Вариации на тему «жизнь». Прозопоэтический сборник

Александр Даниф

У вас в руках необычная книга. Обозначим ее жанр как прозопоэтический дневник современного путешественника. Записки странствующего трубадура повествуют о путешествии из-за границы в Россию, из Москвы в глубинку, из мира внешнего во «внутреннюю Монголию» и обратно. Основной мотив сборника – это поиск смыслов в мире, полном отвлекающих обстоятельств. Опросник в конце книги предлагает вам выявить свой психологический портрет. Книга содержит нецензурную брань.

15. Отправление в неизвестность

Вообще, сравнение жизни с одеждой мне положительно нравится. Пусть это будет костюм-двойка или вечернее платье, халат или шуба — каждый выберет сам для себя. Важным кажется лишь понимание того, что и жизнь может иметь схожие качества, как и выбранные нами предметы одежды: тут давить, там натирать, здесь приятно облегать тело, а в другом месте невыгодно топорщиться. С одеждой можно обходиться предельно аккуратно и следить за модными веяниями или предпочитать лохмотья и потрепанные обноски из секонд-хенда. Кто-то не обращает внимания на дыры в карманах и свой внешний вид, другой же тщательно штопает прорехи и осмотрительно нашивает заплатки на те места, где ткань быстро изнашивается.

Для многих одежда имеет исключительно функциональное свойство и в первую очередь соответствует своему прямому назначению. Другая часть человечества небезосновательно считает, что в одежде сокрыт код сопричастности, который приносит владельцу некий статус или внедряет его в желаемую социальную группу. Один человек предпочитает одеваться по своему вкусу, множество других пытаются копировать свое окружение, идут на поводу у «моды», «тенденций» и прочих навязанных извне установок. Небольшая группа любителей кроят материю, пытаясь создать что-то новое, обращаясь к дизайнерам, доверяясь модельерам, основная масса, однако, предпочитает двигаться в заданном русле массового производства, отдавая пальму первенства ширпотребу текстильной промышленности.

Эту метафору можно развивать до бесконечности. Наблюдая за своими пристрастиями в одежде, невольно прорисовываешь карту своего мировоззрения и даже приближаешься к осознанию вопроса «Что есть я?».

Размышляя таким образом, осмотрел себя еще раз. Одежда моя сообразна своему назначению. «Иду в поход, два ангела вперед…» Потертые штаны путешественника цвета хаки с большим количеством карманов и застежек, туристические башмаки неизвестной породы, просторная футболка и черная куртка с капюшоном, в которой объединились ветровка и легкий утеплитель. Восьмидесятилитровый рюкзак, содержащий спальный мешок, палатку, посуду, нехитрую снедь и самое необходимое в походе. На голове — незамысловатая шевелюра без намека на стрижку и прическу. На лице — многодневная небритость, переходящая в бороду. Для первой части маршрута и сплава вполне подходит.

Владлен назначил встречу в районе Аренсфельде, на окраине бывшего Восточного Берлина, так, чтобы, не теряя времени на пробки и светофоры, обогнуть город по кольцевой дороге, коротко заехать в прилежащий к КАДу микрорайон и забрать попутчиков.

В назначенное время я прибыл к месту. Помимо меня на оговоренной парковке перед панельным домом автобуса дожидалась вторая попутчица. Ей оказалась грузная женщина лет шестидесяти, с тремя огромными китайскими баулами, набитыми под завязку тряпьем. Зинаида несколько месяцев гостила у своей подруги, ходила по барахолкам, секонд-хендам и благотворительным организациям, подбирая одежду, которую затем намеревалась продать в Уфе. На мой шутливый вопрос, собирается ли она ехать на попутках до самой Уфы, Зинаида неуверенно пожала плечами и поведала о своих планах пересесть в Москве на поезд.

Я искренне удивился решимости этой низкорослой, оплывшей от возраста, хоть и крепко сколоченной женщины в одиночку управиться с тремя тяжеленными баулами. Оказалось, что Зинаида рассчитывала на помощь добрых людей, которые должны появиться, как сказочные трое из ларца, всякий раз, когда ей понадобится помощь. Это было олицетворение русской простоты, перемешанное с советской жадностью и народным «Авось Небосевичем Подипрокатитным». Неоднократно убеждался в том, что во многих случаях такой подход к решению жизненных вопросов срабатывает. Срабатывает, конечно, в тех странах, где индивидуальность еще не взяла верх над общностью.

С небольшим опозданием на оговоренную парковку влетел потрепанный микроавтобус Владлена. Тут же выскочил и сам хозяин полуразбитого, обшарпанного, местами изрядно поржавевшего «Мерседеса». Длинные русые волосы с проседью были собраны в косичку, живое лицо, подвижная мимика, серо-голубые глаза Владлена обещали приятную компанию и приключения в виде непредвиденных обстоятельств. Внешний вид, жестикуляция, торопливость и сбивчивость его речи говорили о неорганизованности мыслей водителя, и предположение это подтвердилось с первых же его слов.

Как только мы поздоровались и представились друг другу, последовала шутливая ремарка:

— Вы не расстраивайтесь, но, возможно, мы не доедем. Мы выехали сегодня рано утром. Все было в порядке, пока не пересекли границу с Францией, и тут загорается лампочка — мотор начинает выдавливать тосол. Что делать? Первым делом заезжаю на заправку, покупаю жидкость, подливаю. Через сто километров опять то же самое. Ёшкин-макарёшкин. Пришлось соорудить такое вот нехитрое приспособление…

Владлен открыл капот и продемонстрировал полулитровую пластиковую бутылку, привязанную к радиатору и собирающую выдавливаемую жидкость через трубочку.

— Вроде бы в этот прогон не так много набежало. Это обнадеживает, — весело прокомментировал он и подмигнул мне. — Если что, выйдем на трассу, будем голосовать. — И тут же, глядя на смущенное лицо Зинаиды, добавил: — Не волнуйтесь. Думаю, дотелепаем потихоньку, я сильно гнать не буду. А это что у вас? Личные вещи? Четыре сумки? Смелый подход к жизни! Сейчас попробуем распихать. Вы куда едете? В Уфу? Отлично. Путь неблизкий, а нам по пути. Кстати, знакомьтесь — это Марина и ее дети…

–…и они едут во Владивосток, — не преминул пошутить я, подхватив бесшабашную нотку его веселья.

— Что ж, ты не далек от истины, — засмеялся Владлен, и в его голубых глазах выступили слезы. — Она едет в Хабаровск! Причем это не шутка, — добавил он, глядя на мою недоверчиво улыбающуюся физиономию.

— Вы действительно едете в Хабаровск на перекладных? — поинтересовался я, еле сдерживая смех, живо представляя себя такое адское путешествие длинной в каких-нибудь две недели.

— Можно и так сказать, — призналась Марина, скромно улыбаясь. — В Москве садимся на самолет и летим на малую родину.

— А, ну хотя бы так. Я уже грешным делом подумал, что действительно… Надо же, все едут в родные края. Как мы тут все спелись, — подытожил я и сымитировал голос Льва Лещенко: «А от вокзалов поезда уходят в дальние края…» Только что сейчас июль, а не январь, и это в контексте нашего путешествия радует.

— В контексте нашего путешествия, говоришь? Литературненько задвинул. Надо запомнить, — весело подмигнул мне Владлен, с трудом закидывая баулы уфимской попутчицы в свой микроавтобус.

Итак, компания путешественников подобралась разношерстная и тем самым замечательная. Моложавый неунывающий Владлен, лет сорока с гаком, на разбитом микроавтобусе (даром что «Мерседес») из французского Лиона направлялся в русский Торжок. Заметно уставшая и растрепанная Марина, по годам догоняющая Владлена, с двумя детьми, 11 и 13 лет, путешествовала из Парижа в Хабаровск. Непроницаемая и солидная Зинаида пенсионного возраста с тремя пудовыми баулами и еще одной сумкой возвращалась в Уфу. Довершал комедийную ситуацию смешливый и незадачливый балагур возраста Христа, который совершал очередную «кругосветку» из ниоткуда в никуда, ожидая непонятно чего неизвестно откуда, как сказочный персонаж, который идет туда, сам не знает куда, или как мифический Агасфер в ожидании второго пришествия.

Вселенной было угодно, чтобы мы собрались в одном месте, и в этой задумке мелькала одна из ее нераспознанных тайн.