Уголовное наказание

Специфичные для российского права характеристики уголовного наказания рассматриваются в статье «Наказание в уголовном праве России».Наказание в уголовном праве — это меры государственного воздействия, применяемые к лицу, признанному виновным в совершении преступления. Наказание, таким образом, является своего рода социальным последствием преступления. В правовом плане наказание выступает в роли основной формы реализации уголовной ответственности. Право государства применять наказание вытекает из задачи обеспечения безопасности совместной жизни людей в обществе, сохранения неприкосновенным «правового уклада общественной жизни». В настоящее время наказание, как правило, применяется только судом и только в законодательно установленном процессуальном порядке.

Уголовное наказание — центральный институт уголовного права, выражающий направление и содержание уголовной политики государства. Ввиду этого наказание всегда оставалось в центре внимания учёных: как отмечал Н. Д. Сергеевский, уже к началу XX века существовало до 24 философских систем, обосновывающих право государства наказывать лиц, совершивших преступления и около 100 отдельных теорий наказания, выдвинутых специалистами-правоведами.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Особое значение, по нашему мнению, приобретает принцип гуманизма, который занимает заметное место среди других принципов в уголовно-правовой политике Советского государства. Данный принцип, выражающий нравственные позиции общества, связан со значительным ограничением исключительной меры наказания – смертной казни. Советское государство всегда рассматривало смертную казнь в качестве вынужденной и временной, вплоть до ее полной отмены, считая ее исключительной мерой уголовного наказания. Трижды смертная казнь отменялась в нашем государстве и каждый раз вновь вводилась. Последний раз исключительная мера наказания была отменена в 1947 г. и вновь стала применяться с начала 1950 г. Во всех санкциях, где указывается смертная казнь, она предусматривается в качестве альтернативного наказания наряду с лишением свободы за особо тяжкие и другие опасные преступления. Новое уголовное законодательство сформулировало исчерпывающий перечень преступных деяний, за которые предусмотрена высшая мера наказания. Однако в связи с ростом преступности в стране и увеличением количества особо тяжких преступлений вопрос о полной отмене смертной казни, на наш взгляд, следует считать преждевременным. Наиболее полное свое выражение принцип гуманизма нашел и в системе наказаний. В новой системе превалируют уголовные наказания, как правило, не связанные с лишением свободы: порицание, штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, исправительные работы, ограничение свободы, арест и т. д. Лишение свободы как основной вид уголовного наказания, применяемый ранее судами в подавляющем большинстве случаев, переместилось в системе наказаний с первого на седьмое место. В связи с этим уместно отметить, что еще в первые годы существования Советского государства В. И. Ленин, определяя направление советской уголовной политики, считал возможным заменять тюрьмы воспитательными учреждениями, применять чаще практику товарищеских судов.[43]

В. Г. Павлов, Избранные труды, 2013

Так, из двенадцати видов уголовного наказания, перечисленных в статье 44 УК РФ, семь видов способны физически затруднить лицу совершение нового преступления, ослабляют его преступные связи, создают препятствия получению необходимой информации, подбору соучастников, добыванию орудий и средств совершения преступления, сокрытию следов преступления и т. п. Это такие виды наказаний, как лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, ограничение свободы, арест, содержание в дисциплинарной воинской части, лишение свободы на определенный срок, пожизненное лишение свободы и смертная казнь. Преступник, подвергшийся этой стороне воздействия уголовного наказания, может расценивать наказание как нанесение ущерба его личности. Но поскольку для всего общества он выступает как проводник негативных для общества качеств и отношений, ликвидируя или ограничивая наказанием возможности преступника в реализации этих негативных качеств, общество не может расценивать этот процесс как нанесение ущерба его личности.

А. Ф. Мицкевич, Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия, 2005

Считается, что поставленные законодателем перед уголовным наказанием цели едины для всех видов наказаний.170 Однако смертная казнь по своей природе не соответствует цели исправления осужденного и тем самым имеет нравственно отрицательную оценку.171 Норма о смертной казни, как указывали ранее С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев, являет собой пример внутреннего противоречия уголовного права, которое законодатель попытался снять тем, что «вынес эту меру за пределы системы наказаний, предусмотренной ст. 21 Основ, и назвал эту меру “исключительной” и временной…».172 Применение смертной казни скорее служит идее возмездия, а не восстановлению социальной справедливости в гражданском обществе и правовом государстве. Приведение приговора к смертной казни в исполнение физически исключает возможность совершения осужденным новых преступлений, тем самым достигается цель специального предупреждения. Между тем данное положение разделяется не всеми учеными, считающими цель исправления как промежуточной, так и самостоятельной. По мнению С. Г. Келиной, «цель частного предупреждения – перевоспитание преступника с тем, чтобы он в дальнейшем не совершал новых преступлений, в случае применения этой меры… не ставится».173 И. И. Карпец, придавая цели исправления самостоятельное значение, считал, что «обращенное к конкретному преступнику такое наказание необратимо и поэтому никакого частнопредупредительного значения не имеет».174 По мнению А. В. Клигмана, смертная казнь вовсе не является наказанием, так как о принуждении «можно говорить лишь до того момента, пока существует объект принуждения. Казнь такой объект ликвидирует».175

Оксана Лепешкина, Смертная казнь. Опыт комплексного исследования, 2008

Гуманизм в юридической литературе определяется весьма широко. К примеру, Р. Р. Галиакбаров выделяет следующие признаки принципа гуманизма: а) он обеспечивает безопасность в обществе и государстве (уголовный закон должен защищать интересы законопослушного большинства населения); б) он конкретизируется в экономии жестких мер уголовно-правового воздействия, уголовное наказание рассматривается как крайняя, вынужденная мера; в) к лицам, совершившим преступление, не применяются калечащие, членовредительские и позорящие наказания; г) сама система наказаний построена по схеме от мягких наказаний к более жестким, точно так же сконструированы санкции конкретных статей; д) установлен мораторий на применение смертной казни, на Президента РФ возложен контроль за обоснованностью такого приговора даже при отсутствии просьбы о помиловании; е) законом предусмотрена возможность условно-досрочного освобождения от наказания, условного осуждения, амнистии, помилования и т. п., а также варианты освобождения от уголовной ответственности или применения мягких мер воздействия при совершении преступления впервые, в силу случайного стечения обстоятельств; ж) установлен особый режим ответственности несовершеннолетних; з) определена возможность освобождения от уголовной ответственности (статьи 75–78 УК)»269.

Василий Мальцев, Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности, 2004

Из изложенного следует, что единственным основанием дифференциации материального уголовно-правового характера является степень общественной опасности преступления. Рассматриваемое основание имеет важнейшее значение при дифференциации уголовного судопроизводства. Упрощенное производство не должно осуществляться по делам о преступлениях с относительно высокой степенью общественной опасности, за совершение которых может быть назначено относительно суровое наказание. Напротив, по делам о тяжких преступлениях должны применяться более сложные процессуальные формы, необходимы дополнительные гарантии от возможных ошибок. Чем серьезнее возможные последствия за совершенное преступление, тем опаснее ошибки в производстве, незаконное осуждение и наказание. С другой стороны, чем менее тяжкое преступление совершено, тем быстрее должна последовать реакция на совершенное преступление со стороны государства. Замедленная реакция государства в этих случаях, вынесение обвинительного приговора и назначение уголовного наказания за незначительное преступление спустя продолжительное время не принесут должного эффекта: цели наказания достигнуты не будут.

Ю. К. Якимович, Избранные труды, 2011

Интерес к проблеме уголовного наказания, системе наказаний с каждым годом не иссякает, а, наоборот, возрастает. Это обусловлено тем, что современный перечень уголовных наказаний требует существенных корректив. Подтверждением тому является тот факт, что на практике применяется лишь незначительная часть наказаний, обозначенных в ст.44 УК. Так, с учетом последних изменений уголовного законодательства, перечень уголовных наказаний насчитывает 13 видов. При этом, как показывает статистика, из 733607 осужденных в 2015 г. 381827 человек были осуждены к лишению свободы, включая условно, что составляет 56,3 % от общего числа осужденных. Т. е. несмотря на все декларации и попытки расширения системы наказаний, за счет включения наказаний, альтернативных лишению свободы, лишение свободы по-прежнему на практике является самым используемым наказанием. Доля осуждения к иным наказаниям остается незначительной. Так, к ограничению свободы как основному наказанию было осуждено 20827 человек, что составило 3,3 % от общего числа осужденных, к обязательным работам – 74047 (11,6 %), к исправительным работам – 60794 (9,5 %), к штрафу – 86620 (13,5 %), к лишению права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью – 19555 (3,1 %), к ограничению по военной службе – 205 (0,03 %), к содержанию в дисциплинарной воинской части – 191 (0,03 %)? Таким образом, можно констатировать, что в России реально применяется только 4 уголовных наказания (не считая пожизненного лишения свободы, возможность назначения которого ограничена в ст.57 УК РФ строго определенным кругом преступлений и случаи его назначения единичны – в 2015 г. 61 человек) – это лишение свободы, штраф, обязательные и исправительные работы. [1]

И. А. Подройкина, Система уголовных наказаний в истории России и в современном зарубежном законодательстве, 2017

В советской литературе высказывается мнение, что количество санкций такого рода будет постепенно увеличиваться, что альтернативная форма ответственности за нетяжкие преступления (либо уголовное наказание, либо общественное воздействие), очевидно, придет на смену многим санкциям, в которых ныне предусмотрено наказание не свыше одного-двух лет лишения свободы. Это мнение следует признать обоснованным. На практике расширение круга альтернативных санкций приведет к сокращению количества общественно опасных деяний, за совершение которых фактически назначается уголовное наказание. Наконец, третье направление процесса сужения сферы применений уголовного наказания – это освобождение лиц, совершивших преступления, от уголовной ответственности с заменой ее мерами административного взыскания или мерами общественного воздействия в случаях, когда санкциями статей Особенной части возможность такой замены не предусмотрена (см. ч. 4 ст. 10, ст. 50, 511, 51 и 52 УК РСФСР).

Н. А. Беляев, Избранные труды, 2003

Дискуссионным является и включение на основании Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ в ст. 15 УК РФ части 6, согласно которой с учетом фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности суд вправе при наличии смягчающих обстоятельств и при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств изменить категорию преступления на менее тяжкую, но не более чем на одну категорию преступления при условии, что за совершение преступления, указанного в ч. 3 ст. 15 УК РФ, осужденному назначено наказание, не превышающее трех лет лишения свободы, или другое более мягкое наказание; за совершение преступления, указанного в ч. 4 ст. 15 УК РФ, осужденному назначено наказание, не превышающее пяти лет лишения свободы, или другое более мягкое наказание; за совершение преступления, указанного в ч. 5 ст. 15 УК РФ, осужденному назначено наказание, не превышающее семи лет лишения свободы. С одной стороны, такая новелла является формой реализации принципов гуманизма и справедливости в уголовном праве, расширяет возможности суда в индивидуализации уголовного наказания; с другой стороны, в деятельности суда возрастает значение установления оценочных признаков («фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности»), что может создать условия для судебных ошибок. Это в полной мере относится и к назначению наказания за совершение преступлений против личности. Судебная система, конечно, со временем накопит соответствующий опыт применения ч. 6 ст. 15 УК РФ. Сейчас мы можем лишь констатировать, что появление ч. 6 ст. 15 УК РФ требует от суда обстоятельного знания юридических последствий изменения категорий преступлений на менее тяжкую (изменения вида и режима исправительного учреждения, оснований для применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, признания рецидива преступлений, сокращения сроков погашения судимости и др.).

Коллектив авторов, Проблемы применения уголовного закона в современных условиях. Сборник научных статей, 2014

При определении сущности и содержания уголовного наказания следует исходить из вышеизложенной позиции. Действительно, без лишений, ограничений и страданий, т. е. без карательного элемента, ни одно наказание не имело бы смысла. Однако сущность и содержание наказания не могут быть определены только на основе нормативного понятия этого вида государственного принуждения. Следует обратить внимание и на цели, поставленные перед уголовным наказанием. Как уже было рассмотрено, наказание имеет и цели исправления осужденного, предупреждения совершения новых преступлений как осужденными, так и другими лицами – это четко свидетельствует о воспитательном элементе в содержании уголовного наказания. Думается, что такой подход к содержанию уголовного наказания более верен. Карательный и воспитательный элементы в содержании уголовного наказания должны рассматриваться в диалектическом единстве. Какой из этих элементов будет доминировать в содержании наказания зависит от конкретного вида уголовно-правовой меры. Например, такие виды наказания, как пожизненное лишение свободы, лишение свободы на определенный срок, штраф содержат больше карательного элемента, чем воспитательного, однако в содержании исправительных работ – наоборот, преобладает воспитательный элемент.

С. А. Велиев, Принципы назначения наказания, 2004

В науке выделяются и другие виды санкций. Так, И. Я. Козаченко и Э. С. Тенчов полагают, что в зависимости от возможности назначения виновному, кроме уголовного наказания, иных мер, санкции могут быть имеющими чисто уголовно-правовое содержание и предписывающими применение иных мер воздействия (например, принудительных мер воспитательного характера). В зависимости от способов описания объема и видов всех неблагоприятных уголовно-правовых последствий, по мнению этих же авторов, санкции делятся на непосредственно определяющие (например, лишение свободы на срок от пяти до пятнадцати лет) и опосредованно определяющие (лишение свободы на срок до пяти лет)[326]. И. Я. Козаченко говорит и о солидарной санкции, которая представляет собой «единое наказание одновременно за несколько однотипных по сути, хотя и не тождественных по форме проявлений, преступлений» (например, санкция ч. 2 ст. 105 УК)[327].

Н. А. Лопашенко, Основы уголовно-правового воздействия, 2004

Нетрудно заметить, что законодатель неправомерно относит к категории преступлений средней тяжести, наказуемых лишением свободы сроком свыше двух лет (ч. 3 ст. 15 УК РФ), совершенные по неосторожности деяния, без всякого прямого или косвенного (эвентуального) намерения и цели. К категории таких преступлений относится, например, неосторожное нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного и водного транспорта (ч. 3 ст. 263 УК РФ). Невольно складывается впечатление, что в этом случае законодатель не имеет ясного представления не только о сущности и характере преступлений, совершенных по неосторожности, но также о сущности и целях уголовного наказания в виде лишения свободы. Ведь подвергается наказанию сам человек, который, возможно, пострадал от своей неосторожности не менее других, если, конечно, остался жив. Более того, на его месте мог бы оказаться любой законопослушный гражданин, т. е. любой из нас, даже если мы законодатели и судьи, особенно, когда мы чрезмерно утомлены, больны либо по своему природному складу имеем трудноразличимые психо-физические недостатки. Такой длительный срок лишения свободы лица, случайно допустившего в своей работе неосторожность, нисколько не будет способствовать улучшению его профессиональных качеств, повышению уровня его внимания, реакции, памяти и т. д., а, напротив, послужит надежным средством для его ускоренной и полной деградации как личности, как свободного и ответственного гражданина.

Е. Р. Азарян, Преступление. Наказание. Правопорядок, 2004

Цели уголовного наказания призваны регулировать деятельность суда. Осуществляя индивидуализацию наказания, суд не может не учитывать стоящие перед ним цели, так как в противном случае наказание не сможет стать орудием восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения новых преступлений. Другими словами, без учета целей наказания эта мера государственного принуждения станет в значительной степени бесполезной.

В. Д. Филимонов, Норма уголовного права, 2004

Возложение обязанности загладить причиненный материальный ущерб является одним из наиболее мягких и гуманных видов уголовного наказания, применение которого соответствует не только целям наказания (ст. 20 УК РСФСР), но и интересам потерпевшего. Но относительно его будущности в уголовно-правовой и уголовно-процессуальной литературе единства нет. Одни считают его перспективным[62]. Другие же высказывают свое отрицательное отношение к нему, полагая, что при применении этого вида наказания потерпевший должен ждать, когда осужденный его исполнит, и, кроме того, в этой мере принуждения отсутствуют признаки кары[63].

З. З. Зинатуллин, Избранные труды. Том I, 2012

Это значение состоит в том, что деление лиц, способных совершить или совершивших преступные деяния, на две указанных категории открывает уголовному праву возможность осуществлять охрану общественных отношений, во-первых, путем общего предупреждения преступлений и, во-вторых, путем восстановления социальной справедливости, нарушенной совершением преступлений, с помощью уголовного наказания. Первая задача решается воздействием норм уголовного права, главным образом, на лиц, со слабой готовностью к совершению преступлений, вторая – преимущественно посредством наказания тех лиц, которые своим преступным поведением проявили повышенную готовность к совершению преступных действий.

В. Д. Филимонов, Охранительная функция уголовного права, 2003

В ст. 1 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. давалось следующее определение преступления: «Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания законом предписано». Буквальное толкование данного законодательного определения, при условии, что под деянием понимается действие (это очевидно из законодательного противопоставления деяния неисполнению, т. е. действия бездействию), показывает, что преступлением признается противозаконное действие или бездействие. Именно так понимали закон и теоретики: «Сущность преступления есть нарушение права…»,[316] деяние может быть положительным (действием) и отрицательным (бездействием)[317] при непременном наличии свободной воли лица, совершившего преступления.[318] По мнению Спасовича, «преступление есть противозаконное посягательство на чье-либо право, столь существенное, что государство, считая это право одним из необходимых условий общежития, при недостаточности других средств охранительных, ограждает ненарушимость его наказанием».[319] А. Орлов критикует его: «И самая наказуемость преступления обусловливается собственно не нарушением чьего-либо частного права, а определяется государственным интересом»[320] и предлагает свое определение преступления, которое «есть нарушение закона, угрожающее неисполнению известного предписания или запрета публичным… наказанием».[321] Похоже, что определение преступления ограничивалось указанием на деяние, нарушение закона, это напоминало поиски синонима термину «преступление» либо указание на один из элементов преступления – деяние. Однако при таком толковании оставались за пределами преступления последствия (вред), его объективная связь с деянием, другие объективные и субъективные элементы. Несколько забегая вперед, поскольку это касается объекта преступления, скажем, что и уголовный закон нарушить нельзя. И в более поздних работах уже почти не встречаются попытки определить преступление как нарушение закона. Тем не менее они как редкие явления периодически возникают.

А. П. Козлов, Понятие преступления, 2004

Все условия, при которых возможно освобождение от уголовной ответственности/наказания, можно классифицировать на объективные и субъективные. Совокупность этих условий составляет диспозицию статьи нормы, предусматривающей освобождение. В частности, диспозицию ч. 1 ст. 75 УК РФ составляют такие объективные условия, как: а) совершение преступления впервые, б) непревышение допустимых нормой пределов вреда (совершение преступления небольшой или средней тяжести); а также субъективные условия: а) добровольная явка с повинной, б) способствование раскрытию преступления, в) возмещение причиненного ущерба, г) заглаживание причиненного преступлением вреда иным образом. Если, например, виновное лицо после совершения преступления явилось с повинной, но, отвечая на вопросы следователя, отказалось назвать соучастников преступления или же данное лицо явилось с повинной, способствовало раскрытию и расследованию совершенного им преступления небольшой (средней) тяжести, полностью возместило причиненный этим преступлением ущерб, но судимость за ранее совершенное им преступление не погашена (не снята) в установленном законом порядке (ст. 86 УК РФ), то об освобождении от уголовной ответственности вести речи не следует. Таким образом, совокупность необходимых в конкретном случае условий освобождения и представляет собой нормативное основание освобождения от уголовной ответственности, прекращения уголовного преследования/дела по ст. 75 УК РФ (ст. 28 УПК РФ). Причем следует иметь в виду, что варьироваться в зависимости от конкретного преступного деяния могут только субъективные условия освобождения. Объективные условия должны присутствовать всегда в полном наборе. Нынешнее законодательное конструирование оснований освобождения от уголовной ответственности, степень наполненности их соответствующими условиями, к сожалению, не позволяют рассматривать данные основания как равноценные с основаниями освобождения от уголовного наказания, наличие субъективных и объективных условий которых обязательно для правоприменения.

В. В. Сверчков, Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики, 2008

Принцип гуманизма может трактоваться как человечность. В этой связи реализация данного принципа, как и всех других принципов уголовного законодательства, должна обеспечивать эффективную защиту прав и законных интересов граждан от преступных посягательств. Принцип гуманизма обеспечивает защиту от избыточности и иной «искаженной» направленности мер уголовно-правового воздействия на лиц, совершивших преступление. Запрет жестокости или унижения человеческого достоинства преступников вытекает из ст. 21 Конституции РФ и международно-правовых обязательств России. В соответствии с этим в перечне уголовных наказаний и других мер уголовно-правового характера отсутствуют те из них, которые связаны с членовредительством либо причинением физических и психических мучений. Такие наказания, например, как битье камнями, палками, членовредительство, до сего времени сохранились в ряде уголовных законодательств мусульманских государств.

Коллектив авторов, Уголовное право Росссии. Общая часть, 2010

Задача противодействия преступности в современных условиях предполагает использование различных средств: экономических, социально-бытовых, политических и правовых. Пока имеются проявления преступности, необходимо применять строгие меры уголовного наказания к тем, кто совершает тяжкие и особо тяжкие преступления. К числу важных правовых средств борьбы с преступлениями небольшой и средней тяжести следует отнести условное осуждение, ибо с помощью этой меры также достигается исправление осужденных.

А. Н. Тарасов, Условное осуждение по законодательству России, 2004

Из 156 статей Уложения, введенных в действие, 27 (16,66 %) статей в конструкции основного либо квалифицированного состава содержат признаки личности или поведения потерпевшего. Как и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1854 года, в анализируемом законодательстве особой государственно-правовой охраной пользуются священнослужители, особа государя императора и члены его дома. Более четко в Уложении определяется возраст малолетнего, несовершеннолетнего потерпевшего, например, девица от четырнадцати до шестнадцати лет (ст. 524 гл. 27), потерпевший, не достигший семнадцати лет (ст. 525 гл. 27). Встречаются признаки потерпевшего, характеризующие его состояние в момент совершения преступления: «пользуясь беспомощным состоянием» (ст. 526, 527 гл. 27). Группа признаков характеризует отношения между виновным и потерпевшим: «пользуясь зависимостью такого лица», «находящейся под его влиянием» (ст. 526, 527 гл. 27). Неправомерное поведение потерпевшего как социально значимое для уголовно-правового регулирования включено в составы отдельных преступлений. Это характерно для превышения пределов необходимой обороны (ч. 2 ст. 46 гл. 1) и преступлений, совершенных в состоянии «сильного душевного волнения», вызванного противозаконным насилием над личностью или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего (ст. 458 гл. 23). Хотя последняя статья и не была введена в действие, сам термин «сильное душевное волнение» прочно сохранился в теории уголовного права.

И. А. Фаргиев, Уголовно-правовые и криминологические основы учения о потерпевшем, 2009

Одной из проблем множественности преступлений является ее местонахождение в системе уголовного права и рассмотрения ее как собственно системы. Думается, нет особой нужды доказывать важность точного установления места того или иного института в системе уголовного права, поскольку лишь в таком случае в полном объеме проявятся взаимосвязь различных смежных институтов уголовного права, их сущность и функции. Вопросам установления места множественности преступлений в системе уголовного права давно уделялось значительное внимание. Традиционно множественность преступлений связана была с назначением наказания. Так, в ст. 131, 152 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных повторение и совокупность выступали в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания. То же самое мы видим и в ст. 60, 64, 67 Уголовного уложения 1903 г. с некоторым расширением круга видов множественности. Таким образом, множественность была отражена в определенном месте Общей части уголовного закона. Подобный подход был и остается характерным для многих государств (например, УК Франции, УК Японии и т. д.), хотя наблюдается и иная регламентация (например, в УК Республики Сан-Марино совокупность выделена как разновидность преступного поведения – глава 6). Однако этим дело не ограничивалось, так как в ряде статей Особенной части того и другого уголовного закона были также отражены виды множественности преступлений (ст. 193, 189, 194 и др. Уложения о наказаниях; ст. 867, 868, 875 и др. Уголовного уложения). Последующее российское законодательство пошло по этому же пути. На этом фоне теории уголовного права осталось только признать данный факт и дискутировать по двум вопросам: 1) по своей сути множественность преступлений относится к Общей или Особенной частям уголовного закона; 2) относится ли множественность преступления только к наказанию.

А. П. Севастьянов, Единичные и множественные преступления, 2011

Уголовное законодательство Российской империи второй половины XIX – начала XX в., в частности Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1865 и 1885 гг. и Уголовное уложение 1903 г., не содержало в себе самостоятельного раздела или главы, в которых были бы сосредоточены нормы, предусматривавшие ответственность за деяния, аналогично имевшимся в главе 24 раздела IX УК 1996 г. (преступления против общественной безопасности). Уголовно-правовые системы других европейских государств решали этот вопрос по-разному. Одни, например французское, бельгийское, английское законодательство, шли по тому же пути, что и Россия. Другие (германское, венгерское, голландское, норвежское) выделяли самостоятельную группу посягательств против общежития под наименованием общеопасных преступлений. К числу общеопасных преступлений по уголовным кодексам этих государств относились следующие деяния: повреждения телеграфов, путей сообщения, железных дорог, имущества посредством огня, взрыва и потопления, чужого скота посредством сообщения ему заразы, отравления водохранилищ и т. п. Как следует из характера перечисленных преступлений, основным определяющим признаком этих преступлений признавался общеопасный способ их совершения. Однако само понимание способа и его границ трактовалось весьма специфически: под ним понимались случаи, когда для достижения преступного результата виновный прибегает к средствам, впоследствии выходящим из-под контроля и носящим характер разрушительных стихийных сил природы (огонь, вода, пар и вообще газы, электричество, заразные болезни)[127]. Одновременно сфера действия способа ограничивалась лишь воздействием на чужое имущество.

М. Ю. Павлик, Террористический акт, захват заложника, бандитизм, 2011

Авторы, полагающие, что целью уголовного процесса является наказание виновного, не учитывают и еще одно обстоятельство. Известно, что по отдельным делам цель процессуальной деятельности достигается и без определения наказания правонарушителю. Статьи 6–9, 309 и 402 УПК РСФСР говорят о прекращении уголовных дел без назначения уголовного наказания в случаях, когда цели наказания могут быть достигнуты без его применения, а ст. 10 предусматривает возможность отказа в возбуждении уголовного дела по тем же мотивам[48]. Действующее советское уголовное законодательство, правильно подчеркивает Д. М. Брайнин, исходит «из положения, что уголовное наказание является мерой, которая должна применяться лишь в случаях, когда исправление лица, совершившего преступление, не может быть достигнуто иными средствами»[49].

В. Т. Томин, Избранные труды, 2004

Следующим элементом реальной системы преступления являются факты-последствия посягательства. Под ними подразумеваются выраженные в конкретных фактах результаты деятельности субъекта, вредные для общества, наступление которых законодатель стремится предотвратить угрозой уголовного наказания, и последствия, которые сами по себе не опасны, но имеют значение для расследования и установления истины.[58]

Коллектив авторов, Налог на добавленную стоимость. Механизм преступления и его выявление, 2003

Менее удачно регламентирован этот вопрос применительно к совокупности преступлений, когда используется принцип частичного или полного сложения наказаний. В п. 31 постановления № 2 от 11 января 2007 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» Пленум Верховного Суда разъяснил, что в таких случаях итоговое наказание в части минимума «во всяком случае должно быть более строгим, нежели наказание, назначенное за любое из преступлений, входящих в совокупность»[70]. Что же касается верхнего порога, то он обозначен в ч. 2 и 3 ст. 69. Однако в ч. 3 не оговорен максимальный предел лишения свободы – 25 лет, из-за чего статья носит ссылочный характер (см. ч. 4 ст. 56), что само по себе нежелательно.

Л. Е. Смирнова, Унификация в уголовном праве, 2008

Принцип гуманизма не следует понимать однобоко – как смягчение условий исполнения уголовных наказаний. Надо иметь в виду, что определенная жесткость, суровость условий исполнения наказания является гуманным актом по отношению к обществу, нормальное существование которого нарушил преступник. И чем опаснее преступление, совершенное осужденным, тем суровее условия назначенного ему судом уголовного наказания и тем более весома его тяжесть.

В. М. Фокин, Уголовно-исполнительное право, 2008

В дальнейшем возмещение вреда стало регулироваться Законом от 21 марта 1851 г.[137] Однако в нем отсутствовали какие-либо четкие общие нормы, предусматривающие возможность материальной компенсации морального вреда в качестве одного из способов защиты гражданских прав личности. В законе можно найти только относительные, частные аналоги института компенсации морального вреда, которые, разумеется, не могли охватить все возможные случаи его причинения, например, предусмотренное ст. 667–669 (первая часть десятого тома Свода законов Российской империи) взыскание с виновного в пользу пострадавшего от обиды или оскорбления специального платежа, строго зафиксированного в размере от 1 до 50 руб. и заменяющего уголовное наказание, или ст. 678 (там же), обязывающей судей, постановивших неправосудный приговор, возместить неправильно осужденному материальный ущерб, а также выплатить ему определенную в законе сумму денег. В то же время при причинении вреда здоровью человека, совершении убийства прослеживалось отсутствие четких и недвусмысленных норм, предусматривающих компенсацию именно физических и психических страданий, что делало крайне затруднительным для потерпевших от этих преступлений или их родственников получение с виновного лица материального удовлетворения за перенесенные ими страдания.

С. В. Нарижний, Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности, 2004

Категории «уголовная ответственность» и «уголовное наказание» разведены в УК не только путем выделения самостоятельных глав, посвященных им, но также и ввиду того, что эти категории оказались мало сопряженными, а если сказать точнее, не сопряженными между собой. В главе V «Уголовная ответственность» ничего не говорится о наказании, о том, в каком соотношении оно находится с уголовной ответственностью, не ясно, может ли быть уголовная ответственность как публичное осуждение сама по себе без уголовного наказания, как это указано, например, в статье 46 УК Республики Беларусь: осуждение без назначения наказания. То же характерно и для главы VII «Уголовное наказание», в которой словосочетание «уголовная ответственность» не применяется вовсе. Лишь в статье 59 главы VI «Освобождение от уголовной ответственности» УК при определении оснований условного освобождения лица от уголовной ответственности указывается, что такое освобождение допустимо при условии, что «исправление такого лица возможно без применения уголовного наказания». Сложность рассматриваемых вопросов, необходимость системной проработки всего комплекса отношений, регулируемых Общей частью УК, начиная с первых статей уголовного закона, видимо, и обусловили известную неполноту и фрагментарность правового регулирования названных основополагающих, исходных понятий уголовного закона. Думается, со временем она будет восполнена.

Нормативные правовые акты, Уголовный кодекс Республики Молдова, 2003

Еще одна из проблем, которую нельзя замалчивать – это получившее в последние годы широкое распространение провокаций в уголовном процессе как один из способов раскрытия и расследования преступлений. На наш взгляд, этот способ вступает в противоречие с принципом законности при производстве по уголовному делу (ст. 7 УПК РФ), так как ни УПК РФ, ни Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» не предоставляют должностным лицам государства право использовать провокационные мероприятия в борьбе с преступностью. К тому же провокационные методы по своей природе антигуманны, безнравственны, и в правовом государстве его служащим просто не к лицу использовать их для последующего применения к «попавшимся на крючок» индивидам уголовного наказания, так как преступление при провокации заранее смоделировано самими государственными чиновниками, выступающими в роли провокаторов-подстрекателей к его совершению, причем ничуть не отличающихся по способам и методам от действий истинных, преследуемых в уголовном порядке, подстрекателей.

А. Д. Назаров, Влияние следственных ошибок на ошибки суда, 2003

…Полагаем, что отнесение к оказанию помощи в проведении враждебной деятельности против нашей страны действий субъекта по склонению иностранного государства или зарубежной организации к осуществлению подобных акций против России либо к использованию при этом приемов, способов, сил, средств, методов, в данный момент этими “адресатами” не применяющихся, представляет собой расширительное толкование термина “оказание помощи”. Вряд ли обоснованно также рассматривать подобные действия как подстрекательство, поскольку виновный побуждает к враждебной деятельности не физическое лицо, а иностранное государство или зарубежную организацию, которые не являются субъектами преступлений. Между тем факты подобного склонения имели место в прошлом и не исключены в будущем. Можно отметить, что российское Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года в пункте 2 ст. 275 признавало изменой, в частности, действия по возбуждению какой-либо иностранной державы “к войне или неприязненным действиям против России”[121]. Согласно статье 110 Уголовного уложения 1903 года (статья введена в действие Законом от 7 июня 1904 года) в качестве государственной измены рассматривались действия российского подданного, виновного:

В. Н. Рябчук, Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование, 2007

Помимо дисциплинарной власти семьи, осуществляемой родителями, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных допускало в отношении несовершеннолетних применение дисциплинарной власти школы, что по общему правилу, безусловно, устраняло действие карательной власти государства, допуская ее вмешательство разве только в случае совершения наиболее тяжких преступлений воспитанниками старшего возраста, например 14 и более лет.

Коллектив авторов, Организационно-правовые проблемы борьбы с коррупцией в современных условиях развития общества, 2010

Как и в статьях о разбое и бандитизме, законодательная конструкция пиратства сформулирована по принципу усеченного состава, поэтому пиратство будет оконченным преступлением с момента совершения нападения. Реально это означает, что оконченным преступлением следует считать уже сам факт насильственного задержания судна, несмотря на то, что впоследствии оно может быть и отпущено, а также преследование судна, сопровождаемое применением физического или психического насилия. В связи с этим вызывает возражения по причине чрезмерно расширительного толкования высказанная в свое время точка зрения, что любое неправомерное действие в открытом море, подготавливающее это нападение, а также любое неправомерное осуществление власти в открытом море, наносящее ущерб пользователю открытого моря, представляют собой акт пиратства. Подготовка нападения (оборудование судна, набор экипажа, приобретение оружия, выход в район предполагаемого нападения и т. п. действия) по прямому указанию ст. 30 УК могут расцениваться только как приготовление к пиратству. Согласно ч. 2 этой же статьи уголовная ответственность наступает за приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению. Простое и квалифицированное пиратство относится к тяжким преступлениям, а особо квалифицированное – к особо тяжким, поэтому совершение приготовительных к пиратству действий влечет за собой применение мер уголовного наказания.

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том IV. Преступления против общественной безопасности, 2008

В специальной литературе обосновывалась идея о каре как самостоятельной цели наказания. Однако большая часть специалистов исходит из того, что кара не является целью уголовного наказания. Она представляет собой своеобразный инструмент (свойство), способствующий достижению непосредственно провозглашенных уголовным законом целей наказания. Уголовное наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости. Эта цель впервые четко сформулирована в ст. 43 УК.

В. А. Кузьмин, Учебное пособие для ССУЗов по уголовному праву, 2009

Следует отметить, что в течение длительного периода времени российские законодатели не придавали самостоятельного значения задержанию лица, совершившего преступление, с причинением ему вреда, и даже в более поздний период почти не было специальных норм, которые бы регулировали причинение вреда при задержании преступника, отдельно от необходимой обороны. Об этом свидетельствует, что в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (ст. 195) сопротивление задерживаемого приравнивалось к необходимой обороне.[36] Тем не менее некоторое движение в этом направлении уже можно заметить. Так, в этом же Уложении в ст. 1471 отмечалось, что не отвечали за «смертоубийство» и нанесение ран, «изувечений» при исполнении обязанностей… стражи при покушении заключенного к побегу из тюрьмы или из-под стражи.[37]В соответствии с Судебными Уставами 1864 г. право задержания подозреваемого было предоставлено не только полиции, но и потерпевшему[38], хотя о возможности причинения при этом вреда не говорилось ничего.

Л. Н. Смирнова, Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление, 2005

Представляется справедливым разделять понятия уголовной ответственности и наказания. Ответственность, безусловно, шире по содержанию. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям является формой освобождения лица от наказания, но не от уголовной ответственности122. Это обусловлено тем, что решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, как, впрочем, и все решения о ходе процесса в состязательном судопроизводстве, должны быть судебными. Таким решением официально, от имени государства, объявляется и фиксируется тот факт, что обвиняемый не является невиновным (является виновным), поскольку при прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям констатируется факт совершения преступления конкретным лицом123. Уголовная ответственность, таким образом, понимается как юридические последствия определения судом правовой оценки конкретного деяния как преступления, а лица, обвиняемого в его совершении, как виновного. И в этом смысле уголовное наказание, в свою очередь, есть форма уголовной ответственности. Суд, рассмотрев позиции и доводы сторон, оценив доказательства по своему внутреннему убеждению, принимает решение по уголовному делу, чем и оценивает деятельность стороны уголовного преследования с точки зрения того, было ли обоснованным это преследование. При решении вопроса об уголовной ответственности решается вопрос о целесообразности наказания.

А. И. Макаркин, Состязательность на предварительном следствии, 2004

Уголовные наказания представляют собой довольно строгую, фиксированную в законе категорию, обладающую такими устойчивыми признаками, как вид и размер, место и порядок отбытия и др. Подобная предопределенность диктует единообразие реализации уголовных наказаний в общегосударственном масштабе. Обладая элементами принудительности и кары, уголовное наказание, конечно, имеет общие черты с репрессией. Но «репрессии» – более широкое понятие, выходящее за нормированные рамки закона. Репрессии могут базироваться на административном произволе власти, оправдываться исключительностью положения, инициироваться просто властными предписаниями верховного правителя (монарха, генсека, президента и т. д.), не связанными с какими-либо законами[77]. Когда репрессии приобретают массовый характер и число жертв становится значительным, речь может идти о политике террора.

С. У. Дикаев, Террор, терроризм и преступления террористического характера, 2006

Особой (специфической) разновидностью незаконного привлечения к уголовной ответственности, влекущего возникновение гражданско-правовой ответственности государства независимо от вины его государственных органов, должностных лиц, является незаконное применение принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим запрещенные уголовным законом деяния будучи в невменяемом состоянии или психическое состояние которых сделало невозможным назначение им уголовного наказания.

Ю. Н. Андреев, Гражданско-правовая ответственность государства по деликтным обязательствам: Теория и судебная практика, 2006

По мнению некоторых ученых, экономические меры (штрафные санкции, конфискация имущества) являются наиболее эффективным средством по сдерживанию распространения организованной преступности. Именно такие меры позволяют ограничить финансовую выгоду криминальной деятельности и активно бороться с экономическими преступлениями, защищая экономическую систему государства. При этом особое внимание должно быть обращено на конфискационную практику в отношении имущества национальных и транснациональных корпораций (легальных фирм – юридических лиц), сотрудничающих с организованной преступностью либо находящихся под ее контролем. Подобные меры необходимы в связи с тем, что виновные должностные лица, совершающие, к примеру, мошеннические операции от имени и (или) в интересах корпоративного образования с целью принести ему (а соответственно, и организованным преступным группировкам) материальные доходы зачастую оказываются далеко от национального правосудия и избегают персональной ответственности. К тому же американская практика показывает, что легальные фирмы не только подвергаются уголовным наказаниям (штрафам, конфискации имущества, лишению юридических прав), но и теряют репутацию.[121]

Е. Ю. Антонова, Концептуальные основы корпоративной (коллективной) уголовной ответственности, 2011