Лицо профессора стало чёрным, как сажа, кроме двух кругов вокруг глаз, которые раньше были закрыты очками.
Лицо профессора вытянулась так, будто он внезапно подвергся приступу жесточайшей зубной боли.
– Часы пробили полночь и… –
лицо профессора вдруг стало мертвенно-бледным.
Ничто не изменилось в выражении
лица профессора.
На
лице профессора возникло удивление.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: прашивать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Разумеется, астрологические факторы намного сложнее, чем просто знаки солнечного зодиака, как пытаются уверить нас некоторые дилетанты, работающие в газетах, – на
лице профессора мелькнула тень презрения.
Я невольно прыснула от смеха, но
лицо профессора оставалось непроницаемым, и немигающий взгляд был всё такой же пугающий.
Лицо профессора казалось приятным и даже добродушным, но оно явно принадлежало человеку, который не подарит больному надежду, пока сам не уверен, что всё получилось, как он хотел.
Лицо профессора побагровело, нижняя губа отвисла и мелко затряслась.
Оттуда ей хорошо было видно
лицо профессора, склонённое над бумагами.
Перед тем как экран погас, бесстрастное
лицо профессора застыло в ожидании – одинокий лик в бескрайнем и беззвучном океане, сквозь который к нему спешили произнесённые слова.
Лицо профессора сделалось таким огорчённым, как у ребёнка, у которого отняли конфетку. Но он взял себя в руки и сел.
Время от времени
лицо профессора корчилось в ужасающих гримасах, которые могли быть вызваны только нестерпимой болью.
– Спасибо, не откажусь, – радостно ответил профессор. Кажется, это первый раз, когда на
лице профессора появилась улыбка.
Теперь, когда двенадцатый ноль-прыжок принёс их к четвёртой планете безымянной звёздной системы,
лицо профессора расплылось в довольной улыбке.
Круглое морщинистое
лицо профессора покрыли багровые пятна, а на лбу крупными каплями выступила испарина.
Лицо профессора приняло серьёзное выражение, и он продолжил: – Избыток пси-энергии минерала во время медитации дал мощнейший толчок в твоём развитии как пси-активного разумного.
Она с не подозреваемым в себе прежде злорадством глянула на растерянное
лицо профессора и, не сказав больше ни слова, вышла из кабинета.
Лицо профессора покрылось пятнами – он едва сдерживал гнев.
Как только снова забрезжил свет, из-под стола высунулось недовольное
лицо профессора.
Там содержатся те, кто, к великому сожалению, уже никогда не будут способны покинуть эти стены, так как их пребывание среди людей невозможно, оно чревато массовым безумием и полнейшим хаосом, –
лицо профессора выглядело немного взволнованным, даже, можно сказать, испуганным.
Лицо профессора озарилось улыбкой.
Как и следовало ожидать,
лицо профессора снова приняло болезненно-печальный вид, и лоб тут же прорезали глубокие морщины.
В огромное зеркало, под которым были полки с мылом, зубной пастой и железными чашами, смотрело усталое
лицо профессора.
Худощавое строгое
лицо профессора в белой шапочке сменялось еще более суровым лицом сестры в монашеской белой косынке; меня кормили бульонами и соками, пеленали горло и не позволяли говорить.
Машина подъехала к зданию достаточно близко, чтобы из салона можно было рассмотреть встревоженное
лицо профессора.
Лицо профессора сияло, он жестикулировал и улыбался до самых ушей.
Но, посмотрев на сосредоточенное
лицо профессора, примолкла.
Я посмотрела на заинтересованное
лицо профессора, увлечённо рассматривающего какие-то снимки с кругами.
Противно было холёное
лицо профессора – наглая халява, не подозревающая, что паразитирует на труде «негров»!
Лицо профессора изменилось, в глазах вспыхнул страх.
Морщинистое
лицо профессора потемнело, а во взгляде не осталось ничего кроме разочарования.
На
лице профессора впервые проступила слабая улыбка.
Вызов сработал почти сразу, так как уже в следующее мгновенье
лицо профессора вновь посветлело от уже знакомой лукавой улыбки.
Аудитория наполнилась неуместными аплодисментами, но на
лице профессора расцвела счастливая улыбка.
И лицо старца сменилось на молодое
лицо профессора.
– Конечно, понимаю, император, – по
лицу профессора пробежала короткая волна ненависти.
Я не могла видеть
лицо профессора, он расположился спиной ко мне, но даже в таком положении чётко ощущала исходящую от него агрессию.
Я вспомнила бледное
лицо профессора, немую мольбу в глазах несчастного больного и попыталась убедить себя, что деньги – единственное, чем он пока ещё обладает.
– На
лице профессора отразилось недоумение, и я решила: терять мне нечего, даром что во рту разом пересохло от страха.
– Ах, да, конечно... –
Лицо профессора выражало глубочайшую скорбь.
Выражение
лица профессора меняется. Черты мгновенно приобретают некую заострённость и сосредоточенность.
Радость с
лица профессора медленно сошла, он шумно втянул воздух, озадаченно уставившись в потолок.
По
лицу профессора прошла напряжённая, словно бы чужая ухмылка.
– Моё? – улыбка сделала
лицо профессора, похожим н изваяние. – Не родился ещё тот, кто смог бы взвалить на себя роль покорителя вселенной.
Неожиданно на экране появилось сморщенное, но чрезвычайно довольное
лицо профессора.
На
лице профессора ещё отражались какие-то сомнения, но девушка, чувствовалось, и слова-то такого раньше не слыхала.
Лицо профессора приобрело заинтересованный вид.
Лицо профессора смягчилось, в уголках глаз явно выразились морщинки.
Лицо профессора просветлело, он даже вскинул ладони, чтобы захлопать, но вовремя удержался – не по статусу.