Двойная тайна от Миллиардера. После развода

Даша Литовская

— Мамотька! — Звонкий хор двойняшек раздался на весь коридор. А мое сердце провалилось вниз живота. — Ты родила, Варвара?! — Клокотал яростью хриплый голос бывшего мужа. — Это не твое дело. Тебя моя жизнь уже два года, как не касается. — Мы были женаты. И ты мне не чужая. Несмотря на… — Несмотря на то, что у тебя была любовница и вторая семья?! Или на то, что именно она родила тебе сына?! — Кажется, и ты неплохо устроилась, — он кивнул в сторону девочек, даже не удостоив тех взглядом. — Не долго горевала после развода? Кто твой муж, Варя? Кто их отец? Неужели тот, о ком я думаю? — Темные глаза ядовито прищурились. — Тебя это уже не касается! Касается. Еще как. Ведь мои малышки похожи на бывшего мужа, как две капли воды…

8

Герман.

— Герман, Герман… — трещала Марина, торопливо распахнув дверь квартиры. Вцепилась мне в руку, с надеждой заглядывая в глаза. — Спасибо. Спасибо тебе, что приехал. Я не знаю, что делать. Не знаю. У него температура поднялась. Резко. Я даже понять ничего не успела. Скорую вызвала, но они уже час едут, а Леше все хуже и хуже.

— Ждите здесь, — бросил я охранникам за спиной и закрыл дверь.

Сцепил зубы, остановив шаги в середине просторной прихожей квартиры, которую снял сам два месяца назад. Для своего сына. И… его матери.

Медленно повернул голову к Марине. Так же медленно, не скрывая на лице омерзения, сбросил с себя ее руку.

— Я уже говорил, не прикасайся ко мне. Два раза повторять не люблю.

Она интенсивно затрясла головой, отступая.

— Да, да, извини. Я просто так растерялась. Переживаю за Лешу.

Быстро печатая шаг, прошел в детскую комнату. Красная кровать в форме гоночной тачки укрывала в себе пацана. Крохотного совсем. Годовалого. Но, когда я его впервые увидел — сердце в груди защемило.

Я сразу понял, что Лешка мой сын. Даже сомнения не было. Те же глаза. Та же мимика. Мелкий был моей полной копией.

Признать ошибку было непросто. Я Герман Гросс. Я просто не совершаю ошибок. И не прощаю. Ни другим. Ни себе.

Но мне пришлось склонить голову в поражении перед собственной совестью, когда пришел положительный тест ДНК. Требовался ли он при таком сходстве с ребенком? Очевидно, что нет. Но я привык верить фактам. Сухим, порою бездушным. Но фактам. Люди могут врать и обманывать, продавать души за выгоду. Играть в богов и пытаться управлять чужой жизнью. Но факты все расставят на место.

Я шагнул в недра детской, утопающей в полутьме. Присел перед сыном на корточки, тронув его полыхающее жаром лицо.

— Я заберу его. Отвезу в свою клинику.

— Я, — раздался за моей спиной тревожный голос Марины. — Я поеду с тобой!

— Тебе там не место.

— Герман! — Сорвался с ее губ панический выдох. — Я не оставлю сына!

Поднял пацана на руки, обернув одеялом. Он даже не проснулся.

— Хорошо. В машину. Минута у тебя.

Марина вновь принялась трясти волосами.

Толкнул входную дверь, кивнул ребятам из охраны. Один из них подскочил, готовый взять мальчика на руки.

— Сам. — Глухо сказал, спускаясь по ступеням на первый этаж.

Уложил сына на заднее сиденье авто, плотнее уткнул одеялом. Марина торопливо поравнялась с машиной, и забралась на сидение рядом со мной.

— К сыну пересела. — Отдал ей бездушный приказ, мысленно подвергая каждое ее действие критике. На задних сиденьях моего Хаммера можно малогабаритную квартиру разместить при желании. Но Марина не захотела быть ближе к больному ребенку. Зато захотела быть ближе ко мне.

Тем не менее девица безропотно поменяла локацию.

Настроил зеркало заднего вида, скользнув по ней взглядом. Кукольная блондинка с пошлыми большими губами и голубыми глазами. Кто-то может посчитать ее эталоном, но меня не вставляет. Никогда такие не нравились. Пресно. Не вкусно. Фальшиво. Всё, от внешности до поведения.

Завожу мотор тачки, моргая фарами картежу охраны. Ребята мчат за мной по ночной магистрали — машина спереди, машина сзади.

В больнице почти всю ночь провожу. Марина дрыхнет на диванчике для посетителей в холле. Температуру у Леши давно уже сбили, но доктора проводят обследование. Хотят убедиться, что это простая простуда. Я с ними согласен, поэтому дал разрешение.

— Все в порядке, Герман Альбертович, — наконец выходит из лаборатории Яков Макарович. Попутно скользит усталым взглядом из-под толстых очков по бумагам. — Да, все хорошо. Все анализы у мальчика в норме. Вам не чем беспокоиться.

Сухо киваю, пожав старику руку. Лучший врач в городе сегодня работал в ночную. Наверняка давно так не встряхивался. С такими гонорарами, что он получает, мог бы вообще не работать. Но мне отказывать никто не привык.

Старик неловко помялся, будто решаясь еще что-то сказать.

— Слушаю, Яков Макарович.

— Ничего особенного. Но вы же понимаете, Герман Альбертович, я не первый год в медицине. Некоторые вещи замечать научился. Мне кажется мальчик сильное переохлаждение получил. Я понимаю, за детьми порой не углядишь, но вы уж постарайтесь… Он явно не один час находился на холоде. С детским иммунитетом такие шутки плохи, знаете ли… — он закряхтел, проглатывая конец предложения. Должно быть, наткнулся на мой негодующий взгляд.

Однако, отвечать старику я не стал. Резко развернулся и направился в холл.

Марину будить не потребовалось. Она сама распахнула глаза, как только почуяла, что я смотрю на нее.

Испуганно проморгалась.

— Герман? Что с Лешей? Где он?

— С ним все в порядке. Уже. — Спокойно ответил, убрав руки в карманы брюк.

Марина интенсивно затрясла головой, бросая на меня боязливые взгляды.

— Да? Хорошо. Мы можем его забирать, да?

— Да. — Я кивнул. — Сразу после того, как ты ответишь, где мой сын получил переохлаждение.

Девица застыла. По лицу побежали красные пятна. Подскочила на ноги. Принялась неловко переступать с ноги на ногу.

— Мы просто гуляли с ним, Герман. Сначала с тобой днем увиделись, потом он на площадку еще запросился. А на улице похолодало. Я же не знала, что так выйдет…

Казалось, в паузу, что после повисла, Марина готова была провалиться сквозь землю.

Я прищурился, разглядывая трепещущую под моим взглядом девицу.

— Я ведь предупреждал тебя?

Она побледнела.

— Нет… — выдавила меловыми губами. — Нет, Герман. Не забирай у меня сына. Прошу…

Я поднял подбородок. Сцепил руки в замок перед собой.

Думаю, Марина все поняла по моему взгляду.

— Нет… — прошептала она дрожащими губами. И вскрикнула: — Ты этого не сделаешь! Ему нужна мать! Ты не можешь забрать моего сына! Мы же договаривались!

Мне стоило лишь вскинуть руку, чтобы к девице тут же подскочила пара крепких ребят, и отвела ее в сторону.

Марина права. Мы договаривались. Но она нарушила свою часть договора. И как я уже говорил — ошибок я не прощаю. Ни себе. Ни другим.

Я быстро направился к выходу, но добрался до дома уже ранним утром.

Высокоскоростной лифт доставил до пятидесятого этажа за считанные секунды. Но апартаменты встретили гробовой тишиной.

Сбросил пальто. Тут же будто из-под земли выросла одна из домработниц, и аккуратно повесила дорогую ткань на вешалку.

— Моя жена в своей спальне? — сухо спросил. Бросил взгляд вскользь, голова женщины, имени которой я даже не помню, втянулась в плечи от страха.

— Нет, господин Гросс.

Я застыл.

Дернул рукой.

— Что значит… «нет»?

— Она… — горничная опустила взгляд в пол. — Она уехала. Еще вчера вечером. И больше не появлялась… Останавливать Варвару Валерьевну никто не посмел…

— Моя. Жена. Не. Ночевала. Дома? — мой голос рокотал яростью.

— Нет, Герман Альбертович. Не ночевала… — призналась женщина таким тоном, будто она была в том виновата.

Я махнул рукой, и горничная тут же исчезла.

Решив убедиться, все же толкнул дверь ее спальни. Шелковое покрывало аккуратно заправлено — ни одной складки, подушки ровно разложены у изголовья.

Какого хрена?!

— Артур, геолокацию, — гаркнул, вновь оказавшись у лифтов, там, где кучкуются парни из охраны, которые обычно меня сопровождают. — Я должен знать, где моя жена. Прямо сейчас.