9
— В общем, в школе меня взяли на карандаш. Теперь после каждого урока учителя ставят мне оценки за поведение.
— Что ж, значит, у них не было другого выхода, — ответила с подоконника Керис.
— А Джон на месяц посадил меня под домашний арест и сказал, что я должна заплатить за разбитое стекло из собственных карманных денег. Если честно, я не очень понимаю, зачем директриса ему позвонила. Могла же наказать меня, не ставя в известность родителей, или сказать только маме — но нет, вызвала обоих родителей в школу. Даже предложила им походить на специальные занятия, чтобы понять, как обращаться с такими, как я. Терпеть ее не могу. В следующий раз я выброшу в окно не стул, а директрису.
— Не надо, в тюрьме тебе будет хуже. — Керис закинула руки за голову и зевнула, показав розовый, точно у котенка, рот.
— Ты же сама советовала мне найти хобби.
— Я-то тут при чем? Я же не говорила тебе: «Обругай препода по драматургии» или «швырни в окно стулом».
— Мистер Дарби сам виноват. Хотел, чтобы я попробовала себя в роли раба и уродливого дикаря.
— Да, не очень-то деликатно. — Керис взяла телефон, разблокировала экран. — Кстати, твой брат мне уже неделю не звонит и не пишет. На Пасху приезжал, а со мной даже не встретился. Ты не знаешь, что на него нашло?
— Он мне не брат.
— Спасибо, помогла. — Она заблокировала телефон и положила на подоконник, достала из сумки вейп. Пять раз глубоко затянулась, не глядя на меня.
— Знаешь, что я буду делать? — спросила я.
— И что же?
— Постараюсь как можно реже появляться дома. Джон станет относиться ко мне лучше, если я не буду мозолить ему глаза.
— Он же вроде посадил тебя под домашний арест? — удивилась Керис.
— Плевать.
— Это его еще больше разозлит. Нельзя просто взять и не прийти домой. — Она снова затянулась вейпом и выдохнула облачко перламутрового дыма. — Ты извинилась перед ним? Хотя бы для вида. Чтобы, так сказать, минимизировать ущерб.
— Миллион раз. Толку-то.
— Тогда как-нибудь докажи ему, что намерена измениться. Например, начни готовиться к экзаменам.
Она так очаровательно мне улыбнулась, что я на миг подумала — и правда, почему бы не взяться за ум. А потом вспомнила, зачем пришла. Уж точно не за советом по учебе. Я пришла, чтобы рассказать о деле, помочь в котором могла лишь такая популярная девушка, как Керис.
— Сегодня будет вечеринка, — сказала я. — Касс приедет.
Керис подскочила, словно ее током дернуло, и оживилась:
— А кто ее устраивает?
— Кто-то из его бывших одноклассников.
— Кто именно?
— Касс не сказал.
— А что он сказал?
— Что будет вечеринка и что он приедет.
— Он же собирался вернуться только после сессии.
— Теперь вот приедет на выходные — из-за всего, что стряслось.
— Почему он мне не позвонил?
Я пожала плечами. Понятия не имею. Надеюсь, потому что он к ней охладел. И едет, чтобы повидаться со мной.
Керис взяла телефон, просмотрела сообщения: новых не было.
— А когда он рассказал тебе про вечеринку?
— На днях. Я сидела в кабинете директрисы, слушала, как Джон распинается о том, какая дерьмовая у нас школа. Вместо того чтобы предлагать ему пройти какие-то занятия, почему бы им не прибегнуть к традиционным педагогическим методам: строгая дисциплина, тишина в коридорах, вот это все.
— Ну а Касс тут каким боком?
— Я отпросилась в туалет и, поскольку уж на это каждый человек имеет право, отказать они не смогли. Я позвонила Кассу, попросила приехать домой.
— И он рассказал тебе про вечеринку?
— Нет, он даже трубку не взял. Пришлось вернуться в кабинет и выслушать лекцию Джона о муштре.
— Это еще что за фигня?
— Ну, это как в частных школах — старшие воспитатели, бесконечная зубрежка и телесные наказания. Директриса заявила, что бить детей запрещено законом, Джон ответил — мол, он в курсе, однако же мне необходима программа построже. Директриса спросила, люблю ли я учиться, и я сказала, что терпеть не могу. Джон принялся меня стыдить, дескать, образование — это привилегия, на что я заявила — если ему так нравится учиться, пусть сам и играет роль уродливого чудовища в школьном спектакле. А мама мне: не смей с ним так разговаривать. Капец, короче.
Керис расхохоталась. Искренне. А за ней и я. Давненько я так не смеялась. Странно было слышать собственный смех — точно саундтрек, который не имеет ничего общего с моей жизнью.
Я не рассказала Керис, что Джон заявил: Александра, ты неисправима, мама печально покачала головой, а я выбежала из кабинета. Умолчала я и о том, как угрюмо под дождем выглядела пустая детская площадка — так, словно тоже на что-то злится. Не сказала, что, когда, словно по волшебству, Касс все-таки перезвонил и мы поболтали, я закрыла глаза и представила, будто он рядом.
— Позвони ему сама.
Керис убрала вейп в сумку.
— Это еще зачем?
— Узнаешь, где будет вечеринка.
— Если бы он хотел меня там видеть, сам бы мне обо всем рассказал.
— Так не он же ее устраивает! Его самого пригласили.
— Почему бы тебе ему не позвонить?
— Да он мне в жизни не скажет адрес. Он же знает, что я под домашним арестом. Обещал, что мы завтра увидимся, но я не могу столько ждать.
— Не нравится мне это все, Лекси. Ведь если я скажу тебе, где вечеринка, и у тебя будут проблемы, то я же и окажусь виновата.
— Там будет куча народу. Сотни человек. Мне мог сказать кто угодно. Ты ведь хочешь встретиться с Кассом? Вы почти месяц не виделись.
Она бросила на меня хмурый взгляд.
— Тебе-то какая разница?
Я могла бы ответить: «Без тебя меня не пустят на вечеринку, а я больше минуты без него не выдержу». Но вместо этого сказала:
— Ну я же знаю, как ты по нему скучаешь.
Керис заколебалась, но явно уже была готова мне помочь.
— Ладно, может, сходим на часок.
— Отлично, теперь нужно выяснить адрес и попасть в списки гостей. Обсуждение в группе на фейсбуке, только она закрытая.
Керис со вздохом взяла телефон.
— Дай угадаю: тебя нет на фейсбуке?
— Мне не нравится, что туда обычно выкладывают — все эти фоточки, на которых развлекаются с друзьями. Тоска берет. И сразу как-то одиноко.
— Потому что тебя нет на фейсбуке, — отрезала Керис.
Она настояла на том, чтобы завести мне аккаунт. Надела на меня шляпку из рафии для фото профиля (я просила, чтобы лица не было видно). Поставила меня у окна и сделала снимок.
— Я похожа на гнома.
— Вовсе нет, ты выглядишь очень мило.
— А я хочу выглядеть сексуально.
— Это еще зачем?
Я улыбнулась, чтобы она не заподозрила во мне соперницу.
Керис добавила меня в друзья. Написала каким-то знакомым, попросила тех, кого пригласили на вечеринку, принять ее в группу. Я с удовольствием наблюдала, как уверенно и быстро она печатает сообщения. Точно грабитель из фильма, который подбирает шифр к банковскому сейфу.
— Готово. — Она заблокировала телефон, положила к себе на колени. — Не уверена, что это хорошая идея…
— Лучшая в мире. Поможешь мне с алиби? Давай позвоним Джону, а то он станет меня искать.
Керис закрыла глаза, будто смертельно устала. Ей нужен был Касс, а не я занозой в боку.
— Еще не хватало, чтобы твой отчим во всем обвинил меня.
— Нет-нет, ничего такого не будет, обещаю. Я все придумала. Просто скажи, что тебя зовут Джамиля, хорошо?
Керис это не очень-то понравилось, но она все же кивнула. Пока я набирала номер Джона, она снова достала вейп. Любовь к ароматизированному куреву явно переросла у нее в зависимость.
Джон взял трубку сразу же. Я включила громкую связь.
— Привет, — сказала я, — извини, что отрываю от работы, я хотела предупредить, что из школы меня отпустили пораньше, потому что мне стало плохо, а по пути домой я встретила подругу Джамилю.
— И к чему ты это все говоришь?
— Она за мной присмотрит. Меня скрутило у самого ее дома, и теперь я отлеживаюсь у нее.
Керис округлила глаза и устало покачала головой.
— Ты же наказана, — ответил Джон. — Так что поднимайся и двигай домой. А почему твоя мама не позвонила и не предупредила меня, что ты не вернулась?
— Она не виновата, она повела Айрис на балет.
Керис вскинула бровь. «Повежливее», — прошептала она.
— Мы же договорились, — сказал Джон. — После школы — сразу домой.
Но у меня свело живот. Я чуть в обморок не упала. Наверное, придатки прихватило.
Керис рассмеялась, а следом и я. Пришлось даже застонать, чтобы Джон ничего не заподозрил.
— Кровища хлещет ужасно. В смысле, оттуда… Лучше, чтобы рядом был кто-то из женщин.
— Александра Робинсон, я сыт по горло твоими штучками. Немедленно домой.
— Я и идти-то не могу.
— Если через двадцать минут тебя не будет, я продлю твой домашний арест еще на неделю.
И я пустила в ход единственный оставшийся козырь. Не очень-то красиво по отношению к Керис, но иного выхода не оставалось.
— Ладно. Извини, что потревожила. Может, ты все-таки сперва переговоришь с мамой Джамили? Она беспокоится за меня.
Джон замолчал. Он ненавидит обсуждать всякие женские дела с посторонними тетками. Но отказаться было бы жестоко. А вдруг я по дороге домой умру?
«Нет! Нет!» — шевелила губами Керис и испуганно махала мне рукой.
— Ну, пожалуйста, — тихо взмолилась я.
Она спрыгнула с подоконника, покачала головой и направилась к двери.
— Ладно, — согласился Джон, — давай сюда эту бабу. Можно подумать, мне больше заняться нечем.
Голос его в трубке хрипел: такое ощущение, будто разозлился робот. Услышав последнюю фразу, Керис передумала, вернулась, села на кровать, в знак поддержки сжала мою руку и взяла телефон.
— Алло, — произнесла она грудным голосом, холодно и очень уверенно. — Это отец Лекси?
— Не совсем, но можете поговорить со мной. В чем дело?
Керис скрестила пальцы и прикусила губу. Она ведь обычно такая послушная. А из-за меня ступила на запретную территорию.
— Ей лучше пока отлежаться и никуда не ходить.
— И почему же?
— У нее сильные боли. Я сама ее привезу, а пока пусть отдохнет. Пусть остается, сколько будет нужно.
Джон вздохнул. Но Керис разжалобила бы и камень: я слышала, что Джон сдается.
— Ладно. Я скажу ее матери, она вам потом позвонит. Спасибо вам за заботу.
Керис нажала отбой и рассмеялась. Я думала, она разозлится на меня за то, что я ее в это втравила, но она ничуть не сердилась.
— Это было круто!
В эту минуту я даже ее любила. Дыхание перехватило от внезапного чувства свободы.
— Дашь мне что-нибудь надеть на вечеринку? — спросила я.
