Сердце Сайверии

Аннабель Ли (2024)

Дикие сайверы — племена из страшилок на ночь. Суровые воины, от которых стоит держаться подальше. Но запретный плод сладок, он манит меня новыми знаниями и возможностями. И пока здравый смысл требует держаться от них подальше, ноги уже влекут вперед, навстречу дикарям. Жди, родная академия, скоро я вернусь за дипломом. Если только один неприступный варвар меня отпустит!

Глава 1

Это был конец! Конец всему. От осознания, что завалила последнюю пересдачу по профильному предмету, я задрожала. Во рту чувствовался привкус горечи. Меня мутило. Я вцепилась в сумочку и попыталась успокоиться.

Ну почему, почему я такая трусиха? И ведь завалила не потому, что не выучила предмет. Нет! Просто стоило мне войти в аудиторию и предстать перед комиссией из пяти человек, как в голове разверзлась зияющая пустота.

В первый раз, накрутив себя за ночь до экзамена, я пришла изможденная на сдачу. Проплыла в аудиторию, как в тумане, взяла билет, и… в глазах потемнело. Я упала в обморок.

Во второй раз преподаватели были уже готовы. На столе рядом с билетами поставили нюхательные соли. Я тоже решила перед экзаменом выпить успокоительное зелье. И зря. Так как раньше никогда его не пила, у меня оказалась высокая восприимчивость. Обычная доза для среднестатистического человека в моем случае получилась избыточной. И в кабинет я вошла спокойная, как удав, но ноги… Ноги подгибались, язык заплетался, я начинала говорить и теряла мысль. Меня выгнали, так как решили, что я перебрала с алкоголем. У всей этой ситуации имелся только один плюс — новость об очередной провальной попытке я восприняла со спокойствием пресмыкающегося.

И вот в третий раз… В третий раз, когда ставки получились запредельно высокими, мои нервы снова сдали. Это была последняя попытка. Я не пила зелий, зубрила билеты, раз за разом повторяла позитивные аффирмации и даже выполнила несколько студенческих ритуалов на удачу — все тщетно. Стоило наткнуться на пять пар глаз, как сердце учащенно забилось, руки затряслись, и мысли исчезли. Я хватала ртом воздух, смотрела на билет, и буквы разбегались в разные стороны, отказываясь складываться в предложение.

— И что прикажете с вами делать, адептка Белл? — спросил архимаг Эфтон, устало сжимая переносицу большим и указательным пальцем.

— У адептки Белл отличная посещаемость и хорошие оценки, — вступилась за меня архимагесса Тутти. — И на практических занятиях она показала себя с самой лучшей стороны.

— Не сомневаюсь, что адептка Белл подкована в теории, и даже может что-то наколдовать рядом с куратором, но на деле… — Он сделал паузу и оценивающе на меня посмотрел. — Она явно не справляется со стрессовыми ситуациями.

Его слова задели мое самолюбие, но мне не хватило смелости возразить. Да и что тут скажешь, когда архимаг Эфтон прав.

— И все же, — снова попыталась вмешаться архимагесса Тутти, но мужчина ее перебил.

— Если адептка Белл теряется на простом экзамене, что же произойдет во время экстренной ситуации, когда на кону будет жизнь пациента? Упадет в обморок? Забудет заклинания?

— Для этого и нужна годовая практика. Грамотный куратор научит ее действовать в стрессовых условиях, — архимагесса Тутти не оставляла попыток защитить меня, и я была ей несказанно благодарна.

Остальные три архимага помалкивали, то и дело бросая взгляды на часы за моей спиной. Им явно не терпелось отделаться от последней горе-адептки и отправиться пить чай, обсуждать новости или предстоящий летний отпуск. Их равнодушие обескураживало.

— До годовой практики адептка Белл, увы, не допущена. — Архимаг Эфтон взял мои документы и размашисто написал «неуд», а затем протянул мне. — На вашем месте я бы посмотрел в сторону зельеварения.

Кровь прилила к щекам. Лицо горело, руки все еще дрожали, когда я забрала листок с оценками. Везде… везде стояло отлично за исключением строчки «теория и практика целительства». Не помня себя, я вышла из кабинета. Разочарование и боль затопили все мое сознание. Коридор давно опустел, и у самого большого унижения в моей жизни не было свидетелей. Если не считать комиссии архимагов. Словно в бреду, я опустилась на скамейку у стены. Через несколько минут мимо прошли преподаватели, каждый старался на меня не смотреть, и только архимагесса Тутти села рядом.

— Что ж ты, девочка, так себя накрутила, — вздохнула она, снимая очки.

До этого момента мне удавалось сдерживать слезы, но сейчас, когда вся горечь рухнувших надежд опустилась на плечи, первые слезинки прочертили дорожки по моим щекам. Мне не стать целителем. Никогда.

— Кайли, — архимагесса Тутти коснулась моей руки. — Слезами делу не поможешь. Пойдем, вместе подумаем, что можно сделать.

В моем сердце, словно феникс из пепла, возродилась надежда. А вдруг… Вдруг преподавательнице удастся сделать для меня исключение и уговорить администрацию провести еще одну пересдачу? Вытерев слезы, я поспешила за архимагессой Тутти. Многие студенты любили ее за доброту и отзывчивость. Эти качества не мешали преподавательнице ставить справедливые оценки, но даже самые заядлые прогульщики не позволяли себе обвинить архимагессу в предвзятости или заваленном экзамене.

Мы прошли в аудиторию, закрепленную за последним курсом целителей. Там, не дав мне даже опомниться, архимагесса накинулась на меня с расспросами. Один за другим она спрашивала экзаменационные билеты. Так как самое страшное, что могло произойти, уже случилось, да и рядом с преподавательницей я чувствовала себя в относительной безопасности, то без запинок ответила на все вопросы, начертила схемы заклинаний, показала их исполнение, к слову, справилась на ура! У меня словно открылось второе дыхание.

— Достаточно, — прервала меня архимагесса Тутти. — Я вижу, ты и вправду все выучила.

Она слегка наклонила голову набок, рассматривая мои записи на доске.

— Мне дадут еще один шанс? — спросила я.

— Дадут. Уж я постараюсь, но не раньше чем через год.

— Что? — Сердце ухнуло куда-то вниз. — Как… Как через год?

— Это единственная лазейка, Кайли. Ты напишешь заявление на имя ректора с прошением пройти повторную подготовку, а затем попытаешься еще раз сдать экзамен.

— Повторную? — Я прижала холодную ладонь к разгоряченному лбу.

От мысли, что я буду вынуждена снова посещать лекции с пятым курсом, как второгодница, пока мои друзья проходят практику, совершенствуются, спасают жизни в конце концов, стало тошно. Родители, и без того смотревшие на мое обучение в академии скептически, обязательно напомнят, что предупреждали: затея стать целительницей провалится. И снова на семейных ужинах станет подниматься тема замужества.

— Тут варианта два: подготовка при академии или у целителя с частной практикой. В первом случае обучение будет платным, во втором — тебе, возможно, будут платить жалованье. Зависит от того, как договоришься.

— Получается, почти как годовая практика? — спросила я.

Вариант работать с пациентами мне нравился куда больше. Тем более вряд ли отец согласится заплатить за мое обучение.

— Не совсем, — уклончиво ответила архимагесса Тутти. — Ты не получила диплом, а значит, тебе запрещено назначать лечение, использовать сложные целительные заклинания и участвовать в операциях. Но! — поспешила добавить она, видя, как я поникла. — Ты сможешь наблюдать, делать записи и перенимать опыт.

— Варить кофе, оформлять документы и бегать в химчистку за свежими халатами, — закончила я.

Слабые маги, чьих сил не хватало для самостоятельной практики, заканчивали вот такими личными помощниками. По мне, так это не работа, а пытка. Каждый день видеть, как кто-то занимается столь желанным для тебя делом и при этом не иметь возможности лечить самому.

— Кайли, это всего лишь на год. После ты сдашь экзамен и получишь диплом. Будем откровенны, этим занимаются все целители первые полгода на практике. Приносят напитки и смотрят в рот своему руководителю в надежде, что он допустит их до пациента.

— Но вторые полгода они практикуют, — тихо возразила я.

— Напиши заявление на имя ректора, а потом уже решишь. Не спеши опускать руки. Понимаю, в двадцать лет год кажется вечностью, но он пройдет.

Мне хотелось лечить пациентов, жить полной жизнью и получать бесценный опыт уже сейчас! Почти каждый целитель с первого курса жил мечтой о том, как он наденет белый халат, будет спасать чьи-то жизни и… да, тешить свое эго. Я не была исключением. Отсрочка казалась мне слишком долгой, несправедливой, но я нашла в себе силы кивнуть и выдавить «спасибо». Но потраченный впустую год — это только часть беды. Родители будут разочарованы, а Адам… О боги, у нас же были планы! Мы хотели официально заявить о наших отношениях. Конечно, о свадьбе речи пока не шло. Для начала следовало завершить практику, но… Получается, теперь речь шла не о годе, а о двух. Пока меня заново допустят к экзамену, пока я отработаю… Сможем ли мы встречаться? Удастся ли мне получить практику там же, где Адам устроится работать?

Все эти вопросы повергли бы меня в панику, если бы не бюрократические проволочки. Архимагесса Тутти, как заботливая наседка, отвела меня в секретариат, выдала бланк и внимательно проследила, чтобы я правильно заполнила заявление. Затем вместе с моей зачеткой и документами передала ректору.

— Ну вот и все, — подбодрила меня архимагесса Тутти. — У тебя есть неделя, чтобы решить, как быть дальше и заодно найти место для повторной подготовки.

— Скорее всего, у целителя частной практики. Посещать платно лекции я не смогу.

— Отлично, больше общения с людьми пойдет тебе только на пользу, а теорию ты и так отлично знаешь. А теперь иди, выпей горячего чая с сахаром, выспись как следует. — Архимагесса Тутти ласково улыбнулась. — Вот увидишь, завтра станет легче.

И мы с ней распрощались. Чувствуя себя потерянной, как корабль-призрак в океане, я побрела в кафе, где была назначена встреча с Адамом. Мы собирались отпраздновать сдачу экзамена, а после пойти к моим родителям и все рассказать, но теперь придется пересмотреть планы. Я уговаривала себя, что ничего страшного не произошло. Даже наоборот! Наша любовь будет проверена временем и испытаниями. А то, что Адам получит больше опыта на работе, даже хорошо. За время учебы он не раз сомневался в своих силах, и мне частенько приходилось ему помогать с домашними заданиями и исследовательскими работами. Тем не менее экзамен Адам сдал с первого раза, а я… не смогла и с третьего.

Внутри черной кляксой расплывалось неприятное чувство зависти, и я заставила себя встряхнуться. Адам заслужил свою оценку, как и я. Сама виновата, раз не смогла связать и пары слов. Вот в следующем году покажу архимагу Эфтону, на что способна! Он пожалеет о том, как посоветовал мне пойти на зельевара.

Я вошла в маленькое уютное кафе, которое облюбовала еще на первом курсе, и, не заметив Адама, удивилась. По времени он должен был прийти раньше меня. Все же я задержалась в академии дольше положенного. В уборной я умылась холодной водой и посмотрела в зеркало. Голубая радужка смотрелась особенно ярко из-за покрасневших капилляров. Губы немного припухли. Но скоро все это пройдет. Может, и к лучшему, что я пришла первой. Выбрав столик у окна, я заказала чай и стала обдумывать, что же скажу Адаму.

Юлить смысла нет. Выложу как есть, а там мы что-нибудь придумаем. Мимо, шурша юбками, прошла девушка. Я оторвала взгляд от окна и узнала по шляпке Энни Нокс. Знакомую из академии. Она училась на факультете артефакторики и тоже в этом году закончила обучение. Точнее… Энни закончила, а я нет.

— Привет! Ну как экзамен? Сдала? — весело спросила она улыбаясь.

Конечно, ей, счастливой, и в голову не могло прийти, что кому-то не повезло. Хотелось сказать какую-то колкость. Может быть, посмеяться над ее веснушками или непослушными волосами, что торчали из-под шляпки, но я вовремя себя осадила. Энни не виновата в моих бедах. Нельзя портить кому-то настроение только потому, что твой день не задался.

— Привет. Нет, мне придется пройти повторную подготовку, — тихо призналась я.

Лицо девушки изменилось. Уголки губ опустились, и жизнерадостная улыбка исчезла.

— О, Кайли, мне так жаль. Ты ведь одна из лучших учениц… — искренне посочувствовала Энни.

— Ничего страшного. Годом раньше, годом позже, но я получу диплом.

Старалась говорить легко и уверенно. И мой голос вполне соответствовал словам, будто это не я меньше часа назад плакалась архимагессе Тутти и думала, что всему пришел конец. На глаза неожиданно снова навернулись слезы, и я решила перевести тему. Мой взгляд зацепился за яркий листок бумаги в руках знакомой.

— Что это за буклет?

— О, брошюра «Вэлс Индастриз». Я как раз от них, подписала контракт на год. Буду там стажироваться.

Мои брови невольно поползли вверх. Крупнейшая корпорация, занимающаяся всем от добычи полезных ископаемых до новейших разработок в артефакторике, была на слуху. А еще поговаривали, что туда крайне сложно попасть без опыта работы. «Вэлс Индастриз» набирала лучших из лучших, а Энни, если мне не изменяла память, с трудом защитила свой дипломный проект.

— Как же тебе удалось к ним пробиться? — полюбопытствовала я и запоздало поняла, что мой вопрос мог звучать бестактно.

— Просто подала документы, и мне тут же предложили место в одной из мастерских. Они, кстати, всех набирают. Целителей, боевых магов, исследователей. От младшего персонала и выше. И оклады более чем достойные.

Над дверью звякнул колокольчик. Я заметила Адама. Энни обернулась.

— О, это, должно быть, к тебе. Не буду вам мешать. Вот, — вставая, она протянула мне буклет. — Возьми, вдруг заинтересует.

Кивнув Адаму, Энни ушла. Я же убрала буклет в сумочку и поспешила улыбнуться.

— Прости за опоздание, — сразу начал Адам и вместо того, чтобы поцеловать меня в щеку, как делал всегда при встрече, сел напротив.

Он выглядел… взволнованно. Светлые волосы взъерошены, ни улыбки, ни обычной веселости. Адам взял салфетку и принялся ее комкать. Он всегда так делал, когда волновался.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Кайли, я тут подумал… Ну к чему нам спешить? Давай поговорим с родителями через год.

— Но почему? Мы столько ждали…

И снова мне показалось, что мир вокруг пришел в движение. Только-только начал вырисовываться новый план, но все пошло наперекосяк.

— Сейчас неподходящее время. Впереди год практики. У нас будет много забот и мало свободного времени. Так к чему спешить? — выпалил он, судя по всему давно отрепетированную фразу.

— Я завалила экзамен.

Это признание далось мне с трудом.

— О… — только и произнес он.

— Да. Теперь я смогу попытаться еще раз только через год. Отец снова начнет говорить о замужестве и, — я не договорила, так как никогда не рассказывала о попытках родителей свести меня с Руфусом Сплитом, младшим помощником отца. — Мы должны сказать им сейчас. Или это не будет иметь никакого смысла.

— Ставишь вопрос ребром? — Адам с раздражением отбросил салфетку. — Извини, Кайли, но мне нужно думать о своей карьере. Следующий год будет решающим. Я хочу сосредоточиться на целительстве. Отношения подождут. И тебе тоже следует подумать об учебе и лучше подготовиться.

Его слова больно укололи. Кровь отлила от лица. Сколько раз мы уже переносили этот разговор? Еще на втором курсе я хотела познакомить Адама с родителями, но он все время находил отговорки. То мы не могли определиться с датой, то, когда определялись, его планы неожиданно менялись за несколько дней до назначенной встречи. А в последний раз решили отложить все до окончания академии, так как Адаму хотелось быть уверенным, что он сможет обо мне позаботиться. Одно дело студент, другое — специалист с дипломом.

С ужасающей ясностью я поняла: Адам не хотел говорить близким о нас ни тогда, ни сейчас.

— Так будет лучше прежде всего для тебя, — мягче добавил он, и его рука опустилась на мою.

Кожу будто опалило огнем. Я вздрогнула и резко встала. Запоздало ко мне пришло понимание, что мы встречались, пока Адаму это было удобно. Сейчас он поедет на практику и найдет там еще одну глупышку, которая будет помогать ему «строить карьеру», а я… Я теперь бесполезна. Голос разума звучал четко и ясно: пока Адам не сделал это первым, нужно самой поставить точку. Иначе к концу дня от моей гордости ничего не останется.

— Тогда между нами все кончено! — выпалила я, но не двинулась с места.

Ноги будто приросли к полу. Часть меня все еще надеялась, что Адам передумает, поймет, какую ошибку совершает. Но вместо всего вышеперечисленного он с облегчением вздохнул. Как пациент после болезненной процедуры, когда самое сложное осталось позади.

Нашим отношениям пришел конец. Слезы норовили прочертить дорожки по щекам. Я задрала подбородок, приказывая себе собраться. Нельзя плакать! Только не у Адама на глазах. Цепляясь за злость и обиду, я выбежала на улицу. Останавливать, догонять и тем более волноваться о том, как я доберусь в таком состоянии домой, никто не стал.