Тайна Кораллового города

Евгений Леонов

На атолле Матубару живут мышиные племена. Они ловят рыбу, ныряют за жемчугом, почитают богов моря и неба. Их размеренную жизнь ломает плавучий Мусорный остров — индустриальное государство с диктатором во главе.Простой рыбак Мауи встаёт на пути чудовища. Ему поможет мышка Александра — этнограф из Москвы, попавшая на Матубару в составе таинственной экспедиции.Всё, что у Мауи есть — это вера в правое дело и ясное понимание, что никто кроме него не спасёт родное племя.

Глава шестая. Путь через Ржавую долину

Мауи проснулся на заре от смрада, выходящего из глубин Острова. Над грядой холмов стоял гнилой туман. Там что-то тухло годами, будто тлел торфяной пожар. С вонью можно было примириться, но не замечать её Мауи не мог.

Едва взошло солнце, как из дома выскочили сестрёнки и, весело хохоча, подбежали к пленнику.

— Доброе утро! — пропищали они. — А почему ты зажимаешь нос?

— Привыкаю к местной вони, — прогнусавил Мауи.

— Какой вони? — не поняли крыски. — Сегодня прекрасное, свежее утро.

«Похоже, девочки привыкли и уже не чуют», — догадался Мауи. Только он не стал им этого говорить, а спросил:

— Что вы мне принесли?

— Мама прислала тебе завтрак, — сказала Закира, просовывая сверток между прутьями. — Она велела съесть всё без остатка, потому что тебе с папой далеко идти. Он тоже сейчас кушает.

— А это ягодный компот. Я помогала маме его варить, — Басма поставила перед Мауи бутылочку с тёмно-красной жидкостью. Наверное, бутылочка была всё из того же кукольного набора, что и стол со стульями.

— У меня тоже есть для вас подарок, девочки, — Мауи протянул им куклу, найденную вчера.

Сёстры взяли игрушку, но, вопреки ожиданиям Мауи, не обрадовались ей. Закира, нахмурившись, покрутила подарок в лапах и сказала:

— Это кукла моей подруги Алии, я узнала её. Она жила вон там, вместе со своими родителями, дядей Мустафой и тётей Жасмин, — крыска показала на дорогу, что вела в порт. — Потом с ними случилось несчастье. На них сошёл оползень. Вот как бывает, — грустно добавила она. — Алии больше нет, а кукла ещё здесь.

— Я знаю, знаю, что мы должны сделать! — воскликнула Басма. — Давай похороним эту куклу, чтобы Алия могла играть с ней. Они с куклой очень скучают друг по другу.

— Правильно! — подхватила старшая сестра. — Что в мусоре уродилось, то в мусор уйдёт! Так взрослые говорят.

— Что в мусоре уродилось, то в мусор уйдёт! — торжественно повторила малышка. — Ты подожди, а я сбегаю за лопаткой.

Басма тут же умчалась прочь. Мышак оторопело смотрел ей вслед, такого он не ожидал. Очень скоро девочка вернулась с лопатой из кусочка жести и толстой проволоки в белом изоляторе.

— Нам пора, — сказала Закира, махнув лапой. — До свидания!

— Пока-пока! — наспех попрощалась младшая и потянула сестру за собой. Ей не терпелось поиграть в рытьё могилы.

А Мауи остался один и приступил к завтраку. Мама Батари снова напекла лепёшек, добавив перетёртых овощей и кусочки рыбы. Всё это мышак с удовольствием съел и запил компотом, показавшимся ему приторным. На жаре много сладкого не выпьешь, замучает жажда.

Едва Мауи прикончил завтрак, как на порог дома вышел Гунтур, одетый в парадное: белую рубашку, голубые шаровары и мягкие сапоги. Грудь, как и прежде, закрывал жилет из толстой кожи. На поясе висели два небольших кинжала в ножнах, а сборку пират пристегнул короткий меч.

Вслед за мужем вышла Батари. Она подала ему заплечный мешок, обняла и поцеловала.

— Будь осторожен, любимый, — сказала она, глубоко вздохнув.

— И ты береги себя, моя дорогая жена, — ласково ответил пират. — Сейчас поди и принеси мне верёвку. Я позабыл её в доме.

Он просунул лапы в ремни мешка. Внутри что-то звякнуло.

«Наверное, там отцовский крис, — с досадой подумал Мауи. — Капитан хочет продать оружие этому Сюркуфу, кем бы он ни был».

Когда женщина вернулась с верёвкой, Гунтур подошёл к решётке, угрюмо взглянул на пленника и отпер дверь. Едва Мауи сделал шаг, как на его шее снова затянулась петля. Провожаемые грустным взглядом Батари, они вышли через калитку на улицу.

— Пойдёшь впереди, — скомандовал Гунтур. — Я буду вести тебя на поводке и следить за тобой, дикарь. А если замыслил какую-то глупость — побег или нападение — то советую передумать. Выпущу кишки, и дело с концом!

Капитан толкнул Мауи в спину, и они зашагали прочь из пиратской деревни. У последнего дома мышак увидел, как с земли поднялась долговязая худая крыса и поковыляла к ним.

— Сухарто! Тебе что здесь надо?! — спросил Гунтур, опустив приветствие.

— Доброе утро, капитан! — повар почтительно поклонился. — Я принёс сандалии для пленного.

Он показал грубую поделку из автомобильной резины — подошвы с верёвочками для крепления на ноге.

— Вы же знаете, какие у нас дороги. Камни, стекло, торчащая проволока, — Сухарто протянул сандалии мышаку, но тот боялся их взять без разрешения. Вдруг Гунтур рассердится и побьёт?

— Отчего такая трогательная забота? — Гунтур подозрительно посмотрел на повара.

— Беспокоюсь о своей доле прибыли, — объяснил Сухарто. — Если пленный поранит ногу, то получит заражение крови и умрёт. А мы ничего не заработаем.

— Хм, тогда пусть берёт, — Гунтур снова толкнул Мауи в спину.

Мышак уселся на землю и стал примерять обувь. На Араутаке он ходил босиком и не понимал, как правильно завязать шнурки. Дело затянулось. Сухарто пришлось присесть рядом. Возясь с обувью, повар поглядывал на Гунтура. Улучив момент, он шепнул Мауи в самое ухо:

— Найди в Тауне бар «Три топора». Спроси хозяйку про своего отца. Она может знать.

Мауи выпучил глаза на Сухарто, но тот уже вставал, отряхивая саронг.

— Всё готово. Дикарю следует научиться завязывать себе шнурки, если у него хватит на это ума.

Гунтур криво ухмыльнулся, а Сухарто, не сказав больше ничего, пошёл в деревню.

— Что, рад обновке? — язвительно спросил Гунтур. И, не дожидаясь ответа, дёрнул за верёвку: — Идём, нечего рассиживаться!

Они пошли дальше, поднялись на мусорную гряду и остановились, чтобы перевести дух. Дарёные сандалии измучили Мауи: верёвки кусали ноги, подошвы загибались — так и норовили зацепиться за кочку. Зато Сухарто дал ему ниточку, которая могла привести к пропавшему отцу.

Гунтур приказал кончать привал и повёл Мауи через седловину между двумя высокими холмами. Одним из них была стиральная машина. Такая белая и чистая, словно попала на свалку только вчера.

Отсюда открывался вид на долину, что блестела на солнце всеми оттенками рыжего и охряного. Груды металла венчала железная птица, разукрашенная пальмами и песчаными пляжами. Сердце рыбака затрепетало:

— Великие боги! Что это такое?!

Гунтур молчал, решая, стоит ли отвечать рабу. Однако дорога впереди дальняя, идти жарко и скучно. И Гунтур всё-таки решил просветить дикаря.

— Ржавая долина, — буркнул он. — А большая штука называется «самолёт». Люди на ней летали по воздуху.

— Не может быть, — засомневался Мауи. — Она слишком тяжёлая. Вот если бы китайский фонарик или воздушный змей, тогда другое дело.

— Шагай-шагай, — недовольно ответил Гунтур. — Много ты, пустоголовый, понимаешь в людских чудесах. Иногда между облаков видны следы железных птиц. Если б ты хоть иногда задирал голову к небу, а не возился в грязи!

Мышак всё равно не поверил, но счёл за лучшее идти молча. Ведь Гунтур мог побить его за строптивость. Да и под ноги нужно смотреть в оба глаза. Проволока так и норовила ухватить за сандалии.

«Хорошо Гунтуру, — завидовал Мауи. — Его сапоги подогнаны точно по ноге, а мою обувь Сухарто делал по памяти. И память у него неважная».

Спустившись в долину, путники зашагали по хорошо утоптанному тракту. Идти стало намного легче. Ближе к самолёту Мауи разглядел прорву мышей, крыс и неизвестных ему зверей, облепивших блестящую обшивку. Они выстроили леса, чтобы забраться повыше. Кое-где покрытия уже не было. Там виднелся шпангоут²¹, похожий на кости погибшего кита. По верхней части самолёта мыши проложили мостки. А кто-то висел на тросах и резал корпус там, куда рабочие с лесов не могли дотянуться.

— Зачем они разбирают самолёт? — спросил Мауи. — Разве не лучше починить его и заставить летать?

В ответ послышался горестный вздох. Гунтур мотал головой, призадумавшись.

— Твоя правда, Мауи. Хоть ты и дуроломный дикарь. Вот я тебе расскажу историю самолёта.

Пока тракт огибал труп летающей машины, Гунтур рассказывал:

— Это один из самолётов, что пропадают над океаном без следа. За годы машина ушла в глубину под своим весом, да так, что виднелся только хвост. Под узкой скалой отдыхали путники. Никто и не думал, что там такое!

Как-то раз любознательный мышак решил проверить, что скрывается под скалой. Поговаривали о кладе… И мыш копал всё глубже и глубже, а скала и не думала кончаться.

Поняв, что в одиночку не справиться, безвестный герой отправился к самому Мусорному Барону и долго ждал приёма у Его Сиятельства. Представляю, как мышак подпрыгивал от нетерпения. На его счастье, владыка оказался в хорошем настроении и послал чиновника для проверки слов пытливого мыша.

Гунтур хмыкнул и задумчиво добавил:

— А мог бы и голову отрубить. Словом, повезло.

— А дальше?

— Дальше дело техники. Пригнали рабов, выдали концессии старателям, и так образовалась Ржавая долина.

— Кто это — старатели? — переспросил Мауи.

— Всякие звери, обуянные духом предпринимательства, — пояснил Гунтур. — Некоторые ведут раскопки сами. Богатые посылают рабов, а сами сидят в Тауне.

Все должны покупать у Мусорного Барона концессию на поиски, а также уплачивать пошлину за ценные находки. Платят и бедняки из трущоб, и богачи. А кроме того, здесь есть небольшой городок, где можно помыться и переночевать, вкусно поесть и весело провести время. Разумеется, всё облагается налогами в пользу Его Сиятельства.

— А как же полёты на небо? — спросил Мауи.

— Да не нужны они никому! — раздражённо брякнул Гунтур. — Зачем самолёту летать, если его годами можно пилить на сырьё? И все имеют с этого прибыль. Получается, что наш замечательный Мусорный Остров с богатейшими недрами является сырьевым придатком более развитых государств. Куски самолёта и другие полезные ископаемые грузят на баржи и везут в разные страны, где меняют на еду, одежду и даже на детские игрушки. Вместо того, чтобы создавать вещи самим! А ведь мы сильная морская держава со славным прошлым! — пират погрозил кулаком.

«Оно и к лучшему, что на Мусорном Острове нет летающих самолётов, — подумал Мауи. — Сколько бед его жители принесли бы другим народам, умей они летать!».

— А ты, верно, думаешь, что у нас бы не получилось?! — его молчание Гунтур истолковал по-своему, обиделся и разозлился. — Ничего, пригласили бы иностранных специалистов, уж на это у державы хватит денег! А со временем вырастили бы своих, — он расходился всё больше и больше, размахивая лапой и кривя морду с уродливым шрамом.

— А ты не похож на обычного пирата, — заметил Мауи. И сказал так уверенно, будто бы на своём веку перевидал уйму морских бандитов и смог составить впечатление.

— Ты ожидал увидеть жестокого дуболома? — рассмеялся Гунтур. — Таких среди нас хватает. Мой папаша был уважаемым учителем, пока не умер от сыпного тифа. Он собирал книги всю жизнь, выучил меня читать, и благодаря ему я стал разбираться в вещах получше, чем многие. Разум! Вот главное оружие моряка! — он назидательно поднял палец.

— Разум не у всякого есть, — поддакнул Мауи.

— Снова твоя правда, — осклабился большой крыс. — Посмотри на Тайпена. Подлая шкура, убийца своего командира. Он нам рассказывал, будто бы офицер издевался над ним. Ах, несчастный Тайпен! Думал, я не узнаю, — Гунтур снова рассмеялся, издавая рыкающие звуки. — Будто не поинтересуюсь, с кем хожу в одной команде и кому подставляю спину. На самом деле, этот прохвост убил из-за денег! Прознал, что в несгораемом шкафу лежит жалованье за три месяца, и позарился, скотина!

Гунтур сердито сплюнул под ноги.

— А третьего дня его поймали возле чужого рундука на воровстве. По морскому обычаю Тайпену отрезали два пальца. Один — за кражу, а второй — чтобы не забывал урок.

Некоторое время шли молча, огибая самолёт. Другой борт пострадал сильнее: по обшивке змеилась длинная трещина, валялось оторванное крыло.

Вокруг сновали мыши, не обращая внимания на путников. Самый толстый мышак стоял в тени крылатой машины и орал на четырёх других, выставленных на солнцепёк. Те понуро склонили головы, и на каждом был железный ошейник как символ рабства.

«Неужели и меня ожидает такая же судьба?» — вздрогнул Мауи. Он решил отвлечься от дурных мыслей и спросил Гунтура:

— А чем ещё занимаются пираты, кроме убийств и морского разбоя?

— Ну, официально мы каперы, а не пираты, — заметил Гунтур. — Государство даёт нам право нападать на суда, брать с них добычу, а потом платить налоги в казну. Так что всё законно.

— А как же мы?! — не выдержал Мауи. — Вы грабите мирных тружеников!

— Горе побеждённым, — пожал плечами Гунтур. — Разве вы беззащитны? Взгляни на Коралловый город. Ваш матриарх могла бы отрядить флот для патрулирования атолла. Защитить рыбацкие деревни. И где же этот патруль? — крыс театрально оглянулся по сторонам, словно ожидая увидеть боевые каноэ. — Нет его. Город защищает только сам себя. От вас требуется платить налоги и спасать их шкуры, когда припечёт, — крыс довольно захохотал.

Хмуро глянув на него, Мауи задумался.

«А ведь этот бандит в чём-то прав. Раз в год наше племя собирает лодочный обоз с рыбой свежей и солёной, с пальмовым лыком, копрой²² и другими припасами для Храма Тангароа.

И дядя Момо рассказывал, как водил такой обоз. Надутый чиновник, который принимал товар, ругался, мол, рыба-то с душком! А когда Момо захотел открыть лавку в городе, то ему грубо отказали. Деревенщина — знай своё место!

Как же так получается? Когда им нужны припасы — требуют с нас. А когда нам что-то от них надо, то ничего не получишь!

Да разве отвертишься от дани? За неё жрецы целый год молятся богу Тангароа. А как иначе? Ведь бог рассердится! Будет топить наши лодочки и рвать сети чаще, чем обычно. А потом чиновники пошлют солдат. Те сильно побьют смутьянов, чтоб неповадно было. Некоторых и до смерти. Изымут недоимки, да ещё и сверху возьмут за свои услуги».

При Мауи такого не случалось, хотя он всякое слышал от мышей, много повидавших на своём веку. Он увлёкся мыслями и не сразу понял, что Гунтур продолжает говорить.

— Вот скажи, дикарь, чем разбойники отличаются от обычных граждан? — Гунтур явно подтрунивал над Мауи. — Разбойники стараются добиться материального благополучия без того, чтобы трудиться. Они привыкли брать силой то, что другие производят долгим и нудным трудом. Раз-два! Было ваше, стало наше. Однако и тут есть какие-то рамки. Предательство осуждается везде. Как я могу быть уверен, что завтра Тайпен не воткнёт мне нож в спину? Я знаю, он метит на моё место и ждёт, гадёныш, удачного момента.

— Так зачем же ты держишь его возле себя?

— Потому что Тайпен опытный моряк и служил у бомбейского султана, пока не случилась с ним известная история. Знаешь, толкового старпома сложно найти. Многие хотят в пираты, побыстрее сорвать куш. Это лучше, чем горбатиться на Фабрике за гроши или рыться в мусоре. И для скороспелых морячков первое плавание частенько оказывается последним. Помнишь Вэнь Хо, которого ты утопил?

— Помню, — выдохнул Мауи и похолодел.

— А, не горюй о нём, — махнул лапой Гунтур, уловив перемену. — Парень из ниоткуда, ловец удачи. Мы его послали вперёд, чтобы не рисковать самим. И, как видишь, не ошиблись. Оказалось, что в рундуке припасён крис, и тебе хватило смелости пустить его в ход. Вэнь Хо погиб не зря — он спас более ценные жизни своих товарищей! — пират снова загоготал.

Самолёт остался позади. Дорога повела Гунтура и Мауи прочь из Ржавой долины. Сначала мышак думал, что им снова придётся перевалить через мусорную гряду, но дорога шла вдоль возвышенности, не делая попыток подняться на неё. Вдалеке курились дымы, и вскоре показались какие-то постройки. Впрочем, разглядеть их получше мешало большое расстояние.

— А Сухарто тоже предатель? — Мауи решился на вопрос, крутившийся у него на языке.

— Он тебе уже плакался про свою жизнь? — уточнил Гунтур, осклабившись. — Ха, Сухарто думает, я не знаю, как он болтает с пленными.

— Зачем он так делает?

— Наверное, ищет сострадания, — Гунтур пожал плечами. — Я не знаю. Каждый борется с призраками по-своему. Кто-то азартной игрой, кто-то выпивкой. А вот Сухарто — исповедью. Я лично не против. Пусть исповедуется, если ему так хочется.

— Так он предатель или нет? — настаивал Мауи, не в силах сам ответить на этот вопрос.

— Нет, не предатель, — уверенно сказал Гунтур. — Его спутники уже были мертвы. Мы бы утопили их одного за другим, с Сухарто или без него. Шансов спастись не было. А он молодец. Разобрался, что к чему, и сделал выбор. Хоть и мучается теперь.

— Наверное, он ищет прощения, — предположил Мауи.

— Глупо надеяться, что какой-нибудь народ примет его, узнав, что он натворил. Не бывает такого.

«Кто знает», — подумал Мауи. Он искренне сочувствовал несчастному повару.

Они снова шли молча, и вокруг тянулся унылый пейзаж с хижинами старателей: нищими времянками, наскоро собранными домишками. Их становилось всё больше, появились пыльные улицы, где дети таскали друг друга за хвосты. Мауи понял, что Гунтур привёл его в посёлок вроде пиратской деревни. Путники подошли к высокому забору из веток и глины с воротами, которые сторожил совсем маленький мышак-полёвка. По всему было видно, что стражнику очень жарко в шлеме и кольчуге. Опершись на копьё, мыш пытался охладиться, вывалив язык. Увидев пирата и его пленника, стражник оживился, подобрался и сурово спросил:

— Кто вы и по какому делу?

— А то ты не знаешь? — с издёвкой откликнулся Гунтур, смотря на мыша сверху вниз.

— Гунтур! Отвечай по форме, — обиженно пискнул стражник. — Я же на дежурстве. Мне положено спрашивать. Если я всех буду пускать без вопроса, мне старший голову открутит.

— Эх, трудная у тебя служба, — смеясь посочувствовал пират.

— Да ладно, проходите, — мышак поправил шлем и тоже улыбнулся.

Он прислонил копьё к стене, ухватился за кольцо на створке ворот и потянул изо всех сил. Дверь немного поддалась, но потом застряла.

— Может, так пролезете? — пристыженно спросил часовой.

— Чем же они кормят вас, могучих воинов? — вздохнул Гунтур, подвинул мыша в сторону и сам дёрнул за кольцо. Створка боролась, как могла, но капитан был посильнее мыша, и дверь признала поражение.

— Ладно, бывай, служивый, — махнул лапой пират и пошёл внутрь, потянув Мауи за собой.

— Эй, эй! — закричал им вслед тщедушный мышак. — Помоги закрыть ворота! Гунтур, не бросай меня!

А пират, ухмыляясь в усы, шёл прочь на всех парусах, оставив мышиные проблемы за кормой.

Примечания

21

Каркас воздушного судна.

22

Высушенная мякоть кокосового ореха. В частности, из копры делают масло.