Но далеко не всегда осмысленность проявляется именно в серьëзных
философских текстах, в сосредоточенности на словах.
Хроники, литература, исторические, религиозные и
философские тексты возникают позже.
Современный
философский текст – это лоскутное одеяло, сшитое в апроприативной технике.
Эта книга задумывалась для тех, кто любит и умеет читать
философские тексты.
Тогда же я начал работать с
философскими текстами на арабском и персидском языках.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: перлюстрировать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Видите ли, все доступные в мире научные и
философские тексты в наши нейросети уже загружены.
Действительно, в естественной перспективе легко отличить
философские тексты от остальных, хотя при этом сама философская установка претендует на неопознаваемость.
Вторая часть представляет собой поэтический
философский текст, который заключает в себе множество зашифрованных символических и мистических ассоциаций и неразрешимых загадок.
Многие из приводимых им древнегреческих
философских текстов вошли теперь в современные сводки текстов и занимают в них почётное место.
Философский текст – это в первую очередь вещь, объект среди множества других объектов, который в силу его объектности отделён пропастью от субъективности читателя – равно как и субъективности автора.
Абсолютная (анти)философия также не зависит от какого бы то ни было эмпирически идентифицируемого различия между обычными и
философскими текстами.
Вывод из этого таков: вообще нельзя читать перевод, пока ты не поймёшь самого учёного, то есть, что он хотел и, в силу этого, что искал, потому что перевод
философского текста, в первую очередь, и есть его понимание.
Исследование
философских текстов и учений, связанных с понятием духовной субстанции, сознания и когнитивных способностей.
Имплицитно подразумеваемый даже в обыденной коммуникации, соответствующий принцип тем более должен быть действен для интерпретации
философских текстов, поскольку те предполагают осуществлённой рефлексию (того или иного порядка).
Буддийская же философия ставит этот вопрос совершенно открыто, и оказывается методом, специализирующимся на радости, переживаемой уже не только при чтении
философского текста или во время медитации, но и в повседневной жизни, например в саду за чашкой чая.
Для этих читателей (хотя я буду рад, если эта книга окажется полезной и другим) серия монографий исследовательского характера окажется менее полезна, чем книга, специально созданная как учебник, но способная побудить отдельных студентов обратиться к оригинальным
философским текстам, а также к комментариям и трудам знаменитых учёных, посвящённым этим текстам.
Этот прыжок совершается по воле читателя – причём совершить его способна лишь живая, существующая, смертная субъективность, а не абстрактная, чисто методологически определяемая субъективность, которая описывается в этом
философском тексте.
Разумеется, я не смогу дать полные ответы на эти вопросы: мне придётся делать огромные пропуски во времени и пространстве, и, хотя иногда я буду затрагивать юридические, художественные и другие области, основным материалом служат те источники, с которыми я ближе всего знакома: литературные и
философские тексты.
Конечно, представители и слабой, и сильной программ должны себе отдавать отчёт в том, что они делают, иначе мы получим просто устаревший педантизм, когда переводы поэтических и
философских текстов (по своему опыту знаю) начинают оценивать с точки зрения школьной грамматики и школьных привычек, не понимая, что переводы меняют реальность мысли, а не следуют ей.
Чтобы сегодня понять, что такое философия, нужно научиться читать
философские тексты, чтобы потом убедиться в том, что философ – это не тот, кто умеет читать эти тексты, а тот, кто умеет говорить о том, о чём невозможно молчать.
Для чтения
философского текста нужны не ответы, а вопросы!
Дело не в том, что звукоинженеры, как правило, не видят смысла в чтении
философских текстов, и даже не в том, что философы почти не уделяли внимания размышлениям о сущности звучащего.
Перевод же
философского текста – это в первую и в последнюю очередь его понимание.
Любые серьёзные
философские тексты – это хорошая отправная точка для собственных раздумий, для нравственных и духовных открытий.
Начиная с ранних
философских текстов и до работ наших дней подчёркивается значение образования как важнейшей ценности для человека.
Но в религиозных и
философских текстах иногда встречаются такие удачные метафоры, что я не пренебрегаю и ими.
Скажем,
философский текст предполагает читательское отстранение от личных забот и интересов, дабы свершилось нечто автономное, самоценное например акт мысли, понимания, если не что-то большее.
Высокая терминологичность
философских текстов – это сущая беда современности.
Если вам когда-либо приходилось скучать, читая сложные
философские тексты, то здесь вам будет интересно.
Ни одно произведение искусства, ни один
философский текст из появившихся в то время, согласно сегодняшнему мнению, несопоставимы с классическими произведениями более отдалённого прошлого.
Я и сама потратила некоторое время на изучение теологических и
философских текстов, и хотя в ходе этих исследований я узнала много интересных вещей, смысл существования, к сожалению, не был одной из них.
– Сказал, что язык этих
философских текстов – не украинский и не вполне русский, что перед ним такая попытка создать восточнославянское койне, но с преобладанием великорусской лексики.
Даётся описание сохранившихся среди дуньхуанских рукописей примеров четырёх классических разделов китайской библиографии – канонических, исторических,
философских текстов и собраний поэзии и прозы.
Получение ими
философских текстов нового учения осуществлялось с помощью особого способа духовно-мысленного общения, напоминающего телепатию.
Ведь
философский текст – это, если воспользоваться устойчивым словосочетанием, штучный товар.
Позже безумие фигурировало в
философских текстах в более неожиданной ипостаси.
Мы будем опираться на поэзию и романы,
философские тексты и научные исследования.
Но стоит иметь в виду, что тибетские монахи привыкли заучивать большие ритуальные и
философские тексты, и почти одинаковые ответы на вопросы могли быть результатом преднамеренной подготовки с их стороны.
Неслучайно даже акт творения в целом ряде мифологических, религиозных и ранних
философских текстов трактовался в качестве божественной игры.
Возможно потому и современные философы по ошибочной аналогии пытаются перещеголять своих «коллег» хотя бы в непонятности и оторванности своих
философских текстов от реальной жизни.
Отсюда обьективные непонятки с
философскими текстами.
Этот активный подход включает не только чтение и изучение
философских текстов, но и внедрение их принципов в повседневную практику.
Но как в таком случае следует расценивать «продукты» философствования –
философские тексты?
Тогда чем
философский текст отличается от художественного?
Конечно, не всегда возможно различить философский комментарий и комментарий нефилософский потому, что
философский текст может иметь форму научного исследования, и предмет этого текста не всегда очевиден, но главное – так сформулировать задачу, чтобы самого текста для ответа было достаточно.
Однако, цитаты из текста чарваков под названием «Брихаспати сутра» можно встретить в других
философских текстах.
И рациональность
философского текста должна трактоваться как его предельная логичность, однозначность в терминологии и связях.
С этой позиции становится понятным, почему
философские тексты, в отличие от математических, "понимают" все, кто их читает, но понимают каждый по-своему.
Все знают, что
философские тексты классиков философии – Платона, Аристотеля, Кузанского, Бруно, Бэкона, Декарта, Гегеля, Фейербаха, Канта – очень часто сложны и непонятны.
Философ более подобен пророку, чем ученому, а все
философские тексты есть вариациями на тему некоего сакрального писания, пытающегося объяснить если не всё, то очень многое (или основное).