Таким образом, история предстаёт как результат действий
социальных акторов, а не следствие какого-то определённого пути.
Они представляют собой противоречивые социальные структуры, существующие в конфликтах и переговорах между различными и часто противодействующими друг другу
социальными акторами.
Начали более определённо обозначаться основные
социальные акторы, отношения между ними, структуры ценностей, правила доступа к ресурсам и их распределения и т. п.
Ключевым моментом процесса индивидуализации оказывается конструирование автономии
социальными акторами, которые являются субъектами этого процесса.
В социальных и организационных сетях их цели и операционные процедуры запрограммированы
социальными акторами.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: псовевший — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Это также зависит от способностей
социальных акторов действовать в соответствии с этими программами в различных ситуациях, модифицируя их согласно своим интересам.
При таком положении дел
социальные акторы полностью подчинены партии-государству, но формальным образом, что подразумевает однопартийную систему и монополию государственной собственности.
Как долго
социальные акторы, находившиеся вне принимающих решения элит, влияли на управление границей?
Если экономическая теория общественных институтов предполагает единство интересов, функциональность и единообразие исходов, различные ответы на одинаковые условия указывают на то, что социальное формирование коллективных
социальных акторов и взаимодействие между ними опосредует тождественные стимулы или воздействия, переводя их в различные последствия.
Нет необходимости исключать из числа этих объединений авторитарные или коммунитарные организации, которые внутри себя придерживаются «нелиберальных» норм, но
социальные акторы должны иметь возможность покинуть любую группу, к которой они присоединились добровольно или в которую были «включены от рождения» на недобровольной основе.
Власть осуществляется посредством принуждения (или возможности такового) и (или) конструирования смысла на основе дискурсов, которыми
социальные акторы руководствуются в своих действиях.
Поскольку, если мы допустим, что все социальные структуры основаны на властных отношениях, укоренённых в институтах и организациях [Lukes, 1974], то для
социального актора следовать определённой стратегии для достижения некоторой цели, имея соответствующие права влиять на социальные процессы, с необходимостью означает вмешательство в совокупность отношений власти, которые определяют любой данный социальный процесс и условия достижения специфической цели.
Таким образом, институты государства и – за пределами государства – институты, организации и дискурсы, которые определяют и регулируют социальную жизнь, никогда не являются выражением «общества», чёрного ящика многозначного полисемантического смысла, интерпретация которого зависит от перспектив
социальных акторов.
Утверждается рефлексивная реальность в виде постоянно воспроизводящегося пространства потоков: тенденции в новой пространственной логике проявляются в материальной организации социальных практик в разделённом времени, работающих через потоки, под которыми понимаются «целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединёнными позициями, которые занимают
социальные акторы в экономических, политических и символических структурах общества».
Мы даём более точное и формальное определение трёх сфер социального действия, после чего в нескольких разделах рассматриваем политических, экономических и
социальных акторов идеального типа и их особые роли в либеральных демократиях, патрональных автократиях и коммунистических диктатурах.
Общее в подходах историков и исторических социологов – стремление объяснить, каким образом
социальные акторы связаны рамками сделанного ими и их предшественниками в прежние времена.
Социологическим осмыслением рациональности следует называть её интерпретации как эмпирически конкретного явления, связанного с деятельностью и взаимодействием
социальных акторов, а также с существованием и развитием человеческого общества.
Как мы уже видели, базовый акт предпринимательства состоит в покупке по низкой цене и продаже по высокой, т. е. в использовании возможности для извлечения прибыли и обеспечения координации изначально некоординированного поведения
социальных акторов.
Чтобы удовлетворить в таких условиях свои базовые интересы и потребности,
социальному актору недостаточен тот опыт, который унаследован им от предшествующих поколений.
Большое значение в конструировании институтов, поддержании их жизнеспособности имеют потребности, интересы, мотивы, установки, цели
социальных акторов.
Если политика – деятельность, связанная с властными отношениями (принципами, нормами, институтами), гарантирующими жизнеобеспечение и развитие общества, то, вне зависимости от конкретной политической системы и исторической ситуации, реализация политического опыта предполагает решение вопросов о власти, жизнеобеспечении общества, а значит – проблем безопасности, развития, справедливого порядка, регулирующего реализацию интересов
социальных акторов.
Известно, что человеческое существо становится личностью только в ходе социализации, когда разнообразные социальные институты формируют его как активного
социального актора.
Парадокс «почтительного игнорирования» обыденного знания о социальном мире в качестве самостоятельного предмета исследования может быть разрешён, если социологи, политологи и экономисты, воздерживаясь от прямого постулирования роли «наивного» социального знания, носителями которого выступают
социальные акторы, в создании и поддержании социального порядка, перейдут к более эмпирически-ориентированному теоретическому анализу предполагаемых социальных детерминантов и эффектов этого знания.
Согласно этой теории, оценивание индивидами справедливости решений или честности обмена является когнитивным процессом, сходным с оценкой истинности утверждений и основанным на сильных (хотя и не всегда осознаваемых) доводах (strong reasons), включающих в себя и известные
социальным акторам факты о социальном мире, и выбираемые ими нормативные принципы.
Общей платформой междисциплинарных исследований «народной социальной науки», включающей в себя, помимо «народной социологии», наивную теорию права, экономику и т. д., мог бы стать следующий тезис: нам нужно отучиться смотреть на обыденное знание
социальных акторов, на наивные «теории сознания» и «теории общества» только как на преимущество и ресурс, используемый социологом-исследователем в качестве «королевского пути» к познанию общества, и научиться смотреть на них как на проблему, прежде всего исследовательскую проблему, но не только.
Одна из модификаций теории обмена ― теория рационального выбора, которая объясняет социальную жизнь как результат «рациональных» выборов
социальных акторов.
При этом негосударственные
социальные акторы формируют не оторванные от исторической почвы «глобальные элиты», не мифологизированных «новых кочевников», лишённых культурной идентичности, а глобализированные страты национальных и локальных элит.
Ситуация «бесполярности» органически обосновывает концепцию «мягкой силы», как политического господства на базе контроля и освоения новых сфер несилового противоборства в тесной кооперации с новыми типами влиятельных
социальных акторов, заметная часть которых, например, неправительственные организации и частные армии, целенаправленно создаётся как инструмент внешней политики.
Сегодня невозможно осмысление современных социальных проблем без анализа глубинных процессов, в которые вовлечены
социальные акторы и механизмы социального порядка, которым не придавали значения обществоведы прошлого.
Социальный порядок можно определить как способность взаимодействующих между собой
социальных акторов поддерживать социальную реальность теми наличными способами и в тех формах, которые вытекают из совместного с другими определений данной реальности.
Вопросы, которые анимируют современную французскую микроисторию: как понять общество и его структуру через доступ к смыслам, которые
социальные акторы сообщают в своих действиях?
Легитимность, институциональная устойчивость и эффективность политико-управленческих элит находятся в противоречивой взаимосвязи с ожиданиями
социальных акторов даже при наличии общей установки на публичную значимость тех или иных «универсальных ценностей».
Они не только и не столько отражают некую реальность, сколько результат наблюдений
социальными акторами за действиями других в социальных системах и, будучи трансформированы в символическую политику, порождают у них символические конфигурации социальных ожиданий.
Ценности, ценностные обоснования в процессе коммуникативного взаимодействия – своего рода «слепые пятна» , которые побуждают
социальных акторов к поиску символов согласия («схем согласия») на основе разграничения «истинных» политических ценностей и антиценностей («политического цинизма»), сами по себе не выступают в качестве оснований устойчивого структурирования социальных коммуникаций в современном обществе.
В основе подобной «синхронизации» восприятий
социальных акторов лежит семантическая процедура типизации повторяющихся событий, «исчисления времени», которое зависит «от более или менее типизированных, повторяющихся событий их системной истории».
Например, в плане социально-географического воображения разные страны и регионы могут трактоваться как результат совместных социальных трансакций – как между отдельными людьми и социальными группами внутри воображаемой страны или региона, так и между
социальными акторами разных воображаемых территорий.
Следует сказать, что для социологии равноценны как взгляд на социум как целое, так и анализ личностных особенностей, качеств, способностей, мотивационного комплекса
социальных акторов, конструирующих социальную реальность или просто функционирующих в пределах социальных институтов, общностей или социальных групп.
Было тому причиной российское ремесленное законодательство, чрезвычайно гетерогенное по своей топологии, или сам российский социум, но существовала на взгляд рационально мыслящего человека парадоксальная ситуация, когда наряду с видимой размытостью социальных границ возникала устойчивая идентификация себя как
социального актора именно цехового сословия.
Своей кульминации они достигли в так называемом конфликте «брани о смердах» 1483–1486 гг., имевшем несколько причин и множество различных
социальных акторов.
Итак, содержание массовых информационных потоков на сегодня представляет собой симбиоз результатов деятельности журналистики, как профессиональной деятельности социальной структуры, занимающейся производством и распространением информации с функциями информирования, воспитания, коммуникации, развлечения, организации поведения; предельно широкой по тематике; оперативной; объективной по отношению к социальной реальности; воспроизводящей актуальный фактологический и событийный срез этой реальности и налаживающий аналитический дискурс по поводу происходящего со всеми
социальными акторами общественной жизни, придающей любой информации, ставшей контентом информационных каналов статус общественно-значимой информации; связей с общественностью, как профессиональной деятельности в рамках функционирования отдельной социальной структуры, занимающейся производством и распространением информации в интересах этой социальной структуры с функциями налаживания контакта с общественностью, понимаемой как сфера реализации деловых, политических интересов конкретной отдельной структуры; распространения позитивной информации о структуре, которая инициирует эту деятельность; исправления негативного образа этой структуры; проведения специальных мероприятий в случае с кризисными ситуациями; рекламы — с целью инициировать поступок в целях корпоративного института, для чего создаётся благоприятное отношение к товару, личности, социально одобряемому поведению.
Понимание политического пространства как институционализированной публичной сферы политических взаимодействий и политической игры
социальных акторов, их сотрудничества и борьбы, протеста и поддержки, конфликта и диалога по значимым проблемам в рамках наличного и альтернативных проектов, целей и стратегических решений для общества, позволяет не сводить политику исключительно к властным отношениям и не отождествлять её с борьбой за власть – её захватом, переделом, употреблением и т.п. Ключевым аспектом политики является продвижение сценариев и проектов для общества – поиск определения и путей достижения общественного блага.
Поэтому, чтобы уйти от таких противоречий, наверное, лучше говорить об этапах становления личности как вменяемого
социального актора.
Оно отсылает к формированию
социальных акторов – процессу, на который, конечно, оказывают влияние государства и рынки, но с дополнительной собственной силой, почерпнутой из форм получения заработка и места проживания, религий и семейных институтов.
Действия
социальных акторов, основанные на реинтерпретации базовой эпистемической, политической и экономической проблематики, могут рассматриваться как мобилизация культурных ресурсов, как проявление социальной креативности.