Глава 9
— Привет, Брайс, — здоровается Тиффани, откидывая волосы назад.
— Значит, вы уже познакомились с Мэдисон, — говорит Брайс, кивком указав на меня.
— Ага, — откликается Саммер. — А ты откуда ее знаешь?
— Мы встречались на пляжной вечеринке, — отвечает он. — Что нового?
— Ничего, — сообщает Кайл.
— Энн-Мари Томпсон все лето крутила роман с Джейсоном Уиллсом, — говорит Тиффани, — хотя все еще встречалась с Сэмом. Можно подумать, он бы об этом не узнал. — Подумав, она добавляет: — Они расстались.
— Ребята, а вы случайно не знаете кого-то, кто проходит углубленный курс физики? — спрашиваю я без особой надежды, отчасти из-за чувства, что тоже должна поучаствовать в разговоре, а отчасти из-за мыслей, что было бы неплохо познакомиться хоть с кем-то, кто изучает этот предмет.
Кайл и Тиффани смеются.
— Нет, никого, — обращается ко мне Кайл. — Сожалею, Мэдисон, но, похоже, на этом предмете ты останешься одна в море «ботанов».
Я слегка хмурюсь из-за того, каким тоном он произнес слово «ботаны». Как будто речь идет о чем-то плохом. Как будто это ругательство.
— Море «ботанов» опасно — я могу в нем не выплыть, — говорю я вместо того, чтобы спросить Кайла о его отношении к «ботанам». На мой взгляд, слово «ботан» всегда считалось синонимом слова «умный».
Но они смеются.
— Ловко сказано, — говорит Адам, и молчаливый парень, Маркус, одобрительно кивает. Даже если бы я все-таки решилась высказать свои мысли Кайлу, меня прервал бы звонок, означающий, что десятиминутный перерыв между занятиями закончился.
— Дальше биология, верно? — Тиффани берет меня под руку.
— Э-э, да. Точно, — отзываюсь я. А остальным говорю: — Пока.
— Увидимся за обедом! — напоминает Тиффани, и мы все расходимся в разные стороны.
Преодолев со мной полпути по коридору, королева школы вздыхает и говорит:
— Кстати. О Брайсе. Что между вами происходит?
— Прости, что?
— Ты знаешь… — Тиффани смеется и толкает меня в плечо. — Вы общались на вечеринке, а сегодня утром он проводил тебя до кабинета… И как же он тогда тебя назвал?
— Модница? — подсказываю я после секунды раздумий.
— Да, именно. Так в чем дело? Он тебе нравится?
— Что? О, нет! Нет, мы просто друзья. То есть…
Я замолкаю — Тиффани снова смеется.
— Ясно, тогда спрошу по-другому, — говорит она. — Ты считаешь его симпатичным? Давай отвечай честно.
— Ну… да. То есть, конечно, он симпатичный.
— Знаешь, он у нас лучший игрок в европейский футбол, — сообщает Тиффани. — В команде по американскому тоже играет, но европейский в нашей школе в приоритете.
— А, понятно. Ну, это круто. — Но в моей голове проносится: «А то. Как будто я уже не догадалась, что он Мистер Крутой Спортсмен».
— А еще он точно получит стипендию благодаря игре в футбол.
— Да ты что?
— Угу, все так говорят. — Она сделала паузу. — И мне кажется, ты ему очень нравишься.
Мы входим в помещение, которое, по моим предположениям, является кабинетом биологии, и похоже, что почти все уже собрались, но учитель еще не начал урок. Тиффани подводит меня к свободным местам у лабораторного стола, и я сажусь рядом с девушкой, которая рисует в тетради. Краем глаза замечаю, как она смотрит на нас, а затем отодвигается, чтобы освободить больше места.
— Да прямо, — со смехом отвечаю я Тиффани. — Я едва знаю этого парня. Я нисколько не интересна ему.
Тиффани улыбается так, словно единственная знает какой-то секрет.
— Как скажешь, Мэдисон, как скажешь.
Я беспечно усмехаюсь, а мозг тем временем лихорадочно работает, пытаясь все переварить. Поскольку а) Тиффани, одна из самых популярных девчонок в школе, кажется, стала моей подругой. И она представила меня своим друзьям, что должно означать: б) я действительно могу войти в модную тусовку, о чем раньше и не мечтала. Я просто хотела завести здесь друзей и не ходить несчастной и одинокой. Стать частью модной тусовки не входило в мои планы.
И еще есть небольшой нюанс: в) возможно, я нравлюсь Брайсу, который, судя по слухам, считается Мистером Популярностью и, вполне вероятно, самым симпатичным парнем в школе. По крайней мере, если верить Тиффани. И это кажется мне совершенным безумием. Мне далеко до него, и я не ожидала, что могу понравиться ему.
Конечно, мне бы хотелось ему понравиться. Но я на это не рассчитываю. И, честно говоря, предпочла бы не надеяться.
В течение следующих сорока минут Тиффани выкладывает мне всю подноготную обо всех своих друзьях. Она, Саммер и Мелисса — лучшие подруги с третьего класса. Маркус, с которым я успела познакомиться, — «сильный, молчаливый тип». И по уши влюблен в Саммер: они встречаются уже пятнадцать месяцев.
— Это просто восхитительно, — восторгается Тиффани.
Последнего из их тусовки зовут Ричард. «Но все зовут его Рики».
Учитель делает паузу в своих комментариях по презентации в PowerPoint о естественном отборе, по которой мы должны делать заметки, и бросает на нас свирепый взгляд. Мои записи получаются разрозненными, и я уверена, что половину прослушала, пока Тиффани болтала.
Я собиралась хотя бы попытаться учиться здесь хорошо, но прямо сейчас это отходит на второй план. Мне льстит, что Тиффани хочет дружить со мной: вот он, легкий путь прямо к вершине школьной социальной иерархии. Я не хочу все испортить. И ее друзья кажутся хорошими ребятами, раз приняли меня без вопросов. Кроме того, мне нельзя отказываться от предложений дружбы. И я знаю лучше, чем кто-либо, как важно нравиться модной тусовке.
Как только учитель снова поворачивается к экрану проектора, Тиффани строит гримасу и продолжает, чуть понизив голос:
— Конечно, мы будем тусоваться с остальными спортсменами — и с остальной группой, но…
— Какой группой? — перебиваю я.
Она слегка приподнимает брови.
— Я что, забыла упомянуть? Группа поддержки. Занятия каждый вторник. Тренеру удалось освободить вторую половину дня.
— А-а, — киваю я. Конечно, они в группе поддержки. — Дай угадаю, ты — капитан команды?
Тиффани смеется так громко, что учитель оборачивается.
— Мисс Бланш, прошу потише.
Затем возвращается к объяснению материала.
— К сожалению, нет. Это только для выпускниц. Как и должность заместителя капитана. Но, по словам тренера, у меня есть все шансы занять это место в следующем году.
— Круто.
Я очень рада, что Тиффани так добра ко мне, но это вызывает и беспокойство. Например, вдруг я сделаю что-то не так? Я не могу похвастаться навыками общения. И не могу позволить себе все испортить.
Я знаю, популярных людей принято считать поверхностными, тщеславными и эгоцентричными. Но мне известно, что это не всегда так — Дженна не была такой. Не надо всех стричь под одну гребенку. Я оказываю этим людям кредит доверия.
Неторопливо покинув кабинет биологии, Тиффани идет в столовую. Там царит привычная сутолока: подростки пытаются поскорее схватить еду и занять место за столом. По обе стороны стоят очереди: одна за салатом и бутербродами, другая за горячей едой — похоже, сегодня дают тако.
Тиффани шагает к очереди за салатом. Меня не удивляет, что эта очередь короче второй. Я тоже занимаю ее, но аппетита нет — из-за накопившегося волнения в желудке неспокойно. Знаю, мне нужно что-то съесть, так как завтрак из-за переживаний я пропустила, поэтому, когда мы подходим к стойке, беру овсяную лепешку и банан.
Тиффани, к моему большому удивлению, выбирает банку содовой (не диетической), сэндвич с беконом, салатом и помидором и шоколадку «Три мушкетера». Она поворачивается ко мне и произносит:
— Только не говори, что это твой обед.
— Вообще-то, да.
— Серьезно?
Когда я киваю, у нее глаза почти вылезают из орбит.
— Ну а как насчет тебя? — кивком указываю на ее продукты. Я-то думала — и пусть меня сочтут подверженной стереотипам, — что будущий капитан группы поддержки предпочтет здоровое питание.
— Ах, это? — смеется она. — Это пустяки. Серьезно, мой метаболизм настолько быстр, что я могла бы каждый день есть «Биг Мак» на обед и сохранить фигуру. Ну… с небольшой физической нагрузкой. Но от этого уж точно не располнею.
— Счастливая, — говорю я, и в голосе звучит зависть, но если Тиффани и заметила, то не подает виду, а только добродушно смеется. Мне все больше кажется, что в действительности она не самая ужасная из множества тщеславных популярных девиц. Она милая.
— Саммер! Маркус! — кричит Тиффани, удерживая поднос в одной руке, а другой махая в противоположный конец столовой.
Парня, который идет в нашу сторону, зовут Кайл, я его узнала. Брайс присоединяется к нам в компании Мелиссы и какого-то еще незнакомого мне парня. Я думаю, это Ричард — или Рики, что вернее, — ведь только с ним я еще не успела познакомиться.
Иду с ними через огромную столовую, ощущая себя паршивой овцой в стаде. Знаю, все оглядываются — на меня. Ненавижу это. Так и тянет достать айпод — но я не хочу, чтобы меня сочли необщительной или еще какой-то.
Когда мы все опускаемся на свои места — я присаживаюсь в конце, напротив Рики и рядом с Мелиссой, — у меня возникает ощущение, что этот обед не закончится никогда. Я тереблю ремень на сумке и продолжаю заправлять прядь волос за ухо. Так лестно и волнующе находиться за «столом крутых» вместе с популярными ребятами, практически стать частью элиты. Но я понятия не имею, как себя вести, что делать, что говорить, и все кажется таким нереальным. Как во сне. Так не должно быть.
Я имею в виду, да ладно! Я же Толстуха Мэдди. Изгой, одиночка, чудачка из Пайнфорда. Я могу измениться внешне, но, если серьезно, такое бывает только в кино. В реальной жизни подобного не происходит. Я буквально жду, что Эштон Кутчер выскочит и поздравит меня с участием в шоу «Подстава».
— Мэдисон? — толкает меня кто-то, когда я вгрызаюсь в овсяную лепешку.
Подпрыгиваю, сообразив — я что-то пропустила.
— А? Извините, была в отключке.
— Отбор в группу поддержки? Будешь участвовать? — спрашивает Тиффани.
— Давай, — присоединяется Мелисса. — Это будет так здорово!
— К тому же, — добавляет Тиффани, — ты маленькая. Бьюсь об заклад, тебя будет очень легко подбросить.
Я открыто фыркаю. Полноценным фырканьем — из тех, что лучше никому не слышать. Но я ничего не могу с собой поделать, честно. Стоит только представить себя в группе поддержки… То, что я вошла в модную тусовку, уже достаточно смешно, но участвовать в этом отборе?
Не в этой жизни.
— Ну нет, — сразу отказываюсь я, мой тон ровен и тверд. — Ни за что на свете вы не затащите меня туда.
Повисает молчание.
Брайс нарушает его первым:
— А что не так? Чем плохо быть в группе поддержки?
— Я не говорила, что это плохо, — отвечаю я ему, отламывая кусок овсяной лепешки и запихивая его в рот. — Это просто не для меня, совсем.
— Слишком модно? — он специально делает ударение на слове «модно», чтобы поддразнить меня, и я, сдерживая улыбку и наклоняясь вперед, смотрю на него через стол.
— Ха-ха, — не скрываю сарказма. — И вообще, что там дальше, после обеда?
Я сказала так, стремясь отвлечь внимание от себя; и это сработало.
Обед действительно длится вечность. Я так нервничаю и дергаюсь, что время течет все медленнее. Примерно за пятнадцать минут до звонка мы все встаем, собираем объедки и мусор.
Все остальное происходит словно в тумане.
— Эй! — громко произносит Кайл. Я сразу узнаю двух людей, к которым он обращается. — В следующий раз смотри, куда прешь.
Я стою с открытым ртом и смотрю на Энди и Дуайта. Зеленый свитер Энди чем-то облит — предполагаю, это апельсиновая содовая из открытой банки в его руках.
— Спасибочки, — саркастически скорее бормочет под нос, чем обращается к Кайлу, Энди, одергивая свитер. — Козел.
Почти все из нашей небольшой компании ушли, остались только Кайл, Адам и я. Приросшая к месту.
— Живите, неудачники, — бурчит Кайл и специально толкает на ходу Дуайта, Адам идет за ним.
— Купи себе мозги, — вполголоса парирует Дуайт.
Затем он перехватывает мой взгляд. Не могу определить точно, но что-то в выражении его лица мне не нравится: похожее было и на пляжной вечеринке после того, как я пообщалась с Брайсом.
— Э-э, — заикаюсь я. — Мне… мне надо… Пока.
Я спешу прочь. В желудке такое противное ощущение: ведь знаю, я должна была что-то сказать, что-то сделать; приказать Кайлу заткнуться или, по крайней мере, остаться и поговорить с Дуайтом. Мы не виделись с самой вечеринки — разве мне не следовало хотя бы поздороваться с ним?
Но нет, я просто бегу за своими новыми друзьями, потому что неподдельно растерянна. И в течение следующих примерно пятнадцати минут до звонка только и прокручиваю в голове возможные варианты своего поведения и вспоминаю это ужасное выражение лица Дуайта.
