И вот
граф говорит: опера – это совершенно абсурдная вещь.
Вот и сейчас
граф говорил спокойно, будто речь шла о какой-нибудь мелочи, к примеру, о новом платье.
Перед своим отъездом три года назад
граф говорил со мной, предельно ясно объяснив мне мотивы своего поступка.
Граф говорил совершенно серьёзно, словно перед ним находилась не семнадцатилетняя выпускница института благородных девиц, а какой-нибудь почтенный, заслуженный полковник генерального штаба.
Не то чтобы нужен был сейчас колдун, но про
графа говорили разное.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: рентинг — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Король верит каждому его слову, и если господин
граф говорит, что его галерея красавиц – всего лишь дань женской красоте, то король с этим согласен.
Его смех зазвучал приятней.
Граф говорил неприветливо, но, по крайней мере, не кривил душой. Ей это понравилось, и она робко улыбнулась.
Граф говорил беспрерывно, остальные члены семьи не успевали ничего сказать, лишь коротко соглашались.
Даже мягкий аккуратный почерк
графа говорит о том, что он истинный джентльмен.
Граф говорил более получаса, иногда задавая наводящие вопросы, чтобы поддержать интерес и вовлечь студентов в дискуссию.
Во-вторых,
граф говорил по-английски с едва уловимым акцентом, который другие, может быть, и не заметили бы, но только не она.
– Вроде бы у всех старших обязан быть, чтобы всегда на связи оставаться с графом, или теми, кто от имени
графа говорит.
Я украдкой бросила на себя взгляд в витрину магазина: растрёпанная блондинка с огромными голубыми глазами и, как там
граф говорил, выдающимися параметрами, причём как верхними, так и нижними.
Граф говорил уверенно, не сбиваясь – наверное, он уже десятки раз «прокручивал» этот монолог для себя, томясь от невозможности поделиться с кем-нибудь своими соображениями.
Наружность
графа говорила в его пользу: он имел широкий лоб, осенённый спокойной, кроткой думой; тёмно-голубые глаза, ясные и приветливые, несмотря на то, что самый проницательный взор не прочёл бы выражавшейся в них глубокой затаённой мысли; редкое благородство осанки и приёмов, но без всякой чопорности и жеманства.
Весь внешний вид
графа говорил, что его что-то заботит, но только что?
–
Граф говорил торжественно и добродушно, настолько добродушно, что не будь гости к этому времени изрядно охмелевшими, они бы заметили, что он переигрывает, рисуя на своём лице неестественно добродушную улыбку.
–
Граф говорил вообще, а не только в отношении нашей операции.
Последовавшая реакция была совсем иной, нежели можно было ожидать от старой девы с далеко не безупречным прошлым, которой следовало, конечно же, прийти в неописуемый восторг, услышав о намерениях
графа говорить с её отцом о предстоящем браке.
Ещё минут десять
граф говорил о пустяках, а затем откланялся.
На экране – русский фильм «Дракула».
Граф говорит слуге (титры): «Бери лопату, рой могилу! Нельзя так жить».
– Вполне очевидно, что мессир
граф говорит правду, если судить по тому, как он обращается с тобой, – ответил тот.
Граф говорил очень любезно.
Ещё
граф говорил что-то о разведке и стрельбе с воздуха.
И судя по категорическому тону,
граф говорил всерьёз.
Граф говорил вежливо, но я видел в его ауре, что он крайне взволнован и что если я не буду отвечать, он готов рискнуть и пойти на крайние меры.
О сыне
графа говорили разное, но всё какое-то смутное, туманное...
К тому же
граф говорил гнусавым полушёпотом, зачем-то щурил один глаз и в полумраке походил на совращающего беса.
Граф говорит много, речь его неспешна.
Причём этот
граф говорил по-итальянски, а один из его подчинённых громко переводил, ничуть не сомневаясь, что высочайшее повеление будет исполнено.
Бесконечно счастлив, что могу поприветствовать вашу супругу и поздравить её, –
граф говорил приветливо и сердечно, и даже очень внимательный слушатель не заметил бы в его тоне никакой двусмысленности.
Граф говорил короткими рублеными фразами, недвусмысленно подчёркивал, что ему некогда и пустопорожнее суесловие отрывает его от важных дел.
В следующий раз, буду иметь это ввиду, – при этом взгляд
графа говорил скорее об обратном.
Пока господа высокие и могучие
графы говорили о своём важном, наследникам тоже довелось выпить и поговорить.
У меня не останется выбора… –
граф говорил спокойно, но голос его едва осип.
– Я тоже. –
Граф говорил тихо себе под нос.
Даже если бы
граф говорил правду и умерший на самом деле был моим отцом, то я не видел этого человека ни разу в жизни и никаких чувств к нему не испытывал.
Но могу ли я узнать про твой план? –
граф говорил спокойно, но было понятно, как ему тяжело, когда он начал говорить про племянницу, хотя опытный правитель города явно не поддастся эмоциям при принятии решения.
Что там
граф говорил, я слишком агрессивен?