Речь пойдёт о классических подходах к изучению публичности и об их обогащении за счёт интеграции с влиятельными методами изучения
политических языков и дискурс-анализа.
Итак, три революции и три модели идеального
политического языка.
Выражаясь
политическим языком, мы можем сказать, что значительная часть всякой силы заключается в воле.
Границы
политических языков не совпадают с границами естественных языков – русского, итальянского, японского или какого-нибудь другого.
Политический язык формируется благодаря вхождению в дискурсивное пространство политики социопрофессиональных идиом и диалектов.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: охулить — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Привилеи 1430 и 1432 гг. предоставляли права и свободы литовской православной шляхте, однако не устраняли расхождений между католическими и православными
политическими языками.
Когда мы говорим «русский
политический язык» (в единственном или множественном числе), то имеем в виду арсенал риторических средств и политико-философских доводов, релевантных для обсуждения российской политики в определённый исторический период в определённом (российском) публичном пространстве.
Долгое время в нашем отечественном
политическом языке понятие «государственность» выглядело почти что анахронизмом, а случаи его употребления были довольно редки, ограничиваясь по большей части раннеисторическими временами.
Особое место в политической эпистемологии также занимает проблема исследования
политического языка.
Политический язык московских канцелярий был нагружен иными акцентами, нежели летописание, – прежде всего, безличными деловыми формулами, в которых проступал ещё не принятый в русской политической культуре самодержавный проект.
Структура
политического языка подвижна: одна и та же профессиональная идиома может входить в него на определённое время, благодаря инновациям и заимствованиям, а затем перемещаться вовне политического дискурса.
Отсутствие понятийной точности
политического языка влечёт за собой взаимное непонимание и отчуждение, приводит к расколу политических сил и неэффективному функционированию государственной власти.
Если попытаться перечислить конкретные составные части политики, то в качестве таковых можно назвать политические взгляды, идеи, теории, программы, ценностные ориентации, установки, стереотипы и т. п., обычаи и традиции, образцы поведения, общественное мнение, специфический
политический язык, психологию людей, государство, партии, группы интересов и движения, законы, права человека и другие политические и политико-правовые нормы, отношения власти и по поводу власти, политические лидеры, элиты, группировки и т. д.
Однако нам трудно согласиться с тем, что паттерн коммуникации как лингвистическое явление представлен исключительно «эмоциональным диалогом»; с нашей точки зрения, в политических коммуникациях этот феномен зримо присутствует и в монологической речи, а также может включать в себя не только эмоциональные, но и логические, смысловые, лексические, семантические повторы, структурирующие
политический язык и моделирующие определённый устойчивый образ лидера.
Зарубежным исследователям даже удалось обнаружить связь между политическим режимом, в котором используется язык, и стилем
политического языка.
Если второе пытается найти корни социального неравенства в языке, то первое изучает текст, его содержание, приёмы
политического языка, методы, применяемые в политической среде.
Политический язык состоит из набора аргументов, которые используются при обсуждении методов и сути государственного администрирования и основ общежития (прав и обязанностей граждан, законов, типов политического устройства и пр.) внутри одной лингвистической системы.
Кроме того, при реконструкции репертуара
политических языков прошлого особый смысл приобретает акцент на режимах публичности: статус политической речи во многом зависит от состояния дискуссионного поля, внутри которого она произносится.
Политический язык чаадаевских сочинений в наибольшей степени соотносился с лексиконом и политической концепцией католиков (с фрагментарными имплантациями из немецкой идеалистической мысли, что само по себе также не было новацией).
Вскоре, уже в 1918 году, независимости этой прессы был положен конец, однако «красная печать», возникшая годом позже, стала её непосредственной преемницей, площадкой для споров на местных языках об обществе, о его настоящем и будущем, и споры эти нередко велись с использованием гибридного
политического языка, который очень хорошо отражал противоречия того времени.
Оба они по-разному решают методологическую проблему перехода от набора частных контекстов к более общей истории
политических языков.
История становления
политического языка и политических институтов воспринимается как внеположенная по отношению к истории языка и зачастую даже к истории как таковой.
Речь идёт об истолковании целой серии трансформаций, которые претерпевают европейские понятия при переносе в другой политический контекст, и об анализе оригинальных отечественных
политических языков.
Важно отметить: для того чтобы эта проблематика изучалась на современном уровне, актуальные методы исторической науки требуют анализа
политического языка, смыслового содержания политических понятий и терминов, без чего нелегко понять более общие вопросы, связанные с исследованием декабристской программы, тактики, организационных правил.
Эффект переноса значений способствовал усложнению российского
политического языка.
Сегодня именно это бессилие актуального на тот момент
политического языка, его отрыв от жизненных реалий и неспособность адекватно их описывать воспринимается как одна из главных причин катастрофы 1991 года.
Собственный
политический язык – это возможность существования собственной политической системы.
Само понятие «Sonderweg», «особый путь», артикулировалось в немецком
политическом языке достаточно поздно – во второй половине XIX века – и первоначально заключало в себе прежде всего положительные коннотации.
Смена политических настроений влечёт смену
политического языка и политического мышления.
Речь шла о том, что мировой политике вообще следует отказаться от историзма и очистить от исторических смыслов
политический язык.
Усложнение
политического языка и проблематики публикаций коснулось русскоязычной периодики, периодических изданий, выходивших на других языках, в том числе польских газет и журналов.
В результате возникает такой формат политической системы, при котором глава государства получает практически монопольное право быть источником действующего
политического языка и тем для обсуждения – «повестки дня».
Из двух мировых центров силы исходит одновременное и в чём-то совместное простраивание глобального
политического языка третьего тысячелетия.
На тогдашнем
политическом языке оба этих термина противополагались тому, что мы разумеем под словом «вассал».
Это связано как с разницей в теоретических подходах разных групп исследователей, так и с тем, что сам термин «нация» является частью живого
политического языка современности, языка переговоров и борьбы, утверждения и оспаривания политических и социальных претензий.
В силу традиции
политического языка, которая без дополнительной рефлексии принимается современными исследователями, понятие «империя» автоматически подразумевает особый недемократический режим управления и существование «великой державы», которая распространяет своё влияние на обширные территории и удерживает под своим контролем разные народы.
Точно сформулировать свой идеал государственного устройства они не могли, ибо не владели необходимым
политическим языком – не знали, как выразить свой авторитарный «республиканизм» иными словами.
Завершают раздел работы художников, не только совершивших революцию в форме языка, но также использовавших эту революцию как инструмент
политического языка и социальной коммуникации.
Это была крайне агрессивная организация, которая считала, что главное для литературы – переводить стоявшие перед советской властью задачи «с
политического языка партийных документов на художественный язык образов».
Это выражение восходит к французскому
политическому языку.
Обе исследовательские школы рассматривали действия политических агентов в рамках
политического языка, изучая систему аргументации в контексте «преобладающих допущений и условий политической дискуссии» [Austin, 1975, p. 6].
На следующем этапе исследования, опираясь на более совершенное понимание языкового контекста и доступных идиом, возможно дальнейшее изучение авторских намерений и ходов в текстах и полемиках отечественных политических теоретиков (правда, в существенно более широком и прагматическом понимании этого термина), пишущих и говорящих, как правило, на нескольких
политических языках.
На наш взгляд, чрезвычайно продуктивным было бы совмещение двух дисциплинарных логик: рассмотрение
политических языков в контексте истории режимов публичности.
Политический язык нужен для того, чтобы ложь звучала правдиво, чтобы убийство выглядело респектабельным и чтобы воздух можно было схватить руками.
Их печально знаменитый лозунг «движение – все, цель – ничто», в котором абсолютизируется медленное, постепенное реформистское движение и отбрасывается – как нечто практически недостижимое – «цель», то есть социализм, – этот лозунг есть по сути перевод на
политический язык центральной кантовской идеи об ограниченности человеческого познания миром «явлений», миром «опыта» и невозможности выхода за пределы этого мира в недостижимый, недоступный и непознаваемый мир «вещей в себе».