Нарко

Джек Уэллс, 2023

Давно прошли времена Великого Союза, чекисты из Кабинета Безопасности уже не преследует священнослужителей. Церковь стала признанной силой и… крупнейшим наркокартелем. Ян только начал служить, ему повезло получить место в престижном храме, но его радость по этому поводу омрачена ужасной новостью: мама тяжело больна. Надеяться можно только на очень дорогое лечение и сложную операцию, которые Яну не по карману. Чтобы добыть необходимые деньги, он поступается принципами и соглашается участвовать в нелегальном церковном бизнесе по торговле наркотиками, втайне надеясь однажды его поломать. Ян еще не знает, что он не единственный, кто думает о перевороте, и даже не первый такой: история повторяется…

Глава 10

Москва. Наше время

Поля опиумного мака цвели в Афгане, как тюльпаны в Голландии, только их было гораздо больше. Мировая общественность финансирует афганские власти, чтобы те помогали истреблять злосчастное растение, но это не дает результатов. Солдаты приходят, уничтожают малую часть урожая, снимают все на камеру и отправляют отчет начальству, а фермеры и дальше, как ни в чем не бывало, продолжают выращивать золотые цветы. Формальные меры не приносят положительных результатов, и геро по-прежнему распространяется по миру.

Марк рассказывал Яну о том, как зрелый семенной бутончик разрезают и выжимают мутную жидкость. Этот сок высушивают до состояния густой клейковины. Получается сырой опиум. Затем всю эту массу уваривают со специальными ферментами, чтобы выделить из нее морфий, а его, в свою очередь, превращают в героин с помощью карбоната натрия, соляной кислоты и угля для фильтрации.

— Половину всего объема геро мы производим сами, — продолжал объяснять Марк, — для этого завозим опиумную пасту и дорабатываем ее на нашем производстве. Контрабанда идет через Китай, у них с Афганом есть общий «коридор», а из Китая провезти легче, чем тащить с Афгана напрямую. Вторую половину мы закупаем в виде уже готового товара, выбора нет, всю потребность рынка мы сами не закроем.

Есть всего две производственные площадки геро: одна в Белгороде, она обеспечивает центральную часть страны, юг и север. Вторая площадка находится в Перми и готовит товар для Урала. Патриасия очень гордится этими заводами. Марк рассказывал, что сам Патриас приезжал на открытие, конечно, это совместили с церковными праздниками, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Они вышли из машины у небольшой церквушки, стоявшей практически вплотную с химзаводом. Геро производился в подвале, который работал одновременно с рядом стоящим производством химии. Заводские линии шумели и источали едкие запахи, что скрывало деятельность в подвале.

Внутри горел яркий свет, было сухо и тепло. На полу светлой лентой зонированы области хранения сырья, производства и готовой продукции. В ряд стояли три высокие металлические емкости для варки и фильтрации, соединенные системой труб, которые выводили продукт в сушильную камеру. После сушки порошок перегоняли на упаковочную линию, где его фасовали.

Марк и Ян загрузили фургон мешками с героином, накрыли их черным чехлом и сразу же отправились обратно в Москву. Чаще всего товар доставляли сразу на место и им оставалось только принять его и взвесить, но бывали исключения. Они ехали ночью, Марк вел машину, а Ян молча смотрел в окно на широкие поля пшеницы, густые хвойные леса, дома, в окнах которых горел свет, а из труб валил белый дым. «Вот это жизнь, — думал Ян, — все просто и спокойно». Хозяйство, природа, баня, тишина, а не двадцать пять больших мешков героина в багажнике. Никаких проблем, но, с другой стороны, никаких денег. А деньги ему были нужны. Лечение и операция стоили дорого. За такую несложную на первый взгляд, но очень тяжелую и опасную работу ему платили в семь раз больше, чем он мог бы получать на обычной службе. Ян кайфовал оттого, что больше не нужно заморачиваться насчет цен в продуктовом или искать что-то по акции, но все же старался экономить, чтобы побольше отложить на лечение. Почти всю жизнь они с матерью были бедны. Денег едва хватало оплатить счета за квартиру и купить что-то поесть. Поход за новой курткой казался ему праздником, а мама экономила каждую копейку и ходила со старой оранжевой сумкой, потемневшей от времени. Зато сейчас он может позволить себе практически что угодно, но самое главное, что лечение для мамы становится доступно.

Марк выехал на светлый участок дороги и повернул в сторону трассы М2. Асфальт тихо проплывал под колесами. По пути их сопровождали грузовые фуры, изредка встречались легковушки. Ян проспал большую часть маршрута. Его разбудил яркий свет фар машины сзади. Он привстал, Марк напряженно смотрел в зеркало. Кроме них, на дороге никого не было. Раздался вой полицейской сирены, и автомобиль стал отсвечивать красно-синей мигалкой. Марк очень надеялся, что патрульные просто едут на вызов, но в этот момент из громкоговорителя скомандовали: «…Черный фургон… Госномер… Прижмитесь к обочине…». Марк вцепился руками в руль. Казалось, что он сейчас вдавит педаль в пол. Но с груженым под завязку фургоном оторваться от погони попросту невозможно. Он сбавил скорость и остановился.

Двое полицейских медленно вышли из машины. Один — высокий блондин спортивного телосложения, а второй — смуглый, коренастый мужчина средних лет, похожий на азиата.

— Прошу ваши документы, — обратился к Марку блондин.

— Разве мы что-то нарушили? — спросил Марк.

Ян сидел молча, он был еще слишком сонный и не понимал, что происходит.

— Нет. Простая проверка, — подмигнул второй полицейский, пока светловолосый проверял документы.

Марк натянуто улыбнулся, он пытался держаться уверенно, Ян щурился от яркого света полицейских фонариков.

— Прошу вас выйти из машины, — скомандовал блондин.

Марк подчинился. Ян тоже решил выйти, чтобы размять затекшую спину и ноги.

— Откройте багажник, — попросил полицейский.

Ян моментально проснулся, живот скрутило и стало сложно дышать. У Марка подкосились колени, на лбу в свете фонаря блестели капельки пота.

— Это еще зачем?

— Это проверка, — повторил светловолосый полицейский.

Марк покосился на Яна и подошел к багажнику. Открыл замок. Полицейский сам поднял крышку и посветил фонариком. Героин был надежно упакован, но несколько мешков, накрытые черным чехлом, выпирали. В багажнике была мелкая церковная утварь — подсвечники, кресты, лампада и ряса Марка. Блондин освещал их фонариком и внимательно рассматривал эти предметы, потом взял потрепанную книгу, которую, судя по виду, читали со времен первого пришествия.

— Вы священник? — спросил второй полицейский.

— Да, — ответил Марк, — спешим на службу.

— На службу среди ночи?

— Нам еще долго ехать.

Второй полицейский подошел к блондину и сказал:

— Тут нечего искать, пусть едут.

— Да, — согласился тот, — тут нечего искать, — и легонько бросил книгу вглубь багажника. Она перевернулась и задела свисавший чехол. Он немного спал и приоткрыл мешок с белым порошком.

— Стой, — произнес второй полицейский, — что это? — он протянул руку и сорвал чехол полностью.

* * *

Их привезли в небольшой поселок с труднопроизносимым названием. Полицейский участок со стороны выглядел очень необычно. Не то чтобы Ян много их повидал, но этот поражал своей невзрачностью. Маленькое двухэтажное здание розового цвета без условных обозначений стояло на краю городка, рядом с гаражами и полем подсолнухов. На территории не было ни одного флага, вообще никакой государственной символики. Внешне оно напоминало маленькую обшарпанную больницу. Внутри, у входа, висел информационный стенд, где мелкими буквами было написано «УВД № 123». На охране никто не дежурил, рядом была установлена отключенная стойка металлодетектора, не вписывающаяся в общий интерьер старой постройки. Люди как будто вымерли в этом месте, только на втором этаже, в одном из окон, горел свет.

Ян сидел в душном, маленьком кабинете. Их с Марком разделили еще на трассе, рассадив по разным машинам. Фургон с грузом эвакуировали. Два стола были завалены бумагами и картонными папками. Никакой электроники, даже компьютера нет, все как в старые времена. Светловолосый полицейский сидел напротив Яна и переписывал данные документов в журнал. Потом вошел второй полицейский, что-то шепнул блондину и запер дверь.

— Куда вы направлялись? — спросил блондин.

Ян молчал.

— Откуда вы выехали?

Ян сидел на стуле, уставившись на черные пуговицы рубашки полицейского.

— Что в пакетах? Наркотики? — продолжал давить светловолосый. — Сколько вы везли? Тонну?

Ян пытался сообразить, сколько времени прошло после их ареста, ему казалось, что пролетела целая вечность. Он думал лишь о том, когда их с Марком вытащат. Генрих говорил, что в случае подобных неприятностей он будет со всем разбираться, а Яну велено сидеть и молчать.

— Вы понимаете, что сядете в тюрьму, — сказал второй полицейский, — статья двадцать восемь, пункт первый — незаконное производство, сбыт и пересылка наркотических средств. Документов у вас нет. Вы будете сидеть в тюрьме строгого режима, в камере с убийцами, бандитами и психованными маньяками. Вы сами можете догадаться, что они с вами сделают. Вы же этого не хотите? Начинайте говорить.

Ян впервые оказался на допросе и не понимал, чего от него хотят. Пытаются ли они помочь или просто выбивают признание? Он был бы рад забыть навсегда обо всем, как о ночном кошмаре, выбросить из головы все мысли о «нехорошем подвале» и больше туда не возвращаться. На секунду он задумался, может быть, это шанс, Всевышний дает ему возможность сделать выбор, рассказать обо всем, покаяться и заплатить за грехи? Но у него еще недостаточно денег, чтобы оплатить лечение мамы. А если его посадят, то наверняка отберут все деньги, которые он уже заработал, и о спасении можно будет забыть. О тюрьме и думать не хочется. Оставалось только мысленно молиться, чтобы Марк дозвонился Генриху.

— Ваш друг, Марк, благо ездит с документами, уже все нам рассказал и активно согласился сотрудничать. Он поступил разумно. За помощь следствию ему сильно скостят срок, а может, даже дадут условный. Ваши показания нужны только для протокола, но если нам удастся найти всю вашу сеть целиком, возможно, вы даже не сядете в тюрьму, мы замнем это дело.

Светловолосый наседал на Яна, пытался запугать его.

— Мы же все понимаем, что вас втянули в это дело, — продолжал второй полицейский, — не обижайтесь, но вы не похожи на преступника. Я их много повидал, и вы даже шоколадку из магазина не украли бы, не говоря уже о наркоторговле, я же прав? Понимаю, священникам тяжело живется. Платят немного. Но я не верю, что вы делаете это по своей воле. Расскажите нам, откуда вы ехали и где взяли эти мешки? Кто вами руководит?

Ян только усмехнулся. Все звучало так глупо и наиграно. Он невольно вспоминал старые американские фильмы, которые смотрел в детстве. Там каждый допрос в точности был похож друг на друга, с одними и теми же шаблонными фразочками типа «Я же знаю, что вы этого не хотели…».

— Послушайте, — наседал второй полицейский, — незачем подставлять себя. Ради чего вы молчите? Кого покрываете? Расскажите нам все, что знаете, а мы вам поможем.

— Да, — подхватил светловолосый, — мы можем включить вас в программу защиты свидетелей.

Ян молчал. В детстве он с друзьями играл в игру под названием: «плохой полицейский — хороший полицейский». Они делились на группы, в первой был один бандит, а в другой — два полицейских. Полицейские по очереди допрашивали всех участников второй группы чтобы найти бандита. Ян чаще всего играл хорошего полицейского, а когда выпадала очередь изображать бандита, его раскалывали за один ход.

— Я больше не намерен это продолжать, — сказал светловолосый и шепнул что-то на ухо напарнику.

Второй полицейский покачал головой, затем встал и повел Яна в маленькую пустую комнату, похожую на операционную из Освенцима, где работал доктор Менгеле. Внутри стояли два металлических стола и несколько стульев. Стены были покрашены в неприятно-больничный цвет. Яна приковали наручниками к столу и оставили на полчаса. Позже зашел светловолосый, а за ним в комнате появился огромный боров с большим пивным пузом, выпирающим из-под формы. Он вкатил небольшой столик на колесиках. На столике стояла пластиковая коробка с приборной панелью, проводами и присосками.