Баламутки

Елена Трифоненко, 2020

Катя приехала в Лазаревское отнюдь не развлекаться. Она начинающий фотограф и запланировала собрать у моря свое первое портфолио. Нина Львовна тоже приехала к морю не отдыхать. Ее цель – подыскать овдовевшему зятю новую жену. И Катя, и Нина Львовна настроены решительно. Однако их случайное знакомство и цепочка невероятных происшествий путает им все карты.

Глава 4. Нина Львовна

Никита, как обычно, приехал около семи. Мы сразу сели ужинать. Дети вели себя довольно спокойно: утром они наловили на улице жуков и теперь сосредоточенно наблюдали за их жизнью в неволе, то есть в банке из-под соли. Банка эта стояла посреди обеденного стола, поэтому ни Таня, ни Сёма не пытались сбежать от моих угощений, не вертелись и даже забыли о шалаше за холодильником.

Я подложила Никите еще немного своего нового салата из макарон и пространно заметила:

— Мне кажется, наши дети изголодались по новым впечатлениям.

— А? — Зять с огромным трудом вынырнул из привычной задумчивости и смущенно посмотрел на меня. — Простите, что вы сказали?

У меня внутри всё перевернулось. Нет, вот сколько можно о своих балках-то думать? Совсем мужик замотался; наверное, и в эротических снах одни только чертежи и видит.

Я вытерла рот салфеткой и немного переформулировала:

— Дети засиделись в четырех стенах.

— Действительно, — кивнул он, варварски заливая мой салат сначала майонезом, а потом кетчупом. — После ужина пойдем гулять.

— Да я не об этом! — пробормотала я и постучала пальцами по столу. — Как тебе, кстати, ужин?

— Очень вкусно, Нина Львовна, — вежливо улыбнулся Никита, а потом брякнул в салат и горчички, и соевого соуса. — Впрочем, как всегда.

— Я сама этот салат придумала, — похвалилась я, цепко наблюдая за его мимикой. — Но думаю, над рецептурой еще стоит поработать.

— Да-да, мне кажется, соли маловато, — пробормотал Никита и схватил банку с жуками.

— Папа? — Сёма и Таня слегка оторопели.

Никита приоткрыл крышку и стал трясти банку над ложкой. Само собой, вместо соли оттуда высыпалось несколько жучков.

— Что это? — довольно сильно удивился зять.

— Живая природа вообще-то! — хмуро отозвалась Танька, отняла у отца ложку и быстро стряхнула жуков обратно в их пластиковое пристанище.

— Живая природа? — кажется, у Никиты дернулся глаз. — Но зачем она здесь?

Таня вернула отцу ложку и чуть сердито пожала плечиком:

— Она повсюду, папа. Повсюду!

Зять съел еще немного моего салата и с виноватым видом отодвинул тарелку.

— Что-то совсем нет аппетита.

— Бывает, — кивнула я и быстро навела ему чая — на травах и с большой ложкой меда.

Вообще, обычно я требую, чтобы все хорошо кушали и после обеда сдавали мне девственно чистые тарелки. Но сегодня я была слишком взвинчена для проведения воспитательных бесед.

— Так что вы там говорили о четырех стенах? — напомнил Никита, делая себе здоровенный бутерброд с маслом.

Пришло время идти ва-банк. Я положила одну руку на грудь, другую на лоб, а еще (для пущей убедительности) изобразила глазами глубокую обеспокоенность.

— Сегодня утром на прогулке мне встретился наш педиатр, и он авторитетно заявил, что Таня и Сёма слишком бледные. Возмутительно бледные!

— Разве? — Никита недоверчиво оглядел мордашки детей.

— Да-да, — уверенно подтвердила я. — Им срочно нужен морской воздух. Именно так сказал врач. Иначе в новом учебном году нас ждут хронические простуды, ангины и гаймориты…

На непроницаемой физиономии зятя не дрогнул ни один мускул, потому я решила добавить драматизма:

— А еще нас ждут коклюши. Отиты. Ротавирусы. Гриппы. Бронхиты. А может, даже и краснуха с дифтерией.

— Хорошо, Нина Львовна. Я всё понял. После ужина сразу купим вам путевку куда-нибудь на побережье.

Я даже подпрыгнула.

— Что? Да ты совсем совесть потерял, окаянный? Сколько можно на мне ездить? Я с этими детками света белого не вижу, а теперь, оказывается, и на море с ними тащиться должна? Нет уж, сам с ними, как миленький, съездишь. Сам! А я буду отдыхать. В конце концов, мне, как любому вменяемому человеку, нужен отпуск. Меня, между прочим, подруга на дачу второй год зовет, а мне всё некогда.

Никита побледнел.

— Нина Львовна, я прекрасно понимаю, что в вашем возрасте тяжело следить за двумя оболтусами. Но я ведь давно предлагаю вам нанять няню…

— Вот еще! У всех этих нянь на уме черти что, — пробормотала я и слегка занервничала. Неужели этот изверг опять ускользнет от своего счастья? У меня уже просто руки опускаются. Собрав в кулак весь свой артистизм, я сурово пошевелила бровями. — И не пытайся меня переубедить: детей должен растить родной человек. Он же и на море с ними таскаться должен.

— Пап, ты поедешь с нами на море? — Таня даже жевать перестала. — Правда?

— У меня так много работы… — начал было Никита, но при взгляде на ее полное надежд личико осёкся.

— Конечно, поедет! — грозно подтвердила я и, окончательно разволновавшись, выложила из хлебных крошек небольшое панно. — Куда денется?

Танька и Сёма повскакивали со своих мест и повисли на отце.

— Ура! На море! Все вместе!

Кажется, даже жуки прониклись торжественностью момента и дружно притворились дохлыми.

Зять по очереди чмокнул наших крох в макушки, а потом посмотрел на меня с мольбой.

— Может, поедем вчетвером? Боюсь, без вас нам не справиться.

Вид у него был, скажем прямо, так себе. Но, скрепя сердце, я развела руками.

— Извини, Никит, но поехать с вами я не могу: во-первых, плохо переношу жару, во-вторых, кардиолог не рекомендовал мне в ближайшие месяцы менять климатическую зону. А в-третьих, в моем возрасте отдыхать надо там, где живешь, так что я из Воронежа ни ногой.

***

Пока я мыла посуду после ужина, Никита сделал несколько звонков, а потом с унылым видом вернулся на кухню.

— Кажется, я смогу уехать к морю на пару недель, — пробормотал он, рассеянно глядя в окно. — Но выезжать надо чуть ли ни завтра: в середине июля начинается отпуск у моего зама, и тогда мне будет некому перепоручить дела.

— Чем скорей уедете, тем лучше! — Я закрыла кран и вытерла руки полотенцем. — Нам тянуть нельзя: у детей уже рахит начинается, и нервы ни к черту.

Зять кивнул.

— Зам, кстати, порекомендовал мне очень хороший отель. Я нашел сайт отеля, фото номеров и территории. Всё довольно мило. Хотите посмотреть?

— Давай! — буркнула я, стараясь не выдавать своих чувств. Мне было жутко приятно наблюдать, как всё завертелось, но следовало сохранять спокойствие, чтобы план «Ж» не полетел под откос.

Мы прошли в гостиную, сели на диван, и зять развернул ко мне ноутбук, стоящий на журнальном столике.

— Отель располагается в двух километрах от центра Лазаревского, значит, там не шумно и спокойно. Но самое главное — от него до моря можно дойти всего за три минуты. Вот смотрите: это детская площадка рядом с отелем. А это ближайший пляж.

Никита открывал то одно фото, то другое, а я деловито качала головой и то и дело скупо рапортовала: «Ничего. Нормально так. Думаю, детям понравится».

— Пляж, конечно, галечный, — с легкой досадой признал зять, — но думаю, и Сёма, и Таня уже выросли из возраста, когда интересы вертятся исключительно вокруг лепки куличиков.

— Конечно, выросли! — подтвердила я и порадовалась, что не успела рассказать зятю, как недавно наши дети полдня просеивали содержимое ближайшей песочницы через найденное во дворе сито. В тот день песок был у них повсюду: в волосах, в ушах и даже под мышками. У меня чуть ванна этой Сахарой не забилась. В общем, ну его — этот песок. Пусть детишки лучше башенки из гальки складывают, заодно и усидчивость развивают. С ней у них большие проблемы.

— Ладно, решено, — немного подумав, сказал зять, — бронирую нам номер в этой гостинице! Но сначала надо выбрать билеты на самолет.

Он довольно бодро застучал пальцами по клавиатуре.

— Что это ты делаешь? — включила дурочку я.

В ответ Никита одарил меня отеческой, чуть снисходительной улыбкой.

— Покупаю билеты. Сейчас, Нина Львовна, всё можно делать через Интернет: не надо никуда ехать, не нужно стоять в очередях…

— Ого! — всплеснула руками я. — До чего прогресс дошел! Надо Зине рассказать, она, поди, и не знает.

На несколько секунд в комнате повисла тишина, а потом зять присвистнул.

— Нам прямо везет! — Его пальцы затоптались по клавиатуре чуть быстрее. — Можно улететь уже завтра днем.

— Завтра днем? — Я подскочила с дивана как ошпаренная. — Класс! Я тогда прямо сейчас побегу вещи собирать. На море столько всего может понадобиться!

Никита нахмурился.

— Только не вздумайте волноваться, Нина Львовна, вам вредно. Если что-то забудем, там купим.

— Ты прав, — признала я и, медленно пятясь, покинула гостиную. Сердце так и бухало где-то в ушах.

Оказавшись у себя в комнате, поплотнее закрыла дверь и включила старенький Тонин ноутбук. Так! С чего бы начать? Я задумалась всего на мгновение, а потом открыла сайт «РЖД». Забила в нужные окошки завтрашнее число и кликнула на кнопку «поиска». Сайт предложил мне целую кучу поездов. Немного поколебавшись, я выбрала тот, что отбывал в три часа дня, и (вот везение!) нашла в одном из его плацкартных вагонов нижнюю полку, правда, возле туалета. От охватившего меня азарта даже руки вспотели. Что ж, не каждый день у меня такие приключения…

Несколько секунд ушло на вбивание паспортных данных и оплату. А потом, включив музыку, чтоб Никита ничего не заподозрил, я быстро распечатала билет на принтере и полезла на «Букинг».

С поиском хорошей и недорогой гостиницы пришлось повозиться. В какой-то момент я даже немного заволновалась, что первые пару ночей по приезде мне придется ночевать на вокзале, а потом нашла просто изумительный вариант. Гостевой дом «Фёкла»! Очаровательное сочетание скромности и уюта, маленький садик, общая кухня. Пролистав фото, я немедленно стала бронировать себе номер.

***

Через полчаса я сидела у Зины. Мы же с ней почти как сестры, и я всё-всё ей рассказываю. Иногда она и совет мне может дать, правда, в основном бестолковый. Впрочем, не важно. Мне же главное — выговориться.

Зина сделала нам чай и метнулась к холодильнику в поисках вкусностей. Я же вкратце пересказала ей, как прошла реализация плана «Ж», а потом призналась:

— Уже завтра я отправляюсь следом за своим семейством.

— Но зачем? — спросила подруга, выставляя на стол остатки ватрушки, кусок шарлотки и краюху булки с корицей. — Зачем тебе-то тащиться в Лазаревское?

Я нахмурилась.

— Разве я могу оставить своих малышей без присмотра? Нет, я должна быть уверена, что с ними всё в порядке, что они накормлены, напоены, что мажутся кремом. К тому же, готова поспорить, без меня Никита ни с кем не познакомится.

— Он у тебя видный парень! — попыталась успокоить Зина. — Ему и не надо ни с кем знакомиться: девчонки сами будут на него вешаться.

— Но он этого не заметит! — вскричала я раздосадовано. — Потому что даже на пляже не оторвется от ноутбука.

— По-моему, ты слишком его опекаешь. — В порыве безудержного гостеприимства Зина принялась лазать по шкафчикам в поисках каких-нибудь конфет.

Я вздохнула.

— Понимаешь, моя Тоня будто предвидела ту аварию. И однажды, когда мы гуляли с ней в парке, она крепко сжала мою руку и сказала: «Мама, если со мной что-нибудь случится, позаботься, пожалуйста, о Никите! Помоги ему вылезти из ямы, помоги вернуться к нормальной жизни». Она так посмотрела на меня тогда, что мурашки побежали. Этот ее взгляд… Он так часто снится мне в последнее время.

— О! У меня тут, оказывается, изюм есть, — пробормотала Зина, вытаскивая из шкафчика белый пакет. — Будешь?

— Давай.

Зина высыпала несколько ягод на ладонь и принюхалась.

— Нет, не будешь. Он заплесневел. Но тут, я смотрю, еще и курага валяется. Ты ее, кажется, любишь?

— Люблю.

Зина зашуршала очередным пакетом.

— Постой, курага тоже… того!

Она выкинула находки в мусорное ведро и вымыла руки. Уютно, по-домашнему заурчал холодильник, ветер принес с улицы волнительный аромат жареной картошки с луком.

— А если ты случайно встретишь Никиту на улице, — предположила Зина, возвращаясь за стол и надкусывая булку, — как ты собираешься ему всё объяснить?

— Я хорошо замаскируюсь, и зять меня просто не узнает! — радостно поделилась я. — Именно за этим я к тебе и пришла. Хочу, чтобы ты одолжила мне свой белокурый парик и какую-нибудь одежду. Естественно, не просто так, а в обмен на мои платья и массажёр для спины.

Мы с подругой были одинакового роста и комплекции, потому и раньше иногда менялись нарядами. Но в этот раз Зина что-то занервничала. Она провела пальцами по моим коротко остриженным седым волосам и вздохнула.

— Может, мы тебя просто покрасим?

— Нет, мне нужен именно парик. Я бы купила где-нибудь, да до завтра уже не успею.

Она внимательно оглядела надкушенную краюху.

— Кажется, булка тоже испортилась. Это прямо злой рок какой-то!

— Ты с темы-то не съезжай, — слегка рассердилась я. — Ты дашь мне что-нибудь из одежды или нет?

— Мяу! — Из-под стола высунулась пушистая морда, но я запихнула ее назад: у меня совсем не было времени на нежности.

— Зина, только ты можешь меня выручить, — добавила я заискивающе.

Подруга подняла на меня взволнованные глаза.

— Нинуля, дорогая, по-моему, ты не в себе. И как хорошая подруга я просто не имею права отпустить тебя на море в этом состоянии.

— А по-моему, ты просто завидуешь!

— Нет!

— Завидуешь! Сама, небось, не прочь махнуть на побережье, да не знаешь, куда пристроить десять своих кошек.

— Одиннадцать, — поправила Зина и надула губы. — И ничего я не завидую.

Я вскочила из-за стола, чуть не опрокинув чай:

— Тогда хватит резину тянуть! Пойдем раскулачивать твои шкафы.

В ответ на это подруга только горько вздохнула. Я сделала вид, будто у меня сейчас случится инфаркт. Зина покачала головой. Я постаралась побледнеть и даже слегка пошатнулась.

— У тебя случайно корвалола не найдется?

— Ты в прошлый визит весь вылакала, — Зина смахнула со стола крошки и нехотя поднялась со стула. — Пошли к шкафам. Хотя чует мое сердце: добром это не кончится.

Через полчаса мне были пожертвованы: красный сарафан, две желтые юбки, цветастая шаль, голубая кофта с фиолетовыми рюшами и ярко-оранжевая футболка с зеленой надписью. Сочеталось всё это плохо, но придираться было глупо.

— Еще мне нужна обувь! — напомнила я, и подруга нехотя выудила из шкафа две пары босоножек на каблуках.

— Зин, ты перегрелась? Куда такие каблучищи в нашем возрасте?

— Других нет, — отрезала подруга, а потом вручила мне еще пару алых бус и массивный разноцветный браслет. — Держи. А то как бедная родственница.

— Я такого не ношу, — поморщилась я, и Зинино лицо моментально потемнело. — Впрочем, ладно. Давай, что уж…

***

Ночью я почти не спала: собирала чемоданы и бегала по окрестным круглосуточным аптекам. В поездку ведь столько всего нужно: и смекту, и парацетамол, и зелёнку с лейкопластырем! К утру я была без сил. Даже завтрак готовить не хотелось. Пока все спали, я заказала пиццу и затолкала ее в духовку.

В половине девятого на кухню влетела Татьяна.

— Мы едем на море! Мы едем на море! А-а-а!

Она подскакивала и кружилась, то и дело налетая на шкафчики и буфет. Посуда внутри них угрожающе звякала, а стоящий на разделочном столе чайник слегка подпрыгивал.

— Танька, хватит орать, — взмолился Никита, заходя в кухню следом за дочерью. — Возможно, наши соседи еще спят.

–Точно! — воскликнула Таня и зажала рот рукой.

Несколько секунд она стояла посреди кухни с мученическим видом, а потом чуть взвизгнула.

— Детка, держи себя в руках, — попросила я, бросаясь накрывать на стол.

— Не могу! — забормотала Танька виновато. — Не могу больше! — Она заметалась по кухне, а потом, не найдя ничего лучше, выскочила на балкон и заорала на всю улицу: — Я еду на море! С папкой — на море!

— Какой ужас! — вздохнул Никита, не отрывая взгляда от айфона. — Надеюсь, вы положили нам успокаивающий чай?

— Для Танюши?

— Нет, конечно. Для меня.

Я подбоченилась.

— Зачем тебе чай? Лучше утром и вечером принимай по стакану вина. Нервы будут как канаты.

В коридоре послышалось шлепанье босых ног. Мы с Никитой повернулись к дверям. На пороге появился Сёма и чуть сощурился от яркого солнца, заливающего кухню.

— Выспался, родной? — Я с гордым видом выудила из духовки пиццу и стала нарезать ее на куски.

— Нет, — буркнул Сёма, крепко-крепко прижимая к себе любимого медведя. — Я очень плохо спал. Соседский кот опять всю ночь клацал когтями, а от простыни воняло порошком.

— Наверное, ты просто переволновался, — предположил Никита, отодвигая для сына стул.

Сёма закатил глаза.

— Вот только не надо тут лекций по психологии. Я вообще решил никуда не ехать.

— Что?! — воскликнули мы одновременно с Никитой.

— Да-да, вы не ослышались: я остаюсь в Воронеже. — Внук с серьезным видом сел на краешек стула. — Нужно присмотреть за бабушкой. Неужели ты не понимаешь, папа? Нельзя оставлять старого человека одного. Мало ли что может случиться?

— Вообще-то я не старая, — на всякий случай оскорбилась я, а потом быстро налила всем чая. — Мне всего-то пятьдесят восемь. И я полна сил, так что можешь за меня не волноваться.

Внук оглядел меня с нескрываемым скепсисом.

— Ты неуклюжая и невнимательная. Ты можешь поскользнуться в ванной и стукнуться головой. Или съешь что-нибудь не то. Кто вызовет тебе «Скорую»? Кто сделает холодный компресс?

— Ничего я не поскользнусь! — возмутилась я. — Отродясь нигде не поскальзывалась.

— Нет, и не уговаривайте, — замахал руками Сёма. — Я принял решение. Я останусь дома.

Никита позеленел.

— Спокойно! — прошипела я и, присев рядом с внуком, подчеркнуто нежно обняла его за тощие плечики. — Сёма, ты совсем чокнулся? За тебя уже деньги уплачены, что значит — дома останешься?

— Папа всё уладит, — пробормотал Сёма с сомнением. — Он всегда всё улаживает.

У меня задергалась бровь, закололо в сердце. И как нам теперь выкручиваться? Пару раз я качнулась на стуле туда-сюда, а потом в задумчивости убрала с пижамы внука с десяток катышек.

Ой, что это? Никита мне подмигивает, или у него начался нервный тик? Я посмотрела на зятя вопросительно. Он всплеснул руками и изобразил крайнее оживление:

— Сёма, мы же совсем забыли тебе сказать! Бабушка тоже уезжает, ага. К подруге на дачу. Они будут полоть грядки и жарить шашлыки. И ванной там нет, только летний душ, правда, Нина Львовна?

— Конечно! — кивнула я, на нервной почве хватаясь за кусок пиццы. — И есть я обещаю редко и только свеженькое.

— Правда? — Сема, кажется, слегка расстроился.

С балкона вернулась Танька и тоже схватила себе ломоть пиццы. Вид у девчонки был слегка чокнутый: глаза странно сверкали, волосы спутались, а пижама перекрутилась.

— Может, Сёма боится лететь на самолете? — предположил Никита, передавая сыну чашку чая. — Может, он у нас того? Трусишка?

Сёма ощетинился:

— Сам ты трусишка! А я просто человек, способный к статистическому анализу и прогнозированию.