Ваня-коммунист

Алекс Вурхисс, 2016

Он всего лишь робот, наделенный чувствами. Эти чувства ему нужны для того, чтобы страдать. Его жизнь – наполненное болью путешествие к ужасному концу.Это история о роботе и людях.

Герхард фон Бюлов был мало похож на ученого, скорее уж на кадрового военного. Впрочем, он и был военным, оберстом Люфтваффе. Исторические наименования родам войск и воинским званиям вернули недавно, и фон Бюлову это было по душе. Он даже специально оговорил перед интервью, что, если кто-то захочет указать его воинское звание, чтобы обязательно использовал только то, что предписано новым указом Канцлера. Кажется, фон Бюлову нравилось быть именно оберстом Люфтваффе, а не каким-то полковником ВВС.

На фоне статного, подтянутого фон Бюлова его спутник казался еще более гротескным. Больше всего он напоминал перевернутый донышком кверху бокал из пластика и блестящего металла. Над параболическим корпусом возвышалась штанга, на конце которой имелась «робоголова», напичканная всевозможной электроникой. На «голове» особо выделялись два «глаза» эти глаза, впрочем, ничего не видели, назначением у них было нечто другое.

— Видите ли, — говорил фон Бюлов, — мы не ставили перед собой цель создать искусственный интеллект. Просто на каком-то этапе пришло четкое осознание, что именно искусственный интеллект — необходимое условие для решения нашей основной задачи…

— И какая же это задача? — спросил пожилой мужчина с неаккуратной седой бородкой.

— Ваня, по сути дела, представляет собой стенд для испытания надежности электронных цепей, — пояснил фон Бюлов. — Мы подвергаем Ваню различным внешним воздействиям, и смотрим, как он реагирует. На первом этапе мы могли только доводить воздействия до разрушения электронных компонентов. Но в ходе опытов мы столкнулись с тем, что, после ряда «шоков» цепи, не разрушаясь, начинают работать нестабильно. Нам нужно было как-то оценивать те изменения, которые накапливались в ходе испытаний.

Для решения этой сложной и интересной задачи мы создали программный эквивалент нервной системы…

Сидевшая рядом с давешним корреспондентом симпатичная юная девушка подняла руку; фон Бюлов отреагировал моментально. Ощерившись в тридцать два голливудских зуба, он сказал:

— У Вас есть вопрос, милая леди? Задавайте, не стесняйтесь.

— Если я правильно поняла, — в довершение к очаровательной внешности, девушка обладала приятным грудным голосом. Мужчины, присутствующие на пресс-конференции, практически все, за исключением парочки явно нетрадиционно ориентированных, все свое внимание немедленно приковали к ней, — Ваш подопечный наделен способностью чувствовать боль.

— Не просто чувствовать! — самодовольно сказал фон Бюлов. — Он по-разному реагирует на боль. Светодиоды его «глаз» крайне стабильны, мы испытывали их отдельно. Никакая перегрузка системы не меняет интенсивности их свечения. Но когда мы делаем так… — фон Бюлов вытащил откуда-то серьезных размеров полицейский контактный электрошокер, с помощью которых полиция разгоняет демонстрации против политики Евросоюза, и приложил его к поверхности корпуса «Вани», вызвав разряд. Светодиоды робота мигнули, — как Вы можете видеть, интенсивность их свечения изменяется. Поясню для неспециалистов — цепи, управляющие светодиодами, абсолютно автономны и изолированы от тестового корпуса. Иными словами, выражаясь в гражданских терминах, Ваня мерцает глазами потому, что ему больно.

Девушка заметно побледнела. «Ей надо было нанести тональный крем», — шепнул один из нетрадиционно ориентированных своему спутнику, — «раз она такая впечатлительная».

Конец ознакомительного фрагмента.