S-T-I-K-S. Скил

Дмитрий Сиянов, 2017

«Скил» – фантастический роман Дмитрия Сиянова по миру Артёма Каменистого «S-T-I-K-S», жанр боевая фантастика. Человек попадает в мир полный опасностей, мир живущий по своим жестоким законам. Здесь не живут, здесь выживают. Или все же можно жить, а может даже радоваться жизни? Кто знает. Всё зависит от человека. От человека и его умений: умения приспосабливаться, умения нестандартно мыслить, умения собирать в кулак волю, умения радоваться мелочам, умения ЖИТЬ, ЖИТЬ ВОПРЕКИ! Содержит нецензурную брань

Глава 6

Сельпо, как назвал его Дед, располагался почти в центре крупной деревни. Вопреки моим ожиданиям, твари нам встретились только раз, хотя пробирались мы по деревне, как диверсионный отряд в тыл врага: от куста к кусту, от забора к забору и в полной тишине. Первым шел Проф, он жестами указывал нам с Дедом, когда нужно остановиться и подождать и куда сворачивать дальше. Не думаю, что путь к магазину был так сложен и извилист — по всей видимости, мы что-то или кого-то обходили. Около очередного угла Проф остановился, жестами подозвал нас и еле слышно произнес:

— Четверо. Прямо перед входом стоят. Бегуны, скорее всего.

С четвёркой заражённых справились быстро и без затей. Мы вышли из-за угла: впереди — мужики с арбалетами наготове, за ними — я с прихваченным тут же у обочины дороги булыжником. Ну, а что, за неимением лучшего сойдёт и он. Надо было до того, как в деревню зайти, хоть нож попросить. Мертвяки таращились в разные стороны и никакого внимания на нас не обратили. И чего было так шифроваться? Твари, похоже, совсем тупые. Мои спутники тоже не стали приветствовать их громкими криками и пожеланиями крепкого здоровья (в Улье это пожелание, похоже, не слишком актуально). Разрядили арбалеты, свалив первых двоих, остальные заурчали и бросились к нам. Самую шуструю Дед принял на копьё и быстро добил инструментом, похожим на маленькую кирку. В последнего мертвяка я метнул камень, но промахнулся, в голову не попал, а удара в плечо тварь, по видимости, даже не заметила. Проф ударом топора почти полностью снес ей голову, на нескольких сухожилиях болтаться осталась.

Магазин порадовал разнообразием выбора — эдакий торговый комплекс поселкового масштаба, и вскоре я стал обладателем почти безразмерной футболки, простецкой ветровки и средних размеров плотницкого топора. Пополнил запасы продовольствия и воды; также в магазине нашёлся и аптечный отдел, где я разжился перекисью водорода, бинтами и несколькими флакончиками спирта. Хотел, было, прихватить хозяйственный нож, но Дед меня остановил.

— Оставь эти железки. Свой тебе подарю, у меня ещё есть. Раньше надо было подумать: в Улье совсем без оружия даже в нужник не ходют. Ну, да ты у меня один крестник, окромя Профа, а этот головорез… — Дед с усмешкой кивнул на упаковывающего что-то в рюкзак Профа, — во всеоружии прибыл. С охоты сюда попал.

Интересные, надо сказать, мне попались спутники. Проф — не иначе, сокращение от профессора. Вежливое и доброжелательное обращение (меня он называет на «вы», и как только меня окрестили, немного снисходительное «молодой человек» сразу заменилось на «Скил») выдают в нем человека интеллигентного. Именно он объяснял мне правила мира, в который я попал (хотя старшим в группе явно был Дед), причём объяснял доходчиво и довольно лаконично. Эти импровизированные лекции ему явно доставляли удовольствие. Напрямую спрашивать я не стал: в Улье, насколько я понял, не принято вспоминать, а тем более рассказывать о прошлой жизни, но подозреваю, что до попадания сюда он был преподавателем, а может, и действительно профессором. В общем, с Профом более или менее всё ясно.

А Дед — личность, так сказать, загадочная! У человека с такой богатой растительностью на лице трудно определить возраст, но я бы дал ему не более сорока лет, а прозвище красноречивое. Да и замашки вполне себе дедовские: ворчит, на нас с Профом смотрит, как правило, с усмешкой и укором; так и кажется, что сейчас скажет: «Эх, молодежь!» И говорок его этот — с кучей просторечных и попросту устаревших выражений! Если не смотреть на Деда, кажется, что общаешься со столетним стариком из глухой деревни. Однако стоит на него взглянуть, и иллюзия рассеивается: взгляд цепкий, внимательный, мужик даже на вид крепкий и ловкий, движения стремительные, энергичные. Ему бы вместо синей пластиковой каски шлем римского легионера с плюмажем. Необычный, в общем, персонаж.

За околицей деревни мы сразу спустились в овражек, по дну которого тёк небольшой ручей, и, чуть пригибаясь, двинулись по нему в сторону видневшегося неподалеку леса.

— Заражённые не любят воду, — приглушённо проговорил Проф. — Такой ручеёк, конечно, не в счёт, а вот на лодке по довольно широким рекам плавать относительно безопасно. Ну, если от внешников подальше держаться.

— Кто такие внешники? — Не помню, чтобы Проф о них упоминал.

— Цыц! — так же приглушено шикнул на нас Дед. — Вот ведь неугомонные! Накличете беду.

Пройдя ещё с полчаса по лесу, мои спутники заметно расслабились, и я задал вот уже несколько часов мучивший меня вопрос:

— Кого мы так боимся? Все встреченные нами по дороге мертвяки тупые.

— Не боимся, а опасаемся! — поправил меня Дед. — Проф, расскажи, у тебя лучше выйдет.

— Все зараженные, которых мы встречали, действительно глупы и уже метров за пятьдесят могут не заметить спокойно прошедшего мимо человека. На звук и запах, правда, они реагируют гораздо лучше, чем на движение, запах крови или табачный дым они чувствуют издали.

Я тут же вытащил из кармана чудом сохранившуюся пачку сигарет, смял и выбросил. Со всеми этими приключеньями о куреве ни разу не вспомнил, но лучше не вводить себя в искушение — привычка прилипчивая, уж сколько раз пытался бросить, всё тщетно.

— Верное решение! — улыбнулся Проф и продолжил рассказ. — Как я уже говорил, зараженные, если им хватает пищи, развиваются и не только становятся сильнее, быстрее, умнее — их строение тоже подвергается изменениям. Всех тварей делят на отряды — по трофеям, которые с них можно получить, а эти отряды — уже на виды, по внешним признакам особей.

— Эм-м… — непонимающе протянул я.

— Сейчас поймёте. Свежие, только что попавшие сюда заражённые — ползуны, медляки, прыгуны, — не имеют спорового мешка или имеют в зачаточной форме, и трофеев с них нет вообще, их называют пустышами. Те из них, кому повезло с пищей, развиваются в бегунов, их мы встречали по дороге. Чаще всего их споровые мешки оказываются пустыми, но если повезёт, можно получить один-два спорона. Название этого отряда, соответственно, — споровики. К ним так же относится и следующая стадия роста — матёрый бегун, или спидер — именно с таким вы столкнулись незадолго до нашей встречи. Их споровые мешки редко оказываются пустыми. Далее идут высшие споровики — лотерейщики и топтуны. Эти твари гораздо опаснее. Лотерейщик получил такое название за то, что при большой удаче с него можно получить горошину, а от одного до четырёх споронов есть почти всегда. Ногти его превращаются в плоские когти, зубы меняются на более крепкие и острые, волосы частично выпадают, а плечи увеличиваются и подаются вперёд. Его ещё иногда называют жрачем. Далее идёт топтун. Его так называют за характерный стук, который он издаёт окостенелыми пятками. Человека этот монстр напоминает мало — быстрый, большие когти и зубы, лоб покатый. Хм… — Проф ненадолго задумался. — Напоминает оборотня, каким его любит показывать современная киноиндустрия, но с тем отличием, что топтун не покрывается шерстью, а, напротив, сохраняет лишь пучки волос. В его споровом мешке можно найти от двух до шести споронов, и горох встречается несколько чаше, чем у лотерейщика. И ещё он начинает обрастать биологической бронёй, костяными пластинами на голове, спине и груди. Это пограничная стадия между отрядом споровиков и следующим — горошников.

— Ну ты и загибаешь, Проф! — хохотнул Дед. — Даже я тебя с трудом понимаю.

— Ничего, нормально, — приободрил я Профа. — А спороны и горошины во всех тварях одинаковые? Не бывает недозревших из свежих тварей или там, крупных, из тварей сильных?

— Нет. Образования в споровых мешках почти всегда одинаковые: созревают очень быстро или мгновенно, а не сформировавшиеся разрушаются со смертью носителя.

— Понятно. — Я решил не заострять внимание на «почти всегда».

— Следующий отряд зараженных — горошники, кусачи и руберы, — продолжил лекцию Проф. — С них, соответственно, добывают горох. В споровых мешках кусачей почти всегда есть одна, реже — две, и очень редко — три-четыре горошины, а также от четырёх до двенадцати споронов. Ещё почти всегда в них есть янтарь (вы, наверное, заметили, что споровые мешки бегунов заполнены субстанцией, на вид напоминающей грязную паутину). Янтарь — это похожая субстанция янтарного цвета, отсюда такое название. Из него готовят спек — это наркотик, и чаще всего его принимают зависимые, проще говоря, наркоманы, но есть и другое применение. Большая доза спека работает как анестезия и повышает регенерацию, в некоторых случаях под воздействием большой дозы спека смертельно раненного человека можно доставить к врачам и спасти ему жизнь.

— Проф, не забивай парню мозги лишним, — внёс Дед свою лепту в моё обучение. — Он же половину сейчас не запомнит. Ты о главном расскажи, а не упырей расписывай. Да что с них взять можно?

— Да, простите. Я снова увлёкся. Главное, что вам нужно знать, Скил, — это то, что заражённые очень опасны. Три-четыре развитых бегуна — а поодиночке они встречаются редко — могут доставить вам массу хлопот, если вы наткнётесь на них неожиданно или сильно нашумите. С лотерейщиком или топтуном одному справиться будет очень сложно, а ведь и они бывают группами или, что ещё чаще, в сопровождении тварей послабее. С одним кусачом мы с Дедом справимся. — Дед в Стиксе уже старожил. — Но без шума обойтись вряд ли получится, а если кусач будет со свитой, мы предпочтём с ними не связываться. И это не самые сильные обитатели Улья.

— Руберы, — припомнил я.

— Рубер, или рапан, находится ближе к вершине развития заражённых. Трофеи с него богаче, чем с кусача, даже может встретиться жемчужина, но это бывает крайне редко. Для охоты на таких монстров нужна слаженная и очень хорошо экипированная группа, и это не гарантирует, что охота будет лёгкой. Верхняя часть тела и голова обычно покрыты биологической бронёй, слабое огнестрельное оружие не причинит ей вреда. Вес некоторых особей может превышать полтонны, при этом тварь быстрая, сильная и, что самое неприятное, умная. Но и это не самые сильные представители местной фауны. Далее следуют жемчужники — элита. Их не разделяют на различные виды, слабые элитники могут быть похожи на рубера, примерно как матёрый среднеазиатский волкодав похож на дворнягу: с виду животное то же самое, но не перепутаешь. Матёрые элитники могут быть самыми разными на вид; объединяет их то, что с них можно получить жемчуг, и главное — все они очень и очень опасны. Вес нередко может достигать нескольких тонн. Э-э… Вы знаете, Скил, что слоны совершенно не умеют прыгать? Элитники умеют, причем так, что способны в прыжке сбить низко летящий вертолёт. И очень быстро бегать, на машине от них уйти невозможно.

— Не удивлюсь, если кто-нибудь из них ещё и летать навострится, — хохотнул Дед.

— Да, как говорится, нет пределов совершенству, — улыбнулся Проф. — Но самая главная, на мой взгляд, опасность элиты заключается в том, что интеллектом эти монстры не уступают человеку, а если вспомнить некоторых людей, то и превосходят его. Эти твари могут устраивать засады и ловушки, использовать подручные предметы и других монстров; подчас предсказать их действия очень непросто, от этих чудовищ нередко можно ожидать сложных тактических ходов и уловок. Охота на них, как вы понимаете, дело крайне затруднительное — сразу и не скажешь, кто на кого охотиться будет. Тут даже танк не всегда является весомым аргументом, а лёгкую броню способны пробить даже не самые сильные особи.

Куда я попал?! Это же полнейшая и беспросветная ж…! (Простите за мой французский!) Тут как ни крути, рано или поздно тебя всё равно кто-нибудь сожрет. Как там Проф сказал в самом начале своей ознакомительной лекции? «Вам, молодой человек, посчастливилось попасть в Улей». Вот уж и впрямь «посчастливилось» — по-другому и не скажешь. Да я с самого начала пребывания здесь чуть полные штаны этого счастья не навалил.

— Да как тут вообще иммунные выживают?! Кластеры регулярно обновляются, тварей с ними прибывает несравнимо больше, чем иммунных. Укрепления в кластере делать бессмысленно — они исчезнут при перезагрузке То есть безопасных мест вообще нет. Постоянно жить, переходя из кластера в кластер, и ждать, что тебя неминуемо сожрут, как только хоть немного расслабишься? Полнейший мрак!

— Ну, не унывайте, Скил! Не все так плохо. Расслабляться на стандартных кластерах действительно не стоит, и укрепления — во всяком случае, долговременные — делать бессмысленно, да и оставаться на обновляемом кластере смертельно опасно. Те, кто так поступает, попадают под откат — умирают или теряют разум, что немногим лучше. Но это касается только стандартных кластеров. — Проф сделал акцент на слове «стандартных». — Ещё бывают кластеры стабильные — стабы. Такие кластеры не перезагружаются или делают это так редко, что современники об этом не знают. В крупных стабах иногда устраивают поселения, где можно чувствовать себя в относительной безопасности.

— Хм… Ну, это в корне меняет дело, — сказал я — Мы сейчас идём в такое поселение?

— Нет. Привал — это оборудованная стоянка, не более. Здесь местные охотники иногда останавливаются. Она расположена на совсем небольшом стабе. Это даже не полноценный кластер, а тройник — место, где сходятся границы трёх кластеров. Мы уже почти пришли, сейчас сами увидите.

Стоянка оказалась не похожа на туристическую, где посередине горит костёр, а вокруг него стоят лавки или брёвна, на которых можно сидеть. Оно и понятно: если в Улье не курят, чтоб не привлекать внимание мертвяков, то уж костер разжигать здесь явно не стоит. Всем ясно, какие гости могут заглянуть на огонек.

Это был небольшой домик, наполовину вкопанный в землю и обложенный по краям дёрном. Такие строения я видел в фильмах о Великой Отечественной войне. Внутри по центру стоял стол с двумя лавками по бокам, у стен — лежаки и какие-то деревянные ящики.

Дед начал хлопотать по хозяйству. Из одного из ящиков он достал кастрюлю и чайник, из другого — небольшую двухконфорочную газовую плитку.

— Сейчас чайку сварим, да каши с тушенкой. Горяченького на ночь поедим, — сказал он.

В животе у меня тут же заурчало. От горячего я бы сейчас не отказался, да даже и от холодного. За весь день съел только банку тушенки да пару кусков хлеба и запил живчиком, а двигаться пришлось немало, да и не сказать, что ходили весь день прогулочным шагом. В общем, аппетит разыгрался зверский. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, я решил ещё порасспрашивать Профа.

— Проф, вы рассказали мне кое-что о тварях и трофеях, которые с них можно получить. Это спороны, горох, янтарь и жемчуг.

— Совершенно верно!

— Из споронов готовят живчик, и они что-то вроде местных денег. Из янтаря готовят местный наркотик. А горошины, — я так понимаю, они намного дороже споронов; вы говорили о соотношении примерно один к десяти.

— Вы внимательны, Скил, и у вас хорошая память, — похвалил меня Проф. — Очень полезные качества.

— Ещё вы упоминали о том, что горошины — это средство для развития дара, — продолжил я. — Расскажите, что за дар такой?

— Дар… хм…минуту…сформулирую, — задумался Проф.

— Чай готов, молодые дарования, — сказал Дед. — Под чай — то оно приятнее, беседы разговаривать.

Я налил чаю себе и Профу, — Дед о себе уже сам позаботился, — подал кружку своему наставнику.

— Спасибо, — кивнул мне Проф и начал свой рассказ. — Я уже говорил, что иммунные обладают повышенной регенерацией и практически не болеют.

— В Улье самая частая болезнь у рейдеров — это похмелье. — Усмехнулся Дед.

— Со временем у иммунных также увеличивается скорость реакции и другие физические показатели, не так сильно, как у заражённых, конечно, и ещё иммунные получают от Улья дар. Это сверхъестественная способность, или это можно назвать особым уменьем. Skill, так сказать, — улыбнулся Проф.

— Понимаю, — улыбнулся я в ответ.

— Каждый иммунный в течение нескольких дней после попадания в Улей получает свой дар, чаще всего бесполезный или малоэффективный: возможность прикурить сигарету от пальца или нагреть кружку с водой в руках, телекинез и ясновиденье разного рода.

— Ну, не так уж и бесполезно, даже воду нагревать — всегда есть возможность кипяточка для чая сделать, — сказал я, прихлёбывая из кружки.

— Тоже верно, — кивнул Проф. — Особенно стоит отметить несколько видов способностей. Ментат — человек, который способен отличать правду от лжи. Обмануть его, конечно, можно, чего-то недоговорив или искусной игрой слов, но прямую ложь он всегда почувствует.

— Если ему не встретится человек с даром обманывать ментатов, — усмехнулся Дед.

— Да, дары очень разнообразны. Ещё ментаты могут снимать с людей и записывать ментат-метки. Это что-то наподобие отпечатков пальцев, у каждого человека она индивидуальна.

— А на чём они её записывают?

— На чём угодно, подойдёт и простая бумага, но прочитать и сверить с человеком такую метку сможет только другой ментат. Такие люди очень полезны при выявлении преступников. Далее, сенсы — это люди, способные чувствовать на расстоянии различные объекты, в том числе и заражённых, своеобразный человек-рентген.

— Вы сенс?

— Да, правда, пока слабый.

Ну, как раз что-то подобное я и предполагал. Даже в терминологии почти угадал — просто сенс, не экстра, хотя тут, похоже, и экстра-класса встречаются.

— Ну и, наконец, ксеры. Это очень ценный дар, на них завязана большая часть экономики Улья. Больше всего в этом мире ценятся различные боеприпасы, ну, кроме трофеев с заражённых. Ксер может их копировать, в одной руке он сжимает патрон, в другой — то, из чего он состоит, использует дар, — и у него уже два патрона. Ксеры, конечно, могут копировать и другие предметы, главное — чтобы они помещались в руке и для них были ингредиенты, но, как вы, наверное, сами понимаете, гвозди им делать не приходится.

— Для того чтобы сделать патрон, им нужны гильза, порох, капсюль и пуля?

— Тут всё зависит от того, насколько сильно развит дар: кому-то нужен порох — не может сам его делать, кому-то — ещё что другое, кому-то — только ингредиенты, а кто-то может и выделять их из соединений.

— Дар развивается, если его использовать?

— Тренировки в использовании дара, скорее, помогают лучше им управлять. Сила дара, конечно, со временем растёт, как и физические параметры человека (я имею в виду силу, ловкость, скорость реакции), но происходит это очень медленно. Через несколько лет даже может открыться дополнительная способность, ещё один дар, но несколько лет в Улье — это очень большой срок. Я прожил здесь немногим меньше месяца и уже считаюсь опытным рейдером; многие новички не доживают здесь и до недельного срока. Но есть и другой способ развить дар.

— Горошины…

— Да. Горох и жемчуг. Из горошин делают раствор: одна часть уксусной эссенции, граммов тридцать, плюс две части воды. В этом составе растворяют горошину, гасят кислоту содой, процеживают, по аналогии с изготовлением живчика, и пьют. Этот раствор немного усиливает дар Улья.

— И много его можно выпить за раз?

— Это для разных людей по-разному, просто если почувствуете дурноту, головокружение, значит, надо сделать паузу.

— А что с жемчугом? Судя по тому, с каких монстров его добывают, стоит он немало.

— Да, жемчуг — очень дорогое средство, но и эффект от его применения гораздо сильнее; кроме того, есть вероятность открыть дополнительный дар Улья. Есть, правда, риск развития осложнений, но вряд ли кто-нибудь в Улье из-за этого откажется от приёма жемчуга.

— Что за осложнения?

— Отравление — вплоть до смертельного, частичное — только внешнее — превращение в зараженного.

— Серьёзно.

— Ну, смертельные отравления, насколько мне известно, редкость. А кваз (так называется человек, которому не слишком повезло с жемчугом) не теряет разум, страдает только внешний вид.

— «Не слишком повезло» — звучит так, как будто на человека голубь нагадил. А на самом деле, стать такой образиной… да тут как бы свои по ошибке не пристрелили. Только и плюсов, что совсем ласты не склеил.

— Да, участь кваза не слишком завидна, и многие из них действительно гибнут по ошибке от рук не разобравшихся вовремя рейдеров.

Я что, последние мысли вслух подумал? Или сенсы и мысли тоже сканировать умеют? Или это ментаты умеют? Или все же не умеют? Квазосенсы, блин, с ментатрубероми! Нет, руберы — это из другой сказки. Голова уже пухнет от обилия новой информации!

— Поэтому им приходится тщательно следить за своей одеждой, чтобы всем сразу бросалось в глаза их отличие от заражённых, — продолжал тем временем Проф. — Но им хотя бы удалось разжиться жемчугом, не всем так везёт, и есть ещё один небольшой плюс: вместе с обликом зараженного кваз получает такую же физическую силу.

— Кончай лекбез! — сказал Дед. — Каша поспела, ужинать будем.

Гречка! С тушенкой! Какая вкуснятина! Воистину самое вкусное блюдо то, которое ешь голодным. Насытившись, я слегка осоловел, меня клонило в сон, но ещё пару вопросов я просто не мог не задать.

— А есть какая-нибудь возможность повлиять на то, какой дар тебе достанется?

— Хо-хо! Ишь чего захотел — дар выбрать! — добродушно хохотнул Дед. — Есть слушок, что Улей даёт то, что тебе нужно боле всего, когда совсем прижмёт. Но вот когда именно, непонятно, новичков тут поперву постоянно прижимает. Ясно, что не в самый первый раз, а то бы у нас тут все бегунами первостатейными были. Так что кому что перепадёт. Я не мастак объяснять-то. Понял, нет?

— Понял.

— Вот и ладно!

— А как узнать, какой дар тебе достался?

— Бывает, что в критические моменты дар проявляется сам собой, или в этом деле могут помочь знахари — люди, обладающие особым даром. Они знают, видят… эм-м… не только сверхспособности, а вообще, что и как обстоит с человеком. Ещё они могут лечить и иногда видят будущее или прошлое. — Проф явно плавал в этой теме. — В общем, это особый дар, эм-м… и особые люди.

— В стабе, куда мы идём, есть знахарь?

— Видите ли, Скил, у нас с Дедом тут есть некоторые дела, — смутился Проф. — В общем, нам завтра предстоит расстаться. Простите, что…

Проф замялся и даже покраснел, и мне тоже стало неловко. Люди помогают мне, встретили, подлечили, рассказали, что да как, в деревню эту наверняка ради меня заходили, даже два спорана, что из убитого мною бегуна взяли, Дед завернул в тряпицу с ватой и мне отдал. Законный трофей. А я раскатал губу, ещё и до стаба меня за ручку отведи. А жёваной морковкой вам, Алексей Михайлович, в рот не плюнуть?! Даже и в голову ведь не пришло, что у людей свои дела есть и они не обязаны со мною нянькаться. В общем, стыдно, Алексей Михайлович, или, точнее, уже Скил! Стыдно!

— Эм-м… Это вы меня извините, Проф. Вы ничем мне не обязаны, и я очень благодарен вам за помощь.

— Не обязаны, конечно, — сказал Дед. — Но так принято.

— Да, — с явным облегчением поддержал разговор Проф. — Нанести какой — либо вред новичку у рейдеров считается очень плохой приметой. Улей полон суеверий, но этот обычай я всецело поддерживаю.

— А рейдеры — это…?

— Это все, кто выходит из стаба и ходит по кластерам, то есть все иммунные, в общем-то, — рейдеры.

— Токмо, паря, не жди, что все встречные тебе помогать станут. Погани всякой в Улье хватает. Внешники, муры, сектанты, етить их в дышло!

Твою же ж мать! А я-то, было, подумал, что начал разбираться в местных реалиях. И тут — на тебе! Внешники, муры и сектанты! Куда их там Дед «етить» собирался? Я, пожалуй, к нему присоединюсь.

— Ну, внешников здесь опасаться, я думаю, не стоит. Так далеко без особой на то необходимости они забираться не станут. Сектантов неплохо контролирует спецура, а вот муры при неудачном стечении обстоятельств, и правда, могут стать проблемой.

Ещё и спецура какая-то. Это что ещё за зверь? Хотя они, вроде, есть меня не собираются, даже, наоборот, сектантов контролируют.

— Проф, я совсем перестал вас понимать. Кто такие эти внешники и муры?

— Внешники — это люди, но не иммунные и не заражённые. Их учёные нашли способ проникать в Улей из внешних миров. Они хорошо оснащены и экипированы. Некоторые внешники по техническому развитию похожи на нас, некоторые отличаются. Им всем приходится принимать меры предосторожности, чтобы не заразиться, носить респираторы… не знаю, что ещё они предпринимают. Внешники в Улье — как водолазы при погружении: далеко от своих баз им отходить проблематично. Они не единая сила, а скорее, ряд не разнообразных фракций, и могут как действовать сообща, так и мешать друг другу, но всех их объединяет одно — цель, то, зачем они приходят в Улей.

— И что это за цель?

— Они охотятся на иммунных. Из наших внутренних органов они делают лекарства, продлевающие жизнь и помогающие при очень тяжелых заболеваниях, таких, как рак, например. Иммунные, в свою очередь, по мере сил охотятся на внешников ради их снаряжения и боеприпасов, ну и, конечно, отчасти из мести. Мы находимся довольно далеко от баз внешников. Правда, они могут устаивать дальние рейды, но стронги тоже не спят, так что и на них найдутся охотники. Да, стронги — это рейдеры, которые занимаются охотой на внешников.

— А муры что за зверь?

— Предатели, отребье, моральные уроды. Иммунные, у которых нет ничего святого. Они ловят рейдеров, продают внешникам и вообще не остановятся ни перед чем. Словом… — Проф махнул рукой, видимо, не найдя приличных слов, а материться ему воспитание не позволяло. — Их ненавидят даже больше, чем внешников, что и понятно, истребляют, по возможности, с особой жестокостью, но полностью эту мерзость выжечь не удаётся. Хотя к этому стоит стремиться.

Помолчали. Я — переваривая новую информацию, Проф — похоже, что — то припоминая, а Дед вообще не из болтливых.

— Ладно, ребяты. Спать давайте, завтра рано пойдём, по холодку. Тебе, Скил, в Рок идтить надо, это стаб так называется, Нора ближе, но знахаря там сейчас нету, ну, да и до Рока недалече, за пару дней дойдёшь, ежели не торопясь. Я тебе расскажу, как добраться половчее, я тут каждый кустик по имени знаю.

Ну что ж, спать — это очень хорошо. Завтра я отправляюсь в самостоятельное плавание, и лёгким оно быть не обещает. Зомби, чудовища, муры, внешники, сектанты… никого не забыл? Вот и проверим, тварь ли я дрожащая или право имею. И топор у меня есть. Агась?