Академия попаданок. Третий семестр

Алексей Калинин, 2020

Перед второкурсницами открывается мир Стратуина. Мы можем стать тут королевами, но каждый встречный считает своим долгом сделать из нас рабынь. Однако обыватели не готовы к моему приходу, а я ни за что не соглашусь мыть унитазы и доедать за кем-то. Новые враги в разы превышают число старых друзей, поэтому шутки оставлены в Академии, а с собой взяты дерзкие приколы. Да ещё и черный маг похитил почти половину первого курса, а мы должны вытащить девчонок из его алчных ручонок. В общем, наша задача – выжить, а моя – ещё и поразвлечься. Готовься, Стратуин – второй курс Академии попаданок идет к тебе в гости.

3

Мда, как началось утро не очень хорошо, так оно и продолжилось. Мало того, что выспаться не дали, так ещё и зашвырнули неведомо куда.

Короткий синий блеск в глазах и вот уже обеденная зала с расписными стенами и потолком сменилась диким лесом.

Почему он дикий? Да потому что заяц, сидевший на пеньке неподалеку от того места, где мы с Агапой шлепнулись на траву, не прыгнул испуганно прочь, а спокойно продолжил наблюдать за непрошенными гостями.

У нас в Ярославской области по данным было порядка двадцати пяти тысяч зайцев. Охотники с радостью гоняли косых, поэтому они остерегались даже малейшего шума и смывались при малейшем непонятном шуме, а этот сидел на пеньке и только самокрутку не смолил в пасти.

— Где мы, Марина? — спросила Агапа, оглядываясь по сторонам.

У меня едва не вырвался ответ в рифму, но я сдержалась — всё-таки нервный выплеск не стоит делать на подруг и друзей. А в самом деле — где мы?

Высоченные сосны бросали тень на худосочные березки, темно-синие ели скрывали под своими широкими лапами муравьиные царства. Трава не то, что высокая, но редкая и тонкая, как будто тут прошлась сумасшедшая огородница, которая задалась целью повыдергать все растения, кроме мятлика и пырея. Поваленные стволы деревьев успели обрасти мхом до такой степени, что сейчас напоминали тела загорающих крокодилов.

— В лесу, Агапушка, в лесу, — ответила я. — И нам неплохо бы из него выбраться.

О как! Я могу разговаривать!

А двигаться?

Попытки увенчались успехом, все суставы работали как надо. Видимо, при перемещении заклинание паралича спало и теперь я могу снова прыгать и скакать. Вот только скакать не очень хочется…

— С прибытием! — раздался голос и из пустоты возник суслягух.

Вот только что его не было и пфук! — он появился. Именно с таким звуком — пфук!

Я думала, что у зайца железобетонная смелость, но при появлении суслягуха он повторил звук и припустил со световой скоростью прочь. Только мятлики и прошлогодняя листва взметнулись вверх.

— Ага, прибытие прошло успешно, — проворчала я, осматривая себя. — Во время пути никаких эксцессов не произошло, персонал и пассажиры чувствуют себя хорошо.

— Чего? — удивился суслягух.

— Не обращай внимания, это мне на ум цитата из какого-то фильма пришла.

— Ну, как я — лихо камень стянул? — подмигнул мне суслягух.

— Да, это ты молодец. Прямо как будто договорился с Фендюлятором, что он будет смотреть в другую сторону, а ты слямзишь Драконью слезу, — поморщилась я.

Суслягух театрально вздохнул и скорчил мину оскорбленной невинности:

— За что ты меня так? Я же за ради общего дела стараюсь, а ты…

Вот же какой, теперь и на чувство вины нажимает. Манипулятор этакий. Даже Агапа повелась у него на поводу:

— В самом деле, Марина, чего ты к нему придираешься? Он же хотел как лучше…

Даже по голове погладила. Суслягух сначала удивленно на неё посмотрел, отпрянул, а потом и сам подставил голову. Я только хмыкнула.

— Ой, застыдили. Ладно, это нервное. Извини, дорогой фамильяр, ты и в самом деле молодец. А сейчас расскажи нам, куда мы попали и где наши вещи?

Агапа погладила суслягуха ещё пару раз, тот или муркнул, или простонал, а после вырвался из-под ласк и отлетел на пенек, где недавно восседал смелый заяц. Он уселся на ровный срез и закинул ногу на ногу. Ему ещё пенсне не хватало, чтобы окончательно принять профессорский вид. Тело и голова суслика, а руки и ноги лягушечьи — офигительный бы вышел профессор.

— Вы находитесь в государстве Друмирия. Самое обычное государство Стратуина. Люди в основном хорошие, но добро тут имеет свои понятия. Студенток Академии привечают очень хорошо — тут же мешок на голову и на невольничий рынок. Не делайте такие удивленные глаза, вам уже говорили, что считается престижным иметь в рабынях кандидатку на престол. Поэтому вам вряд ли нужно щеголять в своих пурпурных мантиях, а необходимо как можно быстрее переодеться.

Я почесала то, что осталось от утренней прически. Рациональное зерно в словах суслягуха имелось, так что пора было использовать те крохи знаний, которые нам преподавались на уроках в Академии.

— Агапа, как правильно произносится то заклинание изменения одежды — Фасониус Модерартусиус или Фасониус Модератус?

— Фасониус Модератус. Надо было слушать внимательнее.

— Меня как раз послали намочить тряпку, так что я прослушала.

— Но, ты же не мочила.

— Ну да, но погулять во время урока никому не помешает. Заодно и голову освежала.

Я вытащила платок и уже хотела направить на себя, когда Агапа взвизгнула:

— Ай! Ты что собралась делать?

Визга я не ожидала и поэтому вздрогнула. Вздрогнул и суслягух, причем так успешно, что навернулся с пенька.

— Как что? Я собралась изменить свою одежду.

— На себе?

Вот ненавижу чувствовать себя круглой дурой, но похоже, что сейчас именно это мне и предстоит.

— Да, на себе. Что тут такого?

Ещё ненавижу, когда на меня смотрят, как на круглую дуру. Ненавижу с тех пор, как ко мне зашел недавно переехавший в наш район Ярославля профессор математики Жевунов. Этот интеллигентного вида тип был страшной занудой и обожал всех поправлять. Я слышала о нем от сменщицы, но мне он как-то не попадался. А когда попался, да ещё обсчитался со сдачей, а я посмела его поправить…

Он мне полчаса доказывал, что не права я, не прав калькулятор, не права вся система образования. А меня зацепило, и я настаивала на своём. Плюшки-ватрушки, видели бы вы, каким взглядом профессор математики, светило и гений, смотрел на простую продавщицу хлеба, которая посмела указать ему на то, что он обсчитался. В конце концов, он всё-таки отдал недостающие три рубля и ушел, даже не извинившись. А у меня на душе не было радости, а была печаль, как у человека, который победил, но ему эта победа и на фиг не нужна.

И вот сейчас взгляд Агапы немного напоминал мне Жевунова. Она хмыкнула и начала стягивать с себя мантию:

— Нельзя заниматься трансформацией одежды, пока она на тебе. Иначе заклинание примет твою кожу как элемент платья, и ты рискуешь остаться без кожного покрова…

Сказала она это таким нравоучительным тоном, что я не могла удержаться от сарказма, пока снимала свою мантию:

— Это твои слова или Ежины?

— Ежины, конечно… Но мне не хочется проверять их правдивость, — ответила Агапа.

Я тоже не хотела проверять слова преподавателя. Если сказала, то не просто так, не с целью запугать, а только предупредить. В тот день меня действительно отправили мочить тряпку — наказание такое в Академии. Вроде как мочишь тряпку и попадаешь на глаза призраку Академии Отражалке, а уже та подсчитывает разы и «отчисляет» провинившуюся студентку. Вот только мне помог удержаться Глазун Доносович, когда наложил заклинание, которое мочило тряпку без захода в туалет. Зато мне это не мешало погулять по коридорам, пока остальные корпели в кабинете.

— А вам очень идет нижнее белье, — сказал облокотившийся на пенек суслягух. — Кружавчики разные, бретельки.

По всей видимости, он не собирался садиться обратно, чтобы не упасть в очередной раз.

— Глазки не сломай, — ответила я. — И язык не проглоти вместе со слюнками.

— Я-то не сломаю, но если ваше белье увидят местные мужики, то примут либо за нищенок, которые носят рваные лохмотья, либо за ведьм, которым трусики прядут пауки. Вам бы и их изменить…

Нам бельё выдавалось несколько комплектов в месяц, и мы могли заказывать различные марки из нашего мира, поэтому комплектом от Виктории Сикрет никого нельзя было удивить. Хотя, сейчас до меня стало доходить — каким образом Ежина Колючкаускас доставала нам такие женские изыски. Она просто трансформировала обычное белье по нашим запросам. Мы приходили, находили в журналах из нашего мира понравившиеся комплекты, а на утро получали тонкие кружева или прочные стринги. Всё так просто…

Если бы я могла делать это дома…

Но сейчас мы не дома, а в диком лесу. К тому же местные комары справились со своим удивлением от нашего появления и устремились потоптаться по обнаженным участкам тела. Я уже прихлопнула пару кровососов, но на место убитого тут же прилетал десяток новых.

— А он прав, Агапа. Скажи, какое белье тут носят местные модницы? Только не выдумывай ничего сверхъестественного, а то можешь получить, — погрозила я кулаком ухмыляющемуся суслягуху.

— Эх, а ведь мог спокойно спать себе где-нибудь на теплом песочке у моря… И чего Мартильда меня к тебе привязала? — задал суслягух риторический вопрос, потом подождал ответа и, не дождавшись, сказал: — В общем, тут большинство ходит без белья, но если вы без этого не можете, то сделайте себе повязки. Две полосы ткани, вот и всё, что в нашем мире похож на аналог вашего белья.

— Просто две полоски? — спросила Агапа.

— Да. Именно две — такие себе делали бегуньи, и, хотя вы мало похожи на бегуний, все равно носить вам это не возбраняется.

— Отвернись, — потребовала я, когда начала расстегивать бюстгальтер.

— Да больно надо, — фыркнул суслягух, но всё-таки отвернулся.

Видимо, жизнь ему дороже зрелища. Мы быстренько разложили на траве белье и, взмахнув платками и произнеся заклинание, превратили их в полосы ткани шириной с ладонь. Надеюсь, что вам не нужно описывать, как натягивают дикое подобие бюстгальтера на грудь и как делают повязку «а-ля сумоист»?

— Эй, друг, а какие одежды сейчас носят ваши модницы? — спросила Агапа у суслягуха.

Тот повернулся несколько обескураженный:

— Друг… Давно меня так не называли… Если не знаешь, как ко мне обращаться, то называй Бордуном. Это имя я ещё помню. И да, наши модницы не путешествуют одни, так ходят только крестьянки, либо небогатые горожанки. Однотонные платья из льна или конопли, передник с карманом для мелочей, белый чепец с батистовым платком и грубоватые башмаки. Вот и всё обмундирование.

Я покопалась в голове на предмет моды средневековья и снова взмахнула платком с криком:

— Фасониус Модератус!

. Пурпурная мантия на траве потемнела, потом и вовсе приобрела темно-синий цвет, как будто затянутое тучами небо перед наступлением ночи. От рукавов оторвались несколько полосок ткани и преобразились в чепец, платок и передник. Для пущей достоверности я сделала их пожелтевшими от времени. Вряд ли тут стирали «Пемолюксом». Удобные туфли скукожились и покрылись морщинами, превратившись в башмаки.

У Агапы получилось сделать более изящное платье темно-красного цвета. Ну и ладно, зато у меня теплее.

Мы быстренько оделись и осмотрели друг друга — парад исторических личностей в составе двух девушек был готов к праздничному выходу.

— Вот и молодцы. Быстро справились, — похвалил нас суслягух, но тут же добавил. — Хотя, недостаточно быстро, так как парень в кустах сидел со времени снятия вами мантий…

Он не успел договорить, как я метнула в заросли березняка заклинание:

— Столбнякиус!

Из кустов послышался мужской вскрик.