Невменяемость

Невменяемость — состояние лица, при котором оно не в состоянии осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими вследствие психического заболевания или иного болезненного состояния психики. Невменяемость в уголовном праве является основанием для освобождения лица от уголовной ответственности и применения к нему принудительного лечения.

Представления о том, что к страдающим психическими заболеваниями лицам нельзя подходить с теми же критериями оценки поведения, что и к психически нормальным, в примитивном виде сформировались уже достаточно давно (следует вспомнить, например, отношение к юродивым в допетровской Руси). Развитие психиатрической науки на современном этапе позволило сформировать представление о невменяемости лиц, совершивших общественно опасные деяния под влиянием расстройств психики, повлиявших на их способности к оценке социальной значимости последствий своих действий и на их волевую сферу.

Следует отметить, что невменяемость лица — это понятие, характерное только для уголовного права: данная категория неприменима к иным видам поведения лица, кроме совершения им конкретного общественно опасного деяния.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

С ответственностью и виной достаточно тесно связано понятие невменяемости в уголовном законодательстве США. Примерный УК (США) в п. 1 ст. 4.01. определяет невменяемость таким образом: лицо не может отвечать за преступление, во время которого оно вследствие психической болезни или неполноценности в существенной степени лишено способности отдавать себе отчет в преступности (упречности) своих действий или согласовывать свое поведение с требованиями закона.[88] Однако до сих пор во многих штатах при решении вопроса о вменяемости суды исходят из английского прецедентного законодательства, и в частности вышеупомянутых «правил Мак-Натена», пользуясь при этом и понятием уменьшенной вменяемости.

В. Г. Павлов, Избранные труды, 2013

Не может, конечно, вызывать сомнений, что субъектом преступления может быть лишь вменяемое физическое лицо. Где нет вменяемости, не может возникнуть самого вопроса об уголовной ответственности, следовательно, и самого вопроса о составе преступления. Именно поэтому вменяемость не есть элемент состава преступления и не является основанием уголовной ответственности; вменяемость – необходимое субъективное условие, субъективная предпосылка уголовной ответственности: уголовный закон карает преступника не за то, что он психически здоров, а при условии, что он психически здоров. Это условие предусмотрено в Общей части Уголовного кодекса как основной и неизменный принцип уголовного правосудия, и ему нет и не может быть места в Особенной части, посвященной описанию конкретных составов преступления. Именно поэтому с полным основанием ни одна из диспозиций уголовных законов СССР, содержащих описание элементов составов, не упоминает о вменяемости. Именно поэтому вопрос о невменяемости может возникнуть до разрешения вопроса о наличии любого состава преступления – убийства, хищения, оскорбления и т. д. Вменяемость идет впереди состава, постоянно оставаясь вне его.

А. Н. Трайнин, Избранные труды, 2004

В УК РФ 1996 г. появилась новелла, ранее знакомая нам лишь по дореволюционному уголовному законодательству. Согласно ч. 3 ст. 20 УК, если несовершеннолетний достиг возраста уголовной ответственности, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, то он не подлежит уголовной ответственности. В этих случаях, отмечается в литературе, речь идет, по сути, о своеобразной возрастной невменяемости. О традиционной невменяемости здесь говорить не приходится, так как отсутствует ее медицинский критерий. Задержка в психофизиологическом развитии несовершеннолетнего вызывается не его психическим расстройством, а индивидуальными возрастными особенностями психофизиологического развития несовершеннолетнего.[173] Однако и при таком условии дефекты в развитии интеллектуальных и (или) волевых качеств подростка столь велики, что признавать его поведение адекватным, в полной мере подконтрольным сознанию и воле становится невозможным. Вот почему и такие лица (уже достигшие возраста уголовной ответственности) не признаются субъектами преступления по действующему российскому уголовному праву.

Коллектив авторов, Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая, 2009

Вменяемость, будучи неотъемлемым признаком субъекта преступления, является необходимой предпосылкой для объективной оценки, совершенного лицом общественно опасного деяния. Отсюда способность лица осознавать свое противоправное поведение и руководить своими действиями является также и основанием для решения вопроса о привлечении его к уголовной ответственности. Поэтому вопросы о квалификации, виновности и уголовной ответственности лица могут ставиться и решаться только тогда, когда субъект вменяем, и исключаются из рассмотрения в случае его невменяемости.

В. Г. Павлов, Квалификация преступления со специальным субъектом, 2011

В то время как уголовный закон совершенно определенно говорит об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в теории уголовного права при характеристике форм выражения ситуаций, перечисленных в гл. 8 УК, такая определенность отсутствует. Может быть, порой не отдавая отчета в этом вопросе, отдельные авторы в этой связи говорят не только о деянии[93], но и о деянии и действии одновременно[94], только о действии (в том числе «общественно полезном и целесообразном»)[95], о действии и бездействии[96], о поступке («общественно полезном или социально приемлемом»)[97]. Заметим, что все перечисленные формы реализации ОИПД называются в связи с характеристикой, как правило, только тех обстоятельств, которые регламентированы в гл. 8 УК. Эта оговорка не случайна, так как если мы выходим за этот перечень и включаем в содержание предмета исследования и другие «обстоятельства», юридически исключающие преступность деяния, например, невменяемость, то говорить о поступке здесь нет оснований. Прав Ю. В. Баулин, когда предлагает рассматривать ОИПД как определенный акт человеческого поведения[98]. Однако дает ли это основание для последующего за этим утверждения автора о том, что все ОИПД представляют собой сознательные и волевые поступки человека[99]? Думается, что нет. И это сомнение касается не только названной нами невменяемости, но и даже такого ОИПД, которое регламентировано в гл. 8 УК как физическое или психическое принуждение. Как известно, собственно исключающим преступность деяния в данном случае является только один вид принуждения – физическое – и только в одной своей разновидности: непреодолимое физическое принуждение. Но причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате такого принуждения хотя и не лишено элемента сознательности (осознанности), не является волевым поступком.

С. В. Пархоменко, Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости, 2004

Часть 1 ст. 22 УК РФ содержит норму об «ограниченной (уменьшенной) вменяемости», хотя законодатель и не использует этот термин. Ограниченная вменяемость, так же как и невменяемость, представляет собой совокупность медицинского и юридического критериев. Медицинский критерий ограниченной вменяемости устанавливается на основе одного из следующих видов психических расстройств: а) хроническое психическое расстройство; б) временное психическое расстройство; в) слабоумие; г) иное болезненное состояние психики; д) различные психопатии (акцентуации характера, расстройство влечений и привычек и т. д.). Психические расстройства, которые не исключают вменяемость, именуются психическими аномалиями. У юридического критерия ограниченной вменяемости, так же как и у юридического критерия невменяемости, выделяют интеллектуальный и волевой элементы (признаки). Интеллектуальный элемент означает, что лицо в момент совершения преступления не способно в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия). Волевой элемент заключается в том, что лицо не способно в полной мере руководить своим поведением. Для наличия юридического критерия ограниченной вменяемости достаточно установить один из указанных элементов[10].

Е. В. Накушнова, Граждане как субъекты гражданских правоотношений. Учебно-методическое пособие, 2018

Согласно ст. 97 УК РФ принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам: а) совершившим деяния, предусмотренные статьями Особенной части УК РФ, в состоянии невменяемости; б) у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания; в) совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Лицам, указанным в ч. 1 настоящей статьи, принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц. Порядок исполнения принудительных мер медицинского характера определяется уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации и иными федеральными законами. В отношении лиц, указанных в ч. 1 настоящей статьи и не представляющих опасности по своему психическому состоянию, суд может передать необходимые материалы органам здравоохранения для решения вопроса о лечении этих лиц или направлении их в психоневрологические учреждения социального обеспечения в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о здравоохранении.

Ю. Н. Андреев, Гражданско-правовая ответственность государства по деликтным обязательствам: Теория и судебная практика, 2006

Единственный критерий изменения уголовного закона – это его недостаточная эффективность в борьбе с преступлениями. Ни в теории, ни на практике никто никогда не предлагал отказаться от общественной опасности. «Декларативность», «политизированность», «идеологические штампы» – материал для научных дебатов, а не для исключения стержневого, существенного свойства преступления. На основании общественной опасности производится криминализация деяний, отграничение их от непреступных правонарушений, категоризация преступлений в Общей части и дифференциация составов преступлений в Особенной части. Отказ от общественной опасности сразу повлек бы за собой исключение практически важной нормы о малозначительном деянии, не являющемся преступлением, изменил бы конструкцию вины и ее форм, вменяемости и невменяемости и другие институты. Именно так произошло в УК Грузии, в котором дано формальное определение преступления (ч. 1 ст. 7). В ч. 2 ст. 7 при определении малозначительного деяния законодатель вынужден был, не прибегая к термину «общественная опасность», определить его как «непричинение вреда».

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание, 2008

Наиболее очевидно это с возрастным критерием. И, хотя в международных актах отсутствует определение «невменяемость», именно состояние невменяемости лица по каким-либо медицинским показаниям на момент совершения деяния, является основанием исключения ответственности по международному уголовному праву.

А. Г. Кибальник, Современное международное уголовное право, 2003

В УК РФ введено также новое понятие – так называемая возрастная невменяемость, исключающая уголовную ответственность (ч. 3 ст. 20 УК РФ). При наличии достаточных оснований (в том числе и по делам о преступлениях, совершенных до 1 января 1997 г.) для решения вопроса о наличии или отсутствии возрастной невменяемости необходимо проведение психолого-педагогической экспертизы с участие психиатра, который должен установить, что отставание в психическом развитии несовершеннолетнего не связано с психическим расстройством.

А. Е. Якубов, Обратная сила уголовного закона, 2003

Определение понятия невменяемости содержит ст. 21 УК РФ, в соответствии с которой не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т. е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики.

Е. А. Исайчева, Ответы на экзаменационные билеты по уголовному праву, 2009

Субъектом преступления может быть только вменяемое лицо. Часть 1 ст. 21 УК РФ определяет состояние невменяемости как невозможность лица в момент совершения преступления осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими. При этом виновный должен страдать хроническим или временным психическим расстройством, слабоумием, либо должно быть установлено, что его психика находилась в ином болезненном состоянии.

В. А. Кузьмин, Учебное пособие для ССУЗов по уголовному праву, 2009

Убийство, совершенное группой лиц, предполагает участие в этом преступлении двух или более лиц. Некоторые авторы ошибочно, на наш взгляд, допускают возможность квалификации по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК и в тех случаях, когда среди фактических участников убийства только один обладает признаками субъекта преступления, а остальные не подлежат уголовной ответственности в силу невменяемости или возраста. Аргументируя свою позицию, авторы ссылаются на то, что в ст. 32 УК не указаны такие признаки соучастников, как вменяемость и достижение возраста, с которого наступает уголовная ответственность,[61] а также на то, что «убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой, не относится к соучастию в преступлении, а имеет самостоятельное уголовно-правовое значение, качественно повышающее общественную опасность посягательства».[62] Определенные основания для подобных выводов дает и противоречивая судебная практика.[63]

Коллектив авторов, Уголовное право России. Особенная часть, 2021

3. Виновность. Юридическая ответственность обращена, прежде всего, к сознанию людей, воздействуя через него и волю на поведение. Поведение – волевой акт. Лицо, совершающее административное правонарушение, осознает антиобщественную направленность, и его волевые действия, как правило, ориентированы на причинение вреда охраняемым законом интересам. Лица, не осознающие антиобщественного характера своих действий или совершающие их против своей воли, признаются в соответствии с законодательством невиновными и не подлежат ответственности. Так, законодатель исключает административную ответственность душевнобольных и других лиц, которые во время совершения противоправного деяния находились в состоянии невменяемости, т. е. не могли осознавать фактический характер и противоправность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики (ст. 2.8 КоАП РФ).

Коллектив авторов, Ювенальная юриспруденция. Том 3, 2017

В-шестых, из естественной природы уголовного наказания как поражения в естественных правах, которыми обладает гражданин, в ответ на нарушение им естественных прав защищаемого объекта вытекает адресованность уголовного наказания, прежде всего сознанию и воле лица, допустившего такое нарушение. Это, в свою очередь, обусловливает необходимость глубокого учета субъективных процессов, связанных с совершенным преступлением. Именно отсюда возникли психологические теории уголовного наказания. Именно поэтому в рамках классической школы уголовного права, вобравшей в себя все достижения естественно-правовой теории уголовного наказания, получили достаточно глубокую разработку такие понятия, как вина, вменяемость с ее различными уровнями, невменяемость, а также мотив.

А. Ф. Мицкевич, Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия, 2005

В-четвертых, определение альтернативных наказанию мер уголовного характера (заменяющих мер), а также мер, применяемых наряду с наказанием (подкрепляющих мер). К первым из них относятся, например, принудительные меры медицинского характера, применяемые к лицам, совершившим деяние в состоянии невменяемости; ко вторым – принудительные меры медицинского характера, применяемые к лицам, осужденным за преступления, совершенные в состоянии вменяемости, но нуждающимся в лечении психических расстройств, не исключающих вменяемости.

Ю. В. Голик, Преступность – планетарная проблема. К итогам XI Конгресса ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию, 2006

Максимальная антисоциальная направленность личности проявляется и в вине. И здесь ситуация несколько усложняется. Дело в том, что всех привычных преступников можно разделить на две группы. Первую из них составляют лица, характеризующиеся промыслом с холодным расчетом, когда преступной деятельностью лицо занимается полностью осознанно (пример с карманным вором), когда подходы к оценке промысла и его социальной значимости весьма однозначны – более высокая ответственность за промысел. Вторую группу составляют лица, которые, с одной стороны, характеризуются вменяемостью на грани невменяемости, т. е. с очевидно асоциально актуализированным, в определенной степени, деформированным сознанием, когда лицо не в полной мере может руководить своими поступками в определенном направлении; но, с другой стороны, асоциальной направленностью на совершение множества преступлений, наличием единства умысла, связывающего эти преступления в некую общность. Все это требует, с одной стороны, внимательного отношения психиатров по установлению вменяемости и смягчения ответственности, а, с другой стороны, усиления социальных мер воздействия в связи с неисправимостью лица. Вот эту двуединость реакции на промысел в анализируемом варианте судебная практика должна четко отслеживать.

А. П. Севастьянов, Единичные и множественные преступления, 2011

Интерес представляет позиция Б. В. Сидорова. Автор отмечает, что «потерпевшим в уголовно-правовом смысле может считаться только физическое лицо, являющееся непосредственной жертвой преступления, чьи права и охраняемые законом интересы были нарушены или поставлены под угрозу совершаемым в отношении него преступным посягательством»[106]. При этом лицо, пострадавшее от иного запрещенного уголовным законом деяния, совершенного в состоянии невменяемости, или в случае недостижения причинителем вреда возраста, с которого наступает уголовная ответственность, следовало бы, по мнению автора, признавать жертвой такого деяния, а лицо, пострадавшее во время совершения им правомерного, социально полезного поступка, совершенного, в частности, в состоянии необходимой обороны или необходимости задержания преступника, – жертвой правового случая[107].

М. А. Карабут, Частные начала в уголовном праве, 2007

Между тем формулировка ч. 1 ст. 35 УК РФ не оставляет места для сомнений в том, что под группой соучастников должны пониматься лица, обладающие всеми необходимыми для соответствующего состава преступления признаками субъекта: как общими (возраст и вменяемость), так и специальными (материально ответственное или служебное положение и т. п.). Следовательно, недопустима квалификация преступления в качестве совершенного группой лиц при наличии только одного исполнителя, совершающего преступление с использованием других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других предусмотренных УК обстоятельств.

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики, 2008

Описывая отдельные преступления, Майкл Далтон излагает и их субъективную составляющую. Таким образом, как и для Эдуарда Коука, для него последняя является необходимым элементом преступления, и это, пожалуй, им выражено даже более определённее, чем в коуковских «Институтах», в высказывании, что «не может быть совершена фелония или тяжкое убийство без намерения учинить фелонию».[216] При этом методика его изложения идентична принятой в работе Эдуарда Коука: mens rea без формулирования её как общего принципа уголовного права рассматривается, во-первых, с точки зрения обстоятельств, исключающих её наличие (таких, как невменяемость и малолетне), и, во-вторых, при освещении конкретных преступлений.

Г. А. Есаков, Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки, 2003

В сущности, принудительные меры медицинского характера, хотя и предусмотрены уголовным законодательством, по своей природе уголовно-правовыми не являются. Их применение не направлено на достижение целей уголовного закона. В данном случае уголовный процесс обусловливает применение норм, не носящих уголовно-правового характера, т. е. выполняет не свойственную ему функцию. Причина такого положения заключается, во-первых, в серьезном характере государственного принуждения, осуществляемого при применении принудительных мер медицинского характера. Во-вторых, дело еще и в том, что в определении суда устанавливается и закрепляется факт совершения лицом, в отношении которого применяются принудительные меры медицинского характера, общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. И хотя эти действия в определении суда не должны называться преступлением, необоснованное признание конкретного лица их совершившим может причинить не меньший вред, чем и необоснованное признание виновным в совершении преступления. И, наконец, в-третьих, производство по применению принудительных мер медицинского характера необходимо самому уголовному процессу. Производство по применению принудительных мер медицинского характера появляется «не на голом месте». Оно всегда является продолжением основного производства. Во всех случаях, когда появляется повод к возбуждению уголовного дела, должно начаться основное производство. Если же затем устанавливается факт душевного заболевания лица, в отношении которого основное производство ведется, дальнейшее движение основного производства становится невозможным в силу объективных причин. В случае, когда общественно опасное деяние совершено в состоянии невменяемости, основное производство прекращается, поскольку установлено отсутствие уголовно-правового отношения, и значит, задачи основного производства выполнены.

Ю. К. Якимович, Избранные труды, 2011

Согласно ст. 21 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики.

Аурика Луковкина, Экспресс-ответы на вопросы по общей части УК РФ, 2009

В Уголовный кодекс Финляндии 1894 г. (с изменениями и дополнениями на 1998 г.)[44] в перечень обстоятельств, исключающих наказуемость деяния, включены невменяемость (§ 3 гл. 3), необходимая оборона (§ 6), крайняя необходимость (§ 10). Не подлежит наказанию по финскому уголовному праву лицо, превысившее пределы необходимой обороны, если существовала такая острая необходимость или опасность, что данное лицо не имело возможности обдумать свой проступок (§ 9). Действие института крайней необходимости распространяется только на случаи спасения своей или чужой жизни, своего или чужого имущества (§ 10).

В. В. Орехов, Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния, 2003

Таким образом, опосредованное причинение вреда может возникнуть по следующим основаниям: недостижение лицом возраста уголовной ответственности, невменяемость и другие обстоятельства, предусмотренные УК РФ (ч. 2 ст. 33 УК РФ). К числу последних большинство ученых-криминалистов относят: невиновное причинение вреда (ст. 28 УК РФ), физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК РФ), исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ), а также случаи, когда исполнитель использует неосторожно действующее лицо. Например, преступник в ходе разбойного нападения, угрожая пистолетом кассиру, заставляет его выдать деньги, принадлежащие коммерческой организации. В этом случае преступник является индивидуальным исполнителем (субъектом преступления), а кассир, который фактически изымает деньги из сейфа и передает их виновному, действует под непреодолимым принуждением (обстоятельство, исключающее преступность деяния). В свою очередь, при квалификации поведения человека, причиняющего вред общественным отношениям в условиях преодолимого принуждения, используются правила, свойственные для института крайней необходимости.

С. А. Шатов, Соучастие в преступлении, 2012

Какие бы тяжкие последствия не были причинены действиями лица, оно не будет привлечено к ответственности, если не будет доказано, что оно виновно, т. е. действовало умышленно или неосторожно. В соответствии с этим принципом не несут ответственности лица, совершившие деяния в состоянии невменяемости (ст. 11 Основ, ст. 11 УК РСФСР) или в ином состоянии, исключающем вину (совершение деяния под влиянием физического или психического принуждения, под влиянием извинительной ошибки и некоторые другие).

Н. А. Беляев, Избранные труды, 2003

Среди норм хорошо разработанного в науке уголовного права и уголовном законе института соучастия обращают на себя внимание следующие новеллы. Так, в сравнении с частью 3 статьи 17 УК 1961 года более полное описание получила фигура исполнителя преступления. Согласно части (2) статьи 42 УК им является не только лицо, непосредственно совершившее преступление, предусмотренное уголовным законом, но также и «лицо, совершившее преступление посредством лиц, которые не могут быть привлечены к уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или по другим причинам, предусмотренным настоящим Кодексом». Заслуживает одобрения новелла, изложенная в части (6) статьи 42 УК, согласно которой «соучастники должны иметь признаки субъекта преступления». Решенный, на мой взгляд, принципиально верно, этот вопрос для Молдовы уходит из сферы спорных вопросов, каковым он, к сожалению, до сих пор остается в судебной практике Белоруссии, либо из категории вопросов, требующих толкования со стороны Верховного Суда, как это имеет место в Российской Федерации (см., например, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», в пункте 9 которого указано, что «совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (статья 20 УК РФ) или невменяемого (статья 21 УК РФ), не создает соучастия»[26]).

Нормативные правовые акты, Уголовный кодекс Республики Молдова, 2003

Имеются определенные сложности при квалификации групповых преступлений, в которых из двух участников один является невменяемым либо не достигшим возраста уголовной ответственности. По общему правилу такие случаи нельзя признать соучастием. Но в определенное время судебная практика, руководствуясь разъяснением Пленума Верховного Суда РФ, шла по пути квалификации действий исполнителя, отвечающего всем признакам субъекта преступления, как участника группового преступления. Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении 1992 г. по делам об изнасиловании разъяснял, что действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по признаку соучастия (п. «б» ч. 2 ст. 131 УК) независимо от того, что остальные участники преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости либо ввиду недостижения возраста уголовной ответственности[41]. На наш взгляд, в данном случае Пленум необоснованно широко трактовал правила квалификации групповых преступлений. В новом постановлении по делам данной категории эта оплошность была исправлена. В таких случаях виновного следует признавать исполнителем преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 131 УК, а совершение преступления с помощью других лиц, не являющихся субъектами преступления, рассматривать как обстоятельство, отягчающее ответственность.

Н. Г. Кадников, Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования, 2011

Поддержанный нами подход оправдан уже тем, что почти по всем нормам Общей части УК законодатель обращается именно к категории «преступление» (множественность преступлений – ст. 16–18 УК, неоконченное и оконченное преступление – ст. 29–31 УК, соучастие в преступлении – ст. 32–36 УК и т. д.) и только в крайне редких случаях связывает институты уголовного права с понятием деяния как синонима преступления (при малозначительном деянии – ч. 2 ст. 14 УК, при невменяемости – ст. 21 УК, при невиновном причинении вреда – ст. 28 УК), как правило, тогда, когда поведение лица не признается преступным. Тем не менее законодатель в ст. 8 УК понимает под деянием совокупность всех объективных и субъективных признаков состава преступления.

А. П. Козлов, Понятие преступления, 2004

Кроме того, такой подход к определению вины в преступлениях с формальными составами вызывает недоумение и по другой причине – психически здоровый человек, совершая волевые действия, всегда желает их совершить, а если лицо не желает их совершения, но все-таки совершает, это, скорее, свидетельствует о его психической неполноценности и полной невменяемости.

С. В. Скляров, Вина и мотивы преступного поведения, 2004

Законодателем впервые включены в общий предмет доказывания обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния. Действующий Уголовный кодекс РФ к таким обстоятельствам относит необходимую оборону (ст. 37), причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38), крайнюю необходимость (ст. 39), физическое или психическое принуждение (ст. 40), обоснованный риск (ст. 41), исполнение приказа и распоряжения (ст. 42), малозначительность деяния (ч. 2 ст. 14), добровольный отказ от преступления (ст. 31), декриминализацию деяния, совершение общественно опасного деяния лицом, не достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, а равно находившимся в состоянии невменяемости, не являющимся специальным субъектом. Также впервые в Уголовно-процессуальный кодекс РФ в качестве обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам, включены законодателем обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности: деятельное раскаяние виновного лица (ст. 75 УК РФ), его примирение с потерпевшим (ст. 76 УК РФ), истечение срока давности уголовного преследования (ст. 78 УК РФ), принятие акта об амнистии (ст. 84 УК РФ) и другие обстоятельства, предусмотренные ст. 27 УПК РФ.

С. Н. Чурилов, Предмет доказывания в уголовном судопроизводстве и криминалистике: Научно-практическое пособие, 2010

В ст. 98 (подробнее – в ст. 99–109) названы причины, с учетом которых содеянное лицом не вменялось ему в вину. Таким образом впервые в российском уголовном законодательстве представлен перечень обстоятельств, исключающих преступность (наказуемость) содеянного: казус, малолетство (до 7 лет), невменяемость (в том числе в связи с припадком умоисступления, совершенным беспамятством, утратой умственной способности и рассудка от старости или дряхлости, лунатизмом, глухонемотой), случайная ошибка, обман, вследствие которого совершено деяние, принуждение от превосходящей непреодолимой силы, необходимая оборона.

В. В. Сверчков, Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики, 2008

К началу XX века в России сформировалась отвечающая уровню науки, четкая, пусть и имеющая определенные недостатки, система норм о наказаниях лиц, не достигших совершеннолетия. Установление возраста полной невменяемости, периода условной вменяемости, выделение особого периода смягченных наказаний явились несомненным достижением доктрины и закона, что соответствовало общеевропейской линии развития уголовного права. В рассматриваемый период Россия создала приемлемые формы реализации идеи о замене карательных мероприятий в отношении несовершеннолетних воспитательными – воспитательные приюты и колонии, где в качестве средств исправления подростков применялось общее и профессиональное обучение, нравственное и физическое воспитание. Эти положения повлияли и на дальнейшую эволюцию отечественного ювенального права.

Коллектив авторов, Организационно-правовые проблемы борьбы с коррупцией в современных условиях развития общества, 2010

Такое же толкование давалось в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 апреля 1992 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании». Несмотря на критические публикации, Верховный Суд, а за ним все суды России квалифицировали совершение преступлений группой с одним по возрасту субъектом. Уголовному закону такая практика явно противоречила. И лишь в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» толкование норм о субъекте преступления в группе приведено в соответствие с УК. Пункт 9 постановления гласит: «Необходимо иметь в виду, что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (статья 20 УК) или невменяемости (статья 21 УК), не создает соучастия»[84].

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности, 2008

• патологическим, при котором лицо полностью утрачивает способность сознательно контролировать свои действия. Патологический аффект свидетельствует о невменяемости лица.

Коллектив авторов, Уголовное право. Особенная часть. Краткий курс, 2016