Боец без правил. Роман

Александр Кваченюк-Борецкий

Наша жизнь походит на бои без правил. И кубок победителя зачастую достается совсем не тому, кто этого заслуживает. Кровавый ринг стал для Глеба Горна жестоким испытанием, когда однажды неизвестный позвонил ему и предложил вернуть возлюбленную: она вдруг бесследно куда-то пропала! Для этого Горн должен проиграть в предстоящем бою, где на кону стоят большие деньги. Он прекрасно понимает, что схватка может стать для него последней. Но у Глеба нет выбора…

12

Спортрота, в которую попал служить Глеб, постоянно выезжала то на полковые, то на дивизионные, а то на армейские соревнования. Тренер хвалил подопечного.

— Быть тебе, Глеб, чемпионом, если норова хватит продолжать в том же духе! Ты, ведь, хочешь стать чемпионом?

— Конечно, хочу!.. — отвечал Глеб.

— Верю, что хочешь!

И Владимир Степанович Малой дружески хлопал его по плечу.

Тренер был человек среднего роста. Сухопарый. С виду немного угрюмый и замкнутый. Но, когда вдруг изредка улыбался, маска угрюмости тотчас спадала с его лица, и, казалось, миру являлся совершенно другой человек. Тот, которого подопечные Малого не знали прежде.

О себе Владимир Степанович никогда ничего не рассказывал. Возможно, не хотел. Или же оттого, что никто особенно не интересовался его личной жизнью. Но работу он свою любил, и о молодых ребятах, которые решили всецело посвятить себя спорту, по-своему, заботился. Следил, чтоб режим соблюдали. Кормежка была на должном уровне. На тренировках же спуску не давал. Но в отношении Глеба этого вовсе не требовалось…

Горн буквально изматывал себя ежедневными тренировками, а перед глазами у него так и стояли серые обшарпанные хрущевки его захудалого моногородишки. Иногда же, перед его мысленным взором всплывало лицо матери. Изможденное, осунувшееся. Писем он ей не писал. До того, как Глеба забрали в армию, она навещала его не раз у бабушки. Но когда она появлялась, он демонстративно одевался и тут же выходил из избы на улицу. Ему не хотелось с ней разговаривать. Он был зол на нее и даже презирал. Или только делал вид? А в глубине души его тянуло к ней? Хотелось прижать к груди? И высказать все, что у него накипело в его измученном сердце? Но Глеб не давал волю чувствам.

А когда он представлял себе мерзкую физиономию Головнина, то приходил в бешенство. Ему казалось, он наносит сокрушительные серии ударов не по боксерскому мешку, а по физиономии и торсу Виктора Ивановича. А тому хоть бы хны! Ничего ему не делалось… Подлец! Вот — подлец! Навязался ты на мою голову! Щас получишь у меня! Как следует, получишь!

Не икалось ли Головнину в это время? Не харкал ли он кровью? Этого Глеб не знал. Да и не желал знать. Ему просто хотелось избавиться от всяких мыслей о доме и Викторе Ивановиче, который теперь благополучно сожительствовал с его матерью и, наверняка, мучил ее. Уничтожал морально. Ведь для таких, как этот Головнин, пить чужую кровь — в порядке вещей!

Глеб лупил мешок до тех пор, пока не валился с ног от усталости.

— Послезавтра у тебя бой с Чердынцевым! — предупредил тренер. — Не забыл? Чемпион армии, между прочим!

Присев на скамейку Глеб устало утер полотенцем мокрое от пота лицо.

— Я сделаю его, тренер!

— Не говори гоп!..

И наставник сурово посмотрел на Глеба.

— Ладно! Иди в душ… А завтра мы с тобой еще раз потолкуем о тактике боя. Только помни. Если пропустишь правый крюк Чердынцева… Ляжешь! Ляжешь и уже не встанешь. Понял меня?.. То-то!