Светский сезон. Дебютантка для Дракона

Александра Берг (2024)

Я — дочь преступника. Меня и мою мать сослали в отдалённую провинцию и лишили магии. Он — тот, по чьей воле я оказалась в ссылке. В его глазах — тьма. В его крови — пламя. Эймунд Тор самый опасный дракон на всём материке. И я наивно полагала, что никогда с ним больше не повстречаюсь, но именно это и происходит, когда меня неожиданно приглашают на бал дебютанток…

Глава 5

"Открывайте, полиция!" — такое бодрит похлеще ледяной воды.

Отбросив от себя покрывало и накинув на сорочку махровый платок, поспешила вниз. Мотти уже встала. Напугана и ошарашена она была не меньше моего.

Полиция? К нам? Зачем?

Первое, о чём я подумала, было — они узнали, что я пыталась снять браслет! И теперь мне точно не поздоровится!

Мысль уколола в висок и тут же испарилась, оставив после себя горечь послевкусия.

— Открывайте! — под ударами наша хлипкая дверь ходила ходуном. Ещё немного и точно вылетит с петель.

На крыльце стояли двое полицейских. Один был низенького роста, щуплый, с тонкой кожей, через которую можно было увидеть голубые вены. Другой же, напротив, был огромного роста, широкоплечий, с квадратным подбородком и маленькими глазками. Думаю, именно он барабанил в нашу дверь.

— Даниэлла Марроу? — ко мне обратился щуплый.

— Да.

— Капитан Генри Чарлсон, — мужчина снял фуражку. — Вам нужно пройти с нами.

— Меня в чём-то обвиняют?

Генри Чарлсон сделал глубокий вдох.

— Да, мисс Марроу. Вас обвиняют в краже крупной суммы денег. Господин Брамс считает, что вы вчера обчистили его лавку.

— Что? — я поперхнулась воздухом и закашлялась. — Это… это какая-то ошибка.

— Пройдёмте.

— Но… — я сделала шаг назад.

— Не усугубляйте ситуацию, — грубо пробасил полицейский с квадратным лицом.

— Даниэлла, что же это? — Мотти осторожно высунулась из коридора.

— Это ошибка, — процедила сквозь зубы. — Это всего лишь ошибка!

Полицейские дали мне немного времени, чтобы переодеться. Натянув платье и сапоги, я спустилась вниз и последовала за мужчинами. Мотти осталась дома приглядывать за мамой.

Пока мы шли к лавке, шлёпая по лужам и грязи, на душе нарастала тревога. Я воровка? Да это же бред! Я в жизни ничего не украла!

В сознании всплыла картина вчерашнего вечера. Яркой вспышкой она пронеслась перед глазами и застряла в сердце тупой иглой.

Бенедикт!

Всё встало на свои места. Несомненно, это именно он приложил руку, чтобы отомстить!

Дойдя до лавки и переступив её порог, я опасливо огляделась. На первый взгляд ничего не изменилось, но вот возле прилавка… Касса была открыта!

— Следуйте в кабинет господина Брамса, мисс Марроу — меня грубо пихнули в спину.

Там меня уже ждали. Хозяин сидел в своём роскошном кресле с перекошенным от злобы лицом.

— Как же это получается? — без особых прелюдий сразу же начал он. — Моя работница меня обокрала?

— Я не…

— Сядь! — рявкнул хозяин, ударив кулаком об стол. Я инстинктивно вздрогнула и подчинилась.

— Господин… — голос дрожал. — Господин Брамс, я не знаю о чём речь. Я не могла этого сделать.

— Кассу открыли ключом, — вмешался полицейский, что стоял возле выхода, перекрывая тем самым путь к отступлению. Но я не собиралась никуда бежать. Я же невиновна! — А ключей всего… м-м-м… три? — он обратился к хозяину.

— Да, — недовольно буркнул Элайджа Брамс. — Один у продавца, второй у управляющей, а третий лежит здесь, — мужчина похлопал по карману своего пиджака.

— Кто вчера закрывал лавку? — поинтересовались за спиной.

— Я… должна была закрыть, — воспоминания вчерашнего вечера снова начали давить на меня, как струя вонючей грязи. Вот-вот и сознание вновь затопит мерзостью, которое источал из себя Бенедикт Брамс.

— В том-то и дело, что ты! — хозяин нахмурил брови и нервно сжал подлокотники кресла, чтобы сдержать нарастающий гнев. — Думала, что я вернусь только к концу недели, и ты за это время успеешь сбежать? Не вышло!

— Господин, — я попыталась оправдаться, но меня снова резко перебили.

— Вся ваша семейка такая! Хоть отец твой, хоть ты! Оба преступники!

— Я этого не делала! Это ваш сын! — не выдержав абсурдных обвинений, я вспылила.

— Ты смеешь подозревать Бенедикта? — Элайджа Брамс поднялся с кресла. Его буквально перекосило от злости — на скулах заходили желваки, а вены на лбу набухли, превратившись в неприятные на вид щупальца. — Бен вернулся сегодня! — во всё горло заорал хозяин. — Он приехал сегодня! Рано утром, вместе со мной!

— Это неправда! Ваш сын… — у меня словно кость застряла в горле. — Он… — оглянулась, посмотрев на полицейского. — Он хотел, чтобы я вышла за него замуж. Признался в этом, когда вчера вечером пришёл в лавку.

— Предложил тебе выйти за него замуж? — Элайджа Брамс расхохотался. — И ты хочешь, чтобы я поверил?

— Но это правда! — я резко встала.

— Увидите её! — прошипел хозяин лавки.

— Мисс, прошу, — ко мне тут же подошёл капитан Чарлсон, — пройдёмте.

— Я не виновата. У вас даже доказательств никаких нет!

— Доказательства найдут, можешь не сомневаться, — прорычал Элайджа Брамс.

Спустя пятнадцать минут я уже сидела в кабинете капитана полиции. Мистер Чарлсон меня не перебивал, когда я рассказала ему о вчерашнем. Казалось, что он был предельно сосредоточенным, пытался вникнуть в суть, но вот глаза… В них отражалась вселенская скука, будто ему не было никакого дела до правды.

— Всё, что вы рассказали, очень интересно, — хмыкнул капитан. — Но что вы скажете на это? — мужчина чуть наклонился к полу. Через секунду на столе лежал мешочек с перевязанной красной лентой.

— Что это? — я застыла от внутреннего напряжения.

— Деньги, мисс Марроу, — отчеканил полицейский. — Украденные у лавочника, господина Брамса. Их нашли в ваших вещах. Как вы это объясните?

— Меня подставили! Бенедикт Брамс, после того, как я отказала ему.

— Даниэлла Марроу, — капитан поднялся из-за стола. — Отправлена в ссылку вместе с матерью за преступление своего отца. Риджинальд Марроу, покойный граф Даплэнс, был приговорён к казни за попытку убийства Первого Советника Его Императорского Величества и придворного мага — герцога Уильяма Крайтона. Всё ваше имущество было конфисковано, а имение и дом проданы на торгах.

— Зачем вы об этом говорите? Разве преступление моего отца имеет какое-то отношение к краже, в которой меня обвиняют?

— Просто хочу напомнить вам, что сын уважаемого во всём городе человека не будет связываться с такой, как вы, а уж тем более делать предложение.

— Вы с ним заодно? — прошипела я. Нужно было сразу догадаться, что к чему. Бенедик просто-напросто подкупил местных полицейских.

— Сержант! — гаркнул капитан. В кабинет тут же ввалился тот самый бугай, который едва не вынес нашу дверь.

— Капитан, — мужчина встал по стойке смирно.

— Увидите мисс Марроу в камеру. Ей нужно хорошенько подумать над сказанными словами.

Меня силой вывели из кабинета и поволокли вниз по лестнице. Камеры находились в подвале, а если учесть то, что погода за окном далека от летней — в помещении было холодно. Очень холодно. Так холодно, что меня уже через пять минут пробрало до самых костей, а живот скрутило спазмом. Надеяться на справедливость не стоит. Похоже, в мире её нет.

Заперев меня в одиночной камере, где кроме шмотка сена на полу больше ничего не было, сержант, позвякивая ключами, удалился. Камера была тёмной, сырой и насквозь пропахшей гнилью, словно за стенкой находилось зловонное болото. Поганые эмоции внутри меня нарастали как снежный ком, а вдобавок ко всему этому появилось ощущение безысходности.

“И моя жизнь закончится вот так… Я сгнию в темнице за то, что ответила отказом какому-то напыщенному индюку?”

“А что же будем с Мотти… С мамой? — мысли метались, паникуя и наталкиваясь друг на друга, а в ушах звучал мрачный голос Бенедикта:

“Ты никто… Тебе не помогут…”

— Здравствуй, Даниэлла, — голос был уже не в голове, а наяву. Надменный, смеющийся, властный. — Как тебе новая комната? Нравится?

— Ты! — я вцепилась в решётку, да так сильно, что костяшки на пальцах побелели.

— У тебя есть два варианта, — желчно усмехнулся мужчина. — Либо ты гниёшь здесь, либо…

— Становлюсь твоей женой? — перебила я его. — Но твой отец никогда не согласится на этот брак! Он сам мне сказал!

— После того, что сделала, — Бенедикт ядовито прищурился, — не позволит, а поэтому ты будешь моей постельной горелкой. Согласна?

— Убирайся в пекло! Ты, мерзкий… — я хотела выдать какое-нибудь крепкое словцо, но поняла, что он даже этого недостоин.

— Подумай, Даниэлла. Хорошо подумай, прежде чем я вернусь.

— Этого не будет! Никогда!

— Возможно, три дня в этих казематах научат тебя уму разуму, — Бенедикт снова едко усмехнулся, после чего вальяжной походкой направился на выход. — Три дня! — мужчина махнул рукой.

— Эй! — внезапно донеслось из соседней камеры. — Я готова греть тебе кровать, белобрысый. Только вытащи меня отсюда!

Бенедикт не ответил. Он уже был на лестнице.

— Зря ты не согласилась, — отозвался тот же голос, который принадлежал женщине.

— У меня ещё есть гордость! — со злобой выговорила я.

— Твоя гордость не поможет выбраться отсюда!