Слёзы Цернунна

Ален Т. Пюиссегюр (2024)

Поместье Каслкотц постепенно окутывает зима. Трещина на священном Аквамарине магическим образом постепенно затягивается, школяры продолжают своё обучение. Похоже, опасность миновала. Но почему тогда странности в замке продолжаются? Зачем орден пригласил в Каслкотц cтражей предвечного хаоса и что они выискивают? К тому же поползли слухи, что Туманное море начало двигаться и поглощает деревню за деревней. Будто мало было всех внешних пугающих событий, Ковену, его друзьям и другим школярам Каслкотца вскоре предстоит выяснить, кто такой Цернунн, и пройти следующее сложнейшее испытание. Кто же он такой? Ведь о нём нет ни слова ни в одной книге в старейшей библиотеке Каслкотца! Друзьям предстоит проникнуть в новую тайну и углубиться в самопознание и борьбу с собственными страхами и сомнениями… Для среднего школьного возраста.

Глава 1

После Шамониоса

Урок теоретической алхимии подходил к концу.

— На материке встречаются месторождения различных разновидностей турмалина, — читала лекцию Орана, изысканная кошка-корат с полудлинной шерстью голубовато-серебристого оттенка.

Школяры, расположившиеся на двух скамьях амфитеатра, изо всех сил старались казаться внимательными и не упустить нить повествования. Ансельм, белый анатолийский котик, как всегда, боролся со сном. Каждые десять минут он задрёмывал, неожиданно всхрапывал на всю аудиторию, вздрагивал и просыпался.

— Что позволило алхимику Офрасто, первому в мире, составить наиболее полную классификацию минералов из группы борсодержащих алюмосиликатов. В своём уникальном трактате под названием Asshentrekker, «Пылеулавливающий камень», он подробно разбирает лечебные и магические свойства каждого вида турмалина.

Ковен, Брайна, Сирения и Лексиос, само собой, сидели вместе. Нет-нет, переговариваться они и не думали. Иначе Орана безжалостно выставила бы их всех в коридор. Ведь она уже выгнала Лонарда, беспардонно мешавшего соседям непрерывной болтовнёй. Друзья понимали друг друга без слов, лишь обменивались многозначительными взглядами и печально вздыхали, если лекция становилась уж очень скучной. Впрочем, они честно её слушали и добросовестно записывали все ценные сведения в тетрадки, придерживая их когтями.

— Кристаллы турмалина в основном бывают призматической формы, хотя встречаются также удлинённые, игольчатые. Они твёрдые, но поддаются обработке и огранке. Электризуются при нагревании и трении, способствуют поляризации света. При магических ритуалах рекомендуют использовать огранённый турмалин. К примеру, чёрный шерл в виде правильной пирамиды достаточно поместить в центр магического круга, чтобы десятикратно увеличить силу заклинания.

Одним взмахом лапки преподавательница отправила в полёт по аудитории стоявшую у неё на столе чёрную блестящую пирамиду с идеальными треугольными гранями. Пирамида, вращаясь вокруг своей оси, помедлила возле каждого ученика, позволяя себя рассмотреть.

— Конечно, суть заклинания и свойства конкретного кристалла должны находиться в гармонии. Этими знаниями мы обязаны знаменитой даме-алхимику Барбалкере. Двести лет тому назад она потратила лучше годы своей жизни на исследование пирооккультных свойств различных видов турмалина.

— Пиро… каких? — робко переспросила Адалина.

К величайшему ужасу Иллены, на прошлом уроке зельеварения несчастная школярка по оплошности целиком и полностью расплавила металлическую поверхность верстака.

— Пи-ро-ок-культ-ных, — терпеливо по слогам повторила Орана. — Этот термин уже встречался вам в первой четверти. При нагревании на огне минералы выделяют особую магическую субстанцию. Мы ещё вернёмся к этой теме, когда станем подробно изучать свойства каждого вида турмалина.

Она взмахнула лапкой, и другие кристаллы вспорхнули со стола и разлетелись по аудитории, приглашая школяров полюбоваться ими.

— Шерл, на мой взгляд, обладает наиболее могущественной оккультной силой. А теперь перед вами рубеллит, индиголит, хамелеонит и ахроит. Нет, погодите, что происходит?

Преподавательница нахмурилась.

Один из кристаллов как-то странно задёргался в воздухе.

— Пипетка, стой! Прекрати! — во всё горло завопил Ланн и прыгнул вперёд.

Внезапный прыжок и крик напугали и удивили всех присутствующих.

Проснулся даже Ансельм, до того оглушительно храпевший. Он подскочил и вцепился когтями в пюпитр.

Произнеся заклинание левитации, Орана, сама того не зная, отправила в полёт не только кристаллы турмалина. Вместе с ними взлетела и Пипетка, вернее, Серпетка, Зародыш, невероятно похожий на камешек. На учительском столе она оказалась потому, что захотела слопать розовый турмалин.

— Простите нас, пожалуйста, — бормотал сконфуженный школяр, заставив злополучную подопечную выплюнуть рубеллит и чуть не утонув в потоке слюны.

Сирения грозно уставилась на Ризу, примостившегося между её лапок.

«Впервые важную вещь стянул не её бельчонок, а другой Зародыш», — усмехнулся про себя Ковен.

— Ничего страшного, всё в порядке! — успокаивала преподавательница смущённого Ланна. — Пипетка не сделала ничего плохого. Её привлёк интенсивный магический шлейф, излучение кристалла, только и всего! Магическое существо не может устоять перед волшебством. Это общеизвестно. Прошу тебя, Ланн, в ближайшее время не спускай с неё глаз. Она может вести себя несколько неадекватно…

Ланн зубами схватил Пипетку за шиворот, а та радостно размахивала всеми четырьмя лапками, будто отведала самого лучшего лакомства в мире.

— Ваши Зародыши ещё совсем юные, импульсивные, непокорные. Вскоре они остепенятся. И тогда, вполне возможно, вы будете скучать по тем временам, когда они шалили напропалую и творили всё, что в голову взбредёт.

Каждый школяр с тревогой взглянул на своего подопечного, опасаясь, как бы тот не сбежал и не натворил бед.

Ковен глянул в бездонные чёрные глаза Черномордика. Зародыш перекувыркнулся в шаре с водой и брызнул ему прямо в усы.

«Ах ты, маленький безобразник!» — мысленно обругал он малыша.

«Безобразник?! — возмутился тот, пуская пузыри. — Неправда, я лапусик!»

С ночи Шамониоса они с Черномордиком всё лучше понимали друг друга. Ковен и не заметил, как телепатический обмен эмоциями перерос в осмысленный диалог: сначала Зародыш говорил отдельные слова, затем — целые предложения.

— Берегите их. Не все минералы безопасны. Турмалин действует на них как котовник на нас, а вот другие камни… Хорошо, урок окончен, — объявила преподавательница. — В следующий раз мы ещё поговорим о турмалине, а потом перейдём к свойствам оникса.

Четверо друзей не торопились уйти, охотно пропуская вперёд остальных школяров. Им хотелось остаться одним и поговорить, не опасаясь чужих ушей. Ковен старательно уложил в торбоход тетради, и тот запрыгал от счастья, что ему доверили нечто важное.

— Скорее расскажите мне что-нибудь интересное! — взмолилась Брайна. — Больше пяти минут про минералы слушать невозможно!

— Потому что они невкусные? — поддразнил её Ковен.

— Невкусные! То-то и оно!

— Вы оба заблуждаетесь! — возразила Сирения. — На юго-востоке Квентрии есть селения, где среди прочих блюд подают морскую гальку. Само собой, её не грызут, только лижут, посыпав специями.

Брайна поглядела на неё с неподдельным интересом.

— А это идея! Можно придумать столько вариантов…

Остальные засмеялись. Кулинария опять целиком и полностью захватила ангорскую кошечку.

— Вам не кажется это странным? — спросил Лексиос, наигрывая на кантеле.

— Ты о чём?

Бенгальский кот указал на стену слева от них. По одной из деревянных панелей, будто гусеницы, ползли причудливые узоры, постоянно меняясь и переплетаясь.

— Рукокрылое исчезло, сбежало, однако в замке по-прежнему творится нечто невообразимое, порядка нет как нет.

— Тише! — шикнула на него Брайна.

Они с Ковеном в тревоге оглянулись по сторонам, боясь, что кто-нибудь всё-таки подслушает их разговор вопреки всем мерам предосторожности.

— Тысячу раз повторяли: никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминаем это слово. Лучше называть его «гарвафом», так спокойнее. Лексиос, ты хочешь, чтобы нас с Ковеном исключили?

Бенгальский кот покачал головой с виноватым видом. Драк, его Зародыш, семенивший рядом, угрожающе зарычал. Ещё утром малыш отодрал от ковра неведомо какой по счёту лоскут и теперь не мог от него отделаться: тот застрял на острых клыках…

— Вообще-то Лексиос дело говорит, — возразила Сирения. — Если, скажем так, «гарвафа» в замке больше нет, кто же здесь пакостит и всё разрушает?

— Никто! — убеждённо заявил Ковен. — После Шамониоса прошла всего неделя, и в замке, вероятно, остался шлейф, особая магическая субстанция, как при нагревании турмалина. И не забывайте: священный Аквамарин повреждён!

Перед глазами вновь встала ужасная картина: трещина на кристалле, окаймлённая будто бы каплями крови, и мёртвые лазурины на полу пещеры.

— Понятия не имею, что с ним сотворило рукокрылое, однако трещина — источник всех бед! Вспомните, во время первого посвящения Ксантос сказал, что Аквамарин — сердце замка Каслкотц.

— Никак не пойму, зачем магистры ордена Благого Знания запретили вам рассказывать об этом под угрозой исключения, — тяжело вздохнула Сирения.

— Не магистры, а магистр, — с гневом поправила её Брайна. — Сколько вам повторять? Это гнусный очёсок Ксантос во всём виноват, блевотина вонючая! Вечно он строит козни и всем вредит!

Ковен попытался её успокоить.

— Во всяком случае, магистры поблагодарили нас и похвалили.

Пушнис, Зародыш Брайны, обычно зарывавшаяся в её шерсть, выглянула и мелодично защебетала. Она не любила ссоры и обрадовалась всеобщему примирению.

— И что с того? — огрызнулась Брайна.

Сперва магистры восстановили фасад замка, разрушенный Триликом, а потом пригласили в книгохранилище Ковена с Брайной и выразили им благодарность за неоценимую отвагу и блестящую победу над безумным автоматоном. Их подвиги не впечатлили одного только Говарда. Он не преминул хорошенько пропесочить школяров за безрассудство.

— Вы могли погибнуть! О чём вы только думали?

В присутствии Сирении и Лексиоса магистры ни разу не упомянули рукокрылое. А накануне и вовсе запретили Брайне и Ковену рассказывать о морском вампире кому-либо, пригрозив исключить из школы.

— Почему ты скрываешь от них правду? Не говоришь о таинственном голосе в Заоблачных Высях, что давал тебе наставления? — не отставала Сирения.

— Они опять решат, что я всё выдумал. Ксантос и в первый раз мне не поверил. С меня довольно!

Куда приятнее было делать вид, будто им с Брайной невероятно повезло, вернее, они нашли уязвимое место и обезвредили взбесившегося Трилика благодаря исключительной интуиции Ковена и его глубоким познаниям в механиматике.

— На твоё счастье, магистры охотно заглотили наживку. Ложь у них не вызвала подозрений.

— Это кто кому лжёт! — возмутилась Брайна. — Понять не могу, отчего все им верят и не задают вопросов? «В ночь Шамониоса пробуждается хаос, стихийные бедствия неизбежны!» Да, конечно, это хаос проснулся и всё спалил!

— Но они же не видели того, что открылось вам с Ковеном, — примирительно заметила Сирения. — Мы с Лексиосом тоже поверили бы в стихийные бедствия, если бы Ковен в начале первой четверти не рассказал нам, какого «гарвафа» встретил в коридоре. Если бы потом вы не поделились с нами случившимся в пещере кристалла.

— Сирения права, — сыграл на кантеле Лексиос. — Гости и хозяева на празднике видели только, как огромный автоматон потерял управление и давай всё крушить. Больше они ничего не могли заметить.

— Меня заставляют всех обманывать, а я это ненавижу! — прошипела Брайна.

— Признайся: ты хочешь сказать им правду, чтобы в замке началась паника и Ксантос засуетился. Просто ему назло, — поддразнил её Ковен.

— Вовсе нет! — обиделась Брайна.

Метис насмешливо распушил усы.

— Ладно, сдаюсь, ты отчасти прав, — признала ангорская кошка. — И всё-таки я не лукавила. Ненавижу врать своим товарищам! Ну да, не врать, а замалчивать правду. Всё равно, они вправе знать, какая опасность им угрожает!

Лексиос прервал их спор, сыграв минорный аккорд. Все умолкли.

— Как вы думаете, неужели магистры напуганы?

— «Гарваф» пожаловал из Иномирья, как тут не испугаться? — поддела его Сирения.

— Он был всего один и быстро покинул замок…

— Его появление не предвещает ничего хорошего. Я бы охотно спросила совета у родителей, коратов-астрологов, коратов-провидцев, но, боюсь, мне пришлось бы сказать им правду, и Брайну с Ковеном сейчас же исключили бы.

— А ты не хочешь сама попробовать?

— Ясновидение — непростое искусство. У меня нет ни достаточных знаний, ни опыта, ни умений, — объяснила Сирения. — Дело опасное. Однако даже я способна предугадать, что беда близко.

Кораты действительно славились на континенте обострённой интуицией и способностью предвидеть будущее.

— Сегодня вечером я как раз пишу родителям письмо, но у меня и в мыслях нет поделиться с ними случившимся, — шутливо заметил Ковен, стараясь разрядить атмосферу и отвлечь друзей от мрачных предчувствий.

— Ты врёшь маме, что в замке всё тихо и мирно? Ты вообще ничего ей не рассказал о Шамониосе? — всполошилась Брайна.

Ковен внимательно посмотрел ей в глаза.

— Если бы рассказал, мы бы с тобой сейчас не говорили. Мама примчалась бы сюда на первом летучем корабле, стёрла бы в порошок все автоматоны, расцарапала бы физиономию Говарду, схватила бы меня за шкирку и утащила домой.

— Ну и характер у твоей мамы! Жесть!

— Сверхопекающая, неумолимая, — подтвердил тот. — Я написал без подробностей, мол, праздник Шамониос в этом году не удался. И она пообещала меня утешить, прислать из дома побольше печенья и других сластей.

Брайна посмотрела на него одновременно умильно и угрожающе.

— Если ты со мной не поделишься посылкой, я непременно наябедничаю братцу-магистру, что некий туполап не умеет хранить важные секреты ордена и разбалтывает их всем и каждому!

Ковен засмеялся и дружески боднул её в лоб, а про себя вздохнул: «Самое ужасное, голодная Брайна вполне способна на предательство!»

«Она на многое способна!» — телепатически поддержал его Черномордик.

Пройдя коридор до середины, друзья остановились.

Перед ними стояла Дареза и отрешённо рассматривала витраж. От созерцания её отвлёк Драк, Зародыш Лексиоса. Малыш обнаружил новый ковёр и тут же вцепился в него зубами, наконец выплюнув прежний кусок. Лесная кошка с презрением оглядела компанию, заметила Ковена и буквально затряслась от гнева. Поспешно схватила своего Зародыша в виде крошечного ёжика и была такова.

— Неужели она до сих пор не поблагодарила тебя? — спросил Лексиос, играя на кантеле.

— Ты всерьёз ожидаешь, что она меня поблагодарит?! — удивился Ковен.

— А как иначе? — последовал уверенный ответ в до мажор, хотя сам Лексиос явно сомневался.

— Меня, скорее, удивляет другое: почему Дареза до сих пор не перегрызла мне горло, не отравила меня или хотя бы не избила, на худой конец…

— Ты сильно преуменьшаешь её изобретательность. У неё есть масса других возможностей навредить тебе, — заметила Брайна.

— Вот-вот! — поддержала её Сирения. — Дареза никогда не простит тебя за то, что ты спас ей жизнь. Лучше беги из замка!

— Шутки шутками, — добавила Брайна, — но разве можно быть такой упрямой тупицей? Её гордыня — здоровенная туша. Как Дареза таскает её на себе?

— Когда встречаю злобный взгляд Дарезы, — признался Ковен, — охотно верю, что для неё лучше смерть под грудой обломков от взорванного Трилика, чем спасение от туполапа. И всё-таки есть в этой ситуации и положительная сторона.

— Позволь узнать, какая? — сердито спросила Брайна.

Дареза ей уже осточертела.

— С тех пор, как я спас ей жизнь, она не вяжется ко мне на уроках, не устраивает засад на переменах. Мне кажется, она стала меня избегать, и это к лучшему!

Ангорская кошечка брезгливо поморщилась.

— Хочешь стать оптимистом — на здоровье! Предлагаю по пути сделать крюк и забежать на кухню. Иначе Драк кого-нибудь сожрёт!

У всех урчало в животе, так что друзья охотно согласились. Между тем Брайна отнюдь не преувеличивала: только что Зародыш попытался проглотить цветочный горшок вдвое больше него самого.