Драконий хабар

Виталий Святец (2024)

Осень богата на яркие краски природы и разного рода обострения среди жителей большого города. Три незадачливых прохиндея попали в переплет и им грозит незавидная участь. Офицер поставлен в тупик необычной ситуацией. Принцесса-ученая тщетно пытается измерить скорость света, а ее верный дракон куда-то запропастился. И еще в Несеренити пожаловал, помоги нам Алирана Светоносная, волшебник! Ну а бравый Игон Эрн, капитан гвардии Несеренити, борется со всем, везде и сразу, едва оставаясь в себе. И встреча с давним врагом лишь преумножит буйство красок его и без того пестрых будней! Это Несеренити, бурлящий котел, в который кто-то добавил капельку абсурда. Добро пожаловать и держите вас семеро!

Глава 3

«Вначале, в великой пустоте космоса, не было ничего, даже разноцветных точек. А потом «ничего» превратилось в энергию. Росла энергия медленно, но, как только доросла, взорвалась с невероятно силой. Так прорвалась незримая завеса, и с другой стороны явилась Милостивая Алирана, что принесла свет, чтобы рассеять тьму вокруг…»

Так написано на первой странице предания «О сотворении Мира, Начал и всего остального сущего». А потом начинается полная ахинея.

Разнообразные теории мироздания широкой россыпью живут в древних текстах и манускриптах, но почти все они неполны, откровенно нелепы или, что хуже всего, страшно заумны и потому недоступны для понимания. Мир кишмя кишит охочими до споров верующими, готовыми удавить другого верующего за его другую точку зрения, но вера в то, чего никто не видел, не захватывает умы широких масс до слепого поклонения и полного одурения. Если человек, гном, дриада или какой-нибудь домовой не способен справиться со своими делами без веры в нечто незримое и в высшей степени аморфное, ему требуется или лекарь, или хорошая взбучка.

Потому все присказки вроде «Пресвятой Горнодобытчицы», «Милостивой Алираны» и тому подобные используются скорее для связки слов в речах.

Легенда об Алиране Светоносной имела все шансы остаться равной прочим, поскольку она, как иные, не дает прямых ответов на косвенные вопросы, но она меньше иных противоречит сама себе, меньше иных порождает кровопролитные споры в кругах означенных выше верующих, совершенно не требует самозабвенного поклонения и не обещает страшную казнь тем, кто сочиняет анекдоты. В общем-то, она попросту удобна по многим причинам, потому прижилась, как основа, и «Милостивая Алирана» слышна из уст довольно часто.

Но ведь все легенды стали легендами совсем не на ровном месте…

На балконе высокой башни, своей темницы и раздолья, сидела бывшая принцесса, а ныне первая леди науки Ангина. Она, облаченная в теплую и мягкую шаль, подаренную ей когда-то капитаном, глядела на огни города. Любовалась россыпью этих ярких светлячков, пробивающихся сквозь туман и дым. Картина согревала сердце, приковывала к себе невыразимым чувством уюта почти в любую погоду. Факелы гасли в одних местах и загорались в других. В городе, несмотря на затишье глубокого вечера, все еще бурлила жизнь. Разбрелась по тавернам и бурлила себе вволю.

Порыв ветра заставил девушку поежиться и плотнее укутаться в шаль.

Где-то на самом краю Вересковой улицы зажегся огонек.

— Интересно, — заметила Ангина. — А когда зажегся этот огонек?

И вдруг ее невероятно ученую голову посетил более корректный с точки зрения науки вопрос — с какой скоростью движется свет?

Одно можно сказать точно — огоньки, что в ту же секунду замерцали в ее глазах, мгновенно осветили весь ее могучий мозг мириадами мыслей. Ангина спустилась в свои покои в башне и принялась за расчеты. Восемьдесят четыре попытки спустя она временно расписалась в собственном бессилии — ничего не сходилось.

Ничего из того, что ей известно, не подходило для того, чтобы вычислить скорость света.

Ангина отложила исписанные листы бумаги в сторону, и ее взгляд упал на свечу. Огонь выплясывал завораживающий танец, а предметы вокруг отбрасывали вслед за ним колышущиеся тени. Девушка немо уставилась на эту картину. Потом медленно подула на огонек. Он задергался, и все вокруг — и свет, и тьма — пришло в движение. Принцессе вдруг показалось, что тени опаздывают, движутся уже после того, как задребезжит маленький факел на кончике свечи, но измерить ей было нечем.

Ученый ум требовал опытов, и Ангина погасила свечу. Тьма расползлась молниеносно, словно без какого-то усилия выгнала нерадивого гостя с постоялого двора.

Она задумалась.

Что-то не так.

Дни сменяют ночи медленно и стабильно на протяжении тысяч лет, а может статься, и даже больше, но сейчас — только сейчас — она увидела сквозь обыденность нечто невероятное.

У девушки закружилась голова. Она несколько раз глубоко вздохнула, приводя непослушные мысли в порядок, зажгла все свечи, потушила их и зажгла вновь. И привычное, до простоты обыденное взыграло в совершенно ином отражении — оказывается, тьма приходит практически моментально, а свету нужно время, чтобы заползти во все уголки. У света есть скорость, но скорость тьмы — гораздо выше.

Свет непостоянный. А тьма — абсолютна.

Ее сознание потрясло до самых глубин, до самых дальних чертогов, где томились непоколебимые истины, и даже эти истины покачнулись. Все не так, все вокруг совершенно не то, чем кажется, не то, чем привыкло казаться. Внутри девушки разлилось невероятное возбуждение.

ВОТ ОНО.

Краткая искра факела вдали от башни — и Ангина нашла что-то фундаментальное, что-то, что в корне изменит все их преставление о мироздании.

«Потрясет мир до основания, заложенного Милостивой Алираной Светоносной!»

Девушка резко остановилась и повторила это вслух:

— Милостивой Алираной Светоносной.

«Светоносной».

— Что принесла в мир свет, чтобы рассеять тьму вокруг.

Казалось, Ангина на мгновение прикоснулась к вечности.

Она простояла, любуясь огнями, некоторое время, а потом ее разгоряченный разум вновь потребовал опытов, еще и еще, но вышла заминка — двух рук оказалось недостаточно.

И лишь тогда Ангина выглянула на улицу, осознала, который сейчас час, и ощутила сильное беспокойство: Пламенный Обалдуй Леха не вернулся с прогулки.

***

Беспокойство, близкое к помешательству, в этот момент собиралось окончательно завладеть и офицером Котом. Всем им целиком, от сапог до кончиков ушей. Со стороны могло показаться, что его во время приятного времяпровождения — а вовсе не службы — резко прервало совершенно выбивающее из колеи событие, по эффекту сравнимое с визитом подлого, как стадо преступников, домовенка Распутина.

Офицер Кот выглядел так, словно попал под неурочный ушат воды. Но была гораздо более приземленная и вполне объективная причина — гвардеец не умел выполнять свою работу плохо, и поэтому был совершенно выбит из колеи своим свежим делом.

А ведь стартовало то самое дело при вполне приличной расстановке сил:

— Так, — обратился Кот к потерпевшему и обвиняемой, которую удерживали коллеги-гвардейцы. — Давайте еще раз и по порядку. Несколько часов назад госпожа Иста сказала Вам, господин Фикус, что с Вашей дочерью случилась беда. Верно?

— Д-да! — трясущимся голосом подтвердил пожилой гном.

Закованная в наручники деваха лихого вида и дерзкого нрава презрительно улыбнулась и сплюнула. Держащие ее за плечи младшие офицеры даже не шелохнулись.

— А чего? — гаркнула она. — Весело ж было!

— Разговоры, обвиняемая, — недвусмысленно отозвался Кот и снова повернулся к гному. — Далее, Вы, основываясь на ложных сведениях, оставили свой дом и побежали прямо к месту работы дочери. И, когда осознали, что причин для паники нет, то поняли, что Вас обманули. А по возвращению обнаружили в доме бардак и пропажу…

— Все пропало! — всхлипнул гном. — Все, что нажито непосильным трудом! Деньги, драгоценности! Три портс…

— Не теряйте мысль, господин Фикус, все материальные потери мы еще запишем после детального осмотра жилья.

— Плакали твои денежки да камушки, старикан! — снова подала голос деваха Иста. — Ты их больше не увидишь!

Гном Фикус предпринимал неуклюжие попытки прятать слезы и периодически всхлипывал. Офицер Кот вздохнул, легко коснулся плеча потерпевшего и прошагал к преступнице.

— Итак, госпожа Иста…

— Ой да ну хорош, гвардия! — звонко и с какой-то укоризной сказала обвиняемая. — Эт мамаша моя госпожа Иста, а папаша — господин Иста! А я — тупо Фура!

— А, на «ты» перейдем? — осклабился Кот. — Тем лучше. Где деньги, Фура?

— Утекли денежки! Сказала же!

— Может, ей руки заломать? А, офицер Кот? — спросил один из младших офицеров с недоброй улыбкой.

— Экий Вы злой, младший офицер, — симметрично ответил Кот ухмылкой. — Нет нужды. Есть способы гораздо, ГОРАЗДО сильнее.

В глубине взгляда Фуры Исты начал зарождаться страх, сигнализирующий о том, что она переставала быть в этой игре ведущим игроком.

— Никуда деньги и камни не утекли, Фура, — продолжил офицер Кот. — Ты их просто припрятала. Не переживай, когда ты выйдешь на свободу — их там уже не будет.

— Будут-будут!

Гвардейцы хмыкнули точно в унисон.

— Повторим еще раз. Госпожа Иста, имея злой умысел и преследуя корыстные цели, сообщила Вам, господин Фикус, заведомо ложные сведения, касающиеся жизни и здоровья Вашей дочери. Верно?

— Абсолютно верно, господин гвардеец! — снова шмыгнул Фикус.

— Итого, — принялся загибать пальцы Кот, — у нас тут мошенничество, кража со взломом, сопротивление при задержании. Добавил бы еще неприкрытое хамство, как отягчающее, но это, прямо скажем, деталь незначительная. В сумме это тянет на… — он несколько раз цокнул языком. — Три… Нет, даже три с половиной года тюрьмы.

— Три с половиной?! — вскричала Фура.

— Года? — переспросили младшие офицеры.

— ТЮРЬМЫ?! — воскликнул Фикус.

— Ха, — выдавила деваха после непродолжительной паузы. — А, плевать! Вяжите, законники. Хоть отдохну. А как выйду — заживу!

— М-м-м, — сощурился офицер Кот. — Я бы не был столь наивен.

— Я… Эм…

— Три с половиной года — срок немаленький. Я все еще не пойму, с чего ты решила, что награбленные денежки тебя дождутся, Фура? Факты таковы: мы задержали тебя примерно через полтора часа после кражи. Сбыть драгоценные камни за такое время очень тяжело, и даже если получилось, — то они все равно очень быстро всплывут. С деньгами будет сложнее, но и с этим справимся. Установим круг общения, опросим родственников, и зацепки найдутся. Никто от правосудия не уйдет, Фура, никто. Преступный промысел — так себе занятие. Ты новости слушаешь? Ну, и кто выигрывает?

— Талли меня не сдаст!

Кот сделал рукой победный жест.

— Оп-па, значит действовала не одна! Это уже другая статья уголовного кодекса — преступный сговор. И срок другой, года на полтора побольше.

— Э! — деваха попыталась вырваться, но парни крепко ее держали.

— Пять лет тюрьмы?! — схватился за голову господин Фикус.

— А теперь мое любимое, — Кот просиял. — Если у этой… Талли, да? Если у нее есть мозги, она, как только узнает о твоем аресте, прихватит твою долю и исчезнет из города. Если, конечно, она уже этого не сделала. Логично?

Взгляд Фуры Исты потух.

— Вот же… гадина… — только и смогла вымолвить она.

— Логика? О да, она та еще гадина, — ответил Ион Кот. И с показным сочувствием добавил: — Бессердечная.

— Г-господин гвардеец, — вкрадчиво начал не на шутку взволнованный господин Фикус. — Я хотел бы…

— Преступники совершенно не сложные. И, как вы видите, коллеги, не очень умные. Понимание в них просыпается с запозданием, когда все остальное уже давно остыло.

— Господин гвардеец, — снова заговорил Фикус. — Я бы…

— Так что подумай, Фура, подумай хорошенько, — Ион Кот прибрал менторский тон. — Сознаешься во всем сама и возместишь все награбленное — срок будет поменьше.

— Гм… — сглотнул гном.

— Насколько поменьше? — спросила Фура.

— А это зависит только от тебя.

— П-послушайте, господин гвардеец! — снова повысил голос господин Фикус.

— Да, господин Фикус, мы с ней закончили. Парни, в камеру ее. Пожалуйста. И рты на замок.

— Да п-подождите же Вы! Послушайте! Ну как же так, как же тюрьма-то?

Вдалеке будто раздался новый раскат грома. Такого вопроса Кот не ожидал. На мгновение он замер, но быстро пришел в себя.

— По совокупности содеянного, господин гном. В законе все четко прописано, статья номер…

— Да ну к черту ваши статьи! — вскинул руки Фикус.

Офицер обомлел. И на сей раз совсем не на мгновение. Он проводил взглядом коллег, что увели обвиняемую, и снова обрел голос:

— Что, простите, значит «да ну к черту ваши статьи»? — спросил он. — Они, прежде всего, не мои, они — общие!

— Ваши, общие, неважно! — замахал руками Фикус. — Пусть вернет, что украла, и дело с концом.

Кот дважды моргнул, тупо глядя на потерпевшего.

— Мы так дела не решаем. Есть закон, есть строгие…

— Да вот и именно! Слишком строгие! Тюрьма! Милостивая Алирана, так жестоко за какую-то кражу!

— Какую-то?!

— Ну конечно! Это же просто кража! Она же это не от большого ума сделала, а п-по г-глупости! И совершенно не со зла! Зачем ради каких-то денег ломать человеку, а тем более девице, жизнь?

И вот этот вопрос Фикуса поставил Иона Кота в конкретный ступор.

***

Икола Жезла влетел на второй этаж штаба гвардии, едва не расплескав содержимое двух склянок, что нес в кабинет капитана. То, что было в первой, Эрн выпил залпом.

— Подействует через несколько минут, — сообщил ученый. — Потерпите немного, господин капитан, потерпите.

— Уж постараюсь, — промычал Эрн и кивнул на второй сосуд. — А это что?

— Аммиак, но нужно выждать время. И вообще, почему Вы сразу ко мне не заглянули? Головная боль — это такая штука, которую нельзя терпеть!

— Потише, прошу. Терпеть нельзя… Добро бы то было в первый раз!

Жезла возмутился до изумления и принялся махать руками, но капитан его будто не слышал. Откинулся на спинку стула и принялся ждать, когда подействует лекарство. Новость о возвращении Быстрорукого Ноули, самого искусного вора двенадцати полисов и королевств и единственного, кто два с половиной раза сумел обвести вокруг пальца гвардейцев Несеренити, отбросила Эрна на край немого бешенства. Иных вариантов не было — именно об этом предупреждал Распутин, именно об этом гадкий домовенок говорил!

Не мучай Эрна тяжелый свинцовый туман в голове, он бы лично побежал в архив, чтобы выяснить, как эта дата вообще ускользнула от его внимания и почему не было писем или других уведомлений от главы тюрьмы. Но, в силу всех обстоятельств, в архив отправился Безликинс. И принес он оттуда крайне неприятные вести.

— Мы отправили Ноули в тюрьму «Красный утес» три года назад, — сообщил штаб-сержант. — Письмо коменданта о принятии заключенного на обозначенный срок в девять с половиной лет — прилагается. Иных вестей из тюрьмы не поступало.

— Значит, — Эрн предпринял попытку выпрямиться в кресле, — стервецсбежал.

— Или выпустили за хорошее поведение?

Капитан взглянул на штаб-сержанта. Потребовались усилия, чтобы посмотреть как на того, кто, неподобающе своему положению, высказал околесицу.

Безликинс не растерялся:

— Это решение все еще остается на усмотрение коменданта, господин капитан.

— Ты хоть раз видел, чтобы Быстрорукий Ноули вел себя хорошо больше чем десять минут?

Безликинс не подал виду, но внутри него вспыхнуло желание провалиться сквозь землю от собственной несообразительности, и оно чуть было не взяло верх над разумом, который быстро велел остановиться, потому как дело обстояло вовсе не так прозрачно, как показалось на первый взгляд.

Капитан тоже догадался:

— Погоди-ка, — он нахмурился, уже почти не ощущая головной боли. — Это же бессмыслица какая-то. Если он сбежал, то на кой черт тогда назвал настоящее имя?

Почему-то именно в этот момент Икола Жезла решил, что поднести к носу капитана склянку с аммиаком — самое время.

— У-АУ! — отреагировал Эрн на выстрел запаха в голову и несколько раз звучно шмыгнул носом. — Бр-р. Никак к этому не привыкну, — он взял короткую паузу. — Итак, еще раз. Зачем он назвал настоящее имя?

Ответом капитану стала тишина.

— И вообще, какого недорослика он вернулся именно в Несеренити? — Эрн встал. — Что-то здесь не так. Яр, подними на уши фей: пусть нашепчут, куда направился Ноули. Потом найди Грога и еще трех офицеров.

Яр Безликинс щелкнул каблуками и просеменил на выход из кабинета капитана.

— Жезла — усыпляющую смесь, десять склянок. Пойдешь с нами. И захвати пару-тройку зеленых банок дополнительно. Пусть будут.

— Рад, что Вам полегчало, капитан, — ученый улыбнулся и кивнул. — Насчет десяти не уверен, но возьму все что есть.

— Бери. Это Ноули. Тут много — не мало.

Жезла помедлил.

— А Вы, господин капитан, слышали новый анекдот? Эльф, гном и человек заходят в бар…

— «По двое не проходить»? — Эрн приподнял бровь. — Или как? Штук десять версий уже слышал, если не больше, а к чему ты это?

— Да, голова у вас светлая и ясная, — кивнул ученый. — Мои извинения. Меня как-то смутил Ваш приказ касаемо фей, Вы, помню, их не очень жалуете…

— Сейчас любые средства хороши, — капитан невесело усмехнулся.

Жезла учтиво кивнул:

— Пойду за вещами.

От головной боли и впрямь не осталось и следа, и Эрн тоже браво направился к выходу из кабинета, но вдруг путь ему и Иколе Жезла перегородил штаб-сержант Безликинс. Он держал в руках красный конверт, а со стороны лестницы были слышны быстрые шаги — кто-то сбегал на первый этаж.

— Это с Центральных врат, — сообщил гном.

Капитан чертыхнулся.

— Ну, знаете… Два красных конверта для одного дня — это как-то многовато.

Он распечатал послание, прочел содержимое и его уста украсила лукавая улыбка:

— Ай-яй-яй, какой кошмар, час от часу не легче. Просто ужас. Это по Вашей части, господин Жезла, — Эрн передал ученому письмо.

После быстрого прочтения у того на лице заиграла довольно зловещая улыбка.

— К нам пожаловал волшебник, — ответил Икола Жезла на немой вопрос Безликинса.

— Ах, — наигранно встрепенулся штаб-сержант, — Пресвятая Горнодобытчица, какое несчастье! Спрошу у фей, где паскудник ошивается.

— Во вторую очередь, — велел Эрн. — Сперва разберемся с Ноули. Уж посмеяться, господа, мы всегда успеем.

***

Продуваемые холодным ветром и окутанные туманом Бром, Хром и Кинко вошли в дом. Точно в мрачную пещеру.

— Я ждал вас не раньше завтрашней ночи, — раздался нервный голос откуда-то из темноты. — Сюда даже законники еще не явились.

В глубине помещения некто зажег свечу. Блик замерцал в его глазах, а свет обнажил резкие контуры лица. Троица огляделась и обнаружила себя в окружении теней, вооруженных мечами. Свеча бледной точкой отражалась и в их глазах. Со всех сторон чувствовалось ледяное дыхание охраны Хозяина.

Визитеры задрожали.

— Возникли… обстоятельства, — стараясь держать голос ровным, ответил Бром. — Нам пришлось форсировать события.

Последовала минута тишины.

— Слово-то какое… Странное…

— Форсировать?

— События, господа… События, — голос издал усмешку. — Всякое слыхивал, но чтобы разбой и грабеж называли «событиями»… Ладно. Товар при вас?

Бром вытянул вперед руку, в которой держал скромных размеров мешочек, едва ли больше кошеля.

— Кажется, даже больше, чем было запланировано! — улыбнулся он.

Эльф и гном стояли позади Брома и не знали, куда себя девать. Человек сиял бы от счастья, если бы не дрожал. Все вокруг давило и не давало расслабиться.

— Похвально, — некто встал и взял мешочек. Взвесил его, и свет огонька отразился от его зубов, обнаженных улыбкой. — Похвально.

— Так… — вступил в разговор Хром. — Это все? Мы более ничего не должны Вам?

— А с тобой кто говорил?! — рявкнул Хозяин, и свеча дернулась.

Тени с мечами будто двинулись троице навстречу. Кинко готов был поклясться, что ощущает дыхание зимы на собственной шее.

— Заткни своему приспешнику рот, Бром! — снова раздался резкий голос.

Бром отшатнулся.

Свеча между тем повисла в воздухе, а воск закапал на пол. Хозяин раскрыл мешок и достал оттуда несколько зубов. На одном из них остались кровавые фиолетовые ошметки. Света едва хватало, но незадачливые смутьяны увидели, как Хозяин облизал кровь, а потом воззрился на них хищными глазами.

— Забавно, — захохотал преступный лидер.

Со всех сторон Брома, Хрома и Кинко окружил животный рык.

Хозяин швырнул мешочек Брому под ноги. Зубы посыпались из него на пол.

— Забавно до ужаса! — проревел Хозяин. — Вы что, действительно приняли меня за какого-то простака?! Вы совсем не в себе? Думали, что я настолько туп, что не проверю товар?!

Озадаченные и испуганные лица троицы завороженно наблюдали, как Хозяин сжал в руке несколько зубов, легко растер их в песок и высыпал на пол.

— ЭТО ПОДДЕЛКА!

Пламя сорвалось со свечи и объяло руку Хозяина.

— ВЗДУМАЛИ ОБМАНУТЬ МЕНЯ, ТУПОГОЛОВЫЕ?!

— Нет! Нет, Хозяин, нет! — замахал руками Хром!

— МОЛЧАТЬ!!!

Тени сгустились вокруг них, воздух оказался скован льдом.

— Не-ет! Он говорит правду! — вступился за друга Бром и указал ладонями в пол. — Мы вырвали дракону зубы и сложили их в мешочек! В этот мешок, Хозяин! К… Вот он, вот К-кинко подтвердит!

— Так и было! — эльф заморгал, но этого никто не заметил. — Вабота выполнена!

Пламя изящно возвратилось на фитиль свечи.

— Послушайте, вы, безродные дети безродных родителей, — заговорил Хозяин на самую малую долю спокойнее. — Вы, кажется, не до конца осознаете, с кем вы связались и кого решили кинуть.

Из рукава Хозяина с шипением показалась четырехглавая змея. Бром, Хром и Кинко задрожали сильнее прежнего, сердца их упали в пятки.

— Потому что обманывать меня — это высшая степень идиотизма, какую я только могу представить. Я могу превратить вас в жаб прямо сейчас!

Троица зажмурилась и сжалась.

— Но, как я и сказал, я не ждал вас сегодня, — гневно молвил Хозяин. — Поэтому у вас есть призрачный шанс как следует подумать над своим поведением. Уговор остается в силе — завтра я рассчитываю получить от вас товар, но учтите… На грамм меньше — на килограмм плоти больше я сдеру с каждого. И о том, что вы расквитались со своим долгом, — можете забыть. Бежать из города бесполезно, я найду вас и заставлю ответить. У вас есть еще сутки. А сейчас — вы оторвали меня от дел. Исчезните с глаз моих.

Бром присел, схватил мешок и в следующий миг всех троих из дома Хозяина как ветром сдуло.