Миры Райдо. Ошибка короля

Анастасия Такки, 2018

Что делать, если ты прочёл фантастическую легенду и вдруг понял, что являешься её героем?! Эта легенда живёт и развивается у тебя на глазах, втягивая твоих близких и друзей всё глубже и глубже в водоворот невероятных событий. Что, если твоя мама считает себя совершенно обычным писателем, а на самом деле пишет книжки, которые открывают вход в далёкие миры? И как относиться к тому, что теперь тебе придётся спасти один из таких миров? Юная Мила начинает видеть тайные сигналы, посылаемые загадочным королевством, и узнаёт о тщательно скрываемой тайне своего рождения и великой миссии, которую ей надлежит выполнить.

Тебе никогда не приходило в голову, что на месте сказочного героя в книге можешь оказаться ты сам?

Мне и моей дочери — никогда. Я писатель, придумываю истории и пишу книги, а моя дочь — самая обычная школьница… Нам раньше так казалось. Пока мы не стали частью старинной легенды. Если ты не боишься тоже стать частью этой истории, то скорее переверни страницу!

ГЛАВА 1. Новые обитатели старого дома

Пётр Петрович Всезнаев был убеждён, что знает в этой жизни абсолютно всё. Ему только что исполнилось шестьдесят, но он внезапно осознал, что мудр как столетний дуб и решил, что может не только судить обо всём на свете, но и давать советы другим, независимо от того желают они его слушать или нет. Пётр Петрович был отставным армейским полковником и не привык, чтобы его точку зрения подвергали сомнению, так что перечить ему было решительно невозможно.

Пётр Петрович был большим любителем спорить на тему необычных происшествий и сверхъестественных явлений. Стоило кому-нибудь сказать, что он видел инопланетян или общался с призраками умерших родственников, как полковник включался в разговор, чтобы в корне опровергнуть даже теорию существования подобных вещей. Сам он ни разу ничего необычного не встречал, а потому был твёрдо уверен, что ничего необычного не существует в принципе — всё в жизни имееит то или иное логическое объяснение. Но если же что-то казалось Петру Петровичу не вполне объяснимым, то это странное явление тут же становилось объектом его пристального внимания, изучения и, в конце концов, разумного объяснения.

Сейчас полковник Всезнаев никого не поучал и ни с кем не спорил. Он в гордом одиночестве сидел на бревне рядом с лесом возле развилки дорог, одна из которых вела к его садовому посёлку, и смотрел вдаль. Пётр Петрович не мог отделаться от мысли, что нынешний день принесёт ему беспокойство. Ни радость, ни разочарование, а именно беспокойство — чувство, которое он так не любил. Ведь и ежу ясно, что трудно заранее предположить, во что это беспокойство в конечном итоге выльется.

День у Всезнаева не заладился с самого утра. Армейское упрямство гоняло его по лесу битых три часа в поисках ранних белых грибов, которыми славились местные леса, но усилия были напрасными. Пётр Петрович с тоской поглядывал на стоящую рядом большую корзину, в которой лежала пара старых шишек, которые он бросил туда разве только для того, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками. Единственное, что могло утешить полковника в этой ситуации — хорошее получасовое нравоучение какой-нибудь менее богатой жизненным опытом персоне.

Его глаза блуждали по кромке леса в надежде выцарапать там грибника или какую-нибудь старушку, собирающую чернику, но увы.

Всезнаев уже было вновь вернулся к печальному созерцанию шишек в своей корзине, как внезапно его взгляд стал сосредоточенным и острым как у охотничьего пса, обнаружевшего дичь. Впереди по дороге что-то двигалось. Полковник сощурил зеленоватые глазки, похожие на мелкие оливки, но не мог рассмотреть что это. Скорее всего, это был небольшой мопед. Пётр Петрович прислушался. Звука работающего мотора не было слышно, только глухое постукивание, доносящиеся из клубов серой пыли.

«Странно…», — пронеслось в голове полковника, но он тут же отогнал эту вредную мысль, точно комара, машинально хлопнув себя широкой ладонью по складчатому колючему затылку.

Когда клубящееся в пыли нечто поравнялось с Петром Петровичем, он оторопел. Полковник готов был поспорить с кем угодно, что то был никакой ни мопед, а однорогая коза, верхом на которой сидел ребёнок в рыцарских доспехах! Всезнаев открыл рот, чтобы окликнуть странного всадника, но не сумел издать ни единого звука.

Коза свернула на развилке в сторону его садового посёлка и быстро поскакала по дороге, сверкая копытами. Пётр Петрович провожал животное взглядом до тех пор, пока оно не скрылось за поворотом и только тогда к нему вернулся дар речи.

— Х-х-еть! — выдохнул, ёрзая на бревне. На душе полковника было неспокойно.

Хотя, в сущности, что тут необычного? Бегущая по своим делам коза — явление вполне заурядное, а парень в доспехах ему просто привиделся… разумеется!

В этот момент вдалеке вновь заклубилась пыль, и Пётр Петрович замер в ожидании. Но на этот раз всё было очевидно — по дороге двигалась машина.

Полковник потёр ладонями колени, готовясь встать, зная, что машина непременно остановится рядом с ним. Откуда бы ему это знать? Так ведь он знает всё и обо всём! От взгляда Петра Петровича не ускользнуло, что машина не местная, а значит, наверняка водитель не знает, на какую дорогу свернуть на развилке, возле которой он сидел на своём бревне.

Старый солдат был прав на все сто. Машина зашуршала шинами о плотную, сухую дорогу и остановилась. Полковник закусил травинку, поднял корзину и сделал вид, что собирается уйти. Ему хотелось, чтобы водитель окликнул его.

— Извините! — послышался за его спиной женский голос.

Из машины вышла невысокая светловолосая женщина в потёртых джинсах и яркой майке.

— Вы не подскажете, как проехать в садовое товарищество? Старую дорогу перекрыли, а по этой я еду впервые и не уверена, что еду правильно.

Всезнаев деловито крякнул.

— В гости едете? — полюбопытствовал полковник.

— Нет. Там в поселке наш дачный домик, зеленый такой с резным забором..

— Настя? — неуверенно спросил Всезнаев. — Вы ли это?

Женщина, недоумевая смотрела на радостное лицо полковника.

— Не узнала? Постарел, знать… — полковник втянул живот и поправил растрёпанные волосы. — Пётр Петрович Всезнаев, к вашим услугам! — отрапортовал полковник он. — Сосед ваших родителей… — он осекся, — Вернее, ваших покойных родителей.

— Да-да, конечно! — женщина сделала вид, что узнала его. И естественно, эта мелочь не ускользнула от всевидящего ока полковника.

— Ха! Не помните! А вот я вас помню, — с упрёком в голосе проговорил полковник, грозя пальцем. — Помню во-о-от такусенькой, — он приложил ладонь к бедру.

Настя смущенно улыбнулась и потопталась на месте, выражая нетерпение.

— Никак вы к нам надолго? — Всезнаев сделал жест в сторону битком забитого багажника. — На секунду он встретился глазами с девочкой лет одиннацати, сидевшей на заднем сидении и от нечего делать что-то рисовавшей пальчиком на стекле.

— На лето, — коротко ответила женщина.

Всезнаев почувствовал, что от него желают избавиться.

— Вам направо, — бесцветным голосом сказал Пётр Петрович. — А дальше по дороге километра три до ворот.

— Спасибо! Всего хорошего, Пётр Петрович! — кинула Настя, садясь в машину.

— Здравия желаю! — почти обиженно ответил Всезнаев.

Женщина торопливо села в машину и уехала.

Пётр Петрович не просто чувствовал неудовлетворённость, он был обескуражен. Эта девица даже не спросила, как их дачный посёлок жил все эти годы, что нового, в том числе у него самого! Но неожиданно однорогая коза с рыцарем на спине с какой-то стати вновь вернулась в мысли Петра Петровича. Полковник даже в какой-то момент подумал, что появление козы и машины с невоспитанной девицей как-то связано. Странно… Почему дочка покойных соседей вернулась спустя почти десять лет в старый дом?

Всезнаев слышал, что в юности девушка связалась с каким-то мутным заезжим типом, который довольно скоро бросил её. Она родила старикам внучку, а те сразу после рождения девочки погибли при странных обстоятельствах. Поговаривали, что на них ни с того ни с сего обрушился потолок, когда те были в гостях. Пётр Петрович поёжился. Он всегда сам боялся погибнуть каким-нибудь трагическим или, еще хуже, нелепым образом. Например, его армейский кореш задохнулся оттого, что проглотил муху и та угодила ему прямиком в горло, когда он громко горланил песню, несясь на своем мотоцикле с коляской по молодому капустному полю. Так его и нашли… в капусте. Даже на поминках люди смеялись. Или вот еще соседка рассказывала, что её племянник на спор с товарищами решил прыгнуть практически в чём мать родила в заросли крапивы, а в результате скончался от жестокого приступа аллергии…

Припомнив все эти случаи, полковник пришел к выводу, что всё происходящее сегодня было весьма странно: странно погибшие странные родители странной девицы, странно вернувшейся через десять лет в странный старый дом, в который она везла странную, наверняка, дочку. С этими мыслями Всезнаев вяло поплёлся домой, обещая себе присматривать за новыми соседками — мало ли что.

***

Как же здорово ехать в машине, устроившись на заднем сидении с пакетиком чипсов и бутылкой газировки и наблюдать, как за окном красиво! Особенно если ты счастлив, что позади трудный учебный год, а впереди ещё почти два месяца летних каникул. Особенно если тебе тринадцать, и ты ещё способен удивляться тому, что уже оставляет равнодушными пятнадцатилетних. Обычные деревья, растущие вдоль дороги пока еще напоминают многоруких великанов, а облака — белых крылатых львов, хотя каждому известно, что львов с крыльями не существует, а у деревьев нет ни рук, ни ног. Особенно если твоя мама писатель, и каждая мелочь в этой жизни является ценным материалом для её настоящих и будущих книг, а тебе интересно эти мелочи подмечать.

Милена, или попросту — Мила, думала об этом, упираясь носом в окно и наблюдая за тем, как тёплый воздух заволакивает стекло белым туманом.

Мама Милы Анастасия Светозарова действительно была писательницей и сочиняла фантастические истории для детей. Она была писательницей к счастью и к несчастью для Милы одновременно. К счастью, потому что Мила очень гордилась, когда в магазинах появлялись новые книги её мамы, и дети из класса приносили их в школу и просили взять автограф. А учительница по русскому языку и литературе, зная об этом замечательном обстоятельстве, ставила девочке пятёрки, и часто авансом, опасаясь, видимо, что в будущем, когда сама Мила наверняка станет известным писателем, ей будет стыдно, что засыпала тройками гения. К несчастью, потому что иногда, когда Настя начинала писать новую книгу, она погружалась в работу настолько, что переставала замечать всё вокруг кроме своего ноутбука. Часто Миле приходилось самой гладить себе одежду или готовить обед, чтобы обе представительницы этой немногочисленной, но крепкой семьи не остались голодными.

Своего отца Мила не знала и даже не видела на фотографиях, что казалось ей очень странным, как и то, что мама всякий раз уходила от разговора, когда девочка пыталась выяснить хоть что-нибудь о нём. Мама как заезженная пластинка повторяла одну и ту же историю о его гибели в автокатастрофе, излагая её одним и тем же голосом, одними и теми же фразами, и у девочки редко хватало терпения дослушать рассказ до конца. Мила не верила ни одному слову этой «горькой правды». Ей нравилась другая версия истории — та, которую мама рассказывала ей много раньше, когда Мила была совсем ещё крошкой; та, что больше походила на красивую сказку, нежели на правду…

Машину сильно тряхнуло. Она съехала с пыльной сухой дороги и свернула в ржавые железные ворота с надписью «Садовое товарищество ГРАНИ».

«Какое нелепое название!» — подумала Мила. Ей казалось, что стоило бы добавить к этому короткому слову ещё одно, чтобы получилось, например: «Грани лета». «Грани солнца» или уж на худой конец подписать пару букв, чтобы получилось: «Граница».

— Приехали! — Настя заглушила мотор и подмигнула дочери.

Мила опустила на кончик носа солнцезащитные очки и осмотрелась.

— Мне как-то не очень нравится здесь.

Настя вздохнула и строго посмотрела на дочь.

— Мила, мы уже говорили об этом. Вылезай из машины.

— Да-да, я помню, ты будешь здесь работать… — девочка стала двигаться по креслу к открытой дверце машины. — Вот только я не понимаю, почему мы уехали из Москвы? Там столько развлечений, а тут наверняка скукотища!

— Летом в Москве делать нечего, — прокряхтела Настя, выволакивая из багажника тяжёлый тюк. — К тому же, все твои друзья разъехались по дачам и лагерям.

— Тогда почему же ты не отправила меня в лагерь?! — капризно заявила Мила. — Ты не позволила мне поехать с подружкой на две недели в Испанию! Почему я должна торчать с тобой в этой глуши? — она свесила из машины ноги и скрестила руки на груди.

— Девочка моя, — женщина присела рядом с дочерью. — Я обещаю, что тебе понравится здесь, просто тут надо немного… — она задумалась, подбирая слова, — нужно разобраться. К тому же, ты очень нужна мне, поэтому я не пустила тебя с подружкой в Испанию, — она ласково погладила Милу по худым, бледным ногам в розовых кедах.

Девочка подняла потеплевший взгляд на маму.

— Только давай договоримся — если мне тут будет скучно, ты отвезёшь меня обратно в Москву!

— Клянусь! — Настя приложила руку к сердцу. — отвезу и больше никогда сюда не потащу.

Мила оттолкнулась руками от сиденья и спрыгнула на землю.

Прямо под её ногами что-то лопнуло, выпустив в воздух жёлтое облако пыли. Девочка взвизгнула.

— Что это за гадость?! — Мила затопала по земле, пытаясь отряхнуть ноги от этой пыли, но пыль вновь и вновь взмывала в воздух жёлтыми клубами. — Гадость!!! — кричала Мила и продолжала топать.

— Тихо, тихо, успокойся! — Настя подскочила к дочери. — Ты делаешь только хуже! Это всего лишь старый гриб лопнул и выпустил на волю споры.

— Всё равно гадость, — продолжая возмущённо сопеть, сказала Мила. — Смотри, тут полно таких грибов!

Мать и дочь осмотрелись. На поросшей травой поляне, которая прежде была огородом, то тут, то там виднелись бледно-жёлтые россыпи плоских мелких грибов. Издалека их можно было принять за кустики маргариток, до того они были красивы.

— Да уж, — вздохнула женщина. — Слишком долго никто не ухаживал за садом, да и за домом тоже. — Придётся потрудиться, чтобы привести его в порядок.

Дом на самом деле выглядел неприсмотренным. Старая краска поблёкла и местами облупилась, на окнах виднелся серый пыльный налёт, а дорожки вокруг дома, как и баки для дождевой воды, были покрыты ворохом старой сухой листвы. Однако при всей неухоженности и дом, и участок вокруг него выглядели весьма колоритно.

— Знаю, о чём ты думаешь, — деловито заявила Мила, вытаскивая из машины свой туго набитый рюкзачок.

— И о чём, интересно?

— О том, что тебе легче будет писать твои книги в таком месте. Тут и придумывать ничего не надо, просто бери и пиши. Вот тебе и дом с привидениями, и лес со сказочными существами, и соседи-маги. Мила указала в сторону подступающего со стороны задней части дома леса и домиков, находящихся по соседству.

— Ну, по поводу леса со сказочными существами не стану спорить, — засмеялась мама. — Твой дедушка однажды пошёл в лес за грибами, а вместо белых, подосиновиков и подберёзовиков принёс в корзинке зайца с огромными ушами и совершенно голубой шкуркой!

— С голубой шкуркой?! — удивилась Мила. — Ты шутишь!

— Нет, говорю же тебе, он был голубой от хвоста до кончиков ушей! Мало того, он утверждал, что заяц говорящий и сообщил ему места в лесу, где водятся настоящие трюфели!

— Ну да, — недоверчиво поддержала Мила.

— Это ещё что, — продолжала Настя. — Один из соседей рассказывал, что видел в местной речке настоящих русалок.

— Класс! — с прежней иронией продолжала Мила, вытаскивая из машины пакет с книгами.

— Но история с кроликом оказалась всего лишь забавной нелепицей, — продолжала Настя. — Выяснилось, что сказочная зверюшка сбежала у одного из отдыхающих, то ли у какого-то биолога, то ли у производителя красок для волос, наподобие тех, что продают в собачьих салонах. Этот чудак покрасил белого кролика своей дочери в голубой цвет. Немудрено, что после таких экспериментов бедный кролик запросто мог заговорить!

— Жаль, — грустно вздохнула Мила.

— Жаль?

— Жаль, что не бывает говорящих голубых кроликов. А что насчёт русалок? — поинтересовалась Мила. — Миф не развеяли?

— Чудачка ты моя! — Настя ласково обняла Милу. — Мне жаль тебя разочаровывать, но русалок не существует. Видимо, сосед слегка перебрал на рыбалке, вот ему и померещилось невесть что.

— Ну, значит и твои книги — сплошное враньё! Ты обманываешь детей, когда пишешь про троллей и гномов так, словно они существуют на самом деле, а сама не веришь в них.

Женщина несколько секунд смотрела на дочь.

— Просто я взрослая, Мила.

— Звучит как диагноз от доктора: «У вас грипп!».

— Может быть. Но ты тоже уже взрослая и должна понимать, что в наше время русалок не существует, а наши соседи — обычные дачники, а вовсе не маги.

— Как же трудно, когда твоя мать писатель, — насупилась Мила. — Другие дети хотя бы не знают, что ты просто придумываешь свои истории и пишешь на своём компьютере! Недавно Мишка Федякин из пятого «Б» подошёл ко мне и на полном серьёзе попросил, чтобы я убедила тебя сфотографировать берга¹, когда он придет к тебе. Представляешь? Вот дебил!

— Мила, что за выражения!

— Обычные взрослые выражения, — парировала девочка. Я из-за твоей работы давно уже повзрослела.

Женщина что-то хотела возразить дочери, но услышала за спиной.

— Добрый день!

Мама и дочь одновременно обернулись.

Возле открытой калитки стоял человек в смешном спортивном костюме, маленьком и ярком, точно детском.

— Мама, это же гном! — выкрикнула Мила так неожиданно громко, что сама засмущалась. Словно в тот момент какой-то маленький чёртик ткнул её в бок своими вилами.

Настя раскрыла рот, чтобы отругать дочь, но промолчала. Однако её взгляд грозно «прошептал» дочери, что они ещё вернутся к этому разговору дома.

— Не стоит беспокоиться, — с улыбкой проговорил незнакомец. — Я не единожды слышал такие слова от взрослых и не сердился на них. Так что уж говорить о ребёнке.

— Я не ребёнок, — гордо заявила Мила. — Мне тринадцать.

— Понятно, — кивнул маленький человек. — А вот меня до сих пор иногда называют ребёнком, хотя я уже лет триста как взрослый человек.

— Триста?! — глаза девочки стали круглыми как пуговицы.

Незнакомец добродушно и мелодично засмеялся. Миле показалось, что у неё в ушах зазвенели сотни колокольчиков. Девочка даже немного потрясла головой, чтобы избавиться от необычного ощущения. Маленький человечек это заметил и подмигнул ей. Мила даже рот открыла от неожиданности — как он заметил?

Женщина шагнула незнакомцу навстречу.

— Меня зовут Настя, а это моя дочь Милена. А вас как?..

— А я Цезарь.

— Цезарь? — удивилась женщина. — Какое редкое имя! Я знала в своей жизни одного мальчика с таким же необычным именем. У меня был друг в детстве.

Настя прищурила глаза.

— Не может быть…

— Да, за эти годы я не сильно изменился, — усмехнулся Цезарь. — Разве что располнел слегка, — он похлопал себя по округлому животу, а вот ты, Настёна, давно меня переросла!

Женщина присела на деревянную скамью, чтобы оказаться лицом к лицу с маленьким человечком. Мила тут же подскочила к матери.

— Значит, вы дружили с моей мамой? — спросила она. — Но вы же старше?

— Да. На целых…

— Триста лет, — продолжила шёпотом Мила.

Цезарь снова лукаво подмигнул.

— Но, к счастью, маленький рост приносил мне не только проблемы и печаль, — сказал он, — но и маленьких друзей, с которыми мне было очень интересно. Кстати, твоей маме в то время тоже было тринадцать, как и тебе. Надеюсь, с тобой мы тоже подружимся?

— Да, с удовольствием, — улыбнулась Мила.

— Можешь приходить ко мне в любое время. Я живу во-о-н в том доме, — Цезарь указал на небольшой домик с красной крышей странной ломанной формы.

— А почему у вас такая кривая крыша? — заметила Мила. — Вам, наверное, дом гастарбайтеры строили?

— Мила! — одёрнула дочку Настя.

Цезарь засмеялся и похлопал девочку по плечу. — Я всё-всё тебе расскажу, обещаю. А пока возьми вот это, — Цезарь протянул девочке мятый кусок картона.

— Что это? — спросила Мила, рассматривая его. — Тут какая-то картинка…

— Чччч! — Цезарь приложил палец к губам. — Лучше спрячь, дома посмотришь, тут слишком много свидетелей.

— Свидетелей? — Мила огляделась. — Кого вы имеете ввиду? Деревья или эти грибы? — девочка пнула ногой розетку из грибов и тут же пожалела об этом. В воздух вновь поднялось золотисто-жёлтое облачко из спор.

Цезарь нахмурится.

— Почему вы вдруг решили приехать? — неожиданно обратился он к Насте. — Ты не приезжала с той поры, как твои родители…

Настя кивнула и её лицо стало грустным.

— После смерти родителей мне было тяжело находиться здесь. Знаешь, это может показаться тебе смешным, но… — Настя вздохнула, — эта земля звала меня.

— Правда?

— К тому же, мне нужно хорошо поработать этим летом, а дача, по-моему, идеальное место.

— Да-да, — закивал Цезарь. — Посмотри на что стал похож сад…

— Да нет же, старый друг, — ласково сказала Настя. — Не на земле поработать, а пописать. Я писатель, — уточнила Настя. — Пишу детские книги.

— Ах, вот оно что! — обрадовался Цезарь. — Ты всё-таки стала писательницей?! Я не сомневался, что рано или поздно это случится, у тебя всегда было прекрасное воображение!

— Кстати, — оживилась Настя. — А помнишь, мы с тобой придумали историю про сказочную страну и, кажется, даже записали её?

Цезарь задумался.

— Не помню.

— Да как же?! Толстая была такая тетрадь, зелёная.

— Может быть, но я не помню.

— Эх, жаль, — вздохнула Настя. — Мне бы она сейчас ой-ой как пригодилась!

Цезарь внезапно заторопился уходить.

— Останься ещё чуток, — предложила Настя. — Сейчас чайник достанем, чайку поставим.

— Мы вкусную сливочную помадку из Москвы привезли! — поддержала маму Мила.

— Спасибо, девочки Мне ещё Жозефину доить.

— Жозефина — это ваша корова? — спросила Мила.

— Это коза, детка.

— Коза? Уау! Я никогда не встречала живую козу!

— Я потом обязательно угощу вас молочком — оно у Жози отменное! — пообещал Цезарь. А сейчас вам надо разбирать вещи, — он кивнул в сторону загруженного багажника.

— Да, нас ждёт большая работа! — Настя подбоченилась.

— Как обустроитесь, милости прошу ко мне в гости.

Цезарь махнул на прощание пухлой ладошкой и направился к калитке. Он быстро перебирал своими короткими кривыми ножками, по-гусиному раскачиваясь из стороны в сторону. Когда Цезарь поравнялся с глиняной фигурой садового гнома, Мила невольно хихикнула. Эти двое были удивительно похожи!

Настя тоже проводила взглядом старого друга, который скрылся с зарослях какой-то высокой травы с белыми зонтиками бутонов. Когда зонтики перестали качаться, тревожа пчёл, привлечённых их душистым ароматом, она перевела взгляд на дочь и удивилась. Мила изо всех сил тянула из багажника за ручки тяжёлую сумку.

— Ну, помоги же мне, мама! — кричала она, краснея от натуги. — Нам надо скорее обустраиваться!

Примечания

1

Берг — сказочный монстр, придуманный писательницей в одной из её книг.