Свадебные заметки – 2. Часть вторая

Игорь Чубанов

Стихотворная проза жизни с элементами фэнтези. «Настольная книга» исключительно для дамского чтения… либо «психологические измышления тантрического сумасшедшего» для всеобщего любопытства женского.Взаимоотношения людские… вне политики, вне религии: материальность мыслей, чувств экстрасенсорность…Раздел второй: рассуждения Волкодлака Ненавязчивого о свадебно-семейном выборе Анны… Продолжение.

Фотокомментарий №0057

Вуалью звёздной обнял сосны Волкодлак,

узор багета совместив с фоном картины

«Анна на троне» и по знаку той личины,

кою таит за буреломом буерак,

сосны предстали воплощением колонн,

в мерцаньи шлейфов, движущихся по спирали, —

от туфель Анны вдоль сосновой вертикали

до цвета яблоневых веток, чей поклон,

став опахалом, над невестой распростёрся, —

явив собой величие амфитеатра:

на троне власти восседает «Клеопатра»,

к ножкам которой «Птолемей» доверьем втёрся,

Хищника взором охраняя аромат

приникшей к туфелькам гирлянды из цветков

с нежностью ласки яблоневых лепестков,

Зверя восторг усилив этим во сто крат…

— С кровавостью тлеющих угольков-зрачков

средь вздоха листьев, ждущих поцелуя ветра,

я проступлю пред Аннушкой ужасом снов,

застыв клыкастым ликом в очертаньях слов,

озвученных на расстоянии парсека-метра

мной, Зверем, — для очарования слиянья

красивой женщины с изяществом богини,

позволившей перилам выразить признанья

шорохом звуков среди женского молчанья,

подчёркивающего утончённость линий

витающего аромата стати женской,

что так чарует чувственностью Волкодлака,

созвучной вальсу, с музыкальностью нот венской;

красу скульптур культуры греческо-микенской

живой Богиней воплотив в созвездье Рака!

Запахом леса вновь в себя вливаю нежность,

в прическе локонов запутываясь вздохом;

клыкастость лезвий охраняет безмятежность

мечтаний Аннушки… и время, бесполезность

вдруг ощутив свою, уж не считает сроком

женской судьбы — миг воплощенья красоты,

что дали Боги-Ангелы Аннушке в дар,

став вечностью «взглянувшей на меня… Мечты»:

«Ань, неужели красота — и есть лишь ты?» —

Хищника восхищенье превратив в пожар

сердца, в души смятенье, с безнадёгой боли,

надежду убивая ревностью мужской,

разум в тисках удерживая силы воли:

«Ань, ты ошиблась выбором! Не видишь, что ли?»

В ответ лишь мысленный — от Тантры — непокой:

я — диадемой! — Анны локоны ласкаю,

жемчужным украшением кожу целуя,

свадебным лифом платья груди обнимаю,

на бёдрах Анны ароматом цветов таю,

изяществом туфелек страсть ножек волнуя…

Я раздеваю Анну взглядом Волкодлака

как самку, мне принадлежащую по праву

завоевавшего созвездье зодиака

упрямством наглости от Козерога-знака…

и клацал я клыком на то, что не по нраву

кому-то из родни иль Анны окруженья…

и уж тем паче на претензии от мужа —

я жду лишь от Богини-Ань знака-решенья,

а остальным в глотку вобью собственность мненья,

если от страха не «всплакнёт» под Зверем лужа!