Тайная дочь от миллиардера. Чужие ошибки

Даша Литовская

— Так это… твоя дочь? — спрашивает босс сухим, абсолютно безжизненным голосом. «Моя» «Наша…» Но в ответ я молчу, и он обращается к Ритке: — А сколько тебе лет, принцесска? Мое сердце ухает вниз, а потом начинает лупить где-то в горле. Всё скрупулёзно подсчитав в своей голове, дочка радостно всплескивает руками и торжественно выдает: — Тли! — а затем намного суровее уточняет: — Но сколо будет четыле! Миллиардер Марк Дворецкий точно не мог оказаться тем простым парнем, с которым я провела одну ночь. Ровно четыре года назад. Того Марка для нас с дочерью больше не существует! Но отчего-то он здесь… Живой и здоровый. Притворяется наследником целого состояния и новым владельцем нашего центра.

Глава 5

Даша

И в этот миг мне бы выдохнуть!

Мне бы успокоить смуту в душе!

Заверить ее, что можно жить, как и раньше! Не заботясь о том, что Ритку у меня кто-то хочет забрать! Ведь Марк даже не подозревает о ней?!

Но внутри будто что-то оборвалось.

И вместо того, чтобы выдохнуть, я ощутила таку-у-ую тяжесть в груди, будто на нее положили булыжник. Огромный! Весом в сто тысяч тонн!

«Ты не имеешь никакого к этому отношения». Еще бы. Кто я такая, чтобы иметь отношение к поступкам Марка Дворецкого? Никто. Случайная девушка, однажды оказавшаяся в его койке. И с чего-то решившая, что если Марк вспомнил меня спустя столько лет — это что-то да значит…

— Как хорошо, что вы оба тут! — послышался радостный голос еще одного Дворецкого из-за угла коридора. Я мысленно закатила глаза.

Сама судьба насмехается надо мной, не позволяя дольше минуты оставаться с призраком прошлого наедине. Будто злодейка, так же как директриса недавно, грозит пальчиком перед носом, приговаривая: «Ай-яй-яй! Нельзя! Нельзя!»

— Ты что делаешь здесь? — повернулся Марк к брату.

А потом вдруг нахмурился, когда Клим без стеснения подошел ближе и не просто встал со мной рядом, а наглым образом уложил свою лапищу мне на плечо!

Покосилась на второго Дворецкого.

Фокус с отцеплением от себя мужских рук пришлось проделать еще раз. Отошла на два надежных шага в сторону от обоих.

— Марк, девушку не ругай сильно, а? — подмигнул он брату по-свойски. — Дашуля не виновата, у нее просто…

— Дашуля?! — Марк переспросил это таким тоном, будто ему от одного моего имени дурно. Тоже мне, Тургеневская барышня!

Я поджала губы, посылая Климу сигналы бедствия взглядом. Не действует. Он подмигивает в ответ, мол «Не сцы. Все будет окей!»

— Марк Артурович! Впредь я буду предупреждать, если у меня возникнут подобные обстоятельства! Если Вы считаете, что это неприемлемо — готова сейчас же написать заявление. А чья-либо помощь, — стрельнула в Клима злым взглядом, — мне точно не требуется!

Клим показушно вскинул руки ладонями вверх, а Марк перевел взгляд на меня:

— Идите работать, Дарья, — кинул он, не скрывая надменности. — Надеюсь, мы друг друга услышали. При мне дисциплина в центре будет на ином уровне, — подчеркнул через паузу.

Развернулась спиной к «хозяину» и закатила глаза выше неба, беззвучно передразнивая его высокомерный тон голоса.

Клим хохотнул, успев это заметить.

А я спиной ощутила разгневанный взгляд его братца.

* * *

— Даша-а-а И-и-горевна! — ребятня облепила меня со всех сторон, стоило только появиться в просторном солнечном зале.

— Слава Богам! — вскинула руки к потолку Марика. — Они гнутся, как будто вообще без костей! Чуть в дулю меня не заставили завернуться! Как у вас это все получается?!

Мы с воспитанницами смеемся, а Марика дует обиженно губы и переходит на серьёзный тон голоса:

— Мы только растяжку сделать успели. Но не уверена, я учила, или меня. Как Ритка? — участливо интересуется девушка.

— Нормально. Забрала домой. Оставила с бабушкой. Вирус, наверное.

— А-а-а…? — Марика задорно играет бровями, кивая в сторону коридора, и явно рассчитывая на то, что я пойму о ком она говорит.

— Все в порядке, Марюш. Я с ним поговорила. Как видишь, продолжаю работать.

— Может, он на тебя глаз положил…? — подругу уже не остановить. — Рвал и метал, когда я сказала, что тебе уйти надо было. А в Галкину сторону даже не посмотрел, когда она рабочие моменты с ним обсуждала, — подозрительно щурится, — ты посмотри, какое у него чувство справедливости избирательное… — многозначительно всплеснула руками, а я цыкнула на подругу.

— Господи, давай не при детях, ладно? — хлопнула в ладоши, привлекая внимание девочек. — В первую позицию! Начнем тренировку!

Марика вышмыгнула за дверь, напоследок одарив меня подозрительным взглядом.

Не обратила внимания.

Скинула олимпийку и кеды, оставаясь в спортивных брюках и бежевом боди. Обычно вместе с девочками я не тренируюсь, да и пуанты не надевала уже двести лет.

Но сегодня нужно выплеснуть куда-то все то, что накопилось внутри.

Поэтому, проследив как малышки выстроились у станков возле окна, я встала перед зеркалом во всю стену, ловя свое отражение:

— Красивые руки! Красивые локти! Держим спину! Тянемся вверх! — показывала движение за движением. Плавно и медленно, чтобы девочки успевали усвоить и повторить. Из динамиков музыкального центра лилась тихая неспешная музыка, и узел в душе после неприятного разговора начал наконец отпускать…

Расслабилась, отпуская тело в свободу танца.

— Плие! Раз! Два-а-а! Отлично! Молодцы! И-и-и раз, два! Три, четыре! — отсчитывала я ритм, неожиданно ловя себя на мысли, что мне действительно хочется воспроизвести всю хореографию самостоятельно, вместе с девочками.

И возможно даже связать ее в какой-то прекрасный танец, вдыхая в движения душу.

Такого желания не возникало уже… года четыре? С тех самых пор, как я вернулась домой из Москвы, бросив училище.

Душа вдруг зацвела яркими красками, потому что малышки смотрели на мои действия с немым восхищением.

Я отпустила тяжесть в груди, выполняя один сложнейший элемент за другим. Тело все помнит. Ритм бьет синхронно с ударами моего пульса.

Юные балерины, все как одна — с аккуратными пучками на голове, уже давно перестали за мной повторять. Теперь просто смотрели, боясь оторвать завороженные взгляды.

А я кружилась по залу, словно влетевшая в невесомость.

Наспех ловила свое отражение в зеркале, отмечая, что выгляжу как фарфоровая статуэтка из старинной шкатулки.

Такая же хрупкая и непоколебимо — сильная одновременно…

А еще через миг кожу опалило языком пламени.

Замерла посреди огромного зала.

Повернула голову к выходу.

И наткнулась на Марка.

Он внимательно наблюдал из коридора сквозь застеклённую стену.

Наши взгляды безмолвно столкнулись в мучительной схватке.

«Помнишь, как я для тебя танцевала однажды?!»

Я знала, что этот вопрос читается в моем взгляде сейчас бегущей строкой.

Злость за ошибки нашего прошлого в миг нахлынула и заплеснула.

«О чем ты думаешь сейчас, Марк Дворецкий? Чертов наследник чертовых миллиардов?»

Но проникнуть в его голову мне было не суждено.

Надев маску холодного безразличия, Марк развернулся и поспешил убраться подальше.

* * *

Весь день его силуэт меня нахально преследовал!

То за углом коридора. То в очереди столовой… Глупость какая — разве такой важный начальник пошел бы в столовую для простых смертных? Ему еду наверняка из ресторанов привозят.

А ближе к ночи, уложив Ритку спать, я поймала себя на мысли, что думаю о нем постоянно. И перед сном, и как только проснусь… Мысли об этом мужчине просто поселились в моей голове и теперь неустанно там крутятся, чем бы я не пыталась отвлечься!

Это напоминало какое-то больное страшное наваждение.

— Мам, спасибо, что остаешься у нас, пока Ритка болеет, она так тебе рада, — я заглянула на кухню, где родительница готовила компот из варенья.

В ответ получила скептический взгляд:

— Неужто думала, что я не приеду?

— Конечно же, нет, — приблизилась сзади и обняла ее. Положила голову на плечо. — Так вкусно пахнет. Прямо как в детстве.

Мама вздохнула, продолжая помешивать кастрюлю с компотом.

— Клубничное. Папа его очень любил…

Мы некоторое время молчим, пока я не замечаю, как мамины плечи подрагивают.

Сердце болезненно жмется в груди.

Разверчиваю маму к себе почти силой, пока та старательно прячет свой взгляд.

— Мне тоже его нахватает, — сдавленно произношу, пытаясь утешить.

— Четыре года прошло, — исступленно отзывается мама, доставая из кармана халата платочек, — а я все никак в себя прийти не могу…

— У тебя есть мы с Риткой, а у нас ты. Все вместе мы обязательно справимся…

Чуть позже, опрокинув свое уставшее тело на большую кровать и раскинув в сторону руки, я растерянно уставилась в потолок.

Свет уличного фонаря рисовал на нем причудливые узоры. Они гипнотизировали, заставляя отключить разум и окунуться в пучину воспоминаний.

Далеких воспоминаний. О тех днях, которые случились больше четырех лет назад…