Третий лишний

Вера и Марина Воробей

Всегда ли третий действительно лишний? Когда в Москву приехала сводная сестра Вани Волкова Ирочка, для Ани Малышевой опять началась черная полоса. Все свободное время Иван посвящал Ирочке, и Аня, как и зимой в Праге, ревновала его, только уже не к его маме, а к сестре. Но, как оказалось, ревность помогла девушке разобраться в себе самой.

1

Лучший день недели, безусловно, суббота. Особенно если вечером в пятницу, собрав волю в кулак, ты одолеваешь все заданные на понедельник уроки. В таком случае субботнее утро безоблачно и прекрасно. Можно спать с чистой совестью хоть до обеда, и все равно останется еще уйма времени.

Такими или примерно такими рассуждениями утешала себя Аня Малышева, доучивая английский и переходя к задачам по алгебре. Когда часы показывали половину десятого, Аня почувствовала непреодолимое желание бросить все и пойти смотреть телевизор. Доучить химию с географией можно завтра с утра, вечером в воскресенье или на худой конец никогда.

— Да что за свинство! — Девушка хлопнула дневником по столу и вышла из комнаты. — Это просто свинство! — повторила она громко, чтобы и родители слышали. — Садисты!

— Ты кого ругаешь? — Марина Сергеевна оторвалась от вязания.

— Учителей, конечно. — Девушка вошла в комнату родителей. — Они специально на выходные задают больше, чтобы люди помучились!

— Какие проблемы? — Николай Петрович хитро прищурился. — Останься завтра дома и не спеша все доделаешь. В конце концов, никто не заставляет тебя ехать в эту вашу… Как ее?

— Экстрим-колледж, — подсказала мама.

— Ага! — Аня саркастически кивнула. — Конечно! Все поедут, а я останусь.

— Вольному воля. — Папа пожал плечами.

Аня не стала ничего отвечать: вышла бы грубость, а ссориться с родителями ей совсем не хотелось. Хотя, может, и стоило бы. В последнее время они вели себя далеко не лучшим образом.

— Шантажисты! — буркнула она себе под нос и пошла в ванную.

Умывание холодной водой немного взбодрило, Аня ожила и решила выпить чаю. Электрический чайник нагревался минуты три, но за это время она успела помучиться. Еще теплые плюшки пахли свежим тестом и корицей. Девушка вспомнила, что последний раз она ела часа четыре назад, и то лишь тертую морковь. «Одну можно», — мелькнула предательская мысль, и Аня потянулась за вожделенной плюшкой. Так вот и кончались обычно все ее диеты. Сначала полдня голодаешь, а потом как навалишься!

«Стоп! — скомандовала она себе и отдернула руку. — Если только я начну, то не успокоюсь, пока не съем штук пять. — Аня вот уже три дня честно держалась на яблоках, овсянке и моркови. Съесть сейчас плюшку означало перечеркнуть все усилия. — Я худею, — повторяла она как заклинание, — худею и не ем после шести!»

Невкусный, с одной ложечкой сахара, чай она отправилась пить к себе. От греха подальше.

Скажи кто-нибудь Ане год назад, что она будет вот так корпеть над уроками, девушка ни за что бы не поверила. Всю свою сознательную жизнь она училась средне: три–четыре, четыре–три. И учителя говорили про нее в один голос: «Звезд с неба не хватает, да еще и не старается». Но Аня не расстраивалась. Не всем же быть отличниками. Родители, конечно, вздыхали и выразительно переглядывались. И вдруг ни с того ни с сего решили взяться за дочь. Началось все с невинной просьбы. Ане надо было получить родительское согласие на двухнедельную поездку в летний лагерь экстремалов.

Они с Ваней познакомились с ними еще зимой, причем совершенно случайно. Гуляли как-то по улице, замерзли и вдруг увидели табличку над входом в подвал: «Клуб экстремалов и экстрим-колледж «Путь Ариадны». Ниже висело объявление «День открытых дверей». Ребята сочли, что коли двери открыты, то можно войти, а заодно и погреться. А подвал оказался ничего. На стенах бесчисленное множество фотографий: скалистые горы, бурные речки, мрачные пещеры и прочая экзотика. В уголке у окна несколько ребят и девушек что-то зашивали, вязали узлы и весело переговаривались.

— Привет! — поздоровался с Аней и Ваней мужчина лет тридцати. — Хотите кино посмотреть?

Те ничего не имели против: отогреться как следует они еще не успели.

Мужчина вставил кассету, на которой было от руки написано: «Эксплорер-2002».

Это был любительский фильм. Ни Аня, ни Ваня ничего подобного не ожидали. Ребята их возраста взбирались по отвесным скалам, лазали по горам, плавали под водой.

— Ни фига себе! — поминутно повторял Ваня. Глаза его разгорались. — А можно, — обратился он к мужчине, — присоединиться к вам?

— Легко, — кивнул тот. — Меня, кстати, зовут Пал Палыч.

Ане фильм тоже очень понравился. Но она была почти уверена: все эти штучки не для нее — тяжело и страшно. Однако они зашли с Ваней еще раз и еще, потом стали появляться в клубе каждую неделю. Им нравились люди, кэп Пал Палыч, все то, чем в клубе занимались. Жизнь этих ребят, называвших себя эксплорерами, была до краев наполнена самыми удивительными вещами. Они постоянно отправлялись куда-то в поисках новых ощущений, просто не могли жить без этого. Вне клуба эксплореры где-то обитали, учились, но в клубе все становилось иным. Каждый получал там новое имя и с ним начинал новую жизнь. Как говорил Пал Палыч, «набело и по полной».

Марина Сергеевна и Николай Петрович, услыхав об экстрим-колледже, не на шутку перепугались. Некоторое время они вместе и поодиночке отговаривали дочь от идеи «сломать себе шею и стать инвалидом». Но Аня проявила твердость, и тогда папа с мамой развили бурную деятельность. Навели всюду, где могли, справки, сходили к Пал Палычу, долго его пытали при закрытых дверях, потом успокоились и вынесли вердикт.

— В выходные, на день-два, — мама махнула рукой, — пожалуйста.

— Хочешь ехать в лагерь, — продолжил папа, — выполни два условия. Первое — год без единой тройки. Второе — тебя берут в десятый класс.

Аня даже не нашлась что возразить. Условия показались ей абсолютно невыполнимыми. Ничего подобного она не ожидала. Она готовилась к тому, что с нее будут брать клятву не пить, не курить, больше помогать по дому и прочее. Ко всему этому она была готова, выполнить это было бы легко. Аня один раз в жизни попробовала сигарету, и ей не понравилось, от одного запаха алкоголя ее мутило. Лишний раз пропылесосить ковры и регулярно мыть посуду не страшно. Но родители повернули все иначе. Однако отступать девушка не хотела и понадеялась «проскочить».

Пока, получив добро на двухдневные вылазки, она вместе с Ваней разок съездила в старые каменоломни, всласть полазала по пещерам, и ее, как выразился Волков, «по полной зацепило и замкнуло». Ни о чем другом она уже не думала. Даже с лучшей подругой Ирой Дмитриевой Аня только и говорила что о туннелях и «шкуродерах». Ира все это терпеливо выслушивала, но присоединиться к эксплорерам отказывалась. Однако истории о привидениях и духах, живущих в горах, ее забавляли. Она даже нарисовала любимых Аниных персонажей: черного альпиниста, призрака гор, и белого спелеолога — мифического жителя пещер.

После первой поездки Аня рискнула ненавязчиво возобновить разговор о лагере. Родители почти слово в слово повторили первоначальные пункты договора. Аня запаниковала. Последний раз без троек она заканчивала второй класс. В отчаянии девушка прибежала к Ире Дмитриевой:

— Что делать?

Ира не знала. Подруги долго ломали головы над разрешением ситуации, но так ничего и не изобрели. В конце концов по Ириному настоянию они вдвоем отправились советоваться к классному руководителю Кахоберу Ивановичу.

Тот, узнав, в чем дело, достал классный журнал и, как дважды два, объяснил Ане, насколько родительские условия реально выполнить.

— Слушай и запоминай. — Он стукнул кулаком по столу. — С первого дня четвертой четверти ты делаешь абсолютно все уроки. — Он потер ушибленную кисть. — Да, абсолютно все, причем каждый день. Поднимаешь руку на каждом уроке, берешься выполнять все дополнительные задания, — Кахобер подмигнул, — и дело в шляпе. С учителями я переговорю. Тебя будут вызывать.

Аня обрадовалась и согласилась.

Не то чтобы это было так уж трудно, скорее нудно, к тому же вдруг обнаружилось: учеба съедает кучу времени. Всякий раз, засиживаясь допоздна с учебниками, Аня досадливо вспоминала о договоре с родителями.

— Вот теперь и отдуваюсь, — вздохнула девушка и взялась за тетрадь по химии.

Однако все на свете имеет конец, и в начале двенадцатого она «добила остатки химии». Все! Идти к телевизору было поздно, к тому же и опасно. По опыту Аня знала: если немедленно не лечь спать, обязательно нападет жор. Захочется залезть в холодильник и, как выражается мама, всласть покусочничать. Поэтому девушка приняла душ, а затем юркнула в постель. Спать Ане можно было до двенадцати. В два эксплореры собирались возле подвальчика, а точнее, у клуба «Путь Ариадны», и вместе с Пал Палычем отправлялись на соревнования экстремалов.

Для сборов часа хватало за глаза. Сложенный еще накануне рюкзак ожидал Аню в прихожей.

Но выспаться девушке не удалось.

— Встава-а-ай! — Марина Сергеевна с шумом раздвинула занавески и принялась теребить дочь: — Вставай, наконец!

— Мне еще спать и спать. — Аня зарылась под одеяло с головой.

— К тебе пришли. — Мама не отступала. — Пришли.

— Кого там принесло? — Девушка выглянула из постели.

— Ваню, кого ж еще? Он говорит, принес какую-то там… Как же он сказал? — Мама задумалась. — О, кульную снарягу. Я его на кухню отправила.

Аня нехотя встала и отправилась умываться. «Конечно, — думала она, — я всегда ужасно рада видеть его. Но, честно говоря, не дать человеку поспать в выходной это… это…» — «Гадство», — подсказал внутренний голос. Но использовать такое слово по отношению к Ване не хотелось.

— Привет! — Аня появилась на кухне, едва закончив утренний туалет. — Что так рано?

— С добрым утром! Ты извини… — Ваня улыбнулся так мило, что девушка и думать забыла об отнятых у нее часах сна. — Извини, — повторил он, — просто не утерпел. Вот, гляди! — Он осторожно приподнял здоровенную спортивную сумку на молнии. — Вчера получил от Софьи Александровны. — Волков поднялся, и Аня увидела: он в потрясающем комбинезоне. — Смотри! — Ваня поднял руки. — Весь правильный, со светящимися полосками. На рукаве встроенный компас, карманы, пояс с карабинами и все прибамбасы. Еще шлем с фонариком и ботинки. Там и тебе такой же есть. Кульно? — Ваня расстегнул спортивную сумку, достал второй комплект и отдал его Ане. — Представляешь, я просто так написал, что мы занялись экстримом, а они с Леоном Богуславовичем такой подарок сделали.

Девушка бережно вытащила свой комбинезон.

— С ума сойти! Все как надо!

— Слушай… — Ваня достал из кармана сложенный листок. — «…Прямо и не знаем, как быть с девочкой. С собой ее брать нельзя…» Нет, не то. Ага, здесь. «Мы посоветовались с одним хорошим знакомым, и он рекомендовал для вас именно эти костюмы. Мы очень рады тому, что у вас появилось такое увлекательное хобби. Только, пожалуйста, будьте осторожны. Огромный привет и наилучшие пожелания Анечке».

— Я ей тоже напишу! Ничего себе подарок! — Девушка подхватила комбинезон и ботинки. — Иду мерить.

Она быстро облачилась в обновку, подошла к зеркалу и сама себе подивилась:

— Класс! Все один в один. — Она почувствовала прилив благодарности к Софье Александровне и ее мужу. О прежних обидах, мнимых и настоящих, девушка не вспоминала. Хотя еще совсем недавно там, в Праге, куда ребята ездили в гости, Аня частенько дулась на настоящую маму Вани.

— Ну все. — Марина Сергеевна весело взглянула на дочь. — Все. Теперь ты настоящая эксплорыня или эксплорырша. Можно никуда не лазать. Вид у тебя и так чересчур героический.

— Да ладно, мам.