Соавторы

Виктория Добрева (2024)

Пережив смерть любимой девушки и развод родителей, молодой писатель Паша оказывается в ловушке творческого кризиса. Чтобы не думать о проблемах, в свободное время он подрабатывает пешим курьером, а также посещает встречи писательского клуба при своём университете. Однажды Паше предлагают стать наставником начинающей писательницы Майи. Поначалу отношения Паши и Майи остаются строго деловыми, но чем дольше они работают над её рукописью, тем лучше Паша узнаёт свою подопечную. Его мучает лишь один вопрос: как, пройдя через столько тяжёлых испытаний, эта хрупкая девушка смогла сохранить в себе силу духа? Может, она поделится с ним секретом жизнелюбия? А может, именно она поможет ему вернуть вдохновение?

Глава 2

Тем вечером Софе привиделся образ девушки, одиноко стоявшей в центре города после дождя, и она поспешила запечатлеть его на бумаге. Героиня рисунка была одета в шёлковую розовую блузку, что уже было необычно, ведь сама Софа не только не носила одежду в таком стиле, но и вообще редко использовала розовый карандаш. Однако теперь художнице понадобился именно этот цвет: он отлично выделялся на фоне пасмурного городского неба, серых многоэтажных зданий и сырого асфальта под ногами персонажа. Композиционно картинку можно было поделить на две части. Ниже линии горизонта Софа нарисовала огромную лужу, в которой отражалась верхняя половина рисунка. В воде виднелось всё то же самое — дома, тучи, девушка в розовой блузке — всё, за исключением одной немаловажной детали…

— Ты перепутала цвет волос, — строго заметила мама.

— Так и должно быть, — раздражённо ответила дочка. — Сначала я хотела нарисовать её брюнеткой, но потом почему-то представила блондинкой. Я никак не могла решить, какого цвета должны быть её волосы, поэтому нарисовала так: светлые в жизни, тёмные в отражении.

— Перед нами картина «Трудный выбор», — усмехнулся Анатолий Андреевич. Софа недовольно сверкнула на него карими глазами и отвернулась. Папа никогда не умел хорошо шутить.

— А по-моему, хороший рисунок, — вступился Паша. — И детали хорошо проработаны, и вообще это что-то новое для тебя.

— Да, — согласилась сестра, — обычно я рисую не так…

— Жизнерадостно?

— Ну, можно и так сказать.

— Повесишь на холодильник? — всё с тем же пренебрежением в голосе спросила Оксана Степановна. — На это хоть взглянуть приятно.

— Нет уж, этот останется в альбоме. А ты любуйся тем, что висит на холодильнике!

На холодильнике висели в основном монстры, которых Софа нарисовала, когда родители одно за другим критиковали её первые изображения людей. Назло матери она не просто прикрепила листки магнитами, а приклеила их на суперклей. При большом желании их, конечно, можно было отодрать, но Оксана Степановна не утруждалась и предпочитала каждый раз как в первый, проходя мимо холодильника, вздыхать со словами: «Какой ужас!» Так в семье Рубцовых появился новый утренний ритуал — перед завтраком слышать, что рисунки Софы не что иное, как ужас или кошмар.

— Собирайся в школу, — сказал Паша сестре и вышел из кухни. Софа удалилась вслед за ним.

Из коридора дети слышали, как Оксана просила мужа отвезти её на маникюр в шесть часов.

— Знаю я твои совещания! — бросила она и тоже покинула комнату.

Через полчаса дети вышли из квартиры, не дождавшись родителей. Паша мог дойти до университета пешком, а Софа предпочла добираться до школы на автобусе.

— Почему ты не уехал отсюда после одиннадцатого класса? — спросила Софа, когда они с Пашей отошли от дома. — В последнее время я всё чаще об этом думаю. Ты ведь мог поступить в другой город и больше никогда их не видеть.

— Мне не хватило баллов, чтобы пройти на бюджет, — ответил Паша. — А платно можно и здесь учиться.

— Надеюсь, мне хватит баллов, — заметила Софа.

— Надумала, куда будешь поступать?

— Нет, но у меня есть ещё четыре года, чтобы придумать.

«У меня есть ещё четыре года, чтобы заработать тебе на образование», — пронеслось в голове Паши. Успеваемость сестры оставляла желать лучшего, но даже если бы Софа взялась за ум, мать бы ни за что не отпустила её в другой город. В случае «побега» она не выделила бы на проживание и обучение дочери ни копейки из семейного бюджета. На отца тоже рассчитывать не приходилось, поэтому Паше казалось, что вся ответственность за будущее Софы лежит на его братских плечах.

— А вот и мой автобус! — сказала Софа, когда они дошли до остановки. — Ладно, пока! — И она, взмахнув своими малиновыми волосами, села в транспорт.

Первым одногруппником, которого Паша встретил тем утром, был Лёша. В школе они хорошо дружили, но сейчас виделись нечасто. С восьмого класса Паша знал, что свяжет жизнь с литературой и иностранными языками. Лёша долго не мог определиться со специальностью и решил просто повторить за другом, но сделал это с одним отличием — поступил на бюджет. По иронии судьбы на экзамене по литературе человеку, который готовился дольше всех, то есть Паше, попался самый сложный вариант, а профану Лёше — самый лёгкий. Несправедливый случай распределил одно бюджетное место между двумя друзьями. Поступи Лёша на платное отделение, как Паша, он бы не раз задумался об отчислении, ведь сама филология была ему мало интересна, но так как остальные специальности тоже не сильно привлекали Макарина, он не спешил отказываться от бесплатного диплома. Сессии он сдавал со скрипом и на занятиях почти не появлялся, но сегодня неожиданно пришёл.

— Давно не виделись, — заметил Паша, встретив старого друга.

— Да, немного занят был, — ответил Лёша. — Ты как сам?

Паша успел лишь пожать плечами, прежде чем в дверях кабинета показалась Кристина.

— Привет! — бодро поздоровалась она и, с громким звуком отодвинув переносную доску, которая помешала бы пройти даже самым худым её одногруппницам, протиснулась к своему месту. — Не люблю эту аудиторию, — вслух подумала она.

Маленький кабинет явно был рассчитан на девушек-тростинок, а о людях её комплекции все позабыли, притом что она была не такой уж и толстой!

— После второй пары идём в актовый зал, — объявила Кристина.

— Что там опять?

— Какое-то мероприятие, я точно не знаю.

Паша молча закатил глаза.

После двух пар английского языка вся группа отправилась в актовый зал. Мероприятие, как многие и ожидали, оказалось довольно скучным, поэтому Кристина, придумавшая вчера гениальную идею по развитию писательского клуба, попыталась отвлечь Пашу от раздумий интересным предложением.

— Наставничество? — переспросил он.

— Ну да! До этого мы обсуждали тексты все вместе — зачитывали вслух и давали друг другу советы. А теперь мы попробуем работать один на один: более опытные из нас будут помогать новичкам.

Вопреки ожиданиям Кристины Паша не выглядел заинтересованным, но она не была бы собой, если бы сдавалась так легко.

— Ты должен стать наставником.

— Почему это?

— Потому что ты в клубе с самого его основания и у тебя самый большой опыт в писательстве.

— Но я давно уже ничего не пишу, — возразил Паша.

— Тем более! — ответила Кристина слишком громко, из-за чего ей пришлось на пару секунд замолкнуть, а затем продолжить говорить ещё тише, чем раньше. — У тебя кризис, но ты можешь поработать с новичком, зарядиться энергией, вдохновиться, а даже если нет, то просто продолжишь заниматься литературой, но уже в новой роли! Ты и так стал часто пропускать встречи.

Паше было нечего ответить на это. Он действительно частенько искал повод увильнуть от встреч с начинающими писателями, ждавшими его вердиктов. Сейчас он не чувствовал себя тем человеком, который имел бы право давать литературные советы. Паша понимал, что другие члены клуба работали гораздо продуктивнее него, и от этого ему становилось не по себе. В чём-то идея Кристины имела свои плюсы: если он будет читать сочинения только одного новичка, ему будет не так обидно, как если бы он читал произведения сразу всех участников «Либрориума».

— И кому ты предлагаешь мне помочь? — спросил Паша.

— Майе.

— Кому?

— Ну, новенькая, которая пришла вчера. Я пыталась тебя с ней познакомить.

— Не помню, — ответил Паша, вставая с кресла.

Мероприятие окончилось, и все стали двигаться к выходу.

— Вон она, — указала Кристина. — Блондинка в розовой кофточке.

— «Блондинка в розовой кофточке», — обречённо вздохнув, произнёс Паша и изобразил грустный взгляд. Кристина посмеялась.

— Да, звучит не очень, но текст у неё неплохой. Мы и не таким помогали. Я просто считаю, что нам нужно придумывать что-то новое, потому что атмосфера у нас становится невыносимой, когда дело касается новичков. Я не прощу себе, если мы упустим, а то и сломаем настоящий талант.

— Так может, сама станешь наставником этого блондинистого таланта?

— Я и так сделала тебе одолжение: меня ждёт история про близняшек!

— Сочувствую, — ответил Паша.

— То-то же. Так что, ты согласен?

— Ладно.

— Ну и отлично. Пойду скажу Майе, чтобы она отправила тебе первые главы своей книги. — И Кристина, оставив Пашу в коридоре возле актового зала, ускорила шаг, чтобы догнать первокурсницу.

Кристина Леонова училась на четвёртом курсе филологического факультета и точно знала, чем займётся после выпуска — найдёт работу в издательстве или литературном журнале. Изначально она создавала «Либрориум», чтобы найти единомышленников-писателей, но оказалось, что писать самой ей нравится не так сильно, как редактировать чужие тексты. Её собственные идеи быстро иссякли, однако она читала и изучала достаточно, чтобы помогать другим улучшать слог, прорабатывать персонажей и залатывать сюжетные дыры. Кроме того, она внимательно следила за литературными премиями и старалась первой узнавать обо всех писательских конкурсах, которые могли бы заинтересовать участников объединения. Кристина активно участвовала и в жизни университета: всегда находила время на различные научные конференции, реже — на развлекательные мероприятия. В своей группе она занимала пост старосты, а с этого учебного года стала помощником куратора первого курса таких же филологов, как она сама. Так она познакомилась с Майей.

Первокурсников-филологов в этом году было не так много. За несколько дней до выхода приказа о зачислении некоторые из них даже переживали, что группу могли расформировать из-за недобора людей, но всё обошлось. Майя показалась новым одногруппникам открытой и доброжелательной девушкой. В день знакомства она старалась пообщаться с каждым, в том числе с Кристиной. Вскоре, узнав Майю поближе, старшекурсница поручила ей задание: написать небольшую статью о Дне учителя. Текст получился весьма пригодным для публикации, и, заподозрив талант, Кристина предложила Майе вступить в «Либрориум». Она, разумеется, и до этого не раз рекламировала своё объединение первокурсникам, и Майя, у которой уже имелись в запасе некоторые наработки романа, серьёзно задумалась. Увидев проблеск заинтересованности в её глазах, Кристина буквально не оставила ей выбора. Спустя почти месяц уговоров Майя согласилась прийти на собрание писательского клуба.

— Майя! — позвала Кристина. Первокурсница обернулась, после чего остановилась на межэтажной площадке и пропустила вперёд несколько студентов. Леонова быстро нагнала её. — У меня для тебя хорошие новости.

— Какие?

— Мы в «Либрориуме» придумали новую стратегию работы с текстами — наставничество. Мы хотим, чтобы старшие члены клуба помогали новичкам индивидуально, а на собраниях зачитывался уже исправленный вариант. И так как ты у нас новенькая, ты попадаешь в эту программу. С тобой будет работать Паша. Я пыталась познакомить вас вчера…

— Я помню, — ответила Майя, не дожидаясь описания будущего наставника.

— Отлично. Я отправлю тебе ссылку на его страницу, а ты готовься отсылать ему первые главы своего романа.

— Хорошо, — улыбнулась Майя.

— Тогда на этом всё. Увидимся! — бросила Кристина и сбежала вниз по лестнице.

Майя свернула на следующем этаже.

Идея наставничества привела в восторг многих членов объединения, и её решили как можно скорее воплотить в жизнь. Всего в клубе состояло шестнадцать человек. Новичками считались те, кто стал автором «Либрориума» в этом учебном году, и их было четверо, включая Майю. Соответственно, требовалось четыре наставника. Остальные участники работали над своими произведениями в привычном режиме.

Около пяти часов вечера Кристина прислала Паше ссылку на страницу Майи в соцсети, но с пятничным наплывом заказов он не нашёл времени даже посмотреть сообщение. Покончив с работой, он сильно устал, и ему было уже не до блондинки в розовой кофточке и её сочинений.

Придя домой за полночь, Паша застал отца на кухне за чашкой чая, а может быть и чего-то покрепче. Они не обменялись ни словом. Сыну было всё равно, что произошло или не произошло между родителями в его отсутствие.

Свет в соседней комнате не горел. Раньше, уходя к подруге, Софа писала брату сообщения, чтобы предупредить, но эта привычка давно пропала.

Паша вошёл в свою комнату. Мэлман, как обычно, спал на любимой лежанке, но вскоре проснулся от яркого света настольной лампы и стал тереться около хозяина. На столе лежал рисунок Софы и записка с одним словом: «Дарю». Иногда сестре нравилось быть драматичной и вместо телефонных сообщений оставлять записки. Паша взглянул на рисунок. Это была та самая девушка, стоявшая над лужей, которую Софа показывала всей семье утром. Отложив рисунок, он достал из кармана телефон. В строке уведомлений появилось сообщение о том, что кто-то хотел добавиться в друзья. Это была Майя Петрова. Паша принял заявку и, поставив телефон на зарядку, завалился спать.