Говоря о понятии истинности, следует определить, что значило оно для
средневекового сознания.
Мы не будем давать оценки восприятию этого явления
средневековым сознанием, это не входит в задачу исследования.
Иначе говоря, то, что современное сознание с некоторой поспешностью определяет как символ, в
средневековом сознании считалось неизбежной связью идей.
Так конь исполняет роль, приписанную ему мифологизированным
средневековым сознанием – своей смертью вершит людские судьбы и судьбы народные.
Это сочетание присутствовало и в
средневековом сознании, и этому существует ярчайший пример.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: дуплекс-процесс — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Думается, однако, что циклическое время вовсе не является отличительной чертой
средневекового сознания.
Иная трактовка субъектностии субъективностисложилась в
средневековом сознании.
Но мыслимо ли это для
средневекового сознания?
Но священное для
средневекового сознания число двенадцать в «Повести временных лет» не исчерпывается описанием двенадцати восточнославянских племён.
Мыслимо ли такое для
средневекового сознания?
Средневековое сознание было насыщено мистикой.
Вот оно, «
средневековое сознание» и проистекающее из него «долготерпенье».
Все они воспроизводят древние и некогда священные знаки-обереги, которые в
средневековом сознании связывались с национальной традицией.
Стоит подчеркнуть, что
средневековое сознание не знало греха более тяжкого, чем детоубийство.
Этому недоверию к природе соответствовала способность к символизации в
средневековом сознании.
Для
средневекового сознания событие это было глубоко значимым, декларирующим намерения князя куда эффектнее и однозначнее любых возможных заявлений.
Во-вторых, каббала оперирует терминами иудейско-христианской религии, которые прочно укоренились в
средневековом сознании.
Науке хорошо известен тот факт, что
средневековое сознание было целостным.
Границы, определяющие специфику каждого жанра, были достаточно прозрачны, потому что сами представления о живом и неживом в
средневековом сознании были определены весьма нечётко.
Но почему они удовлетворяли
средневековое сознание – вот вопрос, на который мы должны так или иначе ответить, если хотим понять истоки пейзажной живописи.
Традиционное
средневековое сознание дало глубокую трещину.
В её названии отражено глубоко религиозное понимание русским
средневековым сознанием вопросов, связанных с войной, как величайшим бедствием, бичом и трагедией человечества, и воинским служением.
Обе построены по агиографическому канону, корнями уходящему в
средневековое сознание.
Средневековое сознание складывало объективности: прекрасная, совершенная, идеальная.
В
средневековом сознании существуют как бы два полюса: к одному, благочестивому, аскетическому устремляются все добродетели; но тем необузданнее и опаснее становится другой, мирской полюс, полностью предоставленный в распоряжение диавола.
А в
средневековом сознании ведьмы были ответственны за всякого рода вредительство – достаточно почитать тот же «Молот ведьм», чтобы убедиться в буйстве фантазии охотников за колдовством.
Для
средневекового сознания любая вещь была бы бессмысленной, если бы значение её исчерпывалось непосредственной функцией и внешней формой; с другой стороны, при этом все вещи целиком пребывали в действительном мире.
Декларированной целью доклада было описать черты
средневекового сознания (сознания простецов), которые способствовали возникновению самозванчества.
Их апелляция к традиции в данном случае могла быть искренним заблуждением, признаком того, что появление новшеств не фиксировалось
средневековым сознанием как важное событие, быстро забывалось или условно связывалось с каким-либо прецедентом и деятельностью «старых» мастеров.
Средневековое сознание подвергает символическому толкованию всё сущее.
Невозможно не заметить, что внешняя простота гимнов в данном случае подчёркивает исключительную гениальность их автора, а практическое отсутствие в них «поэтического субъекта», что присуще творчеству других бхактов (даже в рамках
средневекового сознания), рождает различные гипотезы о личности этого удивительного святого – вплоть до постановки проблемы, а существовал ли он на самом деле.
Значение этой книги как сугубо научного труда не шло ни в какое сравнение с тем поистине колоссальным переворотом в умах, которое она произвела в
средневековом сознании.
У одних
средневековое сознание осталось, у других сохранилось очень древнее, ещё из периода ранней истории.
В
средневековом сознании тема искупления выражала по-существу мысль об освобождении от мира, вознесении человека над низшей, чувственно-земной природой.
Крещение не отменяет вовсе языческих суеверий, и часто вполне религиозный, конфессиональный человек подвержен суевериям языческих времён; как известно из истории, языческие обряды, отправлявшиеся тайком, хоть и преследуются, но уживаются в
средневековом сознании вместе с догмами церкви.
Как мы видим, совсем не требуется особого полёта мысли или наивности
средневекового сознания, чтобы создать в воображении монстра из того, что в действительности является всего лишь останками большой рыбы.
Но среди нас есть лица, которым не хочется, чтобы их уличали в приверженности к
средневековому сознанию.
Политики того времени с лёгкостью переходили из одного лагеря в другой, в зависимости от мельчайших изменений конъюнктуры (народ довольно точно именовал их «перелётами»), без тени смущения провозглашали прямо противоположное тому, что говорили вчера, и с удивительной для
средневекового сознания лёгкостью переступали и через крестное целование, и через фамильную честь.