ВСТУПЛЕНИЕ
Поэт говорит:
Как хотелось мне сложить чудо-песню
Для единственной моей, для любимой…
Только, Боже, что же делать мне, если
Все слова тут — невпопад или мимо?
Как мечталось о высоком полете!
Только где же, слово птичье, ты где же?
Все слова мои — что тени без плоти,
Ими, Боже, ни обнять, ни утешить,
Ни врага не положить в чистом поле
За желанную свою, за царевну,
Ни унять, ни перенять хвори-боли,
Ни вернуть утрат молитвой целебной.
Купиною явил неопалимой
Эту женщину Ты мне, Иегова,
Да не дал для береженья любимой
Ни меча, ни ворожейного слова.
Или этим испытуешь мя, Строгий?
Начертал Ты облаками по сини:
«Станут любящи для жен яко боги —
Всеспасительны для них и всесильны».
Я пред грозным тем заветом немею,
Чуть шепчу Тебе сквозь гром колоколен:
— Боже, Боже, богом стать — не сумею,
Человек же — и в себе-то не волен.
И ворочаю в тоске мысли-камни,
Сам, как камень, недвижи́м и безгласен:
«Как мне, Боже, оберечь ее, как мне?
На любую был бы цену согласен…»
…А ведь было — Божьей дудки напевы
Мог услышать человек в лета оны.
Не казнил же Ты Адама и Еву,
Подсказал же Ты слова Соломону.
Знаю: мне Ты — не суфлер, не защита.
Только глянешь сожалеючи с тверди,
Только скажешь: «Сам слова отыщи ты.
Может, времени и хватит — до смерти…
Отверзай же, если жар слёзы выжег,
Язву рта, что немотой изувечен.
Сотворяй же, сотворяй, чтобы выжить, —
По подобью своему, человече».
