Мечта маньяка

Григорий Аркатов, 2018

«Современное общество было построено на великих рафинированных идеях. Свобода! Равенство! Братство! Ища высшего гуманизма, мы слишком поздно поняли, что скатились в гнетущее болото феминизма и идиократии. И те люди, что вчера яростно кричали из толпы и кидали тухлые помидоры в лицо узколобому тоталитаризму, так и не смогли почувствовать настоящий вкус победы. Им досталась новая форма истерии. Им достались слабость духа, беспомощность, стремление переложить вину с больной головы на здоровую… А как же любовь? О, о ней приходится только мечтать!..» Содержит нецензурную брань!

Посвящается Зое

И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему.

Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей.

И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему.

И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию.

И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.

И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа [своего].

Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть.

Бытие, глава 2, стихи с 18 по 24

Спин (от англ. spin, буквально — вращение, вращать(-ся)) — собственный момент импульса элементарных частиц, имеющий квантовую природу и не связанный с перемещением частицы как целого.

Тень — это бессознательный комплекс, под которым подразумевают подавленные, вытесненные или отчужденные свойства сознательной части личности. В аналитической психологии принято выделять как созидательные, так и деструктивные аспекты Тени человека. В сновидениях Тень часто бывает представлена в виде темной фигуры того же пола, что и сам сновидец.

Википедия

–…с самого раннего детства я впитывал всё самое светлое и чистое…

— Так что же с тобой случилось? Что произошло?

Она смотрела на меня странным испытующим взглядом и чего-то ждала. Несомненно, она ждала чего-то особенного, какого-то невообразимого ответа, прячущегося в моем труднодоступном сердце… А её взгляд… О, этот взгляд был действительно странным и в то же самое время был невероятно притягательным. Наверное, настолько же притягательным, как и ее влажные блестящие губы, только что облизанные языком, как набухшие и удлинившиеся из-за возбуждения соски на её груди, как величественно выступающий клитор на фоне аккуратно подстриженной лужайки… Было в ней нечто особенное. Возможно загадка. Но какая именно я пока ещё не успел догадаться…

Глава первая

— Ну как?

На меня смотрело щекастое улыбчивое лица Васьки. Оно высунулось над офисной перегородкой и радостно ожидало ответа.

— Мы можем рассчитывать на тебя?

— Конечно, можете.

— Вот и отлично.

— Отлично.

— Тогда до встречи.

— До встречи.

Васька получил то, чего добивался. А потому его веселое лицо исчезло так же быстро и так же неожиданно, как собственно и возникло. С его исчезновением мой взгляд переместился на столбики отчетности, обильно нагроможденные на экране монитора.

— Точка, точка, огуречик…

Было легко разговаривать с самим собой. В замкнутом пространстве рабочего места никто не обращал внимания на соседа. Все выполняли общую, размытую задачу…

«Ты здесь?»

Маленькое оконце диалога всплыло в самый неподходящий момент. Оно не дало дописать слово в предложении. Получилось: «кво». Остаточное «та» умчалось в реплику по переписке. Наверное, оно было воспринято как «да». А если и нет, то я всё равно выдал своё присутствие.

«Что делаешь?»

— Что делаешь?

Я вздрогнул.

Выше офисной перегородки вылезло новое лицо. На этот раз худощавое.

— Васька сказал, ты с нами?

Вопрос был риторическим, но я всё равно на него ответил:

— Да.

— Очень хорошо.

— Я тоже так думаю.

А ещё я думал о том, как же зовут по имени это худощавое лицо.

— Пётр?..

Человек хотел покинуть мою зону комфорта, но моя реплика его остановила.

— Да.

Самым непостижимым образом я угадал. Однако же я понятия не имел, как поступить с этой никому ненужной победой.

— Пусть будут красные цветы, — произнёс я с некой искрометной интригой.

— Обязательно.

Неловкости не случилось. Худощавое лицо убралось прочь. Мой взгляд снова оказался прикован к монитору.

«Не хочешь со мной разговаривать?»

«Хочу!!!»

Зачем-то отправил слишком много знаков восклицания. Наверное, так я пытался нивелировать своё невнимание. Только вот это плохо подействовало. Ответ застрял где-то в просторах всемирной паутины. Впрочем, я не слишком расстроился.

— Дзын!

Да и не было у меня возможности на такую эмоцию.

— Дзын!

Я взял телефонную трубку и приложил к уху.

— Отчёт, — сухо потребовал голос начальника.

Ответить, как обычно, не удалось. Да, собственно, и не требовалось. Я положил трубку с короткими гудками на её законное место.

— Кофе?

Девушка как бы вынырнула из-под моего локтя.

— Нет, спасибо.

Девушка пошла дальше. В этом заключалась её миссия. Она разносила кофе каждые два часа и этим вроде как поднимала боевой дух.

— А где Оля?

Я заметил, что это была совсем другая девушка, не та, которую я видел и слышал в свой обычный рабочий день. Мне было всё равно и в то же время интересно.

— Перевели на нижний этаж.

— Почему?

— Я не знаю.

— Жалко.

На самом деле нет.

Через мгновение девушка и её тележка скрылись за соседней перегородкой. Оттуда донеслось неразборчиво:

— Кофе?

— Да-да.

Я снова вернулся к делам насущным. Я встал с кресла, взял со стола папку и направился лёгкой поступью в противоположную сторону.

Итак, работа…

В нашем офисном лабиринте новичок способен заблудиться. Но опытный, бывалый сотрудник — этот у нас даже радуется всем поворотам и зигзагам пути, что порой приходиться преодолеть, прежде чем достичь «точки вызова».

«Точка вызова» — это не что-то сложное или умозрительное. Всего лишь очередная регистрационная стойка, хоть и весьма важная.

Пройдя через лабиринт, я ни с кем не столкнулся. Это означало, что с отчётом из нашего подразделения вызвали только меня. Всем прочим сегодня было уготовано продолжать строить столбцы из цифр и запятых. В этом были свои плюсы. Были и свои минусы.

— Вам назначено?

Меня спросил высокий седовласый мужчина в очках с круглыми линзами. Он стоял за регистрационной стойкой. Его очки сползли к кончику носа, так что этот человек мог своими серыми старческими глазами воспринимать реальность сразу в двух ипостасях: мутной и отчетливой. И в обоих существовал я. В обоих я отвечал:

— Да.

Мне нравился этот регистратор, как и многие прочие. В данном конкретном случае я завидовал прямой несгибаемой осанке. Меня также соблазнял своей элегантностью статный галстук-бабочка чёрного цвета. Да и очки по-особому нравились.

— Характер вашего обращения?

— Консультация по вопросам еженедельного отчёта.

— Кто ваш дериватор?

— Николай Петрович Вяземский.

— Ваш доступ ограничен до 37 минут. При превышении лимита допустимых затрат рабочего времени вас ждут штрафные санкции.

— Хорошо.

— Вы только что были предупреждены.

— Спасибо.

— Приложите ваш личный штрих-код к аппарату.

— Хорошо.

Было весело. Было немного щекотно. Лазерный луч считывающего аппарата медленно полз по тыльной поверхности моей левой ладони, которую я сунул в специальный отсек. Процедура была недолгой. Она заняла пятнадцать секунд. Аппарат при этом издавал тихий жужжащий звук. Было забавно. А потом процедура закончилась.

— Когда поднимитесь на сто сорок седьмой этаж, не забудьте повторить процедуру.

Инструктаж себя исчерпал. Я вынул ладонь из аппарата, скользнул взглядом по регистратору и пошёл дальше. Сначала пересёк желтую линию, потом красную, оказался в зеленом квадрате, содержащем схематичное изображение стоп.

— Сто сорок седьмой этаж, — сказал я, смотре прямо перед собой.

Последовал короткий писк, а затем голос из-под моих подошв сообщил:

— Принято.

В моей компании любят всё новое. А ещё в ней всеми способами блюдут безопасность. Таковы главные причины, по которым у нас нет ни лестниц, ни лифтов. Уже давно.

Всё началось с экономии времени, потому как путь к сто сорок седьмому этажу не близкий. Потом кто-то решил, что опасно устраивать скопление людей в замкнутом помещении. Видите ли, могут возникнуть плохие мысли или нерабочие желания. Позднее добавились ещё всякие разные поводы, такие как борьба с терроризмом, хищением и утечкой информации. И, в конце концов, все просто привыкли к новому.

— Войдите в резервуар.

Резервуар на самом деле — это нечто!!! Иногда он мне снится. Иногда, когда глаза устают перепроверять цифры и запятые, я на секунду закрываю глаза и вижу его. Это замечательно!!! Уверен, многие испытывают схожие чувства. Здесь не может быть сомнений.

За зелёным квадратом следовал металлический сток. Я шагнул в него. От экстатического волнения мне стало очень хорошо. Я бросил взгляд далеко вперёд, туда, где многие стоки переходили в трубы, которые делали несколько виртуозных петель, пока наконец не извергали своё содержимое в огромный прозрачно-голубой стержень, что невесомо существовал в сердцевине здания и тянулся от первого этажа до последнего.

Никто не сказал «активация» или что-то в этом духе. Лишь короткий электрический разряд прошёл сквозь щиколотки. А затем мир перед глазами резко расплескался.

В следующее мгновение я уже находился перед очередным считывающим аппаратом.

— Процедура прошла успешно.

— Спасибо.

Отвернувшись от ящика, встроенного в стену, я пошёл дальше по коридору. Мой путь привел меня к кабинету моего начальника.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Готово?

— Готово.

— Положите в вашу ячейку.

Я сделал, как было велено, и собрался было покинуть своего дериватора. Но он меня остановил.

— Постой, — сказал Николай Петрович.

Я обернулся. Рука сорвалась с дверной ручки.

— Тебя вызывают на сто сорок восьмой этаж.

— Кто?

— Высшее руководство.

— Зачем?

— О, если б я знал…

Николай Петрович со своими чёрными пушистыми усами не знал. Он был всего лишь одним из старших чинов — дериваторов.

— И что мне делать?

— Идти.

— Хорошо.

Я снова повернулся к выходу. Чуть погодя я покинул кабинет начальника. Однако вовсе не для того, чтобы вернуться на рабочее место. Так бывало обычно. Но не сегодня. Сегодня у меня было особое задание.

Мой путь повёл меня дальше — в самый конец коридора. Справа и слева от меня то и дело мелькали всё новые и новые таблички. Они блестели своим полированным металлом, удивляли многообразием имён и фамилий. А я шёл дальше, до тех пор, пока не оказался там, куда путь заказан отнюдь немногим.

Я знал, что это находится где-то здесь. Об этом ходили офисные легенды. Но как именно это выглядит и как происходит, я не знал. Об этом не знали и все мои знакомые. Об этом не знал даже Николай Петрович, хотя казалось бы его великолепным усам должно было быть подвластно всё. Но нет. Он никогда не бывал в конце коридора. Его не вызывали. А меня вот вызвали.

— Представьтесь.

Удивительно! Я вряд ли мог когда-либо поверить, что со мной будет разговаривать бронзовая статуя раненой амазонки. Но она действительно говорила:

— По всем правилам.

— А у амазонок есть правила?

Я лишь пытался уточнить.

— Вы правы.

Скульптура внезапно закатила свои бронзовые глаза и громко лязгнула бронзовой челюстью. А потом она очень неожиданно обратилась в прах. Большая и тяжёлая статуя внезапно стала кучкой трухи у меня под ногами. Я смотрел на эту пыль и вроде как чувствовал озадаченность.

На мои губы прокралась застенчивая улыбка. Но ненадолго.

Треск, хруст!!! Пол под ногами начал шевелиться, потом и вовсе затрясся. Большой кусок штукатурки свалился с потолка в метре от меня.

Я бросил взгляд по сторонам. Я уже не улыбался. Но испуган я тоже не был.

Ещё больше тряски! Ещё больше хруста!

Стена цвета слоновой кости в некий переломный момент дала кривую вертикальную трещину в своей условной середине. Ещё один кусок штукатурки упал совсем рядом.

Я напрягся, сделал максимальный упор ногами в пол. И как раз вовремя. Пол стало трясти до безобразия сильно. Это длилось две-три минуты, а затем было короткое мгновение бездействия, после которого две части треснувшей стены стали медленно разъезжаться в разные стороны. Здесь мне оставалось только выжидать. Было очевидно, что происходящее само меня направляет.

Через минуту или немногим более трещина в стене расширилась до удобоваримого прохода. И тогда движение частей прекратилось. Пол перестал вибрировать. Пыль штукатурки плавно оседала вниз.

Любопытство заставило меня снова оглядеться вокруг. Мне было очень интересно — а прибежит ли кто-нибудь в этот конец коридора и прокричит ли он, хватаясь за голову:

— Чё? Как?

Но никто не прибежал. Я никого не увидел за своей спиной. Ну а впереди меня ждала чарующая притягательность тёмного прохода в никуда. Я должен был в него пройти.

Вдруг в кармане задрожал телефон.

«Я смотрю настороженно на то, что ты вчера написал», — именно это я прочитал на экране.

«Напрасно!» — таким был мой ответ.

«Почему?»

«Я с некоторых пор стараюсь избегать ебанутых женщин».

Коридор… Нет! Тёмный проём.

Я смотрел вперёд. Но переписка не прекращалась. Видимо никакая грубость с моей стороны не могла остановить девушку Катю.

«По поводу того, почему я терплю твоё хамство и грубость…»

Не было времени, но мне внезапно стало интересно.

«Пункт первый. Твое поведение не характерно никому из тех людей, с кем я общаюсь. И оно «разрывает мои шаблоны»;

Пункт второй…»

Она решила выдать целый список. Она захватила мое внимание. Так что я не смог удержаться от пункта второго.

«Я думаю, что ты не такой, каким хочешь казаться (возможно, что это мое заблуждение и ты именно такой);

Пункт третий. Ты не поддаешься моему обаянию, и меня это выводит из себя (никто ещё не устоял)));

Пункт четвертый. Мои проблемы и то, чего мне не хватает (без комментариев, просто как факт);

Пункт пятый. Ну ты же умный, а умных нужно слушать;…»

Несомненно, она могла продолжать вечно. Однако вечность не могла такого позволить.

— Чего ты ждёшь?

Сначала прозвучали слова. Чуть позже в проёме появился человек.

— Здравствуйте! — сказал я рефлекторно.

Моих знаний не хватало, чтобы понять и оценить это появление. Но нутро мое чуяло, что некая «шишка» обратила на меня свое внимание.

— Владимир?

Он был одет с иголочки. Я всегда считал себя идеалом. Но тут понял, что есть к чему стремиться.

— Да.

— Вы заблудились?

— Нет.

— Я вас уже долго жду.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что я смотрю на вас и понимаю, что сегодняшний день будет прожит не зря.

Человек, стоящий в кривом и косом проёме разверзнувшейся стены рассмеялся звонким жизнерадостным смехом.

— Вы — смешной.

Такой вот он сделал вывод, когда вдоволь насмеялся.

— Заходите уже.

Его рука позвала меня внутрь проема, после чего сам он выпал из поля зрения.

Я был заинтригован. Не происходящим. Моя жизнь всегда была насыщена событиями. Но новое лицо явилось глотком прохладного нектара в лютую жару.

Я сделал шаг вперёд.

Однако в кармане всё ещё что-то дрожало.

«Вот)».

Девушка закончила на триста пятьдесят четвёртом пункте.

«Поживем-увидим», — написал я, а потом перевёл телефон в бесшумный режим и занялся действительно стоящими вещами.

За разломом в стене вовсе не было темно. Меня запутал внешний иллюзорный эффект.

Преодолев зону разлома, я оказался в просторном светлом помещении. Окон здесь не было, светильников тоже. Но всё равно было очень светло.

— Хорошо у вас тут.

— Я знал, что вам понравится.

Тот, кто прежде звал к себе на тет-а-тет, теперь сидел в непринужденной позе на большом П-образном диване серо-зеленого цвета. По бокам прямо из мраморного пола в огромном количестве росли всякие причудливые растения, карликовые пальмы, большие цветущие кактусы и ананасы. За диваном огромной стеклянной стеной располагался гигантский аквариум. Внутри этого водного резервуара в толще ярко-бирюзовой воды мягко лавировала двухметровая рыба зелено-фиолетового цвета с желтыми крапинами на спине и на брюхе. Её вытянутая голова была направлена перпендикулярно моему взгляду. Рыбина неторопливо шевелила своей огромной челюстью. А один чёрный с красными прожилками глаз смотрел на меня с явной предосудительностью, а то и злобой.

— Нравится?

— Интересная рыбина.

— Моя гордость.

— Никогда не видел таких раньше.

— Да, это особый экземпляр.

Хозяин водоплавающей твари поманил меня к себе и указал на свободное место рядом.

— У нас с вами важный разговор, — добавил он.

— Отлично.

— Вы были замечены.

— Очень рад.

— Взаимно.

Я был не против удобно расположиться в гостях. У светлого просторного помещения была своя особая атмосфера. В этом я видел большой плюс. Хотя мне и не было до конца понятно, с кем же я собственно веду разговор.

— Да-да, сюда.

— Спасибо.

Несколько мгновений пути я был через край наполнен гордостью за себя и за своё социальное положения. Я считал, что происходящее со мной в сиюминутный момент времени является закономерным последствием моей безупречной и высокопрофессиональной службы. Всяческие предчувствия давно обещали мне нечто подобное. Они обещали мне награду за мою безупречность. И вот ожидаемое произошло.

— Уверен, вам понравится.

Впрочем, едва мое тело приземлилось на гостеприимный диван, случился сюрприз. Освещение внезапно погасло. О, это был большой неожиданный сюрприз. Я и весь окружавший меня мир вмиг погрузились в темноту.

— Не бойтесь, — рассудительно прошептал сосед по дивану.

— Не боюсь, — заявил я.

На секунду задумался. Потом сказал:

— А напитки будут?

— Конечно.

Никакого смущения. Словно так было правильно. Будто я сказал как раз то, что следовало.

В темноте раздался щелчок пальцев. Мгновением позже в моей руке оказался охлаждённый бокал. Ждать было незачем, и я попробовал напиток на вкус. На языке появилась приятная кислинка.

— Вкусно.

Мой сосед по дивану ничего не сказал в ответ. Мы оба продолжали сидеть в темноте. Мы оба чего-то ждали. А я не любил ждать. Вот и спросил:

— Чего?

Тишина. Тихая пронзительная тишина. И темнота. Я слышал ровное дыхание соседа по дивану. Я слышал пульсацию крови в собственных висках. И вот он сказал:

— Я знаю, вам нравится ваша работа. Монотонная череда манипуляций с цифрами и запятыми. Это освобождает.

— Наверное.

— Но вы должны понять одну очень важную вещь.

— Какую?

— Возможно вы — это последняя надежда этого мира.

— Смахивает на психическое расстройство. Претензия на исключительность?

— Возможен и такой вариант.

— Возможен?

— Да. Но если мы не попробуем, то как мы узнаем наверняка?

— Мы?

В темноте раздался короткий радостный смешок.

— Теперь вы работаете на меня.

— Разве прежде было иначе?

— Было.

— Точно?

— Вы работали на мою мать.

— И куда она делась?

— Она в коме. Вы не смотрите телевизор?

— Нет.

— Она поскользнулась в ванной и ударилась своей тупой башкой об умывальник.

— Надо же…

Я попытался сфальсифицировать в голосе тембр вежливого удивления. Не получилось. Тогда я просто ещё раз отпил из бокала. Это отвлекло меня от ненужных душевных терзаний. А мой сосед по дивану тем временем продолжал говорить:

— Мне повезло.

— В чем?

— В том, что эта сука не сдохла.

Тут я едва не поперхнулся. Видимо моральная дилемма всё же попыталась выйти мне боком.

— Думаете, почему я выбрал вас?

— Понятия не имею.

— Вы привыкли к другой жизни.

— И что?

Я думал, будет ответ. Но вместо этого за спиной раздался тихий журчащий звук. Можно было обернуться и увидеть. Но я и так быстро понял, что это такое. И чуть позже широкий конус голубоватого света рассек пространство между двумя мужчинами, сидящими на диване. Так их разговор дополнила картинка, нарисованная в воздухе.

— Это мой отец, — сказал мой сосед по дивану.

— Не понимаю, — сказал я.

Я отвёл взгляд от фотографии, парящей в воздухе, и направил его в сторону собеседника. Теперь благодаря разделявшему нас пучку голубоватого света я видел его лицо. Оно было грустным, задумчивым, но не печальным. Жизнь бурлила в этом лице, несмотря на некую терзавшую его боль.

— Я тоже не понимаю, — сказал этот человек, — Так что узнайте правду.