Френдзона

Анна Белинская, 2023

– Да что с тобой такое? – жалко сиплю. Степан опускает лицо, бросает взгляд на мои пальцы, которыми я вцепилась в его локоть, и мне приходится тут же отпрянуть, потому что этим взглядом он бьёт меня по рукам. – Я тебя не узнаю, Степ, – сожалеюще качаю головой.– Шесть лет прошло, – напоминает.– Вот именно! Мы не виделись шесть лет и, мне кажется, люди, которые раньше дружили, не так должны вести себя при встречи.Он для меня всегда был лучшим другом.Степа Игнатов – мальчишка, таскающий мне ромашки и растаявшее мороженое.Он уехал практически сразу после одной ночи, которую я не помню, а вернулся спустя шесть лет: повзрослевший, привлекательный, чужой…

Глава 2. Юлия. Спустя два дня

Как только щелкает с внутренней стороны кованой двери замок, с первой космической ныряю во двор, чтобы скорее оказаться под тенью виноградных лоз. Жара в этом году беспощадна.

В тени под пятьдесят. И это с утра.

Раскаленный воздух плавит легкие и мозги, и в интервале с рассвета до заката город кажется вымершим.

— Привет, Паш, — улыбаюсь пропускающему меня внутрь парню.

— Я Миша. Привет, — буркает в ответ и запирает за мной замок.

Хохотнув, поджимаю губы и прикусываю себе язык. Я еще ни разу не назвала их точно по именам. Потому что Миша и Паша* — одно лицо. Серьезно, они — одно лицо, вышедшее из одного яйца. Кажется, таких близнецов называют однояйцевыми.

Их сложно различить, но парни и не стараются в этом помочь, одинаково одеваясь, подстригаясь, параллельно вытягиваясь в рост и имея абсолютно идентичные физиономии кирпичом.

— Прости, — каждый раз извиняюсь, чувствуя неловкость, а Паше… то есть Мише, короче, им обоим до лампочки. Потому что они уже привыкли. Кроме тети Агаты, их матери, парней не различает даже собственный отец, мой крестный дядя Леон. Раньше с этим было проще. Примерно до того, как близнецам исполнилось по году. У Миши на заднем месте родимое пятно — это единственное, что отличает братьев друг от друга, но сейчас лазить в штаны к шестнадцатилетним парням — не каждый решится, поскольку эти двое профессионально занимаются кикбоксингом, и этого достаточно, чтобы держаться от них подальше. — Привет, Герман, — треплю за толстую шкурку зажатого подмышкой у Миши английского бульдога, — жарко тебе, приятель, знаю, — пес, высунув язык, тяжело дышит. — Гуляете? — перевожу внимание на Мишу, успев поймать его взгляд в глубоком вырезе своего летнего сарафана.

Закатываю глаза.

«Шестнадцать лет», — напоминаю себе. Это они с Пашкой для меня голожопые мальчуганы до сих пор, а что творится в их шестнадцатилетних головах, я даже не собираюсь представлять.

Но надевать сарафан на голое тело в дом, где мужиков, как на стадионе во время футбольного матча, — безрассудно, но в такое пекло, когда с меня по спине стекают три водопада, заталкивать себя в поролон — самоубийство.

— Типа того, — басит Миша, побуждая меня поморщиться.

Шестнадцать лет… А не скажешь.

Герман аппетитно зевает, чем искренне меня умиляет.

В семье Игнатовых он появился два года назад. После смерти от сердечного приступа шпица Германа тетя Агата долго не решалась заводить собаку. Она переживала кончину любимого пса очень лично и глубоко. Но два года назад дядя Леон принес в дом маленького бульдога, с которым пришлось смириться. Он тоже получил прозвище Герман. Не знаю почему Игнатовы не рассматривают другие клички, но английский бульдог не против. В общем-то, он не спорит в своей собачьей королевской жизни ни с чем, потому что он очень ленивый. Настолько, что гулять его выносят на руках. И если Германом попробовать протереть полы, он даже не пискнет.

— Соня в доме? — уточняю, потому как вполне вероятно, что подруга в такую погоду может отмокать в бассейне на заднем дворе.

— Угу.

По тенистой придомовой дорожке устремляюсь к террасе: здесь у тети Агаты цветник, для которого многие растения подогнала я, но за которым ухаживает мой крёстный дядя Леон.

Тяну на себя тяжелую дверь и вхожу, втягивая в себя прохладный кондиционированный воздух. Внешне дом Игнатовых кажется небольшим, но внутри в нем очень просторно, поскольку пространство использовано с умом. Агата приложила к его созданию свою творческую руку.

В доме тихо.

Сегодня пятница и крёстный, уверена, на работе и тетя Агата тоже. Она очень востребованный в городе визажист и практически каждая пятнично-субботняя невеста накрашена Агатой. У близнецов летние каникулы, и Пашка, наверное, рубится сейчас в приставку или качает свои бицухи, а Дианка в Москве. Она приедет к девичнику, потому что сейчас у нее напряженный график съемок в модельном агентстве, в котором Ди работает второй год. Именно по этой причине мы не отгуляли холостые дни Сони раньше. Мы все ждем Диану. И хоть организацией, как свидетельница, должна заниматься я, но наше мероприятие от начала и до конца спланировала Ди, потому что с ролью эвент-устроителя она справляется лучше всех. Я достаточно скромна в этом.

Сбрасываю сандалии и, прихватив подол длинного сарафана, взбегаю по лестнице.

Дверь в комнату Сони приоткрыта, и я слышу голос подруги.

Осторожно просовываю голову в проем и вижу, как, стоя у окна, София болтает по телефону.

Вхожу на носочках, но от подруги не укрывается мое присутствие, и она резко оборачивается.

–… представляешь, даже родителей не предупредил, — негодует Сонька. — Да я сама в шоке, прикинь, каково будет им, — заметив меня, задумчиво показывает указательный палец, давая понять, чтобы я обождала минуту. Киваю и подхожу к её рабочему столу, собираясь выложить из сумки браслеты и заколку-цветок. — Ладно, Богдаш, ко мне Филька пришла, — закатываю глаза. Это прозвище тянется из детства из-за созвучия с моей фамилией — Филатова. — Перезвоню. Целую.

— Привет, — улыбаюсь подруге и киваю на выложенные в ряд браслеты. — Все готовы!

— Круто, — растерянно отвечает Софи, мимолетно скользнув по украшениям. — Привет.

— Что-то случилось? — хмурюсь и очерчиваю круг напряженного лица Сони.

— Да в общем-то нет… — сомневаясь, протягивает подруга. — Степа приехал, — безрадостно оповещает.

Смотрю на нее и поражаюсь. Она так это говорит, будто приехал ни ее родной брат-двойняшка, а седьмой родственник на киселе, с которым не общались лет десять, а он внезапно решил погостить.

— Как? — вылетает из меня изумленный глупый вопрос.

Степа должен был приехать ровно ко дню свадьбы сестры. Но одновременно с удивлением у меня внутри взрываются бомбочки радости. Мы со Степкой не виделись… шесть лет! Целых шесть лет, а она мне так прискорбно об этом сообщает?

— Вот так. Никому ничего не сказав. Сорок минут назад, — растерянно оповещает.

Да что с ней такое?

Это же такое крутое событие!

— И где он сейчас? — мое сердце нетерпеливо подпрыгивает вместе со мной.

— У себя в комнате.

Не раздумывая, срываюсь с места.

Малыш Степыч приехал!

В груди волнительно клокочет!

Мы не виделись шесть лет!

Шесть лет!

— Ты куда? — слышу в спину. — Юля, постой! Юль! — кричит подруга, но я уже сломя голову несусь на противоположный конец второго этажа. Туда, где находится комната Степки.

Я чуть ли ни с ноги вышибаю разделяющую нас с другом дверь, но на пороге меня пригвождает к полу словно гвоздями.

Замираю как вкопанная, боясь даже выдохнуть скопившийся в легких воздух. Я не могу этого сделать, потому что смотрю на… голые мужские крепкие ягодицы.

Мои глаза самовольно жадно их ощупывают и будто бы чувствуют, какие они упругие и натренированные.

С трудом оторвав от заднего места взгляд, я скольжу вверх глазами, захлебываясь обильным слюноотделением. Цепляюсь за ровные параллельные ямочки на пояснице, а затем долго-долго двигаюсь по рельефной спине и, кажется, бесконечному позвоночнику. И когда я добредаю примерно до лопаток, это чудо мужской природы медленно оборачивается, позволяя узнать в этом небоскребе — малыша Степу Игнатова.

Натужно сглатываю, когда наши глаза встречаются и мои… мои находятся ниже его. Это впервые, когда я смотрю на мужчину снизу вверх, и он — не мой отец.

Его рука падает, и я, опомнившись, опускаю глаза, замечая зажатое в пальцах влажное полотенце, а потом… я перевожу внимание левее, где примерно на уровни кисти, но ниже пупка, приветственно дергается его…

— Ахаф, ани тсарих миабэш сиар, ** — хрипловатый женский голос выдергивает меня от созерцания мужских кингсайз-прелестей и переключает на стоящую в дверях смежной ванной комнаты девушку. Жгучая, черноволосая, как уголь, она завёрнута в белое полотенце и смотрит на меня с таким же изумлением, как и я на неё.

Ее темные широкие брови соединяются в одну линию, приводя меня в чувства.

— Простите, — еле вытолкнув из себя извинение, ретируюсь из комнаты настолько быстро, что чувствую, как горят мои босые стопы.

*Паша и Миша — младшие дети супругов Игнатовых (Идеальные разведенные)

**с иврита — Любимый, мне нужен фен