Юмор, но – смешно!

Владимир Холодок, 2021

В книге исследуются следующие проблемы: 1. Блондинка и болонка: один ум – хорошо, а два – лучше! 2. Новый вид спорта: секс в Зарядье. 3. Может ли водитель рассмотреть дорожный знак, если под знаком стоит девушка в мини-юбке? 4. Чем «Рог изобилия» отличается от «Валенка изобилия»? Ведь из обоих можно пить. 5. Дурак или искусственный интеллект? Кто из них умнее? 6. Почему лошадь боится щекотки за пятки? 7. Слово-то какое загадочное – партнёрша. Не портниха, не полотёрша, а партнёрша! 8. Как это, нет металлолома? Если есть Зюганов, значит есть пионеры. Если есть пионеры, значит есть металлолом. 9. Миллионер – это количество денег или состояние души? 10. Кто принимает наши личные решения; 11. О самом интимном месте мужчины – спрятанной бутылке; Одним словом, эта книга – для поднятия тонуса и настроения! В ней собраны рассказы разных лет, но только лучшие, те, которые исполнялись со сцены известными артистами или печатались на страницах и сайтах известных изданий. Читайте и радуйтесь!

К любовнице

Николай Петрович Шабашов работал распределителем квартир. Вот и пришлось распределить себе двенадцатикомнатную. Распределять квартиры было очень трудно, потому что мешала законная очередь.

Николай Петрович, отобедав, уже целый час шел на работу, но никак не мог дойти. Наконец он не вытерпел и закричал:

— Лиза! Да где тут у нас выход?

— Перерабатываешь, Колюня. Иди пополдничай.

На полдник были опостылевшие деликатесы.

Шабашов сказал:

— Лиза, ты бы хоть раз меня картошкой в мундирах побаловала.

— Не положено тебе по должности, — ответила жена, — я бы и сама сейчас блюдо окрошки бабахнула, да что люди скажут?

— А лекарство где? — спросил Николай Петрович.

Врачи прописали ему три столовых ложки икры перед едой. От памяти. И стакан коньяку после еды — от ума.

Николай Петрович принял лекарство «до еды» и «после еды» без еды. И вздремнул прямо за столом.

Разбудил его голос Лизы:

— Колюня, вставай, пора к любовнице.

Шабашов любовницу не любил. Но Лиза строго следила за моралью.

— Что о тебе без любовницы люди подумают? — говорила она, — Подумают, что с должности тебя сняли.

Шепотом ругая свою судьбину, Шабашов стал собираться к любовнице.

— Душ прими да чистенькое все надень, — хлопотала Лиза.

Больше всего она боялась, что Шабашова разлюбит любовница, и будет у них все не как у людей. Поэтому и подарки Лиза всегда готовила сама. Она положила в рюкзак полкило золота, бриллиант из Индии по кличке «Вася» и трехлитровую банку французских духов. Упаковав рюкзак, Лиза спросила:

— Колюня, у тебя когда прием от трудящихся?

— С двух до шести по понедельникам.

— Ты бы на двухразовый прием перешел, что ли. А то расходы большие, и сыновья жалуются:

— Кстати, где они? — спросил Шабашов. — Давно не видно.

— Ой, как лекарство тебе помогает! Ты же их сам отдал в МГИМО.

Николай Петрович обрадовался: ничего не помнит. А то раньше, бывало, проснется ночью и все помнит: сколько дал, сколько взял — хоть кричи! А теперь — красота! Одно плохо — думать пока может.

— А чего они не заходят? — спросил Шабашов.

— Некогда им, учатся. И подрабатывают. Один — послом в Занзибаре, другой — атташе в Антарктиде.

— А у нас с Антарктидой хорошие отношения? — спросил Шабашов.

— С Антарктидой — хорошие, — ответила Лиза. — Ты иди мойся, а то опоздаешь, — спохватилась она.

Шабашов сел на край ванны и включил душ в стенку. Мыться он не хотел, любовницу он ненавидел.

— Колюня, — послышалось из-за двери, — ты не забыл, где вы встречаетесь с любовницей?

— Конечно, забыл. Что я, лекарство зря принимаю? А где?

— В заповеднике. Оттуда звонили, сказали, лосята уже подросли, пора отстреливать. А лосята, говорят, такие чудные, смышленые, как люди. Сами подходят и головы — под ствол. Николай Петрович всплакнул. Жалко лосят.

— Ты уж, Колюня, съезди, отстреляй, — продолжала Лиза из-за двери, — а то соседи слух пустят, что тебя сняли, раз не браконьеришь.

Николай Петрович вышел из ванной совсем раскисший. «Бедные лосята, проклятая любовница», — думал он.

Николай Петрович обнял Лизу и сказал грустно:

— Не хочу к любовнице.

— Ты что, Колюня! — отпрянула Лиза, — Давай езжай, не опаздывай. Любовницы это не любят.

Николай Петрович вздохнул и вышел на улицу.

— Эх, Витек, — говорил он по дороге персональному шоферу, — если меня с должности попрут, как же ты без меня будешь?

— Продержусь! — жизнерадостно отвечал Витек, — Я же в душе инвалид войны.

— В душе мы все инвалиды. А удостоверение у тебя есть?

— Вы же мне уже организовали.

— Все забыл, хорошее лекарство, — успокоился Николай Петрович.

— Куда едем? — спросил Витек.

Шабашов сказал:

— Ты — к моей любовнице, я — на собрание. Хоть отосплюсь… Вот жизнь! — добавил он. — Так не хочется, а приходится жену обманывать.