Гражданин Еда. Рассказы 2020—2021

Алексей К. Смирнов

Рассказы 2020—2021 гг, написанные в жанре сюрреалистического гротеска. Все как обычно – юмор темных оттенков и ненавязчивое человеколюбие. Книга содержит нецензурную брань.

Город Дит

Кто-то захаркал коврик, и Пищ, приложившись лбом к электрическому щитку, сосчитал до семидесяти восьми. Потом вставил ключ и так подержал его. Дверь не была заперта. Он потянул ее на себя, и она отворилась внутрь.

— Дима вернулся? — крикнул Пищ из прихожей.

Из спальни выпорхнула Амалия Хребтова.

— Маленький мальчик снова звонил, — сообщила она. — Не нам.

Пищ снял трубку древнего телефона. Поднес к уху.

— Вы скоро все сдохнете, — произнес далекий тоненький голос.

Пищ положил трубку на рычаг.

— Кому он звонил? Где?

— Передавали, что в Аргентине. Шесть человек уже умерло.

Пищ проследовал на кухню и сел за стол. На блюде лежала небольшая рыба с человеческим лицом. Она была нарезана ломтями с хвоста и до брюшного полюса. Пищ взял ее всю огромными руками и проглотил. Положил на место и повернул колесико радиоприемника.

— Ситуация с маленьким мальчиком продолжает ухудшаться, — прохрипел диктор. — Новые звонки получены в Мексике, Аргентине, Германии, Великобритании и по всему миру. Число умерших достигло трех тысяч пятидесяти шести…

— Дима где? — спросил Пищ.

Амалия Хребтова воздела руки, сложила их кольцом, закружилась на месте и запела. Нижняя юбка мела дощатый пол.

Пищ оделся вдвое против обычного и вышел.

Двор был подсвечен красным. Кривые деревья замерли в полупоклонах. Навстречу Пищу шел Дима с папкой под мышкой. Пищ, ненадолго остановившийся, снялся с места и прошел мимо. Он устремился по касательной ко двору, а Дима стал удаляться на запад. Вскоре Пищ скрылся из виду, и Дима увидел костер. Вокруг сидели четверо и жарили дедушку. Тот медленно поворачивался на вертеле и что-то беззвучно шептал.

— Эй, поди сюда, — окликнул один. Это было длинное лицо с короткими ножками, обутыми в галоши.

Дима ускорил шаг и оставил костер позади.

«Дедушка, дедушка», — стучало у него в голове.

За спиной ему что-то кричали. Кто-то встал и вырос до неба, но Дима свернул за угол и очутился на проспекте. Женщина, доходившая ему до колена, вынула из-под чепца огромные ножницы и отстригла Диме голову. Женщину немедленно задержали.

Пищ наблюдал за ее допросом. Двое склонились над ней, и один был еще ниже, но тоже склонился. Вокруг высились остроконечные башни, звучала музыка без контрапунктов и обертонов. Свет был красный, и все было красное, где не черное, а мест иного цвета было не счесть, но тоже красные и черные. За башнями замер багровый солнечный полукруг. Пустыня давила мертвой тишиной и простиралась до горизонта во всех направлениях. Прогромыхала маленькая тележка, в которой хихикали и удовлетворенно вздыхали. Следом возник колесный репродуктор.

— Мальчик звонил, мальчик звонил, — повторял он на разные лады. — Да, представьте себе, он звонил! Он позвонит еще… Десять тысяч смертей по данным нашего источника, но все пока живы.

— Это ты, Дима? — спросил Пищ.

Тот из двоих, что задержали женщину, обернулся.

— Да, это я, — ответил он и ушел.

Второй вернул женщине ножницы и забрался к ней под чепец. Тот сразу раздулся, и конструкция заковыляла к городской ратуше.

Дима Пищ сунулся в первую открытую дверь. Внутри царила тьма, и он протянул папку. Тьма разошлась, явив огромное бесстрастное лицо.

— Ам, — сказало лицо, глотая Диму и Пища.

Включилось радио.

— Государственное собрание снижает налог и доход, всем явиться, — объявило оно. — Прием чешуи, а также слизи и книг повышенного спроса приостанавливается до особого распоряжения.

Весь район мерно сдувался и опадал. Красный свет оставался ровным.

— Я Дима, — равнодушно провозгласило лицо.

Зазвонил телефон, и оно тупо уставилось. Ему было нечем снять трубку, но оно ее сняло.

— Вы скоро все сдохнете, — пообещал далекий мальчик.

— Скорее бы, — ответило лицо. — Как здоровье твоего дедушки?

— Пищ, — пискнул мальчик.

— Как здоровье дедушки? — повторило лицо.

Но никто уже не слушал.

А оно все растекалось и растекалось, растекалось, а потом растекалось все шире, скрывая в себе молчаливое блеяние, хрюканье, щебетание, весенние шорохи и рык; играя красками черными, жонглируя красками красными посреди пустыни в остроконечном городском центре.

Пищ вышел с черного хода. Это был парадный ход, только красный.

Мимо протопало волосатое ухо на четырех ногах и с птичьим клювом.

«Прямо какой-то Босх, — подумал Пищ, заворачивая в контору, где ему вручили папку. — Не знаю такого, — подумал он в следующую секунду. — Известное дело — Босх. Это же Дима».

Он сразу позвонил Амалии Хребтовой.

— Я здесь, — ответила та, как только выслушала.

— Где ты был? — спросила она, когда Дима вошел.

Дима снял галоши, проковырял ухо и снял телефонную трубку.

— Вы скоро все сдохнете, — сказал он тоненьким голосом.

Амалия Хребтова закружилась и запела, но не там.

© апрель 2020