Смертельные чары

Владимир Колычев, 2013

Недалеко от элитного подмосковного поселка, в реке, был найден труп успешного бизнесмена Александра Голикова. Капитан Федор Старостин – местный участковый – провел предварительное расследование и пришел к выводу, что бизнесмена, скорее всего, убила его собственная жена Надежда. Капитан принял решение о заключении Надежды под стражу, но уже через несколько дней женщину пришлось отпустить, так как все подозрения относительно ее причастности к убийству рассеялись. В поселке были найдены тела еще двух мужчин, причем убиты они были тем же способом, что и Александр Голиков. Совершить эти преступления Надежда не могла – находилась под стражей. А значит, жестокий убийца – кто-то другой…

Глава 6

Федор стоял на пристани, на том самом месте, где был убит Голиков.

Надежда Максимовна уже обрисовала ситуацию, показала, где якобы нашла тело мужа. Но нет там следов крови.

Пристань действительно была сложена из пластиковых досок. И это не дорогой древесно-полимерный композит, из которого делается террасная доска. Это обычный толстый пластик, даже без шероховатых поверхностей, чтобы нога не скользила. Кровь в такое покрытие не впитывается. Кроме того, между досками установлен зазор в сантиметр-полтора шириной, в который легко просунуть руку с тряпкой. Этим и воспользовалась Голикова, заметая следы. Только зря она это сделала. И хорошо, что теперь она и сама это понимает…

Широкая река, до противоположного берега — метров сорок-пятьдесят. Прибрежные участки в элитном поселке отделены друг от друга высокими заборами. Участок Голиковой отделен еще и от общей территории, но с этим понятно. Справа у нее соседи — люди небедные и, в общем-то, неконфликтные, если сбросить со счета пьяную драку. Ну, приехали дурные гости, всякое бывает. А так вроде нормально все у Молодовых, их бояться нечего. А слева от участка Голиковой ничейная земля — аж до самого моста, вот оттуда и могла грозить опасность. Забор хоть и высокий, метра три, не меньше, но, в принципе, перелезть через него можно. К мосту этот ничейный участок выходит. И еще на мост выходили видеокамеры наружного наблюдения. Туда выходили, а на реку почему-то нет. Может, Голикова нарочно сняла камеру? Но не видно на столбах крепления для такого устройства, и проводов нет… А столбы установлены недавно. И это не кирпичные столбы, а обычные трубы, и заполнение — сплошь профильные листы. Слабый и недорогой забор по сравнению с кирпичной оградой по всему периметру участка. И возвела этот забор Голикова недавно, уже после того, как была установлена система видеонаблюдения. Надо было специалиста вызывать, технику докупать, она вроде бы собиралась, но затянула время, потому воз с места не сдвинулся. Для нее это хорошо, камеры не зафиксировали, как она убивала мужа… А если все-таки убивала не она?

Снегов не верил Голиковой, но все-таки просмотрел запись с камеры, выходящей на мост. Никто не подкрадывался к участку Голиковой с этой стороны, не перелезал через забор. Но тогда как убийца мог подобраться к жертве, если исключить из списка подозреваемых Надежду Максимовну? Исключать ее никто не собирается, но вопрос все же интересный. Может, со стороны Молодовых подобрался? А может, с реки опасность пришла? Пересечь реку вплавь нетрудно. И затаиться под пристанью можно. Хоть и зазоры между досками, но в темноте не видно, что под ними. Фонари горели за железным забором, сама пристань освещена была плохо… А еще убийца мог затаиться в лодочном гараже. Замок там навесной, механизм несложный, с помощью отмычки с таким справиться не проблема. В принципе, знающий человек и проволокой мог его вскрыть. А еще гараж могла открыть сама Голикова. Для убийцы, которому «заказала» своего мужа. Но это нереальный вариант. Вот если бы киллер не просто убил Голикова, а спрятал концы в воду, тогда можно было бы рассматривать такую версию всерьез. Река глубокая, можно было оттащить труп подальше от поселка, привязать к нему рельс или еще что-то в этом роде… Да и где бы Голикова нашла киллера? Когда бы успела с ним договориться? Ведь она же не знала, что муж к ней приедет. А если бы знала, то выбрала бы другое место для убийства. Голикова могли бы застрелить по пути в районный центр, тогда и Надежде Максимовне не пришлось бы делать глупых движений. А ее попытку избавиться от трупа иначе как глупой не назовешь. Могла бы утопить покойника. И лодка в ее распоряжении была, и время. И тренажерный зал в цокольном этаже дома есть, Старостин видел там штангу, тяжелые «блины» к ней — чем не средство «привязать» покойника ко дну речному. Но не догадалась Голикова сделать это. Потому что сумбур у нее был в голове…

Нет никакого киллера, Голикова сама убила мужа. Из-за наследства. Из-за ревности к его будущей жене.

Но почему тогда она не отключила систему видеонаблюдения, почему позволила ей работать в режиме записи? Может, просто забыла о ней? Не в себе была, голова соображала плохо, вот и упустила этот момент. А может, спонтанно все вышло. Муж пошел к реке, она за ним, там слово за слово, и ураган кровожадных эмоций… Но чем она его убила? Если бы камнем каким-нибудь, тогда понятно. Но нож — это уже подозрительно. Если она пошла за мужем с ножом, значит, у нее уже был умысел, и камеры бы она отключила…

Старостин услышал, как за спиной открылась калитка. Он обернулся и увидел выходящую к нему Катерину. Не совсем она выздоровела, но кто-то же должен смотреть за домом, пока Голикова путешествует за казенный счет.

Не красавица Катерина, но довольно-таки симпатичная на вид. Черты лица не совсем правильные, асимметричные, глаза небольшие, но есть в облике та самая изюмина, которая делает женщину желанной. И фигурка у нее очень даже ничего. И в личной жизни у нее все хорошо. Муж ее любит, чуть ли не на руках носит. Работящий Николай, малопьющий, дом — полная чаша. Да и у нее работа хорошая — землю пахать не надо, а деньги, по местным меркам, получает приличные.

— Федь, обедать будешь? — спросила она. — Я не готовила, но яичницу с луком пожарить могу.

— Смотри, сама предложила! — улыбнулся Федор.

Он уже говорил с Катериной насчет Надежды Максимовны, но тогда его больше интересовало, действительно ли она болела или Голикова все придумала.

Катерина провела его в дом, посадила за барную стойку на кухне и весело спросила:

— Может, наливочки для аппетита?

— Аперитивчику, что ли?

— Ну, можно и так сказать… Надежда Максимовна любила это дело.

— Выпивать любила?

— Ну, не то чтобы очень… Перед обедом выпьет чуть-чуть, поест, а потом спать. Просыпается — свежая, бодрая.

— А за ужином снова?

— Иногда. Я бы даже сказала редко. Но если примет, то уже не остановишь…

— Напивалась?

— Напивалась. Но никогда не шаталась. Пьяная, а не шатается… Ты только не подумай, она не алкоголичка. Просто одна жила, скучно ей было… Хоть бы мужика нашла, утешилась…

— Что, и никогда не было?

— Ну, муж иногда приезжал, и все.

— Часто приезжал?

— Да я бы не сказала… Поселил ее здесь, а сам в Москве остался, с любовницей.

— Дом любовнице на Рублевке построил.

— Построил, — кивнула Катерина.

Она уже нарезала лук и сейчас обжаривала его в масле. От луковых паров у Старостина слегка заслезились глаза.

— А жене почему не построил? Он мужик богатый…

— Так он этот дом зачем строил? Это у него вроде запасного аэродрома, так Надежда Максимовна рассказывала. Ну, если вдруг какие-то проблемы возникнут, они сюда должны были переехать, от греха подальше. В Москве про этот дом никто не должен был знать. Но у Александра Витальевича неожиданно любовь приключилась, а Надежда Максимовна сама сюда захотела. Аэродром, говорит, хоть и запасной, но не хуже основного получился…

— Сама захотела или муж сослал?

— Ну, говорит, сама…

— А может, все-таки сослал?

— Да нет… Он предлагал ей в Москву переехать, в старый дом, он у них где-то на Новорижском шоссе, а она отказалась. Я сама этот разговор слышала…

— Когда?

— Да не помню. Года два назад… Он тогда зачастил сюда, чуть ли не каждую неделю приезжал.

— Чего?

— Ну, любовь проснулась…

— Чего вдруг?

— Да надоела ему его новая. К Надежде своей решил вернуться.

— А почему не вернулся?

— Так она не захотела…

— Разлюбила?

— Да нет, дело не в том. Нельзя, сказала, сразу прощать, время надо выждать. Ну, пока она выжидала, Эльвира сына ему родила. И снова как отрезало… Надежда локти потом кусала, а поздно уже было… Он иногда приезжал, у них тут даже романтические вечера бывали. Она все ждала, что он вернется, а он не возвращался…

— А в субботу еще и развод предложил, — подсказал Старостин.

— Ну, к этому все шло.

— Голикова предполагала, что все так будет?

— Наверное. Говорила, рано или поздно это случится, дожмет его Эльвира… А вообще, она хорошая женщина. Строгая, но справедливая. И добрая. Поэтому Александр Витальевич не мог с ней порвать до конца. Новая любовь затянула, а старую бросить не мог…

— Но ведь бросил. Развод и девичья фамилия. А потом поссорились, и нож в спину.

— Да нет, Надежда не могла! — мотнула головой Катерина. — Не тот она человек, чтобы убить…

— Спьяну всякое бывает.

— Да нет, она до такого состояния никогда не напивалась.

— Все это слова, Катерина, — покачал головой Федор.

— Ну, слова не слова, а не верю я, что Надежда могла. — Она нервно поставила перед ним тарелку с яичницей, со стуком положила вилку и нож. За стол не позвала, так и оставила за барной стойкой.

— А кто мог?

— Ну, не знаю… Молодов, например.

— Молодов? — Федор кивнул в сторону соседнего дома. — А почему ты так решила?

— У него с головой не все в порядке…

— И в чем это выражается?

— Да ни в чем…

— Чего ж тогда говоришь?

— Вроде нормально все, человек как человек, а иной раз как найдет… Не скажу, что часто, но бывает…

— Что бывает?

— Ну, помнишь, драка была. Из-за чего, думаешь? Шурин к нему приехал, так Молодов свою жену шлюхой назвал. Ну, шурин не стерпел… Потом извинялся долго.

— Перед кем извинялся?

— Перед Алексеем Иннокентьевичем. Ну, перед Молодовым. У Молодова фирма в Москве, сам он здесь живет, а шурин у него там за директора. Вот жена и ездит часто в Москву, смотрит, что там да как. Ей же не хочется, чтобы они с мужем прогорели, мало ли, что у ее брата на уме… А Молодову все равно. Дом себе отгрохал на природе, живет в свое полное удовольствие — рыбалка, охота… Любовница…

— Ты откуда про любовницу знаешь? — усмехнулся Старостин, разглядывая на вилке кусок яичницы, который он не успел донести до рта.

— Знаю, — понизив голос, сказала Катерина.

— Уж не Надежда ли?

— Да нет! Что ты! Надежда его далеко послала!

— А он что, подкатывался к ней?

— Еще как! Только жена уедет, как он сразу к Надежде. То соли у него нет, то спичек. То секса…

— Даже так?

— Ну, Надежда баба красивая, одинокая, а он по бабам ходок… Думаешь, куда он на охоту ходит? Баба у него в Сошниково живет, он вроде охотится, а сам по нескольку дней у нее пропадает, — усмехнулась Катерина.

— Может, правда охотится?

— Ну, одно другому не мешает. И в Сошниково у него баба, и еще где-то… Может, он и у нас, в Подречной, с кем-то крутит, но я только про Сошниково знаю…

— Сестра у тебя там живет, — вспомнил Старостин.

— Так Ленка мне и рассказала… В общем, кобель он еще тот!.. А вот с Надеждой у него серьезно. Он даже фирму свою жене хотел отписать, чтобы развестись с ней и жениться на Надежде.

— Кто тебе такое сказал?

— Да я сама своими ушами слышала! Он тут перед ней чуть ли не на коленях ползал, — показала рукой в сторону зала Катерина.

— Да ну!

— Вот тебе и ну!.. Ты, говорит, Надя, все равно никуда от меня не денешься… Она сказала, что у нее муж есть, а он ответил, что ему все равно… Может, он и убил Александра Витальевича? Обострение случилось, и все…

— Обострение?

— Ну, знаешь, как это у психов бывает. Зимой и летом ничего, а весной и осенью накрывает. Так и с Молодовым, то ничего-ничего, то вдруг накроет. Вон жену шлюхой при гостях назвал. И к Надежде свататься приходил, «шоу» здесь устраивал… Если бы каждую неделю приходил, а то раза два в год случается… Этой весной не приходил. Может, потому, что не накрывало. А в субботу раз, и накрыло…

— Надежда не говорила, что к ней Молодов приходил. И про то, что приставал к ней, тоже не говорила…

— Ну, все же не расскажешь, это сколько ж времени нужно… Хочешь, я с Марией Степановной поговорю? Она у Молодовых работает.

— Мария Степановна? Знаю такую, говорил с ней сегодня.

Когда-то Мария Степановна работала техничкой в школе, теперь вот у «новых русских» обосновалась. Лет шестьдесят женщине, но здоровья ей не занимать, потому и управляется с большим хозяйством своих работодателей.

Если Молодов кобель, то мог бы симпатичную служанку найти. Но, может, именно поэтому его жена и наняла Марию Степановну, чтобы не искушать мужа молодыми соблазнами. Она же часто в отъездах бывает, следить за мужем некогда…

— Ничего не было у них такого в субботу. Тихо было, — сказал Федор.

— А Молодов где был?

— Дома. И жена дома была. Зато сейчас жена в отъезде, а он сам на рыбалке пропадает. Взял лодку и вверх по реке… К любовнице своей отправился?..

— Ну, то, что жена дома была, ни о чем еще не говорит… — махнула рукой Катерина. — Может, он и не собирался Голикова убивать. Просто вышел на пристань, а он там… Может, он лодку к выходу готовил…

— В час ночи?

Федор задумался. Участки Голиковой и Молодова разделял высокий забор, но у обоих пристань нависала над водой, так что с одной пристани можно было увидеть другую. И Молодов мог увидеть Голикова. Да и на лодке подплыть к нему мог… Что, если между соседями конфликт вышел? А в лодке у Молодова могли быть инструменты, например зубило с круглым сечением…

— Вообще-то Мария Степановна сказала, что в субботу ночью все спали.

— Я тебя умоляю! — хмыкнула Катерина. — Мария Степановна — баба продуманная, она своих хозяев не сдаст. Ты же участковый, мало ли что у тебя на уме? Уж лучше сказать, что тихо все было, чтобы ты копать не начал…

— Так и ты свою хозяйку сдавать не хочешь. Без работы ведь остаться можно.

— Ну да, не хочу. И без работы остаться не хочу, — вынуждена была согласиться она. — Но я правда не верю, что Надежда могла убить мужа… Ну, так что, пойти мне, поговорить с Марьей Степановной? Уж мне-то она все скажет…

— Хорошо, поговори, — кивнул Федор. — А я завтра подъеду, ты мне все и расскажешь.

Некогда ему сегодня делом Голиковой заниматься. Другие дела у него есть, хотя далеко не такие интересные. Вернее, совсем неинтересные. Жена на мужа жалуется, надо идти мозги дебоширу вправлять. Но это еще куда ни шло. Это его призвание — наводить на участке порядок. А вот пропавшую утку искать — удовольствие более чем сомнительное. Но делать нечего. Кто-то же должен и чепухой заниматься…