Анархизм

Анархи́зм (от ἀν – без и ἄρχή – власть) — общее наименование ряда систем взглядов, основывающихся на человеческой свободе и отрицающих необходимость принудительного управления и власти человека над человеком.

Существует множество различных направлений анархизма, которые часто расходятся в тех или иных вопросах: от второстепенных, и вплоть до основополагающих (в частности — относительно взглядов на частную собственность, рыночные отношения, этнонациональный вопрос).

Анархисты выступают за самоуправление, то есть за систему независимых собраний граждан, самостоятельно управляющих своей жизнью и трудом на рабочем месте, в районе проживания и т. д. Анархистское общество представляет собой добровольную конфедерацию таких собраний.

Анархисты отрицают полезность подавления одних людей другими и привилегии одних участников общественного процесса по отношению к другим, предлагая заменить любые механизмы государственного принуждения свободным сотрудничеством индивидов. По мнению анархистов, общественные отношения должны основываться на личной заинтересованности, добровольном согласии и ответственности каждого участника.

Отношения анархистов к ликвидации принудительных видов власти могут разниться в зависимости от конкретных течений анархизма. В качестве таковых анархистами некоторых направлений может рассматриваться не только политическое принуждение, но и отношения найма, брачные отношения или животноводство. Другие виды анархистов в свою очередь выступают только против государственного принуждения.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Обозрение распространения идей анархизма во Франции, Англии, Америке, России и Испании не позволяет, однако, говорить о выраженной специфике концепционных моделей в разных странах, на существование которой можно было рассчитывать. Носители идей анархизма в разное время и в разных странах – Годвин, Джефферсон, Прудон, Дюринг, Э. Реклю, Кропоткин, Бакунин и др., – придерживались очень разных взглядов, а то, что их объединяет, – это стремление к освобождению общества от оков государства – бюрократии, полиции и вообще всякой иерархии. Трудно увидеть в этом, однако, конструктивную социальную программу. Поэтому различные направления анархизма определяются скорее своим негативным, протестным содержанием. Например, один из основателей философии анархизма, Макс Штирнер, первоначально являвшийся социалистом и сторонником социальной революции, в конечном счете отказался от этих идей, поскольку не без основания увидел в социализме авторитарное начало и тенденцию к этатизму и бюрократизации. В результате его символом веры стала идивидуальная инициатива; его целью – создание свободных ассоциаций, которые могут достичь целей, не превращаясь при этом в организацию, в общество; наконец, его методом стало прежде всего – «неповиновение» – индивидуальный и коллективный протест против власти. Этот идеал свободной жизни противопоставлялся жизни, контролируемой и организуемой «узурпаторами собственности».

Андрей Медушевский, Социология права

Ныне идет процесс переосмысления перспектив анархизма и пересмотр тактики поведения его сторонников. Идея непосредственного действия является современной версией положения прежних анархистов о необходимости действовать путем свершенных фактов и их пропаганды. Правда, еще далеко не все анархисты освободились от ставки на спонтанность. И хотя это идейно-политическое течение существует в различных странах в виде немногочисленных анархистских групп, говорить о наличии широкого анархистского движения нет оснований. Тем не менее своеобразное возрождение анархистских идей, главным образом идеала братства, ныне происходит в рамках такого идейно-политического течения, как коммунитаризм [9].

Владимир Мельник, Основы идеологии белорусского государства, 2013

На рубеже столетий в России, так же как несколькими десятилетиями ранее в Западной Европе, промышленная революция и социальный хаос вызвали к жизни то, что называется вооруженным движением анархистов. В этом не было ничего удивительного, ибо русские анархисты обсуждали большую часть тех же вопросов, которые занимали и их товарищей на Западе, – главным образом, отношения между анархистским движением и едва только возникшим рабочим классом, а также место терроризма в грядущей революции. Тем не менее традиции у многих русских анархистов, пусть даже они считали, что унаследовали их из Западной Европы, имели глубокие корни в национальном радикализме, истоки которого берут начало со времен крестьянских революций Стеньки Разина и Емельяна Пугачева, и едва ли не достигли апогея в ходе революций 1905 и 1917 годов. Социальные убеждения русских анархистов сами по себе представляли любопытную смесь западных и доморощенных элементов. Получив начало на Западе из уст Годвина, Штирнера и Прудона, они были последовательно пропущены через призму учений Бакунина, Кропоткина и наивного популизма, что в совокупности придало им отчетливую русскую окраску. Кроме того, характер русского анархизма определялся давящей политической средой, в которой он и появился на свет. Царь Николай II, подавлявший все старания просвещенной части российского общества реформировать самовластие и избежать экономического и социального развала, вынуждал своих оппонентов искать выход в безумии терроризма и насилия.

Пол Эврич, Русские анархисты. 1905-1917

Анархистские концепции являются антиподом тоталитаризма. Они отождествляют политику, всякую организованную власть с насилием, подавлением личности и стремятся заменить ее самоуправлением, добровольным объединением снизу доверху свободных суверенных людей, сохраняющих свободу выхода из ассоциации. Получив значительное распространение в XIX веке, анархизм впоследствии утратил существенное влияние на интеллектуальную и политическую жизнь, не сумев доказать практическую реализуемость своих идей.

Василий Пугачёв, Политология, 2010

Философские взгляды франкфуртцев явились теоретическим фундаментом идеологии «новых левых» в США. Это массовое радикальное движение молодежи (преимущественно образованной) в западных странах как альтернатива «старым левым» – коммунистам, дискредитировавшим себя в глазах радикалов, и социал-демократам (из-за их переориентировки в сторону либерализма). В отличие от них, новые левые декларировали неограниченную индивидуальную свободу, неприятие всякого насилия над личностью со стороны государства и общества и, как следствие, полную правовую и моральную реабилитацию любых дискриминируемых групп: негров и других национальных меньшинств, женщин, коммунистов, атеистов, гомосексуалистов, наркоманов и т. д. Эти требования обосновывались смесью разнородных, в прошлом считавшихся несовместимыми доктрин: марксизма, анархизма, пацифизма, фрейдизма, экзистенциализма и других. Отрицая любую цивилизацию, базирующуюся на примате материальных ценностей (то есть и капитализм, и советский социализм), движение новых левых в период своего высшего подъема в конце 1960-х гг. поставило ряд западных стран (особенно Францию, США и Западную Германию) на грань социального и политического кризиса[92].

О. Н. Глазунов, Современные революционные технологии. Стратегия, технология и тактика «цветных» революций, 2011

2) Анализ этих идеологем выявляет их связь не только с актуальной политикой, но и с фундаментальными процессами смены цивилизационных ориентиров, начавшимися во второй половине XX века и касающимися вопросов моральных ценностей, культуры, религии и места человека в мире. Составные части мировоззренческого стереотипа протестных масс – анархизм, экологизм, пацифизм, защита гендерных меньшинств и примитивных культур, антиклерикализм, информационная прозрачность. Проповедуя эти рецепты полного освобождения от авторитетов (государственных, военных, религиозных), участники революций 2.0, хотя и считают себя освободителями народов, на практике реализуют программу узкого глобального круга экономических и культурных поработителей.

К. А. Черемных, Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба, 2014

В концепции Руссо, у теоретиков анархизма, в марксизме (особенно у Энгельса), в «революциях» середины 20-го века, например, в «революции надежды» у Э. Фромма, добрая природа человека служила гарантией позитивных ожиданий. «Надежда, – отмечает немецко-американский философ, – представляет собой решающий элемент каждой попытки осуществить общественное преобразование, направленное на то, чтобы человек стал более здравомыслящим и жизнерадостным»[31].

С. А. Емельянов, Феноменология русской идеи и американской мечты. Россия между Дао и Логосом, 2009

Поскольку спектр идеологий очень широк, имело бы смысл определить критерии, по которым те или иные из них можно считать частными или общими. Частные идеологии фокусируют свое внимание на отдельных вопросах общественной жизни или имеют отношение к отдельным социальным группам. К таким идеологиям относятся, например, антиклерикализм, движение за права гомосексуалистов, пацифизм, защита животных, а также различные формы расизма, этноцентризма, национализма, интернационализма и регионализма. К общим идеологиям можно отнести либеральные, консервативные и социалистические учения, т. е. те, которые, в большей или меньшей степени, сосредоточены на мироустройстве в целом. С течением времени частные идеологии могут приобретать черты общих; примеры – феминизм и движение «зеленых». Могут также возникать различные сочетания частных идеологий с общими (Будон 1989). Так, некоторые движения «зеленых» в своих версиях нарождающейся идеологии экологизма вписывают свои идеи в контекст марксизма или анархизма (Добсон 1990; Пеппер 1993).

Кристофер Флад, Политический миф. Теоретическое исследование, -1

Первая из работ, входящих в сборник – «Анархизм и социализм» – была написана на грузинском языке в 1907 г. Поводом для ее написания стала полемика с грузинскими анархистами, боровшимися против марксистов за влияние на социалистическое движения Закавказье, но значение этой работы выходит за узкие рамки местной полемики.

И. В. Сталин, Русский коммунизм (сборник), -1

Первое постсоветское десятилетие представлено докторскими (О. А. Науменков, Т. Н. Гелла, И. М. Узнародов, Н. В. Дронова, М. П. Айзенштат) и кандидатскими диссертациями, посвященными широкому спектру тем, в частности, истории становления и развития парламентских процедур в Англии XVII – начала XIX в. (М. И. Левина), вопросам зарождения либеральной партии Великобритании в начале 30-х годов ХІХ в. (М. П. Айзенштат), борьбе партий и общественно-политических движений в Англии в период проведения первой парламентской реформы (У. А. Кашапов), формированию и политической эволюции британского консерватизма (В. В. Клочков, М. А. Лаптев), английскому буржуазному радикализму в 30–60-е годы ХIХ в. (М. В. Тихонова), функционированию двухпартийной системы Великобритании в 70–80-х годах XIX в. (В. Н. Украинский), общественно-политическим идеологиям анархизма (М. А. Копылова), либерализма (О. Л. Гридасов), христианского социализма (И. Ю. Новиченко) в общественной мысли Британии, политике либеральной (Л. В. Никитин) и деятельности лейбористской партии в годы Первой мировой войны (В. Е. Фейгин), дискуссии по проблеме «империализма» в английской общественной мысли конца рубежа ХIХ – ХХ вв. (И. Н. Осипова), «образованному классу» викторианской Англии как социально-профессиональному феномену (Л. А. Фадеева), развитию британского парламентаризма и общественно-политической мысли России второй половины XIX – начала XX вв. (А. И. Минаев), британским политическим деятелям Питу Младшему (А. А. Егоров), У. Гладстону (Н. В. Бородавкина).

И. Р. Чикалова, Партии, профессиональные союзы, женские организации Франции, Германии, Великобритании (1815–1914), 2015

Советский коммунизм. «Краеугольный камень анархизма – личность> освобождение которой, по его мнению, является главным условием освобождения массы, коллектива… ввиду чего его лозунг: “Все для личности”. Краеугольным же камнем марксизма является масса, освобождение которой, по его мнению, является главным условием освобождения личности… ввиду чего его лозунг: “Все для массы” [Сталин, 1946, с. 296]. «Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи» [Бухарин, 1990, с. 198].

Сборник статей, Социальный либерализм, 2016

Приверженцем данной явно анархо-синдикалистской установки с элементами классического анархизма являлся А. Махачек, а сторонником насильственного свержения бюрократическо-централизованной системы, т. е. «революции сверху», стал Э. Черны. Подобная идеологическая аморфность выглядела не столь значимой на фоне того, что именно члены ДРМ декларировали необходимость активного сопротивления. Использование насильственных методов, учитывая наличие в стране «огромного военного потенциала противника», выглядело малоэффективным, поэтому, по их мнению, более результативным становилось пассивное сопротивление.

Э. Г. Задорожнюк, От крушения Пражской весны к триумфу «бархатной» революции. Из истории оппозиционного движения в Чехословакии (август 1968 – ноябрь 1989 г.), 2008

За пределами Российской империи основными движущими идейными факторами терроризма стали анархизм (особое распространение он получил в Испании и Италии) и национализм (ирландский терроризм против британского господства, армянский терроризм против Османской империи, македонский национализм – против турок, а затем и против Югославии и т. д.). В конце XIX – начале ХХ века анархистами-террористами были совершены такие громкие акции, как убийство австрийской императрицы Елизаветы (1898 г.), президента Франции Карно (1899 г.), короля Италии Умберто (1900 г.). Помимо «адресного» террора в этот период совершаются и теракты, направленные против случайных невинных людей. Одним из первых таких актов стал взрыв в парижском кафе «Терминус», осуществленный Эмилем Анри и повлекший за собой гибель 20 человек. Сам террорист свои действия объяснил тем, что среди его жертв «невинных не было». В подобной логике можно обнаружить перекличку с мотивацией террористической деятельности современных экстремистов, вдохновляющихся исламистской идеологией.

Рахамим Эмануилов, Террор во имя веры: религия и политическое насилие, 2011

На самом деле Сталин не стал бы руководителем марксистской партии, если бы не имел репутацию одного из выдающихся марксистов. Еще в своей ранней работе «Анархизм или социализм?» Сталин писал о невозможности рабочего движения добиться побед без теории научного коммунизма. «Что такое рабочее движение без социализма?» – задавал Сталин риторический вопрос, отвечая на него так: «Корабль без компаса, который и так пристанет к другому берегу, но, будь, у него компас, он достиг бы берега гораздо скорее и встретил бы меньше опасностей».

Ю. В. Емельянов, Разгадка 1937 года, 2013

В помещенных в томе тезисах «Анархизм и социализм» Ленин раскрывает социальную сущность и политическое содержание анархизма. Он показывает, что анархизм, претендующий на роль выразителя интересов рабочего класса, на деле является мелкобуржуазным течением, «вывороченным наизнанку буржуазным индивидуализмом», выражающим психологию «выбитого из колеи интеллигента или босяка». Миросозерцание анархизма основывается на непонимании причин эксплуатации, роли крупного производства в развитии общества и неизбежности замены капитализма социализмом; на непонимании классовой борьбы пролетариата, роли государства. Анархизм стоит на позициях защиты мелких собственников и мелкого хозяйства на земле, отрицает необходимость организации и воспитания рабочих и ведет к «подчинению рабочего класса буржуазной политике под видом отрицания политики».

В. И. Ленин, Полное собрание сочинений. Том 5. Май – декабрь 1901, -1

Что же касается народных масс, оказывается, именно они и не дали М. Горбачеву насадить социализм с человеческим лицом. Авторы доклада жалуются: «Реформаторы и интеллектуальная элита Советского Союза оказались неподготовленными к проявлениям националистических предрассудков, раскола, вражды. Как известно, российский народный анархизм – всегда оборотная сторона модели народного же государственничества. Бунтарский, антигосударственный пафос преднамеренно подогревался некоторыми элитными группировками».

С. Г. Кара-Мурза, Русский путь. Вектор, программа, враги, 2014

В книге «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» подробно освещается история борьбы большевистской партии с мелкобуржуазной «революционностью», которая, как отмечал Ленин, «смахивает на анархизм или кое-что от него заимствует, которая отступает в чем бы то ни было существенном от условий и потребностей выдержанной пролетарской классовой борьбы» (стр. 14). На примере борьбы большевиков с эсерами, отзовистами, «левыми коммунистами» Ленин показывает особенности этого врага пролетарской партии. Для «левого» оппортунизма характерным является субъективизм в оценке событий, стремление перескочить через непройденные этапы движения, что толкает «левых» на авантюристические действия. В связи с характеристикой мелкобуржуазной полуанархической «революционности» Ленин замечал, что анархизм нередко являлся своего рода наказанием за оппортунистические грехи рабочего движения и что обе уродливости взаимно пополняли друг друга. Таким образом, борьба против ошибок «левых» должна идти в тесном взаимодействии с борьбой против правых оппортунистов. Если в России, как отмечал Ленин, несмотря на более мелкобуржуазный состав ее населения по сравнению с европейскими странами, анархизм имел в революциях 1905 и 1917 годов сравнительно ничтожное влияние, то в этом большая заслуга партии большевиков, которая всегда вела самую беспощадную и непримиримую борьбу против оппортунизма.

В. И. Ленин, Полное собрание сочинений. Том 41. Май – ноябрь 1920, -1

Ленин выработал твердые нормы партийной жизни, ставшие законом для всей деятельности партии. В книге «Шаг вперед, два шага назад» он особенно подробно останавливается на таких важнейших нормах партийной жизни, как последовательное проведение организационных принципов партии нового типа и строжайшее соблюдение всеми без исключения членами партии требований партийного устава. Ленин разоблачает антипартийное поведение меньшевиков, которые ради своих фракционных, кружковых интересов прибегали к искажениям и прямым нарушениям партийного устава, отказываясь подчиниться решениям съезда партии. Такое поведение меньшевиков, не совместимое с пребыванием в рядах партии, Ленин назвал барским анархизмом. Он указывал, что связь партийная не может держаться на приятельских отношениях или безотчетном, немотивированном «доверии», а должна базироваться на уставе партии, «строгое соблюдение которого одно лишь гарантирует нас от кружкового самодурства, от кружковых капризов, от кружковых приемов свалки, называемой свободным «процессом» идейной борьбы» (стр. 381).

В. И. Ленин, Полное собрание сочинений. Том 8. Сентябрь 1903 ~ сентябрь 1904, -1

В мировоззренческой матрице русского народа содержалась одна тема, о которой думали, но совсем не говорили, – о поиске возможности соединения правды-истины и правды-справедливости. Это и определило возможность синтеза общинного коммунизма с научным в большевизме. Ленин назвал Толстого «зеркалом русской революции», а ведь Толстой и Достоевский – два великих религиозных мыслителя. О них Бердяев говорит: «И Толстой, и Достоевский по-разному, но оба отрицают европейский мир, цивилизованный и буржуазный, и они – предшественники революции… Для русского сознания ХIХ века характерно, что русские безрелигиозные направления – социализм, народничество, анархизм, нигилизм и самый наш атеизм – имели религиозную тему и переживались с религиозным пафосом. Это отлично понимал Достоевский. Он говорит, что русский социализм есть вопрос о Боге и бессмертии. Для революционной интеллигенции революция была религиозной, она была тоталитарна, и отношение к ней было тоталитарное» [21].

С. Г. Кара-Мурза, Русский коммунизм. Теория, практика, задачи, 2013

О неизбежности диктатуры и культа партийных вождей говорил и «антигосударственник», теоретик анархизма Петр Кропоткин. «Каждый революционер, – утверждал он, – мечтает о диктатуре, как говорил Маркс, или диктатуре революционного штаба, как утверждают бланкисты…» По мнению Кропоткина, если власть будет осуществляться путем «создания всесильного, всемогущего государства, обращающегося с народом как с поденным и подвластным, управляя им при помощи тысяч и миллионов разного рода чиновников… И если… на другой день после революции народным массам будет дана возможность высказать свою волю, то это сделается лишь для того, чтобы народ избрал вождей, которые и будут думать за него и составлять законы от его имени… Вот тайная мечта 99 % из тех, кто называет себя революционерами»[86].

В. А. Поцелуев, Великий Ленин. «Вечно живой», 2014

Признание голодомора закладывает глубокую основу для солидарности в страхе всех тех, кто апеллирует к «кулаку», к «хозяину», к национальному государству как сообществу свободных людей, то есть крестьян одной нации, – к крестьянскому анархизму в конечном счете. Это очень небезопасное обращение, ибо оно апеллирует к мракобесному, темному, наполненному необразованностью и неосмысленностью пласту восточноевропейских культур. Именно из таких пластов вырастали утопические и очень жестокие движения наподобие полпотовцев или, например, УПА.

Юрий Шевцов, Новая идеология: голодомор, 2009

Выдающуюся роль в развитии мировой социалистической мысли выполнил утопический социализм и его великие создатели: английский гуманист Томас Мор (1478–1535); итальянский философ Томмазо Кампанелла (1568–1639); французский историк, утопический коммунист Габриэль Мабли (1709–1785); французский социолог Клод Сен-Симон (1760–1825); английский утопический социалист Роберт Оуэн (1771–1858); французский социалист-утопист Франсуа Фурье (1772–1837); французский утопический коммунист XVIII века Морелли (достоверных биографических данных не сохранилось) и другие мыслители. В России первыми социалистами были декабристы П. И. Пестель, М. А. Фонвизин, революционные демократы В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев, «пророк» анархизма М. А. Бакунин, народоволец П. Л. Лавров, идеолог русского и международного анархизма П. А. Кропоткин. Важную роль в разъяснении социалистических идей и защите русской крестьянской общины выполнил великий русский писатель и мыслитель-философ Л. Н. Толстой.

В. А. Сапрыкин, Ценности социализма. Суровая диалектика формационно-цивилизационной смены и преемственности системы общественных ценностей, 2014

В русской религиозной философии, представленной именами B. C. Соловьева (1853–1900), В. В. Розанова (1856–1919), С. Н. Булгакова (1871–1944), Н. А. Бердяева (1874–1948), была разработана идея соборности как принципа устройства жизни социальной общности, противоположного индивидуализму, материализму и анархизму.

С. А. Князева, Политология. Шпаргалки, 2012

Знакомство Ага-хана с такими новыми науками, как история, философия, социология, придавало ему особую широту взглядов и глубину воззрений. В Стамбуле он проштудировал некоторые труды мыслителей эпохи Просвещения, досконально изучил философские и научные взгляды XVIII–XIX вв., познакомившись с идеями исторического материализма, социализма, анархизма и нигилизма. Адамият считал, что он обладал всесторонними знаниями, ведь он изучил различные области науки, а в риторике он отказался от литературной традиции своего времени и примкнул к реалистическому направлению. Иначе говоря, он отверг подражание предыдущим поколениям и обратился к Вольтеру и Руссо. В области философии он порвал с метафизикой и стал тяготеть к материалистической философии и натурализму. Он устал рассуждать о субъективных и умозрительных категориях и утверждал, что следует за разумом. Он отказался от традиции простого историописания и занялся философией истории, размышляя о причинах прогресса и регресса народов земли. Во всех областях искусства, науки и техники в центре его рассуждений находился прогресс социума: «Искусство и литература должны служить обществу. Философия и логика должны проливать свет на истинную суть вещей и природных явлений и стать учителями народов. Религия должна оцениваться в соответствии с ее цивилизационными памятниками, чтобы она способствовала просвещению умов, а не становилась причиной слепоты и невежества. Короче говоря, наука должна находить применение на пути прогресса общества».

Коллектив авторов, Идейные процессы в Иране, 2017