Дипломная работа

Василий Панфилов, 2021

Жизнь молодого русского государства, складывающаяся там, где не так давно были владения Сесиля Родса! Политика и дуэли, опасные приключения, спасение из британской неволи африканских королев и подготовка к новой войне! Книга содержит нецензурную брань.

Девятая глава

— Нашли стрелка, но… — Котяра безнадёжно машет рукой, искажая лицо в болезненной гримасе, — стрелять в Африке умеют. Сорок пуль при задержании, это…

–… опознавать нечего, — доканчиваю за него, потухнув душой. Сидим молча, слышно даже жужжание мух в душном номере отеля, да перекличка чернокожей прислуги на улице.

На неудобном комковатом диване затекла нога, но…

… у меня странное состояние безразличия к удобствам, и какое-то болезненное стремление наказать себя за смерть Житкова.

— Совсем ничего? — интересуюсь на всякий случай, у Котяры, сидящего в кресле марионеткой с обрезанными нитками. Кукла человеческая… Не знаю, что уж там он испытывает, но с Борисом они дружили, и крепко.

— Восемь или девять пуль в голову, — мертвенным голосом ответил бывший хитрованец, глядя куда-то в угол незряче.

— Н-да… Африка во всей её красе, — мрачно констатирую я, и вновь хочется закурить — чтоб горло продрало, закружилась голова, и губы обожгло горьким никотиновым привкусом, — Оказывается, вооружённые граждане, готовые прийти на помощь, не всегда к месту.

— Сделаем всё… — начинает Иван, шевельнувшись.

— Не винись! — прерываю его, и встав, подхожу к окну, распахивая его на всю ширь. Сквозняк, ленивый как местные слуги, проникнув в комнату, лизнул меня в щёку и влажно пошевелил шторы, но не принёс облегчения.

— Нет тут твоей вины, — повторяю ещё раз, глядя в окно на тошнотворно-обыденную сценку колки дров для кухни, где мускулистый молодец не столько колол дрова, сколько играл мышцами обнажённого мускулистого торса перед жопастой молоденькой кухаркой в цветастом платке на курчавой голове, — Когда там тебя выбрали шерифом округа? Две недели? Ах три… Вот месяцев через шесть начнётся спрос не только за набеги чернокожих, но и за такие вот… а пока не винись.

Котяра несогласно дёргает шеей, но молчит. Он из породы самоедов, считающих себя в ответе за всё, что хоть краем их касается. Потому, собственно, и выбрали шерифом…

… ну и за уголовное прошлое, не без этого. Чудны дела Твои… но своя сермяжная Правда в этом есть. Котяра хитрованец, ан репутация у него человека честного, насколько это вообще возможно в таких скотских условиях.

Если уж на Хитровке не запачкался в человеческой подлости, то стало быть — порядочный до мозга костей. А что кухню уголовную изнутри знает, так это скорее в плюс! Видок^[20] российского разлива практически…

— Улики хоть собрали?

— Угум, — кивает Иван, немножечко оживая, — Владимир Алексеевич и этот врач, как его там… Каммелькранц.

— А… ну вдвоём ничего не упустят! — говорю скорее для Котяры, с его совершенно безбрежной верой в способности Владимира Алексеевича, — Есть какие-то улики? Предварительные данные?

— Улики… — Иван начал оживать, зашевелившись в кресле, — улик полно, а вот с данными погодим. Пазл этот пока не начали собирать, так што не буду строить предположений.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

20

Видок — исторический персонаж из первой половины XIX столетия, беглый каторжник, ставший известным парижским сыщиком и легендой при жизни.