Мертвые не потеют

Александр Берестнев

Молодой в меру циничный частный детектив распутывает цепочку убийств и покушений. Бандиты и коррупционеры, наркотики и похищенные реликвии сплелись в клубок опасных противников добропорядочных (и не очень) граждан, правоохранителей и обаятельных женщин. Мимолетные связи не обходятся без забавных и комичных похождений. А ирония и юмор в сочетании с холодным и трезвым расчётом помогают находить верные решения.

5

Когда мы с вдовой предавались любовным утехам, из под кровати вылез огромный Круча и с яростным мычанием набросился на нас. На его голове нелепо торчали развесистые рога, которыми он норовил подцепить меня под зад. Наполнив комнату благим матом, я бросился бежать, но дверь оказалась закрытой. Тихон настиг меня и пришпилил к двери рогом, подобно коллекционеру, насаживающего дохлого жука на булавку в своём альбоме.

Громко застонав и в ужасе открыв глаза, осторожно ощупал себя. Вроде цел, но все тело покрыто чем-то липким. Поднеся руку к глазам и не обнаружив следов крови, догадался, что это пот — я был покрыт им, как после парилки. Жизнь снова возвращалась в бренное тело и можно было расслабиться — мертвые не потеют, это я знал наверняка, ещё с уроков биологии в школе.

Розалинда безмятежно посапывала рядом, а я приходил в себя, после страшного сновидения. Правильно предостерегает народная мудрость: не поминай лихо, пока оно тихо. Так ведь и вышло — проговорили весь вечер о покойном, он и навестил.

Решительно поднявшись и отыскав душ, с наслаждением подставил тело под не слишком горячие струи, согнавшие остатки сна и последствия кошмарного видения. Выйдя из ванной, услышал, что в кухне уже звенит посуда — Роза тоже встала.

Несмотря на непродолжительное знакомство, я смог убедиться, что вдова не столь однозначная натура и многое делает по-своему. Ей не нужен поводырь, она сама выбирает дорогу и направление, в котором будет двигаться. Верность выводов Роза тут же подтвердила. Никакого сюсюканья, обращений типа «дорогой» и «милый», намеков на бурную ночь. Единственно, в чем были изменения, стала обращаться по имени.

— Розалия, а почему в доме нет сигнализации, видеонаблюдения? Собаки, наконец? — уютно устроившись в кресле с чашкой кофе, поинтересовался я.

— А зачем? — удивлённые брови взлетели вверх. — Был Петя, он охранял и возил Тихона. Собака раньше была, но я их боюсь. И после свадьбы добилась, чтобы Тиша избавился от неё.

— А видео?

— Камерам и другим современным штучкам он не доверял, хотя я предлагала ему установить. Но он считал, что все его знают и любят, — хмыкнув, закончила вдова. — Думал, что дружба с влиятельными людьми — гарантия его безопасности. Сам он умер или нет, но охранника-то убили, и не помогли хваленые дружки. У него были связи и с Управой, и с полицией, и с уголовниками он знался, работа такая.

— Учтем и охрану поправим. — Вдова с благодарностью посмотрела на меня. — Технику сделаем по стандарту, а по личной безопасности позже обсудим. Желательно, чтобы за мониторами постоянно наблюдал один человек. Здесь, в доме. Второй может быть водителем и охранником, как был Петя у Тихона Андроновича. Или совместим в одном выполнение всех функций и введем больше автоматики.

— Учту рекомендации.

— «Скорпион» предоставляет такие услуги, — ненавязчиво убеждал я. — Директор мой хороший знакомый, подготовка у них на достаточном уровне, многие раньше служили в органах.

— Пусть готовят договор, и подберите мне пока одного человека, — лениво, будто речь шла не о ней, отозвалась вдова. — Дальше посмотрим. — И добавила. — Только чтобы он кроме «да» и «нет» мог и ещё что-нибудь говорить. Ведь мне все дни придется с ним общаться.

— Можешь не сомневаться. Они тебе не смогут надоесть. — Я выделил слово «они».

Роза удивленно посмотрела, не совсем улавливая смысл.

— Услуги предоставляет фирма, и охрана будет меняться. Работа с подменой, им тоже отдыхать надо, — пояснил я. — Разнообразие лиц тебе обеспечено.

Роза равнодушно повела плечами и небрежно бросила:

— Теперь о нашем договоре.

Вдова, ко всем своим особенностям, начала проявлять замеченную мною практическую хватку.

— Что ты конкретно хочешь?

— Жизнь. Ты осуществляешь её сохранность до устранения опасности, о которой я рассказывала. — Коротко и ясно. Если бы ещё так просто устранить причину её страхов! — Привлекаешь свой «Скорпион», кого угодно. Расходы по ним готова оплачивать в конце каждой недели. Будешь предоставлять счёт. — Правильно, жизнь стоит любых денег. — А с тобой договоримся так. Ты ставишь в контракте разумную сумму, и половину выплачиваю сразу после подписания.

Быстрота и продуманность решений приятно удивила. Могло создаться впечатление, что вдова всю ночь над этим только думала, но я же знал, что это не так. Хотя нельзя было исключить, что всё продумано намного раньше, сейчас идёт отвлекающий маневр, смысл которого я не понимал.

— Вторую половину получишь после устранения причины моего беспокойства, — не спрашивая согласия, постановила она. — Я лично должна признать решение проблем полностью.

А если не признает? Довольно жёсткие условия, которые надо учесть в стоимости контракта. Ничего не поделаешь, рыночные отношения.

— Приемлемо, — выдохнул я.

Самый деликатный вопрос был решен. Я перешел к практическим советам: как уберечь себя, остаться живой и невредимой. Что говорить, как общаться с теми, кто по долгу службы, в корыстных или других целях, а то и просто ради любопытства, будет контактировать с ней и расспрашивать о случившемся.

— Розалия, ты уже имеешь опыт общения со следователями.

— Да уж… — на лицо набежало облачко.

— Несмотря на кажущуюся тебе глупость или неуместность задаваемых вопросов, они подчинены установленным правилам — выяснению всех обстоятельств дела, отработке всевозможных, даже невероятных, версий.

Невинные глаза уставились на меня, и было непонятно — понимает их обладатель что-либо или нет?

— Ничего не придумывай. Иной раз правда оказывается фантастичнее любого вымысла. — Я сделал паузу. — И главный вопрос, на который будут искать ответ следователи: кому выгодно?

По изменившемуся выражению лица, понял, что до неё дошло, к чему я клоню.

— Ты имеешь в виду меня? — Голос был испуганным и возмущенным одновременно.

— Не я. Так складываются обстоятельства. Ты единственная, кому досталось наследство Кручи.

— Ну и что?

— Роза, думаю, не следует рассказывать следователям про ваши розыгрыши мужа по телефону, после которых он хватался за сердце, — небрежно предупредил я. — Могут неправильно понять.

Казалось, что халат у неё сейчас затрещит и разорвётся под напором груди, которая как нос корабля перед абордажем заходила вверх-вниз. От возмущения вдова не могла вымолвить ни слова, и только справившись с охватившим гневом заорала визгливым фальцетом:

— А я не с каждым встречным делю койку! — Вот так, провести ночь с девушкой еще не повод для знакомства с родителями. — Надеюсь, мои вчерашние откровения ты не используешь против меня? — Роза опять вернулась к своему фирменному стилю ставить все с ног на голову. — Как вчера использовал беззащитное состояние не совсем трезвой и слабой женщины?

Вот и запоздалое раскаяние в чрезмерной откровенности. Я спокойно перенес злобные, ненавидящие взгляды, руководствуясь словами моего мудрого напарника: спорить с женщиной, что плеваться с верблюдом.

— Розалинда, — вкрадчиво успокоил я, — пойми, что лучше, чтобы слушателем был я, а не кто-нибудь другой.

Эти слова начали приводить в чувство, здравый смысл взял верх над эмоциями.

— Конечно, лучше, — кокетливо проворковала Розалия. — Как-нибудь мы повторим.

У неё буря в одночасье сменялась полным штилем, но, осознав неуместность игривого настроения, Роза переменила тон:

— И долго?

— Ты про официальное следствие? Следователь должен провести дознание и вынести решение в ближайшее время. Но могут продлить до десяти суток, а, при необходимости, и до месяца. А так как есть труп с признаками насильственной смерти, то будет возбуждено уголовное дело. И будут искать убийцу, и устанавливать мотив убийства.

— Сколько времени?

— Пока не найдут. Или не закроют дело. Ты оказалась втянутой во всё это. В стороне остаться не удастся.

— И я должна буду участвовать во всем?

— Не всегда. Ведь не ты убила?

Вдова отрицательно затрясла головой и поинтересовалась:

— А неофициальное расследование?

— Наше? Как получится… — в тон ей ответил я. Но, чтобы не перегибать, поправился. — В реально сжатые сроки, чем быстрее, тем лучше.

За окном раздались сигналы машины, вдова пошла встречать приехавших из «Скорпиона». Они быстро доделали свою работу. Я решил с Борисом, к его большому удовольствию, вопрос о постоянном дежурстве в доме Кручи и поднялся к Розалинде, уже одетой, с рассаженными по своим гнёздышкам, то есть пальцам и запястьям, кольцам, перстнями и браслетам.

— Пойдем, посмотрим адрес Ишутина, — поторопил я.

В кабинете Тихона всё перевернули, но записной книжки не нашли. Был повод для раздумий, но это не помеха моим поискам. Пока я решил заняться Иваном Ивановичем, так как место работы известно.

На следующий день, в понедельник, приехав в Краеведческий музей, мы мило разговорились с директором. Нашлись общие знакомые и я, не вдаваясь в подробности и не особенно ища правдоподобных объяснений, просто сослался на поиск реставратора, который, как говорили, работал здесь.

Директор, Николай Фёдорович, с гордостью подтвердил сведения о разыскиваемом мной специалисте, и рассказал об Ишутине, старожиле музея и отличном реставраторе живописи, к которому даже приезжали клиенты из Москвы.

Предки Ивана Ивановича, как и он сам, потомственные казаки, жили и служили в этих краях, а сам он приехал сюда к родным — учиться. Окончил в Москве художественное училище по специальности «реставрация, консервация и хранение произведений искусства». Получил необходимые навыки живописи и иконописи. После окончания училища — армия. Вернувшись, стал учиться в Суриковском институте на факультете живописи. С деньгами трудно, родные не в состоянии были помогать, устроился подрабатывать в художественном центре Грабаря, где овладел методикам реставрации. Диплом так и не получил. Тяжело заболел родственник в нашем городе, и Ишутин из общежития переселился сюда, целый год ухаживая за больным. После смерти ему остался в наследство дом в Кирпичном поселке, он его привел в порядок и остался жить. Так как законченного высшего образования не было, устроился в Краеведческий музей. Здесь занялся работой по душе — изучением в нашем крае жизни и быта казачества, принадлежностью к которому реставратор гордился. Зарплата в музее и вправду была мизерной, но полученные навыки, трудолюбие и любовь к живописи и иконам дали дополнительные заработки. Директору музея такой работник был дорог — довольствуется тем, что давали, лишнего не требует. И на устроенную Иваном Ивановичем в музее небольшую реставрационную мастерскую смотрели сквозь пальцы. Наоборот, даже приводил туда посетителей и знакомых: вот какие у нас специалисты работают.

Выслушав эту биографическую информацию, я попросил Николая Фёдоровича проводить меня к Ивану Ивановичу и познакомить:

— А дальше мы сами обсудим все вопросы, — предложил я.

— Не знаю, сможет ли он вам сейчас уделить время, — засомневался директор. — Дело в том, что у нас гости, коллеги из Воронежа. Он давно с ними работает, восстанавливают границу расселения казачества в наших краях.

— Мы их не будем отвлекать, нам только договориться о встрече.

— Интересные вещи рассказывают, — он не слушал меня. — Оказывается, здесь всегда селились люди. Под Воронежем нашли стоянку древнейших людей, возраст исчисляется десятками тысячелетий. Переворот в науке. Прародина первого человека здесь, у нас, в России, на исконно казачьих землях.

Познавательно, но ничуть не приближало к цели. Пожелав лично посмотреть на таких знаменитых краеведов, я «подтолкнул» его в нужном направлении, и мы пошли знакомиться.

Ишутин был сухощавым, с военной выправкой, пожилым человеком, в районе шестидесяти — шестидесяти пяти. Умное, подвижное лицо. Кустистые брови нависали над карими глазами, над аккуратным очерченным ртом торчали лихие усы.

В такой компании, объединенной общим делом, я чувствовал себя совершенно посторонним человеком. Иван Иванович радушно предложил:

— Давайте с вами встретимся вечером. У меня дома. Попьём чайку, поговорим в спокойной обстановке. Нам мешать никто не будет.

— Согласен, давайте адрес.

— Вы знаете, где Кирпичный поселок? — Я утвердительно кивнул. — Улица Молодежная, дом двадцать три, частный дом.

— Во сколько? — Меня обрадовало его быстрое согласие на встречу.

— Давайте после восьми. К этому времени провожу гостей и точно освобожусь.

Попрощавшись, позвонил Васе:

— Новости есть?

— Да, есть небольшой улов. Немного, но для раздумий хватит, — словно радуясь чему-то, доверительно сообщил он. — А у вас?

— Тоже. Давай через час «У Ромы», — предложил я. — Заодно и поедим.

«У Ромы» группа Энималс исполняла «Дом восходящего солнца», а мы приступили к обмену добытой информации.

— Начинай, — сделав заказ, кивнул Василию.

— По охраннику. Петр Старомыслов, тридцать семь лет.

— Давно у Кручи?

— Шесть лет, — Коротко отчеканил Василий.

— Как убит?

— Очень интересным способом, — ухмыльнулся он. — Кто-то вогнал ему в мозг, через глаз, длинный, острый и узкий предмет. Смерть наступила мгновенно.

— Как ты думаешь, ты бы подпустил к себе незнакомого человека настолько близко, что он мог проткнуть глаз?

— Никогда. Явно был знакомый ему человек, — уверенно ответил Вася.

— Орудие убийства найдено?

— Нет?

— А что думает эксперт об орудии убийства?

— Судя по входящему отверстию, орудие убийства похоже на пилку, — самодовольно продолжал Вася и, выждав театральную паузу, добавил. — Пилку для ногтей.

Образ вдовы мгновенно возник перед моими глазами. Но подозрительное орудие убийства еще ни о чем не говорит.

— Что по Круче?

— Тут намного запутаннее. Умер он от сердечной недостаточности, — продолжил Василий. — Но есть одно «но». Опера, выезжавшие туда, рассказали, что в комнате, где на стуле сидел покойник, под столом они нашли смятый полиэтиленовый пакет.

— Ну и что, мало ли, где могут оказаться использованные полиэтиленовые пакеты? Может, в нем лежала какая-нибудь антикварная безделушка или недавно купленные носки?

— Такую находку правдоподобнее обнаружить в кабинете, а не зале, где ему совершенно не место. И пакет был достаточно большой, чтобы налезть на голову, и помят так, словно его одевали и пережали внизу, на шее, перекрыв доступ воздуха.

Молодец Свистун, не только трепал язык с бывшими сослуживцами, а сумел быстро добыть нужные сведения.

— Что говорит эксперт?

— Сначала ничего не говорил, но после рюмки коньяка высказал догадку, что проблемы с сердцем мог спровоцировать недостаток кислорода. Впрочем, это личное мнение. А значит, в официальном экспертном заключении будут только факты, без всяких домыслов.

— Выходит, — я чувствовал себя, как гончая почуявшая след, — Тихона пытали и перестарались.

— Не факт, — продолжал удивлять меня Василий. — Во время обыска один из оперов обратил вниманию на нишу под лестницей, вернее, на следы белого порошка, хорошо знакомого работникам органов. Он его собрал в пакетик и к эксперту.

— Наркотики? — Выдохнул я.

— Да, — торжествующе подтвердил Свистун. — Вероятно, зацепили и надорвали упаковку.

— Итак, появляется основная версия, — подвел я итог. — Наркотики. Из-за них убиты два человека. Тогда с Тихоном не перестарались, а добились чего хотели и убрали, как и охранника, оказавшегося ненужным свидетелем. Но если предположить, что это был знакомый человек, то…

— Вдова, — выдохнул Вася.

— Как версия имеет право на существование, хотя есть нестыковки, — стал я размышлять вслух. — У неё требовали вернуть то, что ей не принадлежит… Но после убийства! Да и звонили ли вообще? Зачем нанимают нас за большие деньги? Или мистификаторша, или здесь стечение обстоятельств. И не в пользу нашего клиента. Нет убедительных доказательств ни «За», ни «Против».

Не вдаваясь в подробности, я рассказал, о чем мне поведала хмельная вдова, не рассчитавшая свои силы. О пикантной стороне нашей встречи я благоразумно промолчал.

— Что у трезвой на уме, то у пьяная… всегда сделает, — развеселился Василий.

— Лишь бы плакать не пришлось. Не сомневаюсь, что заработанные у вдовы деньги доставят нам большие хлопоты.

— И мы прольем немало пота, — закончил за меня Василий. — Главное, без лишних жертв.

— Накаркаешь! Но что-то мне подсказывает, что жертвы ещё будут. — Предупредил я. — Разузнай, что сможешь, про наркотики. Мелочь нас не интересует, да и Круча бы не опустился до уличных жучков. Только те, через кого идет поставка и оптовая торговля. Нам не так важны улики, как имена. Доказательства пусть ищет милиция.

— Полиция, — поправил меня Вася.

— Милиция, полиция — никак не привыкну. Раньше были менты, то сейчас кто: понты?

— Полицаи, — довольный каламбуром, рассмеялся Вася. — Помните ребят из Наркоконтроля, что были с нами на Кавказе? — Я утвердительно кивнул. — Давно с ними не встречался, забегу пообщаюсь. У них в оперативной разработке эти сведения должны быть.

— А скажут?

— Я же у них не буду спрашивать пароли и явки, и маршруты переброски наркоты. Просто имена наших нарокобаронов, а они есть.

— Есть. Кручу пытали, чтобы отнять наркотики, значит, есть и те, кто их заказал, и те, кому они были нужны. — И напомнил Василию. — Нам надо помочь определить причину страхов вдовы и устранить их. В конце концов, мы не убийц ищем, а охраняем её покой.

— Покой — от слова покойник? — с невинным тоном уточнил Василий.

— Шутник… — Я не поддержал его веселого настроя. — Что-нибудь узнал о Лисовском?

— Так, в общих чертах. Зовут Иосиф Абрамович, думаю, вам не нужно объяснять, какой он национальности. В своих кругах и у нас, и в области — он среди первых. Жертвовал на синагогу, помогает каким-то своим молодёжным кружкам при школах. Вообщем, добропорядочный и уважаемый еврей. Третий срок подряд избирается в районную Думу, руководит комитетом по собственности и земельным отношениям. Заместитель губернатора, курирующий такие же вопросы, весьма ему благоволит. Думаю, не из чисто спортивного интереса, а оттого, что Лисовский обильно смазывает колеса его телеги.

— Что еще интересного?

— Наша подмосковная земля имеет достаточно высокую стоимость, и желающих построить здесь дачу или коттедж, хоть отбавляй. Так вот, Лисовский стал известен именно по участию в организации и проведению первых аукционов по продаже земли, готовил всю нормативную базу. Ходили слухи, что участки доставались своим людям и фирмам. Прокуратура на заявление бдительных граждан никак не прореагировала. Здесь уже вам карты в руки, поинтересуйтесь у бывших коллег.

— Хорошо, — согласился я. — Но завтра. Сегодня весь день уже распланирован. Всё?

— Нет. Ещё наш Лис, — посмотрел на меня Вася. — Я его так для краткости называть буду.

Я согласно кивнул головой. При расследовании, для облегчения понимания задачи, фигурантам присваивались псевдонимы, под которыми их легче запомнить и не путаться в фамилиях, именах и отчествах. Ишутину также дали псевдоним, даже два — Казак или Реставратор.

— Так, вот, наш хитроумный депутат имеет две гостиницы, ночной клуб «Казанова» и совладелец других подобных заведениями здесь и, говорят, в Москве. Надо посмотреть по реестру. Но, наверняка, оформлено на маму-папу, брата-свата или еще какую-то родню.

— Сто процентов. Они ведь подают декларацию о доходах, которая публикуется. И надо показать избирателям прилизанную и отшлифованную картинку. Так что все концы попрятаны в воду.

— Больше всего врут перед выборами, сексом и после рыбалки и охоты. — Подытожил Василий. — А еще в этих клубах трутся молодые привлекательные девушки, оказывающие определенные услуги. И не всегда бескорыстно.

— Если есть деньги, их должен кто-то считать и направлять ручейки а единый денежный поток.

— Правильно. И делают не эти дурочки, торгующие собой. Над ними «мамки» и, конечно, хозяин всего бизнеса. Здесь есть, над чем задуматься.

— Конечно. Между прочим, Роза познакомилась со своим покойным мужем именно в «Казанове», а на работу её туда взял наш депутат. И не кто иной, как Лисовский звонил Круче незадолго до смерти и говорил «чтобы Тихон посмотрел, оценил и был осторожнее, так как в случае утраты им грозят неприятности».

— По словам вдовы. А кто ещё слышал? А если врёт? — обрушил на меня град вопросов Василий. — А если ненавидит своего бывшего хозяина, за то, что он подкладывал её под клиентов и решила отомстить?

— Тогда не стала бы его ласково называть Осей. Но давай не будем гадать на кофейной гуще. Нам сейчас остается одно — собирать факты. Роза сейчас в относительной безопасности, но всё очень зыбко. Надо установить, от кого исходит угроза. К сожалению, вдова — плохой помощник. Не договаривает, пытается остаться в стороне. А признается в чём-то лишь тогда, когда припрешь к стенке и деваться некуда.

— Вот и флаг вам в руки, для вас самые подходящие условия. Женщина без мужчины, что гусеница без дерева. — Усмехнулся он и хитро посмотрел на меня. — Вы за один вечер узнаете больше, чем я за неделю. Припрете как следует, не к стенке, а к кровати, всё расскажет под тяжестью тела.

— Ладно, заканчиваем, — сказал я, поднимаясь. — У нас одни загадки, но треугольник один образовался: Тихон — Роза — Лисовский.

— Значит, до завтра?

— Да, до завтра. Вечером увижусь с Казаком-Ишутиным. Что-то он должен рассказать о посещении Кручи в день убийства. Будем надеяться, что эта встреча внесет хоть какую-нибудь ясность.