Неразгаданное убийство. Современный детектив

Александр Эдуардович Кваченюк-Борецкий

Делая трудный выбор между давней дружбой с Германом Дотом и торжеством закона, Оксана Худоярова выбирает последнее. Она дает свидетельские показания против молодого человека, которые грозят ему пожизненным сроком.

19

— Так, ты — сын Виталия Семеновича?

— А вы откуда знаете? — притворно удивился Герман.

Но человек в погонах сделал вид, что не заметил его иронии.

— А меня зовут Георгий Самойлович Стодевятов! Может помнишь… Я в свое время к вам на хату изредка наведывался, когда обстоятельства по работе вынуждали, и с твоим папаней срочно требовалось кое-какие очень важные вопросы утрясти!.. Хотя… Мал ты тогда еще был…

И полковник внимательно посмотрел на Дота. Это был мужчина средних лет и среднего роста, с копной жестких и черных, как смоль, волос и сединой на висках, крепкого сложения. С мохнатыми бровями, из-под которых на мир со знанием дела угрюмо взирали глаза, похожие на два кристально-чистой воды озерца. Казалось, окунешься в них и не выплывешь, даже если спасательный круг тебе кинут.

— Да, пожалуй, есть сходство!

— В чем — это, интересно? — нахально усмехнулся Герман.

Но начальник отдела по борьбе с организованной преступностью и не думал на него сердиться. Недоверие к его персоне и, в результате этого, некоторая доля сарказма со стороны молодого человека, который едва переступил порог своего двадцатилетия, казались ему вполне естественными.

— Взгляд у тебя, точь-в-точь, как у него, с затаенным огоньком внутри! И выражение лица такое же… Дерзкое, решительное! Смотрю я на тебя, парень, и как будто его, Семеныча, вижу! Словно бы, и не было того выстрела прямо в голову! И живой — он до сих пор и невредимый!..

— Зачем вы мне все это говорите? За душу тронуть хотите? И, чтоб слезу я пустил? Не дождетесь!

— А я и не жду!

— И правильно делаете!

— Я понимаю! Не хочешь ничего говорить, так и не надо! Только твой отец не одобрил бы твоего поведения…

— Опять вы — про свое! Нечего мне вам сказать! Не че го!

Германа начинала не на шутку злить въедливость этого матерого законника.

— А меня ваш Главный убеждал, что есть! Как это понимать?

— Как хотите!

— Твой отец скольких наркоманов переловил да пересажал! Пальцев на руках не хватит, чтобы всех пересчитать!

— А вы не считайте! А то ненароком ошибетесь и чужие заслуги припишите тому, кто вас об этом никогда не просил!.. А теперь… Тем более, не попросит…

— Ты не очень-то вежлив со старшими, Герман!

— Извините, конечно! Но и вы поймите меня правильно… Я действительно ничего не знаю об этом человеке в солнцезащитных очках и черной куртке! Сперва мне показалось, что я уже видел его прежде! Да и то, это может быть совсем не он! С тех про три года минуло… И тогда он не носил ни бороды, ни усов!..

— Ну, и ладно!.. Ступай себе с богом!

И Георгий Самойлович Стодевятов, достав платок из кар-мана, шумно высморкался в него.

— Если не дорожишь своей жизнью, так пусть этот опасный преступник на свободе гуляет! Я-то, прежде всего, хотел тебе помочь и другим ни в чем перед ним неповинным людям, которым он, если еще пока что пулю между глаз не всадил или ножичком горло не полоснул, то это — лишь дело времени!..

«Знаю я, как вы помочь хотите! Хватит с вас того, что моего отца уже нет в живых!..» — примерно, так подумал про себя Дот.

— Так, я могу идти?

Демонстративно отвернувшись, Георгий Самойлович ничего ему не ответил.

— Папаню твоего!.. Один из таких же гадов и порешил! — уже выходя из кабинета начальника ОБОП, услышал Герман вдогонку.

Вот достал! Надо ж, клещ при погонах! В самое больное вцепился! И вырвать его оттуда никакими щипцами нельзя! Зря он тогда Константину лишнее сболтнул про типа, которого он видел возле филармонии! Ведь Герман в точности не знал, был ли тот в действительности ухажером Окси в прошлом? И являлось ли убийство Чудова делом его рук? Он лишь предположил это. Конечно же, Константин не мог не рассказать об их разговоре Главному. А тот сообщил в полицию, чтобы придать больше статуса собственному детищу, то есть «Реликту»! Газете, которая занимает ярко-выраженную гражданскую позицию и не мирится с теми, кто преступает закон. Вот полковник и наехал на Германа, точно асфальтовый каток, чтобы нужную информацию отжать. С другой стороны, Дот не мог не поделиться своими сомнениями и догадками с Костей, у которого практиковался. Тот и не предполагал, что Тео захочет извлечь из этого столь опасную выгоду! Неужели, Вернис все измерял только выгодой, которую ему приносил «Реликт»?

Герман ничего не сказал Стодевятову потому, что не хотел подставлять Окси. Ведь это из-за владельца «Порша» она в свое время перестала появляться в школе, а Дота несколько часов подряд продержали в полицейском участке. При случае Дот решил немного подробнее расспросить про ту историю у самой Худояровой. Естественно, если она согласиться говорить с ним на эту тему. А, если — нет? В любом случае, давить на нее он не станет!

Герман решил не оттягивать долгожданную встречу с Окси, тем более, что ее номер теперь имелся в памяти его сотового.

Он вдруг вспомнил, как после весеннего бала, которым закончился фестиваль под названием «Черемуховый цвет», она с улыбкой подошла к нему в костюме очаровательной бабочки с крыльями за спиной, в который успела переоблачиться по ходу мероприятия, и спросила:

— Тебе понравилось?

— Да, очень! — просто ответил он.

— Значит, и тем, кто будет читать про это тоже должно понравиться! Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Баш — на баш! Если ты позволишь проводить тебя до дому, завтра утром материал будет сдан в печать!

Окси с сомнением посмотрела на Дота.

— Не врешь?

Он безразлично пожал плечами.

— Как знаешь!

Демонстративно отвернувшись от нее, он собрался уже уйти…

— Ладно! Погоди, я только переоденусь!

И она быстрым шагом направилась из редеющего зала со зрителями за кулисы сцены.

Потом они шли по улицам вечернего города и говорили о разном.

— Так, ты хочешь стать журналистом? — спросила она.

— Почему бы, нет? Эта — профессия ни чем не хуже других!

— Я не говорю, что хуже! Я говорю, есть ли у тебя к ней способности, и нравится ли тебе она?

— Костя говорит, что я — прирожденный репортер!

— А кто такой — Костя?

— Костя? Костя — правая рука Тео и мой шеф!

— А!.. Это — тот лысый? С козлиной бородкой?

Герман от неожиданности слегка насупился.

— Кос — отличный жур! И бородка у него — нормальная!

Окси понимающе кивнула.

— Ну, извини! Не хотела я обидеть твоего жура!

Они не заметили, как очутились возле подъезда ее дома.

— Спасибо, что проводил!

И Окси прижала чип к гнезду замка. Тот пискнул, и она потянула за ручку двери.

— Постой! А, как я тебе сообщу, что статья готова? У меня, ведь, даже нет номера твоей мобилы!

— А ты не много хочешь?

— Но, ведь, это…

Герман пару секунд подбирал нужные и весьма убедительные доводы.

— Это для дела нужно!

На лице Окси мелькнуло сомнение. Но, как видно, желание поскорее увидеть материал о весеннем фестивале в газете, оказалось сильнее.

— Ладно! Для дела, так — для дела! — наконец, сказала она.

— Твоя взяла!..