Витражи смерти

Анастасия Стрельцова (2024)

Увлекательный роман для подростков и взрослых, в основе которого лежит история одного пророчества о девочке с необычными способностями. Экспериментальные иллюстрации, созданные при сотрудничестве художника и искусственного интеллекта, выполнены в самом модном и современном жанре — аниме. На каждой иллюстрации спрятана визуальная игра для самых внимательных читателей — «Найди собачку Люсю». «Витражи смерти» — первая часть трилогии «Витражи Морты».

Глава вторая

Прошло тринадцать лет

На кухне загородного особняка готовили званый ужин. Приглашенные повара сосредоточенно стучали ножами о разделочные доски. Из отражения в зеркальной створке буфета на меня смотрела худая девочка с темными волосами и челкой, закрывающей половину лица.

— Морта, дядя тебя убьет! Зачем ты это сделала? — раздался тихий голос Аглаи, старшей горничной.

— Я — подросток, имею право на бунт, — ответила я, развернувшись к Аглае. — Ну что ты переживаешь? Хочешь, я раздобуду парик?

— Ты от природы платиновая блондинка, а теперь выглядишь, как та девица из фильма ужасов! — всплеснула руками Аглая.

— Да прекрати, ты сама разве никогда не хотела сменить образ?

Аглая вздохнула:

— В моем случае это бы означало потерю работы. Ладно, ну что с тобой делать. Голодная?

— Нет, мне в школу пора.

— Морта… Сейчас каникулы, а я не склерозница, — придав голосу строгость, сказала Аглая. — И, кстати, вот твои витамины.

Она достала из кармана передника пакетик и протянула мне, не поднимая глаз. Высыпав на ладонь несколько продолговатых таблеток, я закинула их в рот. Аглая щелкнула пальцами. Невысокий поваренок тут же протянул стакан воды.

— Пойду почитаю в саду… — угрюмо проворчала я.

Я не помнила своего раннего детства. Мне рассказали лишь, что мать оставила меня из-за сильного стресса, когда погиб мой отец. Других родственников не было, и я жила у старшего брата деда, состоятельного и делового человека, которому, судя по его начитанности, было не меньше тысячи лет, а сколько по документам — неизвестно. Каждый день этой жизни был наполнен непрестанным контролем. Я любила читать и долго смотреть на звездное небо, умела плавать и ездить на лошади. Я росла замкнутым неконфликтным ребенком, приученным к распорядку дня и вежливому обращению с незнакомцами. Да и конфликтовать было не с кем, ведь со мной занимались спокойные и терпеливые учителя, обучающие иностранным языкам и математике. Раз в неделю я сдавала контрольные в старой школе, к которой была приписана. Меня привозили, провожали до дверей класса и увозили домой на частном авто. Одноклассники относились ко мне нейтрально — не дразнили, но и не стремились дружить. Иногда дядя приглашал меня в библиотеку — якобы для беседы, но мы не разговаривали: я просто молча сидела в кресле, а он писал что-то крупным размашистым почерком в своем блокноте. Этот человек, скорее, отталкивал, чем становился ближе.

В этом году мне исполнялось четырнадцать. Мы переехали в другой дом и вскоре мне предстояло выйти из режима домашнего обучения и уже постоянно посещать школу. Перемены меня не пугали: я всегда чувствовала себя спокойно и уверенно, словно эмоции были спрятаны где-то на дальнем острове, в закрытом сундуке за семью печатями.

На следующее утро я поднялась с первыми лучами солнца. Школьная форма, заботливо выглаженная Аглаей, висела на дверце шкафа. Я подошла к окну и увидела, как водитель быстрым шагом направляется к вилле. Это было необычно: здесь все, даже садовники, двигались с нарочитым достоинством, какой-то дворянской медлительностью. Даже когда загорелась мастерская, ее тушили без суеты и криков, как в немом кино.

Что-то явно произошло. Я собиралась выйти во двор, как вдруг меня окликнула Ольга, жена дяди — чрезмерно полная женщина с маленькой головой, большими губами и абсолютно бесцветными глазами. Ее высокий лоб то и дело морщился, когда она поднимала брови. Светлые густые волосы всегда были убраны в низкий тяжелый узел. У Ольги с дядей был сын, который жил за границей, и я не знала о нем ничего, кроме того, что это весьма одаренный юноша.

— Морта, у машины пробито колесо, ты пока иди позавтракай, — Ольга кивнула в сторону дымящейся овсянки и сэндвича с лососем и авокадо.

— В гараже ведь с десяток автомобилей, — ответила я, усаживаясь за стол.

— Тут такое дело, ты только не волнуйся, — торопливо добавила она. — Колесо пробито не только у этой машины.

— Чтоооо? — на секунду я будто почувствовала вкус к жизни.

— Не любопытствуй чрезмерно, но да, ночью кто-то прокрался в усадьбу и повредил все колеса. Твой дядя даже выругался страшным словом!

— Каким? — спросила я шепотом, но Ольга, приняв неприступный вид, демонстративно отвернулась.

— Таким, которое не предназначено для уха милой девочки! — раздался дядин голос.

— Мы можем вызвать такси, — миролюбиво предложила Ольга.

— Это неприемлемо, — возразил дядя.

— Далеко идти? — встряла в разговор я.

— Нет, километров пять, — сказала Ольга.

— А там есть где привязать лошадь? — я уже дожевывала сэндвич.

Дядя и Ольга переглянулись. Пауза затянулась.

— Я право… я…Грегори! Это невыносимо! — Ольга закрыла лицо руками.

В комнату вошла Аглая и привычным жестом протянула мне пакетик с витаминами.

— Не надо, — спокойно сказал дядя.

Аглая ошеломленно подняла на него глаза. Это был самый странный день в моей жизни.

— Лошадь, значит. Так тому и быть, — решил дядя. — Но ты поедешь не одна. Аглая, помоги ей переодеться, — скомандовал он горничной и пояснил: — Морта, переоденешься в школьную форму уже там. Теперь иди, а то опоздаешь.

Дядя сел за стол и отпив глоток кофе, развернул газету, давая понять, что обсуждать больше нечего.

Аглая, бледная как смерть, тихо вышла из гостиной, кивком приглашая меня последовать за ней. Я чувствовала необычное возбуждение, как будто череду тусклых дней вдруг прервал яркий праздник. Сердце учащенно билось, а мышцы подрагивали, словно это я сама скаковая лошадь и сейчас мне предстоит забег. Я быстро переоделась, схватила рюкзак с тетрадями и школьной формой и выскочила из комнаты.

Аглая тихо подошла к окну, глядя, как из конюшни выводят трех великолепных жеребцов.

— В пророчестве сказано, что ты выберешь ночь… — как бы сама себе сказала она. На стекле начали появляться причудливые завитки: спящий, спрятанный от внешнего мира витраж очнулся ото сна, явив новый сюжет — лошадь и юную всадницу, идущую рядом с животным.

В это время я здоровалась с конюхом. Он был глух от рождения, но умел читать по губам. Высокий широкоплечий мужчина работал в усадьбе задолго до моего появления. Он учил меня верховой езде, изредка угощал кислыми лесными ягодами.

Передо мной стояли три скакуна: черный вороной, рыжий в яблоках и еще один необычной масти — весь как будто серебряный.

— А где Лада? — оглянулась я, не заметив нигде пожилой кобылы, на которой обычно ездила.

— Путь неблизкий, нужна сильная лошадь, — позади послышался голос дядиного охранника. — Выбери, какая тебе нравится. На остальных двух поедут сопровождающие.

Я задумалась. Все трое были красавцами, каждого хотелось погладить. Но как только я дотронулась до черного коня и закрыла глаза, ощутила сильный толчок в ладонь — словно ребенок из утробы дал пинок своей матери. Я отдернула руку. Конь, нервно перебирая копытами, тихо заржал. Это точно было мое животное.

— Поеду на нем, — объявила я.

— Норовистый, — засомневался охранник.

— Мы подружимся, — я ничего не хотела слушать. — Как его зовут?

— Август.

— Как императора, что ли?

— Нам это неизвестно, — ответил охранник.

Конюх отвернулся, чтобы спрятать улыбку. Я запрыгнула в седло и скомандовала:

— Погнали! — и, немного подумав, добавила. — Только я дороги не знаю!

Охранники молча первыми выехали за ворота усадьбы.

Всю дорогу меня захлестывали новые ощущения: запахи, звуки усилились в несколько раз, словно растаял защитный кокон. «Что со мной?» — то и дело думала я. На ум пришли лишь слова Киплинга о весеннем гоне — кажется, Маугли испытывал нечто подобное.

Дорога шла через скошенное поле. Охранники пришпорили коней и все перешли на мелкую рысь. Я засмеялась, и Август, чуя мое настроение, вырвался вперед. Школа вынырнула из-за горизонта, раскрывшись, как оригами. Здание старинной усадьбы в английском стиле было выбелено и, казалось, сияло на солнце. Высокие платаны росли вдоль аллеи, ведущей к главному входу. Когда мы подъехали, никто нас не встретил.

— Вернемся за тобой уже на автомобиле, — заверил меня один из охранников.

— Ты подожди здесь, а я пойду ее провожу, — деловито сказал другой.

— Вы, ребята, идите. Я справлюсь. Правда, — ответила я.

Оба переглянулись, но возражать не стали.

Я быстро пошла вверх по ступеням, радуясь, что спровадила их.

— И выберет она ночь. И пойдет в нее одна… — произнес один из охранников.

— О чем ты? — спросил его напарник.

— Да так… Книгу одну забавную прочитал.

— Ого! Ты между качалками и работой еще и читаешь?

— Завидуй молча.

— Огрызаешься на старшего по званию!

— Здесь, кроме нас, никого нет. Сейчас мы равны.

Препираясь и подшучивая, они вместе с Августом двинулись обратно в усадьбу.

* * *

Оказавшись внутри, я осмотрелась. Стояла мертвая тишина, которую нарушал только стук моих каблуков. Со всех сторон меня окружали мои отражения — высокие венские зеркала в позолоченных рамах почти замыкались в круг. Сквозь купольный свод потолка проникал солнечный свет. «Это подходящее место для витражей», — подумала я.

Внезапно мимо промчался худощавый мальчик с огненной шевелюрой.

— Раздевалка там! — крикнул он на бегу и исчез за едва заметной дверью, будто растворился в стене. Я сделала несколько шагов в указанную сторону и поравнялась с табличкой на испанском: El Probador.

В раздевалке тоже было зеркало — огромное, овальное. Худая девушка с узким подбородком и огромными глазами… Мне захотелось лучше себя рассмотреть. Откинув длинную челку с лица, я подошла ближе. Заправила волосы за уши, усмехнулась своей небольшой лопоухости. В зеркальной глади за моим отражением возникло темное облако.

Сгусток серо-черных теней слегка пульсировал. Я протянула руку вперед, чтобы дотронуться до облака в отражении, и в тот же момент меня словно ударило в грудь порывом сильного ветра. Отшатнувшись и зацепившись каблуком о край ковра, я полетела на пол, успев подумать: «В первый же школьный день разобью себе голову». Однако почти у самой земли чьи-то руки подхватили меня и резким движением поставили прямо.

— Будь осторожна с зеркалами, — сказала невысокая женщина неопределенного возраста с большим пучком рыжеватых волос, в темной узкой юбке и рубашке с высоким воротом, застегнутой на все пуговицы. У ее горла белела большая камея, вырезанная из слоновой кости. Черты лица изображенной на украшении медузы Горгоны странным образом напоминали лицо моей новой знакомой.

— Меня зовут Изабелла, я заведующая учебной частью. Твой дядя сообщил о сложностях с автомобилем. Не волнуйся, опоздание не будет засчитано, — сказала она и пристально посмотрела на меня.

— Здравствуйте. Я Морта, — я осеклась, не зная, что говорят в подобных ситуациях.

— Переодевайся, вот твой шкафчик, я подожду тебя снаружи, — Изабелла протянула мне небольшой ключ с римской цифрой восемь.

Несколько минут спустя я поднималась по широкой мраморной лестнице вслед за Изабеллой, разглядывая портреты, висящие вдоль стен. Их было столько, что я не смогла сдержать улыбку.

— Знакомых увидела? — заметила мою усмешку Изабелла.

— Да нет… — я смутилась. — У нас дома тоже везде портреты. Это, на мой взгляд, странно: жить в музее и… учиться в музее.

— Для твоего возраста такое отношение нормально, — примирительно ответила Изабелла и добавила: — Знаешь, а ведь мы живы, пока нас помнят. А если с глаз долой — из сердца вон. Поэтому лучше хотя бы раз в день бросить взгляд на дальнего родственника и в нужный момент получить его помощь.

— Они же все мертвы, как помогут? — удивилась я.

— Не будем об этом. Ты все сама поймешь, когда станешь старше, — ушла от ответа Изабелла и открыла высокую дверь в класс.

Сидящие за партами дети что-то писали в тетрадках. У окна стоял высокий мужчина в светлой рубашке с закатанными рукавами и в классических брюках. Необычные длинные волосы были собраны в хвост, руки с узловатыми пальцами скрещены на груди. Обернувшись на скрип половиц, он поприветствовал Изабеллу:

— Доброе утро. Что вас к нам привело?

Дети подняли головы и с интересом уставились на меня.

— Привет, Габриэль. Хочу представить вам новую ученицу. Это Морта. Теперь она будет учиться в этом классе, — Изабелла протянула Габриэлю папку с бумагами и, хлопнув меня по плечу перед тем, как уйти, шепнула: — Удачи!

Габриэль, слегка усмехнувшись, окинул класс взглядом и указал на свободное место на последней парте.

— Проходи, кажется, это единственное свободное место. Авы, — в его голосе прозвучали строгие нотки, — продолжайте. Тест сам себя не напишет!

Я медленно прошла на свое место, не понимая, что делать дальше. Габриэль, кинув на парту пачку бумажных листов, скомандовал:

— Сделай, сколько успеешь.

Вздохнув, я полезла в портфель за ручкой.

Выбирая ответы, я то и дело ощущала чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, я увидела, что меня с интересом разглядывал белобрысый парень.

— Привет, я Тео, — шепнул он при первой возможности.

Я кивнула ему и отвернулась, но Тео продолжал пялиться.

— Чего тебе? — довольно грубо спросила я.

— Ты не успеешь все сделать, я могу помочь, — прошептал он и быстро пригнул голову к парте: в этот момент Габриэль отвлекся от созерцания пейзажа.

— Не надо, я сама, — ответила я и снова уткнулась в свои листки.

Сказать по правде, тест не был сложным. Я уже делала похожий дома, с репетитором, поэтому быстро ставила галочки в квадратиках напротив ответов.

— Ну, как знаешь, — прошептал Тео и поднял руку. — Учитель, я все.

— Хорошо, у нас есть чемпион, — ответил Габриэль. — Тео, потом покажи Морте, где что находится в школе.

Тео кивнул, сдал свою работу и вышел из класса.