Нелтен

Владимир Леонидович Шорохов, 2021

Сыворотка дала вечную жизнь, но она была доступна не всем, – так распорядились нелтен, что построили космическую станцию на орбите Земля. Но люди не догадывались, что за вечность надо платить не только деньгами, но и самой жизнью. Болезнь откерс шла по пятам за теми, кто решил обмануть природу. Чтобы снизить накал в обществе, ведь от рук больных гибли людей, нелтен создают клонов гоан, цель которых – найти больного. Клиз – все считают его ребёнком, но ему уже 28 лет, и всё потому, что он гоан. Жизнь клонов протекает в вечном патрулировании городов. Командировка Лизерли на Марсе должна была уже закончится. Подземный город построен, но за ними не прилетел спасательный модуль, на Земле началась война. Учёные, оторванные от родного дома, вынуждены выживать, их командировка растянулась на пятьдесят лет. За это время они смогли создать то, над чем билось человечество тысячелетия: сыворотка месагуен дала им вечность, а соответственно власть, за которую они заплатили высокую цену…

1. Те, кто контролируют мир

Другие книги автора

Город. Салон магазина.

С одной стороны Антон проклинал отца, приставившего к нему свою охрану, но в то же время благодарил, что они спасли его. Еще час назад он решил зайти в салон Strongwine, чтобы купить красного вина Пенфолдс РВТ Шираз 2007 года разлива. Ведь сегодня вечером надо поздравить Вику — она теперь невеста Славки, но тут с ним такое произошло и это уже не впервой. Если бы не сильные руки двух охранников, чтобыли готовы к подобному, он наверняка натворил бы много бед.

— Что со мной происходит? — после первой вспышки агрессии, спросил Антон отца.

Его ногти были содраны, мебель в зале перевернута, а большое зеркало, в которое он ещё в детстве смотрелся, разбито вдребезги. От досады юноша хотел заплакать, но смог сдержаться и, опустив голову, стал рассматривать свои окровавленные пальцы.

— Это побочный эффект от сыворотки месагуен, меня предупреждали, но ты не бойся, это временно.

С того самого момента куда бы он не шёл, даже в туалет, всегда рядом была охрана отца. И вот теперь его, словно огромную куклу, волокли по коридору, а он извивался, шипел и если бы не пластиковый кляп, поднял бы такой визг, что чертям стало бы тошно. Через несколько минут тело юноши втащили в машину, его взгляд был холодным, как у зверя, готового растерзать свою жертву. Он что–то хотел сказать, но кроме мычания из его глотки ничего не доносилось. Антон не заметил, когда ему поставили укол, и теперь мышцы зверя стали просто отключаться. Юноша повалился на сиденье, закрыл глаза. Вернулось сознание и появился страх за то, что он натворил.

* * *

Город. Патруль Идры.

Ирку нравилось выезжать в город, смотреть на бесконечный поток людей, на неоновую рекламу, на свет фонарей и витрины, в которых всё сверкало. Но это всё было не его. Декорации, как деревья в лесу. Он смотрел по сторонам, вытягивал шею и, прищурившись, втягивал носом воздух.

— Пусто, тут его нет, идём дальше.

Юноша расстегнул молнию на ветровке, словно ему стало жарко. Мужчина, сопровождавший его, выдохнул — изо рта повалил густой пар. Они с утра уже съездили по вызову: женщина из списка оказалась незаражённой. Теперь они шли по бесконечному городу. Юноша, напоминавший ребенка, крутил головой по сторонам и, приоткрыв рот, облизывался.

— Хочешь перекусить? — поинтересовался мужчина и кивнул на вывеску «Старый дворик».

— Нет.

— Тогда может в «Доктор Ватсон».

— Нет.

— Что хочешь? У нас много времени.

Они почти каждый день выезжали в город и всегда видели одно и тоже: людей, улицы, витрины; чувствовали аромат, доносящийся из кафе. И у них всегда было много свободного времени. Ты втягиваешь носом воздух, кислый запах выхлопных труб бракуешь, так же, как и запах от стирального порошка, пота, пластика и еды. Но аромат с оттенком черники и сливы на фоне насыщенного ягодного микса — вот оно, блаженство. А ещё лёгкий привкус дуба и специй — именно этот аромат искал Ирк, водя носом из стороны в сторону.

— Мороженое! — юноша указал рукой на цветную вывеску «Персик Мелба».

— Мороженое? Но тебе же не рекомендовали его.

— Но и не запрещали. Купишь?

— А может всё же пиццу?

— Нет. Купишь? Только большой рожок!

— Ладно, только ешь не спеша, договорились?

Напарником Ирка был Владимир, старше его в три раза. На вид мужчина был худощавым: короткие волосы, широкие скулы и ямочка на подбородке. Он всегда одевался в элегантный костюм с бабочкой, носил с собой чёрную трость, часы на цепочке. В очках с круглыми стёклами был похож на Джонни Депа. В них Владимир видел всё, что происходило спереди, сзади, а, сделав переключение, мог видеть и в темноте. Кожа на фаланговом суставе имела дополнительный, серебристого цвета, нарост: это говорило о том, что мужчина хорошо дерётся на кулаках. Чуть оттопыренный внутренний карман пиджака, явственно намекал о наличии скрытой кобуры.

Глаза Ирка счастливо сверкнули, рыжеволосый юноша быстрым шагом направился в сторону кафе. Там все столики были пусты — кому захочется есть мороженое в этот прохладный день. Часа через три они вернулись с патрулирования. Юноша был расстроен, что не удалось напасть на след заражённого. Лишь только около главного правового управления ему на секунду показалось, что в воздухе повеяло ароматом черники и сливы. Он повернул голову в сторону большого здания, но напарник, всегда прикрывавший его, отрицательно замотал головой, намекая на то, что их туда не пустят.

— Уже вернулся? — к Ирку подошла Элис, она была такая же, как он. Сегодня не её смена патрулировать город. — Ничего?

— Пусто, — сухо ответил юноша и, даже не поздоровавшись, пошёл по зелёной траве.

В городе давно уже не было травы, кругом бетон и асфальт, а деревья встречаются только в парках, да и то их с каждым годом все меньше и меньше. Ирк мог пойти по дорожке, но ему никто не запрещал, впрочем так поступали все дети из его отряда. Элис любила лежать и читать книги на траве, а Клиз, сняв обувь, бегал, словно ему мало спортивной площадки. Кили — вечный неудачник. Ирк подшучивал над ним, что тот зря ест хлеб. За всё время пребывания в отряде он только один раз смог выследить заражённого. А Кили в свободное время гонял мяч, играя со своим напарником.

У каждого ребёнка есть свой защитник, но это не означает, что он за ним присматривает, как раз наоборот. У них особый дар: только дети могут, не проводя сложных анализов, определить болезнь откерс у человека. Эту болезнь еще называют «болезнь сумасшедшей матери». Обычно она не проявляется: человек ходит, ест, имеет свою семью, а после, словно по команде, резко меняется. И тогда заражённый ищет кого надо защитить и не важно кто им будет: ребёнок, старушка или даже полицейский. Она или он, болезнь всех поражает, хватает человека и, словно добычу, тащит в укромное место. Переговоры ни к чему не приводят, вспышка агрессии может тянутся часами и даже днями. В этот момент заражённые теряют себя, не откликаются на имя. Медики не могут справится, электрошокеры не действуют. В этом случае начинается бой и чаще всего побеждает заражённый. И не важно кого против него выставили — полицейских или спецотряд, — атака последует молниеносно. Даже пули порой не останавливают нападающего. Он словно становится сверхчеловеком. В этой схватке гибнут все: полиция, солдаты, жертва и сами заражённые. А в последних как раз и кроется проблема. Болезнь откерс поражает только богатых, политиков, бизнесменов и знаменитостей. Иногда говорят, что это «золотая болезнь», но это не так: всему виной сыворотка месагуен (в значении — «неугасаемый»).

— Мы идем в бассейн, пойдёшь? — спросила Элис у Ирк, дошедшего уже до середины луга.

— Да, надо поплавать, я сейчас, только вы мне не мешайте.

— Ладно, — как–то без эмоций ответила ему девочка и, развернувшись, пошла в сторону Клиз, что как раз направлялся к воде.

— Я завтра поймаю, точно поймаю. Завтра моё дежурство, вот увидите. — Кили разбежался и пулей вошел в воду.

Элис завидовала его способности так прыгать. Сколько бы она не пыталась — всегда оставляла за собой фонтан брызг.

— Конечно же поймаешь, только ты не отвлекайся на людей, закрой глаза и уйди в себя.

— Знаю! — вынырнув, крикнул он ей. — Закрыть глаза и тогда почую запах.

— Это тонкий аромат, а не запах гниющего фрукта, — к бассейну подошел Клиз. — Нужно сосредоточится, и тогда всё получится.

— Да знаю я, знаю, — обиженно ответил мальчик и, нырнув, поплыл, как рыба.

— А ты, значит, в среду на патрулирование? — к Клиз подошла Элис. — Как твоя рука, зажила?

На последнем задании, Клиз почувствовал аромат откерс. В этот момент тело пробуждается и ты, словно гончая, мчишься за зайцем, что пытается от тебя скрыться. Не все идёт удачно. Город — не лес. Там свои правила. Именно для этого и нужен напарник. Он вызывает поддержку, сообщает полиции, что идет преследование заражённого, а при необходимости применяет оружие, чтобы защитить гоан. Именно так зовут детей из отряда, которые, обладая особым чутьем, очищают город от больных откерс.

— А ты не идёшь плавать? — поинтересовалась Элис у мальчика, что, опустив голову, шёл со своим напарником.

— Нет, вызывают в штаб, — сухо, словно это произнёс робот, ответил Данил.

— А… — протянула девочка и добавила, — приходи, мы тут еще долго будем.

Мальчик не ответил, лишь только подходя к зданию штаба, поднял голову.

— Он потерял способности, ты же была вчера на тестовой контрольной, — к бассейну подошёл Ирк. — Из пятнадцати заданий он не прошёл ни одного. Спишут, как пить дать, спишут. Мы — лучшие, мы — элита! — повысив голос, произнёс юноша и прыгнул в воду.

— Спишут, это как так? Отправят в отставку что ли?

— Типа того, — совсем рядом проплыл Кили.

— Чего радуешься, ты следующий, если не подымешь свои результаты, — заявил Ирк и снова нырнул под воду.

— Спишут, — повторила Элис.

В её голосе не было сочувствия. Она всю жизнь только и делала, что тренировалась для одной цели — выслеживать заражённых. Это делали все дети в отряде: в этом был смысл их жизни. Поэтому они жили за городом, где было всё: чистый воздух, трава, деревья, птицы. У каждого своя комната, не хуже, чем в пятизвёздочном отеле Four Seasons — именно в нём она обнаружила свою первую жертву. У них была прислуга, еда, как в ресторане Tesla Burger, что располагался на улицах Республики и Первомайской. У них было всё, кроме детства, о котором никто ничего не знал.

Данил не появился на ужине. Элис спросила у Жанны что случилось. Она, одна из взрослых, которая всегда была рядом и служила гувернанткой. Женщина была одета строго, словно носила военный костюм, иногда улыбалась и могла погладить по голове, но это случалось крайне редко, в основном, её взгляд не сулил ничего хорошего.

— Вас завтра соберут и всё объяснят, — её лицо, как маска, не выражало никаких эмоций. — А теперь кушайте, у вас после ужина свободное время, и чтоб никаких вопросов.

— Списали? — поинтересовался Ирк и, взяв вилку, проткнул поджаренный баклажан.

— Все вопросы завтра, ешьте.

— Точно списали, он — лузер, а мы — лучшие, верно? — спросил Ирк, но ему никто не ответил.

Клиз вспомнил, как играл в бадминтон с Данилом. Кили, как гонял с ним в мяч. Элис тоже вспомнила юношу: вместе они часто сидели после отбоя и он рассказывал, как бы хотел жить в городе.

— А тебе здесь плохо? — спросила она тогда.

— Хорошо, но мы ведь тут не вечно. Стёпку и Ольгу списали, а до этого Вику и Жору, ещё был Вадька. Тебе вот сколько лет?

— Нечестно спрашивать, да и ты знаешь.

— Ага, тебе 28, а выглядишь как…

— Как?

— Вот в городе, тем, кому 28 — уже солидные тёти, а ты девочка, как так?

— Сам знаешь, — задумчиво ответила Элис.

— Знаю. Это всё те препараты, что нам дают врачи, а вот зачем?

— Что за глупый вопрос, наши способности выслеживать людей с болезнью откерс, сохраняются, если мы остаёмся детьми. Ирк, он выглядит намного старше, но у него отличные показатели: в этом месяце троих обнаружил.

— И всё же я бы хотел пожить в городе, пусть недолго, но пожить. Там люди, машины, суета, от которой тебя всего передёргивает. В этом что–то есть.

— Там грязно, воняет, и люди только и делают, что работают, но ты прав, было бы интересно там пожить. Но мы элита, верно?

— Верно, — согласился Данил.

Обычно было не принято откровенничать, каждый жил сам по себе: вечные соревнования, каждому хотелось доказать, что он лучший.

— Ты как? Почему не у себя в номере? — Элис, свесив ноги, сидела на балконе и так ушла в свои воспоминания, что не заметила как к ней подошёл Клиз.

— Ты меня напугал.

— Думаешь о нём? — юноша подсел и также, как и она, свесил ноги вниз.

— Привет, — Элис постаралась улыбнуться, но эта попытка получилась корявой, будто она терминатор.

— Привет, — ответил Клиз. — Зачем ты это сделала?

— Что?

— Ну вот это? — и на его лице появилась пародия улыбки.

— Просто была рада тебя увидеть. Разве нужен повод для улыбки?

— Не знаю, — сухо ответил юноша и, посмотрев на звёзды, лег на спину. — Тебе надо потренироваться, там, в городе, люди не такие, как мы: они могут это делать.

— А мы — не они, забыл? А если вот так, — и она вытянула губы, будто ей разрезали рот.

— Ужас, но лучше. Может не надо, она тебе не идет.

— Читала, что улыбка располагает и раскрывает душу, разве не так?

— Зачем тебе её раскрывать, ещё заболеешь, как они.

— Ладно, я пойду, — она попробовала ещё раз улыбнуться. Казалось, что делает всё правильно, но мышцы не слушались. — До завтра.

— До завтра, — сухо ответил Клиз.

— Я всё равно научусь улыбаться, надеюсь в следующий раз будет лучше.

Она поднялась, хотела ещё что–то сказать своему другу, но не смогла, поскольку не нашла слов. Сердце гулко стукнуло, девочка тяжело вздохнула и, развернувшись, ушла в свои апартаменты.