Форексмен

Александр Малашкин

…Форекс уничтожит его!.. Или… Нет?.. Даст свободу? Свежий ветер?.. Счастье?.. Любовь?.. Или… Разочарование?.. Крушение надежд?.. Смерть? Х-м-м… Как это может быть? Внутренний голос, такой чёткий, такой ясный. Порой он сводит с ума. Впереди только черная пустота неизвестности, и в эту неизвестность извилисто ползет «змея» графика. Так было, так есть и так будет. И вряд ли кто-то сможет это нарушить.

Глава шестая

К ночи снег под ногами стал похрустывать. Миша и Филипп прогуливались по близлежащим к казино дворам, время от времени заходя погреться в подъезд. Такие факторы, как поздний час и предстоящий будний день, действовали положительно: большинство нормальных людей мирно спало. Белый «Кайен» хозяина казино второй час одиноко простаивал недалеко от входа.

— Черт, тачка же целиком под камерами! — послышался во мраке подъезда шепот Мешка. — Мы творим безумие.

— Я зайду вон с того угла. — Филипп указал в направлении темного закутка. — Все пути я для себя обозначил еще днем. Тачка реально попадает под камеры и, возможно, охранники клуба даже увидят подбегающего к хозяину человека в маске, но нам это ничем не грозит: вряд ли они отважатся звонить в полицию. А я постараюсь напасть быстро и без лишнего шума.

Миша кивнул. Его потряхивало. Не сильно, со стороны почти не заметно, но он хорошо чувствовал мелкую дрожь тела.

— Может, пора? — спросил он, спустя несколько минут. — Боюсь, наш жлоб выйдет и сразу уедет.

— Во-первых, у тачки должен стоять автозапуск: жлоб вряд ли будет студить задницу на задубевших кожаных сидениях. А во время срабатывания автозапуска у машин либо загораются фары, либо мигают желтые огни, я такое сто раз у нас под окнами видел. Во-вторых, стекла припорошило снегом, а это вообще отлично, поскольку он просто обязан взять щетку и обмахнуть их. Первое даст нам время покинуть подъезд, второе позволит мне подойти.

Филипп поглядывал на часы. Он хотел ненадолго скинуть рюкзак, чтобы размять спину после двухчасового стояния, но Мешок, чутко смотревший в окно, вдруг спросил:

— Филя, а что за черное пятно на лобовом стекле образовывается? Это вроде как снег тает?

Филипп присмотрелся.

— Ядрена мать! У жлоба предпусковой подогреватель! Двигатель и салон подогреваются к его приходу. Выходим! — Он тряхнул плечами, поправил шапку и рванул вниз. Мешок ринулся следом.

В морозном воздухе рассеяно кружились снежинки. Филипп заранее позаботился об отсутствии освещения над подъездом. Они выходили при относительной темноте. Да и кто из жильцов обратил бы внимание на двух людей, попросту вышедших из подъезда? В наши времена бдительность надежно заснула даже у чутких.

— Действуем по плану, — сказал Филипп перед тем, как свернуть за угол. Мешок перешел к другому подъезду и стал следить.

Филипп поджидал в темном закутке, в пятидесяти шагах от дорогостоящего авто. Стальная дверь казино открылась. Показался человек. Филипп всматривался, но не смог узнать в нем нужного лица. Это кто-то другой, по-видимому, игрок.

«Только всяких мудаков мне здесь не хватало!»

Пришлось провожать игрока пристальным взглядом. Только бы ему не приспичило вернуться! Человек, как назло, шел медленно, все время хлопал себя по карманам и только через две долгих минуты скрылся из поля зрения. А снег на стеклах белоснежного саксонца продолжал таять.

«Еще немного — и у меня не будет этих золотых секунд, которые потребуются на обметку. Нужно выдвигаться сейчас!»

Дверь раскрылась повторно. Теперь сомнений быть не могло: он! Филипп держал руку в кармане и снял пистолет с предохранителя. Жлоб шел к автомобилю. Филипп понимал: сейчас или никогда. Но неожиданно нервная система предательски дала сбой. Он перестал чувствовать ноги, похолодели руки. В принципе, никакой это не сбой, просто сработал некий психологический предохранитель. Подсознание часто просчитывает дальнейшие события гораздо дальше, чем разум, и дает организму предостерегающий сигнал. Все это Филипп постигал одномоментно, за считанные секунды. А постигнув, понял: если немедленно не задавит в себе эти вегетативные проявления, то крупной жопы ему не избежать.

Действовать пришлось от обратного: применив психологический трюк, он представил жлоба виновником всех своих бед, бывших, настоящих и будущих. Злость — хороший вдохновитель, всегда честно срабатывает. Обычная с виду шапка лихо превратилась в разбойничий атрибут. Подобно летучей тени, Филипп двинулся вперед.

— А ну, сукин сын, в машину! — приказал он, наводя пистолет. Вопреки опасениям, заготовленная фраза прозвучала вполне убедительно.

Толстопуз уронил автомобильную щетку и раскрыл рот, пытаясь что-то сказать, но Филипп подошел ближе, наставив ствол на уровень его живота.

— Я тебя не убью, просто изрешечу так, что зальешься кровью, если не послушаешься! Бегом за руль!

Мешок нервничал за двоих. Он видел: жлоб упорно отказывается подчиняться. Но от души вмиг отлегло, едва Филипп под дулом пистолета усадил жертву за руль и, не отводя ствол, открыл заднюю дверцу и сел позади.

— Снимай шубу! — приказал Филипп, хлопнув жлоба по плечу. Надо признать, шуба шикарная, такая стоит, как вся одежда Мешка и Филиппа за десять лет жизни.

Жлоб по имени Максим замешкался, но, почувствовав затылком холодное прикосновение пистолета, зашевелился.

— У меня есть деньги, они в портмоне, — задребезжал он. — Позвольте, достану?

— Шубу клади на сиденье, заводи мотор и начинай движение. Обе руки положи на руль. Если хоть одна из них уйдет из моей видимости, получишь пулю.

Как и любой человек, у которого всё в жизни более-менее ровно, Максим за свою шкуру боялся, поэтому налетчика решил не сердить. Тот убрал пистолет, но холод стального прикосновения уходить не спешил.

— Свернёшь направо, затем, через сто метров, налево. Там гаражи, за ними проедешь дальше и остановишься.

— Вы меня убьете?

— Сделаешь, как я хочу, — нет! Возомнишь из себя крутого — пристрелю или… ты куда поехал, ублюдок?!

— Ой… Простите, волнуюсь.

— Сдай немного назад и сворачивай.

Мешок неприметно терся возле подъезда, наблюдая, как машина двигается в нужном направлении. Но вдруг «Кайен» остановился, вспыхнули огни заднего хода. Что-то пошло не так? Мешок вытянулся и замер: все в порядке, просто проскочили нужный поворот. Теперь можно приступать к своей задаче. Затерявшись во дворах, он стал вызывать такси. Его дело — взять машину и позвонить на второй мобильник ровно через три минуты.

— Останавливайся, — велел Филипп, доставая из рюкзака бомбу-жилет. — Надевай! — И просунул Максу «взрывное» убранство.

— Что это? — затрясся тот. Куча разноцветных проводов, набитые непонятным веществом карманы и специфический запах произвели требуемое впечатление.

— Не задавай вопросов. Просто вешай это на себя.

Кряхтя, жлоб выполнил требование. Через салонное зеркало Филипп увидел его испуганные глаза и просунул руку проверить, хорошо ли пристегнута липучка-контакт. Затем раздался громкий щелчок тумблера, и жилетка через китайский динамик издала протяжный писк подтверждения. Макс содрогнулся.

— Не переживай, — успокоил Филипп, — я не хочу, чтобы твои кишки оказались на моем лице. Эта штука безвредна, пока её не пытаются снять.

Макс хотел высказаться, но Филипп оборвал:

— Молчать! — И полез в рюкзак за коробочкой, обмотанной черной изолентой. На ней имелся разъем под тот же съемный тумблер, который Филипп ловко примкнул и защелкнул. Загорелся красный светодиод.

Макс дрожал и наблюдал боковым зрением.

— Бери и суй под свое сидение. Аккуратно, сука, не переворачивай! Засовывай в том положении, как я тебе подал. — Филипп оказался актером от бога. И авантюристом от дьявола.

— Выезжай на проспект и внимательно слушай. Ты, жирная зажравшаяся свинья, мало того что нарушаешь закон, ты паразитируешь на людских слабостях. Жалкая гнида, которая в иных обстоятельствах побиралась бы на улицах. Ты ничего не умеешь и ничего не стоишь. Асоциальная отрыжка нашего времени, и я не дрогну, взорвав тебя.

Машина вывернула на проспект. Оранжевые огни уличного освещения озарили салон.

— Езжай в правом ряду, не превышая скорость, — сказал Филипп, включая подготовленный мобильник.

— Понял.

— Догадываешься, что мне от тебя нужно?

— Деньги?

— Верно.

— У меня пятьдесят тысяч. Золотые часы. Телефон. Можете забрать шубу, она прилично стоит…

— Нет, мой дорогой. Я взялся за это не ради твоей мелочевки. Только на взрывчатку затрачено пятьдесят. Новый пистолет, патроны. Плюс основное — твой долг.

Макс дернул глазами.

— На дорогу смотри! В прошлом году серьезные люди проиграли в твоем казино большую сумму. Ты должен помнить, сколько. Пришло время платить по долгам. Плюс — компенсация всех затрат в шестикратном размере, а также нагрузка за мой личный риск. А это вообще очень дорого. Ты даже не представляешь, насколько я ценный кадр в определённых кругах. Короче, перед тобой выбор: заплатить или умереть.

— Э-э…

— Заплатить или умереть?! — громко повторил Филипп, упирая ствол пистолета в затылок Максу.

— Заплатить… да… я согласен заплатить! — закивал он. И жалобно добавил: — Не убивайте…

Филипп просунул ему мобильник.

— Возьми, это наша с тобой связь. Свою трубку давай сюда. — Филипп забрал новейший айфон жлоба и бросил в рюкзак. — Сейчас четыре утра. К восьми ты должен собрать четыре миллиона рублей.

— Четыре миллиона?! — взвизгнул Максим. — Откуда взять такие деньги?!

— Меня это не волнует. Можешь сесть и ничего не делать. Думаю, не нужно повторять, что с тобой тогда будет. Взрыва хватит разбросать не только кишки, но и кости.

— Два миллиона… — нерешительно произнес Макс.

— Ты что, сука, торговаться вздумал?! — рассвирепел Филипп. — Деньги у тебя есть! Есть и люди, которые могут их быстро собрать. Думаешь, я не знаю, сколько приносит твое казино? Деньги, каковые я требую, зарабатываются быстрее, чем за пять недель!

Максим молчал. Он вспомнил о своей восьмикомнатной квартире, в которую въехал месяцем раньше. О сейфе, вмонтированном в стену. О том, как утром туда заглядывал, чтобы отстегнуть себе соточку на карманные расходы, и о стопке светло-оранжевых пачек. Он не знал точную сумму, но четыре миллиона там было точно. Может, даже пять. В январе он собирался купить приглянувшийся «Лексус». Потом перед глазами проплыл ручеек банковских карт, на которых в общей сложности числилось около трех миллионов, а также мимолетным видением вспыхнула заначка — пятьдесят зеленых, зарытых на территории загородного коттеджа. Может, поэтому он так легко сказал:

— К восьми утра деньги будут. Даже, наверное, раньше. Но я могу быть уверен, что потом этот жилет будет снят?

— Не сомневайся. Отдашь деньги — какой смысл тебя убивать? Лица ты моего не видел, глупостей никаких не сделал, свидетелей не привлек. Будь уверен: жилетку я с тебя сниму.

— Буду надеяться. Впереди перекресток, мне ехать дальше или сворачивать?

— Тормози за остановкой.

Машина остановилась в плохо освещённой зоне.

— Сейчас дам основные указания. Они просты.

Раздался сигнал вызова. Максим вновь вздрогнул.

— Звонит телефон, который я тебе дал. Отвечай.

Макс осторожно поднес трубку к уху.

— Кто это? — осторожно спросил он.

— Не задавай вопросов, — раздался совет из-за плеча. — Твоя задача заключается в следующем: с тобой не будут разговаривать, говорить должен ты. Причем постоянно. Не умолкая, слышишь?

— Говорить, не умолкая. Я понял. Но что говорить?

— Описывай, что видишь вокруг: светофоры, машины, дома, можешь нести чушь, не важно. Ты должен трындеть каждую секунду, описывать процесс сбора денег. Даже если встретишься с людьми, которые будут помогать наскрести бабки, постоянно говори в трубку. Твой новый прикид взрывается не только при попытке его снять, но и по звонку. Если что-то пойдет не так, знай: у тебя не будет и двух секунд. Кнопка находится у оператора, и если ему не понравится твое поведение или вдруг ты ненадолго замолчишь, будет взрыв.

— Но ведь связь может оборваться случайно!

— Мой человек поймет, случайно это вышло или нет. Только не глупи: мне нужны деньги, а не труп. Все понял? Когда соберешь сумму, получишь новые указания.

— Я всё сделаю.

Филипп покинул машину и исчез в темноте дворов.

Миша находился в такси, медленно кружившем по окраине района. На его коленях лежал прибор, отслеживающий перемещение объекта по сигналу GPS. Жирная красная точка показывала маршрут на электронной карте. Прибор являл собой упрощенный планшет, а потому не вызвал вопросов у любопытного таксиста. В трубке слышался бубнеж Максима. Он взволнованно пересказывал видимую им реальность, вылепливая повествование из корявых фраз. Мишу мало беспокоила слабая грамотность, он внимательно следил, чтобы слова совпадали с действительностью. Пока всё шло хорошо: перепуганный Макс четко следовал указаниям. Улицы, которые он называл, совпадали с GPS данными.

Такси подъехало к определенному дому. Мешок вышел. Он заблаговременно расплатился с водителем, так что попрощался с ним быстрым кивком. За углом дома ожидал человек с рюкзаком.

— Микрофон в трубке не забыл отключить? — первым делом поинтересовался Филипп.

— Всё в порядке, он нас не слышит, бубнит там что-то.

Филипп взял трубку и посмотрел на экран. Тревожил тот факт, что треть батарейки была уже израсходована. И это всего за двадцать минут! Из-за такого расхода единственная связь со жлобом оказывалась под угрозой.

— Ты хорошо зарядил батарейки? — спросил он, взглянув на Мишу.

— До отказа. Я тоже заметил, что садятся быстро, и только сейчас до меня дошло, почему. Ведь я их купил отдельно, новыми, а им, чтобы вмещать максимальный заряд, нужно пройти несколько полных циклов зарядки-разрядки. Всё предусмотреть нереально, но, думаю, нам хватит. Этот тип говорит, что уже возле дома, а деньги у него якобы в сейфе, собирать не придется.

— Дай-ка послушать.

Максим явно утомился вести монолог: слова произносил медленно, повторял одно и то же по нескольку раз:

— Открываю сейф. Вижу деньги. Пачки пятитысячных купюр. Требуемая сумма — восемь пачек. Беру пакет. — В трубке зашелестело. — Одна… вторая… у меня их девять, кладу девять. Сейф пуст. — На последнем слове Максим закашлялся и замолчал.

— Тебя слушают, — спокойно сказал Филипп. — Не замолкай.

Максим кашлянул еще.

— Простите, простите. Я просто увидел на столе стакан воды, в горле пересохло.

— Спокойно пей свою воду. Ты молодец, что положил пачкой больше, но сейчас верни её обратно. Должна быть именно та сумма, о которой мы договаривались.

— Хорошо. — Послышались жадные глотки, а потом облегченное: — Извините, куда мне ехать?

— В сторону аэропорта. Позже скажу точное место. Там же договоримся, как снять с тебя жилет. Продолжай разговор и не замолкай ни на секунду.

Филипп отключил микрофон и обратился к Мешку:

— Полдела сделано. Теперь вся надежда на связь. Если она по каким-то причинам прервется, мы потеряем деньги. — Он отдал трубку Мише: — Слушай его. Я пока вызову очередное такси.

Машина задерживалась. Тем временем, одной рукой держа руль, другой телефон, Макс почти домчался до аэропорта. Черный пакет лежал у него между ног. Понимание, что эти деньги — гарантия его жизни, не давало отложить их в сторону.

Из города к аэропорту вела четырехполосная дорога протяженностью в пару километров. Мешок, с телефоном возле уха и вниманием на дисплее, высадился в нужном месте. Филипп проехал на две сотни метров дальше, расплатился и вышел. Сонному таксисту было плевать на все эти маневры посреди опустевшей трассы. Кто-то вышел, кто-то зашел — какая разница, заплатили и ладно!

Вдоль дороги не было ни жилых домов, ни прочих строений, лишь плотной стеной росли деревья. Филипп зашел за них и по неглубокому снегу побрел навстречу Мешку. Через несколько минут они встретились.

— Уже третий круг делает, — сказал Миша, увидев Филиппа в темноте между деревьями.

— Ага, видел его. Кажется, хвоста нет. Ни за ним, ни за нами. Пора его останавливать, не то он своими разъездами привлечет чье-нибудь внимание.

— Как забираем?

— Как договаривались, — сказал Филипп. — Включай микрофон, давай трубку.

Миша отдал телефон и развернул к Филиппу дисплей планшета.

— Очень хорошо, — сказал Филипп, почесав бровь. — Сейчас ставь одометр по нулям и через двести метров сбавляй скорость.

— Сбрасываю одометр и начинаю отчет… — покорно произнес Макс.

Филипп указал в сторону дороги — там вдалеке мелькнули ксеноновые фары. Мешок кивнул и для затемнения прислонил яркий экран планшета к куртке.

— Пятнадцать… — донеслось из трубки.

— Сбавляй скорость до тридцати.

Максим испытывал чрезвычайно сильную тревогу, поэтому сильнее зажал пакет с деньгами между коленей. Посетила мысль, что его могут взорвать, а уцелевшие деньги забрать из горящей машины до приезда полиции.

Но это лишь игра воспаленной фантазии.

— Теперь круто разворачивайся через двойную сплошную и тормози на противоположной обочине.

Это было необходимо, так как автомобиль двигался по другой стороне.

Автомобиль без промедлений выполнил разворот и замер строго в нужном месте. Держа пистолет обеими руками, из леса появился Филипп. Максим даже не успел понять, откуда он взялся.

— Пакет сюда!

— Пожалуйста, снимите с меня эту штуку! — взмолился Макс.

— Пакет, — спокойно повторил человек, чье лицо скрывалось за маской.

Макс передал пакет, издающий громкий шелест при каждом касании. Филипп запустил в него руку, убеждаясь, что деньги на месте. Даже сквозь перчатки упругие пачки банкнот чертовски приятны на ощупь. Затем без замешательств, но как можно более демонстративно прислонил тумблер к специальному разъему и отщелкнул. Вновь прозвучал пронзительный зуммер. Макс в ужасе зажмурил глаза.

— Можешь снимать.

— Я боюсь.

— Тогда я пошел, а ты бойся сколько угодно.

Макс понял: жилет действительно лучше снять, пока грабитель в машине, и заторопился.

— Успокойся, — сказал Филипп, наблюдая за его лихорадочными движениями. — Давай его сюда и не забудь про телефон и коробку под сиденьем.

Было заметно, как встрепенулся Максим, когда вспомнил, что под ним всё это время лежала еще и коробка, которая могла являться чем угодно. Он поспешно её достал и передал грабителю. Филипп, не кладя вещи в рюкзак, а вместе с пакетом взяв их в охапку и держа на прицеле голову Макса, сказал на прощание:

— Молодец. Всё сделал, как надо, без шума. Твой долг прощен, и, надеюсь, ты больше никогда не услышишь обо мне. Просто уезжай и забудь эту ночь.

Максим хотел что-то ответить, но Филипп быстро вышел из машины.

До общаги они добрались только к семи утра. Вахтерша смерила их одобрительным взглядом, так как парни напоминали возвращающихся из ночного похода. Это лучше, чем шататься по клубам. В самом деле, ведь лучше.

— Сегодня днем нужно избавиться от одежды, — сказал Филипп, проходя в комнату. И опустил взгляд: — А также от обуви. — Мобильники они выбросили в мусорку где-то за много дворов отсюда. Взрывной жилет был «разоружен»: из него вытащили пакетики с песком, оторвали провода и бросили на радость бродягам.

— От всей одежды? — уточнил Мешок.

— От той, в которой мы были. Включая рюкзак. Может, это и не практично, но мне почему-то кажется, так будет лучше. По крайней мере, спокойнее.

— Ты чего, жалко ведь такое выкидывать! Вот хотя бы мой красный пуховик, который я вывернул наизнанку, чтобы не быть приметным — я в нем и месяца не отходил!

— Прекрати скупердяйничать. У тебя пакет, набитый деньгами, а ты тряпки жалеешь. Отнесись к этому, как к издержкам производства.

— Ну да, — вздохнув, согласился Мешок.

Несмотря на ранний час и бессонную ночь, от напряжения спать не хотелось. Бодрствование теперь обеспечено до полного истощения. Они решили потратить время с пользой и стали приводить себя в порядок. Филипп первым пошел в душ.

Минут десять он попеременно обливал себя то горячей, то холодной водой, пока окончательно не избавился от чувства нереальности. Обтерся, оделся и вышел. Мешок достал откуда-то бутылку вина.

— Филь, у нас есть штопор?

— Нет. Дай сюда, открою отверткой. Откуда ты раздобыл вино?

— Помню, в сауне ты говорил, как тебе не нравится пиво и как хотелось бы выпить вина. Когда я узнал, что намечается крупное дело, вспомнил твое желание и купил бутылку красного грузинского. Перед уходом я загадал, что мы обязательно выпьем её, когда всё получится. Уже потом перед глазами рисовалась совсем другая картина: мы, худые, небритые, с синими от наколок руками, возвращаемся через много лет из тюрьмы и находим эту бутылку, поросшую пылью. Я говорю: «Вот, мол, Филипп, я так хотел, чтобы у нас с ограблением все получилось, но нихера не вышло, поэтому давай просто выпьем»… К счастью, мы возвратились утром, а не через много лет, поэтому давай выпьем с удовольствием!

— Красиво. Доставай стаканы, сейчас я её вскрою.

Вино было прохладным и удивительно вкусным. Филипп выпил первый стакан с наслаждением. Налили по второму. Молча чокнулись.

Спустя какое-то время, Миша произнес:

— Практически всю работу выполнил ты. Всё самое ответственное и сложное. Идея с жилеткой, нападение, все-всё…

— Это к тому, что мне светит больший срок? — кисло улыбнулся Филипп.

— Это к тому, что деньги предлагаю поделить в неравной пропорции: я хочу, чтобы тебе досталось процентов шестьдесят-семьдесят. Тебе они будут нужнее, ведь теперь ты сможешь начать торговлю на Форексе. Может, на сей раз сыграешь по-крупному?

— Так говоришь, будто просрать шестьдесят штук за день — это по мелочи!

Миша засмеялся и, сделав очередной глоток, подытожил:

— Короче, тысяч триста тебе хватит.

— Сколько-сколько? — переспросил Филипп.

— Не, ну ты не борзей, мне хоть сотка должна остаться?

— Ты вообще о чем?.. — И тут он вспомнил, что с самого начала о сумме, которую будут требовать с казиношного жлоба, они не упоминали ни разу. Было и так понятно: задолжал размер приза второго места, четыреста тысяч — значит, и требовать нужно столько, плюс-минус. По крайней мере, это казалось логичным для Миши.

— Загляни в пакет, — меланхолично посоветовал Филипп.

Мешок заглядывать не стал, просто вытряхнул содержимое на стол.

— Не понял, — прогудел он, увидев некое несоответствие ожиданий и реальности. Взял плотную красно-оранжевую котлету и освободил от банковской ленты. Пока он считал, между купюрами собирался воздух, своеобразная прослойка размером в сотую долю миллиметра. Но именно эта прослойка к концу пересчета сделала пачку объемной и визуально увеличила в два раза.

— Сто! — подсчитал Мешок и сдвинул пачки в кучу. — Восемь пачек. Пять тысяч умножить на сто, получится пятьсот. Пятьсот умножить на восемь… — Он смолк, посмотрел на Филиппа, затем на деньги. Потом опять на Филиппа. — Ты понимаешь, что здесь четыре миллиона? — спросил он сдавленным голосом.

— А как же. Ведь это я приказал ему собрать такую сумму.

— Но…

— Миша, ни слова! Взять четыре лимона — моё осознанное решение. Я рисковал, делая такие запросы, но, тем не менее, был уверен: с именно таким количеством денег он сможет более-менее легко расстаться. И самое главное — был уверен, что они у него в свободном доступе.

— Круто. Реально круто! Не знаю, что сказать. — Миша залпом выпил бокал вина. — Ты оказался дальновидным: ведь попроси ты четыреста или даже пятьсот тысяч, он бы догадался, кто устроил нападение.

— Вот именно.

За окном бушевала метель. Вино закончилось. Тем временем следы, оставленные между деревьев у аэропорта, без остатка исчезли под свежим снегом. А в паре километров от общежития, на десятом этаже элитной квартиры, в кабинете за своим столом сидел Макс.

Открытая дверца сейфа подсвечивалась настольной лампой. В его глубине лежал холщовый мешочек с драгоценными монетами, важные бумаги и одинокая пачка денег.

Одна рука Макса подпирала голову, другая держала стакан с коньяком элитного сорта. Он много лет не испытывал такую злость и унижение. Но, несмотря на это, несказанно радовался, что остался жив. А еще думал о необходимости обзавестись охраной.