Буду твоей Верой

Анна Белинская (2023)

Второй год я страдаю по самому популярному парню нашего курса. Он — красавчик, рядом с которым сияют местные дивы. Я — неприметная заучка в очках и скромной одежде, которую объект моего воздыхания совершенно не замечает! Но я собираюсь это исправить! А поможет мне его друг — упрямый, невыносимый спортсмен, который раздражает меня до икоты!

11.

— А-ха-ха-ха. — Я наигранно хохочу, заливаясь словно перепелка, и сквозь стекла очков прожигаю своего парня ненавидящим взглядом. — Ты такой у меня шутник, Егорушка.

«И идиот редкостный», — про себя добавляю я.

Егор испепеляет меня прищуренными глазами, типа «за Егорушку получишь», и мы начинает сражаться в зрительном бою. Смотрим друг на друга, как два барана на новые ворота, и не моргаем. Но в этом сражении меня никому не одолеть — за свою очкастую девятнадцатилетнюю жизнь мне столько раз приходилось во время обследований сдерживаться и не моргать, сколько звездному мальчику бить по воротам.

Я торжествую, когда Бестужев отводит глаза, но напоследок одаривает меня обещанием, что мы не закончили.

— Так вы что, и правда встречаетесь? — Дивеева пренебрежительно кривится, глядя, как мой фиктивный парень забрасывает свою лапу мне на плечо, отчего мои худые ноги подкашиваются. Мне ничего другого не остается, как положить руку на талию Егора и вроде как приобнять его. Мы стоим, так плотно прижавшись к друг другу, что прямо перед моим носом маячит круглый шрам от прививки БЦЖ на левом плече Егора.

Я незаметно наступаю ему на ногу и с заискивающей улыбкой смотрю на любимого парня, слово говоря: «Отвечай, идиот ты эдакий».

Век бы его не видела.

— Самая что ни на есть настоящая, это правда, — утвердительно кивает Бестужев.

Альбина и вовсе дар речи потеряла, и только Артем Чернышов искренне улыбается и, кажется, желает нам счастья.

Какой святой человек. Ну как его можно не полюбить?

Я открыто пялюсь на него, чтобы впитать его прекрасные черты. Чтобы потом вспоминать перед сном и предаваться унынию.

Внезапно я вспоминаю сон и приглядываюсь, пытаясь убедиться в отсутствии тонального крема на великолепном лице Артема, и, естественно, ничего не нахожу.

То-то же! Мой Артемка самый лучший, не то, что этот…

Стоп. Что он там несет, пока я любуюсь прекрасными чертами Артема?

Я настраиваю локаторы, чтобы лучше слышать.

–…Люблю тебя, Егор. Жить без тебя не могу, — распинается лживый спортсмен перед развесившими уши студентами.

Моя челюсть медленно опускается, глаза наливаются кровью, а зубы превращаются в клыки.

— Можно тебя на минутку, любимый? — Я хватаю за рукав парня, без которого, оказывается, жить не могу, и тащу из спортзала, чтобы убить. — Так соскучилась, страсть. — Ядовито улыбаюсь зрителям нашего театра комедии.

Радует, что эта здоровенная детина не сопротивляется и смиренно следует за мной.

— Ты… — Яростно сжимая губы, я наставляю на него указательный палец. — Ты не Бестужев. Ты… — Замолкаю, подбирая подходящее ругательство. — Бесстыжев. Как тебе не стыдно?

Но ему точно не стыдно, потому что Егор лишь складывает руки на груди и с усмешкой смотрит на бешеную меня.

— А что такого? — лениво отзывается он, почесывая бровь.

Он издевается?

— Что такого? Ты серьезно спрашиваешь, что такого? — зло шиплю я. — Теперь все подумают, что ты встречаешься со мной из жалости, а не от большой любви, — доходчиво объясняю я.

— Но это так и есть, — отвечает Бесстыжев.

Вот дубинушка древнерусская…

Я бью себя по лбу и обессилено выпускаю изо рта воздух.

— Ну, извини, мы не договаривались, что говорить. — Он пожимает плечами.

— Мы вообще ни о чем не договаривались, если на то уж пошло, — сержусь я. — После физкультуры будешь ждать меня у входа, — рявкаю я и не дожидаюсь ответа. Меня не волнует, есть ли у него какие-то планы или нет. — А сейчас в твоих интересах сделать так, чтобы все поняли, что мы, — интонацией выделяю последнее слово, — влюбленная пара.

Егор согласно кивает и берет меня за руку. Сперва я немного пугаюсь, переживая, что Артем Чернышов увидит наши сцепленные руки, но потом вспоминаю, что ради него-то я и устроила весь этот цирк, и позволяю отвести себя в спортзал парню, от которого мои жилы стынут.

— Привет, это моя девушка, и мы влюбленная пара… Здорова, пацаны, мы — пара, слышали? Эй, Пряхин, — кричит на весь зал Егор, — это моя девушка, а я — ее парень…

И так с каждым, пока мы проходим от холла до волейбольной сетки.

У меня начинает подергиваться глаз, и, кажется, даже скатилась слеза. От стыда и отчаяния.

— Что? Опять не так? — Бесстыжев удивленно поворачивается ко мне. — Ты же сама просила сделать так, чтобы все знали. Теперь знают все, — довольно заключает он, и у меня обреченно опускаются плечи.

***

Наверно, пора сменить пальто на зимний пуховик, ведь если так дело пойдет и дальше, то мой красный нос отвалится, а ноги ампутируют от переохлаждения. Дую теплым воздухом на озябшие руки и переминаюсь с ноги на ногу, вот уже целых сорок минут ожидая ненавистного женишка на выходе из корпуса, как и договаривались. Но с той лишь разницей, что ждать меня должен был он, а не наоборот. Конечно, я могла бы пойти в вестибюль и подождать там, но здесь разглядеть его будет проще. Именно поэтому я никуда не ухожу, уверенная в том, что звездный спортсмен все еще где-то внутри.

Он выходит тогда, когда мои сопли превращаются в две соленые сосульки. Лениво спускается по лестнице, не торопясь и непринужденно беседуя с низкорослым парнем.

Вы только поглядите на него. Я тут скоро конечности потеряю, а он не спешит, да еще и… приглядываюсь, сощуривая глаза под запотевшими очками… ест? В руках у Рональдо Бесстыжева надгрызенная булка, которую он на ходу кусает и глотает, не пережевывая.

— Давай, Бес, до встречи на тренировке, — прощается парень, на что Бестужев кивает и что-то мычит, салютуя булкой.

— Вкусно?

Я выныриваю, как черт, из-за спины недоделанного женишка. Пусть испугается и подавится. Но спокойствию Рональдо Бесстыжева мог бы позавидовать сам Криштиану, поэтому он, нисколько не удивляясь, отвечает:

— Гадость, конечно, но есть можно. Будешь? — Он сует мне в нос булку, которая и не булка вовсе, а пирожок с сомнительным на вид мясом.

Я, отпрянув подальше, морщусь.

— Я такое не ем. Меня дома, знаешь, какие вареники ждут. — Мечтательно вспоминаю теплые мучные ушки, но моментально меняюсь в лице и грозно бурчу этому болвану: — И не дождутся, скорее всего, потому что я уже сорок минут тебя жду. Мы же договаривались, — снова рявкаю я, и мне начинает казаться, что рядом с Бестужевым я превращаюсь в цепного пса, не умеющего разговаривать по-человечески, а только рычать.

— Так я в столовой был. Обедал. У меня тренировка через два часа, — поясняет Бесстыжев как само собой разумеющееся.

Потрясающе. Слов нет. Обедал он!

А я от голода и холода сопли с верхней губы слизывала, пока этот паршивец пузо свое спортивное набивал.

Кстати…

— А разве вам, спортсменам, можно такое есть? — Я киваю на оставшийся пустой кончик пирожка, который Бестужев, не задумываясь, закидывает в рот. — Разве у вас не определенное меню? Углеводы, белки, калории, — перечисляю я.

— Не знаю. Я ем, — пожимая плечами, беззаботно отвечает Егор и вытирает рукавом легкой ветровки четко очерченные губы.

Н-да, и как его еще в команде держат?

— Так о чем ты хотела поговорить? — Он поглядывает на время.

Да помню я, что тебя ждет тренировка, а меня вареники. Я решаю покончить с этим днем, чтобы не видеть больше наглое лицо «любимого» парня.

— Давай обменяемся номерами и разойдемся по разные стороны, — сержусь я и выискиваю телефон.

— Давай. Только ты мне не звони.

Э-э-э… что?

— Да прикалываюсь я, расслабься, — усмехается мой недалекий парень.

Ну и шуточки у спортсменов.

Я записываю его как «Рональдо Бесстыжев» и уже хочу заглянуть в телефон Егора, ведомая любопытством, как он назовет меня. Но он ловко отворачивается, что-то печатает и убирает телефон в карман.

«Не больно-то и хотелось», — фыркаю я и, не прощаясь, разворачиваюсь, чтобы уйти.

Конец ознакомительного фрагмента.