И пока мы вели разговоры о новом
политическом мышлении, мир продолжал пользоваться хорошо испытанным старым.
Мой путь остаётся верным определённому принципу, требующему связывать развитие
политического мышления с феноменами власти и с распределением этой власти в жизни наций и империй, которые правят миром.
События развивались с такой фееричной быстротой, что за ними трудно было поспевать мысли и психике неподвижного и не привыкшего к
политическому мышлению обывателя, а жизнь требовала решения на каждом шагу.
Однако сам тип
политического мышления «идеологов» вполне может быть сопоставлен с представлениями «декабристской массы»: быть может, менее образованной, менее начитанной, но также видевшей основные политические цели тайного общества в установлении конституционного правления, правовых и социальных свобод.
Однако на данном этапе анализа, в центре которого – скудость способов исторического объяснения, доступных
политическому мышлению средневекового человека, следует подчеркнуть, что главный вопрос, встававший из‐за отсылки к эсхатологии, заключался в том, был ли светский политический опыт открыт для эсхатологического измерения.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: полуденник — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Их активность и значительное влияние на массовое сознание были обусловлены исторической традицией и особенностями российской политической культуры (войны способствовали формированию милитаризованного сознания, оправдывающего насилие в качестве средства решения задач общественного развития; авторитаризм подавлял альтернативное
политическое мышление, но питал радикально-революционные настроения и т. д.).
Третий шаг редукции основной интенциональности современного
политического мышления является не более чем попыткой обнаружить источники когнитивного содержания этого мышления.
Такие факты нельзя не учитывать при характеристике
политического мышления эпохи.
Мы надеемся, что, размышляя вместе с нами о политической философии, вам удастся лучше понять и ваше собственное
политическое мышление.
Итак, в основе любого нынешнего обыденного
политического мышления лежит два элементарных постулата.
Если так, то современность, modernity, как способ
политического мышления продолжается – значит, и XIX век пока не кончился.
Мегаломания была естественным спутником польского
политического мышления периода борьбы за восстановление независимости.
Это, безусловно, подготовило
политическое мышление конца XX и начала XXI века к универсализации любого смысла как политического.
Однако феноменологически субъект остаётся производным от его собственного политического самосознания, в отсутствии которого он – чистая фикция, вторичная иллюзия
политического мышления.
А затем – вырваться из пределов привычного
политического мышления и подвергнуть серьёзному анализу основные понятия вашей собственной рефлексии о политике.
Одним из стимулов к написанию этой книги стало наше чисто эмпирическое субъективное ощущение, что период развития
политического мышления закончился в конце XX века.
Только на первый взгляд
политическое мышление не отличается по базовой структуре от любого другого.
У ортодоксального марксиста, каких, правда, нелегко сегодня найти, волосы бы встали дыбом при самом поверхностном знакомстве с современным левым
политическим мышлением.
Другим патологическим механизмом, угрожающим реалистичному и эффективному
политическому мышлению, является проекция.
Отец был беспартийным и считал, что чиновнику заниматься активной политической деятельностью не следует, хотя он должен обладать активным
политическим мышлением.
Великодержавный шовинизм в какой-то момент затмил здравое
политическое мышление кайзера и большей части правящего класса страны.
Отсюда может следовать, что множественность политик будет воспроизводить произвольность формирования когнитивного содержания
политического мышления, с одной стороны, и «мотивационный хаос» в практической политической деятельности – с другой.
Изучение идеологии становится отправной точкой анализа природы
политического мышления, состоящего из идеологических «кластеров смысла», формирующих политическую реальность.
Новое
политическое мышление ещё только завоёвывает умы.
Пожалуй, с середины XIX века философский интерес к
политическому мышлению стал угасать, оказался вытесненным вульгарной политической активностью и распространением экономизма.
Политика – это пустая абстракция без уже организовавшего
политическое мышление минимального сознательного подхода.
Изложенные подробности, не все одинаково важные сами по себе, все любопытны как своего рода символы
политического мышления, выражение усиленной работы политической мысли, какая началась в московских государственных умах при новых условиях положения.
Из этого следует, что отношения между государством и эпистемологическими сообществами приобретают форму режимов власти-знания, которые формируют различные рамки, или «стили
политического мышления» [Merlingen, 2006, р. 183].
До пропаганды дело не доходит из-за вынужденной краткосрочности
политического мышления лидеров и из-за лени массы народа над чем-то задумываться, что-то изучать и воспринимать.
Понимание указанных в заглавии категорий определяет
политическое мышление, объективно назначенное вырабатывать общественно целесообразные решения по формированию и развитию «политэкономии» как информационного комплекса определяющего совокупное общественное движение, названное в своё время «экономикой».
Философствованию приходится сначала «сверху» сконструировать (не реконструировать) политику как свой объект посредством редукции бытовых, идеологических и мифологических понятий нынешнего
политического мышления и терминов современного политического языка.
Судя по дошедшим до нас данным о первых проявлениях
политического мышления, оно занято поисками мерила для существующего порядка, которое одни находят в природе, другие – в человеческих нормах.
Новое
политическое мышление позволило выдвинуть ряд крупных идей, захвативших воображение обеспокоенного мира.
Во-первых, на сегодняшний день возрастает интерес к изучению политического дискурса, который объясняется внутренними потребностями лингвистической теории, политологическими проблемами изучения
политического мышления, равно как и попытками снизить манипуляции общественным сознанием в политической коммуникации.
Обычно власти являются пленниками и жертвами сотворённых мифов, подчиняясь тем же культурным стереотипам, тем же парадигмам
политического мышления, поскольку «никакая, сознательно выработанная идеология, не способна вытеснить бессознательную картину мира».
Основой процесса, о котором идёт речь, послужило радикальное изменение образа
политического мышления, которое привело в последние десятилетия к возникновению нового международного правового порядка (кстати, никакого нового международного экономического порядка – если не считать стихийных и реально ничем не ограниченных процессов глобализации – при этом не возникло).
Но «отцы» вовсе не обнаруживали склонности к такой последовательности
политического мышления.
Однако пришло время восстановить метафизическую справедливость и вернуть
политическое мышление в лоно философии.
В одной простой причине: не все рефлектирующие и философствующие могут выделить объект
политического мышления.
Во-вторых – переполненность политического пространства иллюзиями как артефактами несостоявшегося
политического мышления.
Возможно, для кого-то прочитанные и проработанные лекции станут первым шагом к избавлению от иллюзий, шагом к освоению
политического мышления.
Это реализация его индивидуальной воли, уже прошедшей пусть через самый элементарно выстроенный кристалл
политического мышления.
Наоборот, не только в обыденном, но и во вполне научном
политическом мышлении (допустим, что такое тоже имеется) политика именно в своём универсализме и абсолютизме оказывается изолированной от всех условий человеческого существования – и, тем самым, не может более мыслиться как явление или параметр общественной жизни.
Именно в критике этой нынешней ситуации
политического мышления – ситуации, которая характеризуется, во-первых, идеей универсальности политики, а во-вторых, набором онтологий, следующих из этой универсальности, ситуации, которую мы называем «слепой апперцепцией», – мы считаем необходимым использование центрального понятия классической феноменологии, понятия интенциональности.
Более того, брать извне приходится не только оппозиционные политические идеи, но и любые другие, которые, будучи включёнными в наличную ситуацию, как бы «сойдут» за политические в мире политической множественности и, тем самым, окажутся элементом когнитивного содержания данного конкретного акта
политического мышления.
Во-вторых, когнитивное содержание современного
политического мышления предстаёт наблюдающему его феноменологу уже в столь редуцированном, обеднённом виде, что наблюдателю приходится, рассуждая о его источниках, искусственно «обогащать» когнитивное содержание посредством гипотез и экстраполяций относительно генезиса.
Поэтому
политическое мышление отсутствовало.
Борьба двух систем – это исходный пункт
политического мышления государственных деятелей.
Недовольны наличным царём – стало быть, надобен самозванец: самозванство становилось стереотипной формой русского
политического мышления, в которую отливалось всякое общественное недовольство.