Свадебные заметки – 2. Часть вторая

Игорь Чубанов

Стихотворная проза жизни с элементами фэнтези. «Настольная книга» исключительно для дамского чтения… либо «психологические измышления тантрического сумасшедшего» для всеобщего любопытства женского.Взаимоотношения людские… вне политики, вне религии: материальность мыслей, чувств экстрасенсорность…Раздел второй: рассуждения Волкодлака Ненавязчивого о свадебно-семейном выборе Анны… Продолжение.

Фотокомментарий №0053

Узорчатостью лепестков и завитков

из кованого злата хвалится ограда:

за ней хранится фотоснимок как награда,

доступная лишь памяти Зверя зрачков —

так охраняются на выставках, в музеях

творения-шедевры мастеров великих

от посягательств тварей первобытных, диких

особей, пакостить любящих в галереях —

вдруг кислотой облить прекрасную «Данаю»,

и с вожделеньем «зырить», как плавится тело

Рембрандта женщины, чтоб вонью засмердело

мастера полотно… мол, тоже ведь страдаю,

когда сочится в дымке ядовитой смеси

и набухает пузырями-волдырями

масляных красок боль, и плачутся слезами

мазки под взмахом параноидальной спеси,

вспоровшей лезвием разорванный хруст ткани,

Данаи обнажённости ран добавляя,

смертью холста дегенерата забавляя

среди плевков-восторгов нецензурной брани!

Вот так и от меня, от Волкодлака, Анна

свадьбой своей отгородилась как оградой…

Колец венчанье обозначилось преградой

для Зверя-Оборотня, Хищника-тирана?

И тенью мрака падает на золотой

узор ограды счастья свадебного пира

смятенье слов потустороннего вампира,

соприкоснувшегося мыслью с красотой:

«Так непонятно Анны долгое молчанье

и нежеланье — даже другом — меня знать…

Всему виной колоколов свадьбы звучанье?

Счастья настолько много, что можно плевать

пренебрежительно, с презреньем, безразлично

и в Волкодлака… и в стихи… и в «Письма к Анне»?

Кто же из нас, двоих, упорствует в обмане

столь затянувшимся, что просто неприлично

стало на мистику так закрывать глаза,

во лжи песок зарывшись всем известной птицей?»

А судьба ночи-дни сменяет вереницей,

пока льнёт к сердцу Зверя из крови слеза…

Но ведь чужая — не моя, не Волкодлака:

кто может выдавить из Оборотня плач?

Ну, если только стоматолог — зубной врач,

когда с клыками щипчиков наступит драка;

и взмокнет стоматолог, силясь и пытаясь

не поцарапать инструмент о лезвий сталь,

с тоской уже уставив глазки в окон даль,

с матами слов крепости пасти ужасаясь,

всех обложив в уме — вплоть до созвездья Рака;

включая в список, собственно, и Козерога,

пока Зверь размышляет… не спросить ли Бога:

«Сокрыт в молчаньи Анны смысл Тантры знака?»