Строптивая. (Не)пара для волка

Кира РАЙТ, 2023

– Я пришёл за тобой. Не обсуждается.– Ты ворвался в чужую стаю и собираешься снова меня похитить? – её глаза распахнулись в неверии.– Я собираюсь забрать своё, – прорычал, ни капли не сомневаясь в своих словах.– Я – не твоя! – она нахально вздёрнула свой хорошенький носик.Вот когда возмущается и спорит, ещё больше мне нравится. Теперь точно тут её не оставлю.– Моя, конечно. Просто ты пока об этом не знаешь, – улыбнулся многообещающе.– Никуда я с тобой не поеду, отмороженный ты волчара! – попыталась объехать меня, но бежать было некуда.– Да куда ты денешься, крошка, – ухмыльнулся я снова и закинул рюкзак на плечо. А следом подхватил её прямо в кресле.– Я сделаю твою жизнь невыносимой, – пообещала мстительно.– Невыносимой она уже была, теперь я намерен жить счастливо.С тобой.

Глава 9 Олух

Когда выходил из камеры, Лис окликнула меня. Обернулся, как всегда, даже примерно не имея возможности предположить, попросит она о чём-то, рассмеётся или пошлёт куда подальше.

— Не руби с горяча, — прозвучал уверенный голос с нотками наставления, — хоть раз, прежде чем сделать, подумай о ком-то кроме себя.

Я стиснул зубы, мотнул головой и вышел, не отвечая. Она за тупого охранника что ли переживает? С ним мне нужно быть добрее за то, что нарушает мои указания и запугивает её?! И ещё мало ли какие другие мысли и планы на её счёт у него были! Волк оскалился, предчувствуя скорейшую расправу. Мы его не пощадим. Мысль о том, что он хотел и мог сделать с Лис зудела, подстёгивая к жестокости.

Но уже после того, как я едва не перегрыз ему горло при всех в честном сражении, и точно оставил калекой на все четыре лапы, я ехал в машине и думал, что может Лис говорила не о нём, а о себе? Ну видела же, что я злюсь и наверное считает, что уже жалею, что привёз её сюда? Отчасти это так. Отчасти… я всё ещё боролся за идею, что смогу всё мирно решить с отцом, убедив его, что она бесполезна, а потом получить свободу. И только добравшись до общего дома стаи, задумался, что может она имела в виду не себя и не того волка…

Я уселся в отдельной комнате и стал ждать. С минуты на минуту должна была появиться та, которая сбила мне все планы сегодня одним своим появлением. Чтобы не разбираться с ней на ходу (всё же я спешил в камеру к Лис), приказал ей явиться сюда вечером, чтобы всё обсудить. Но кажется пара не особенно торопилась.

И в момент, когда я был уже в бешенстве от необходимости ждать, она тихонько постучалась в дверь и неуверенно вошла. Осмотрел её снизу вверх.

Длинное, почти до пят платье, скрывающее фигуру, тёмные густые волосы как почти у всех наших, яркие губы (чем-то похожие на губы Лис…), а глаза… Как разобрать, что там у неё за глаза, когда она склонила передо мной голову и смотрит только в пол?! Прежде не до рассматриваний было, торопился.

Волк принюхался и потянулся к ней. Аромат пары пьянил настолько, что немедленно я ощутил возбуждение, желание сделать её своей, поставить метку… Я встал. Она шарахнулась к двери и покраснела.

— Ты опоздала, — припечатал, сжимая кулаки.

— Прости, — пискнула «пара», — мой отец… он… задержал меня…

— Ты рассказала ему?

Она мучительно покраснела сильнее и кивнула, а я взбесился.

— Кому я сказал молчать до разговора со мной?!

Девчонка задрожала, по-прежнему не смея поднять на меня взгляд. Овца какая-то, честное слово, а не волчица. Хотя зверь у неё нормальный, не больной. Так чего она так реагирует?!

— Прости… Он понял сам… Точнее, заставил… Я не хотела говорить…

— Не хотела бы — не сказала бы! — отчего-то мне хотелось орать на неё. Трахать и орать. Орать и… ну понятно.

Впервые такой сильный коктейль эмоций внутри. Одновременно и желание, и почти ненависть. И если первое объяснялось истинной связью, то второе… Может быть тем, какая пара мне попалась? Несуразная, запуганная. Или всё ещё проще и сложнее одновременно. Я не идиот, чтобы верить в такие совпадения. И то, как мы попытались подложить альфе серых одну из наших, тоже прекрасно помнил, сам же её туда и поволок. Вряд ли мой отец так сильно благороден, что не стал бы использовать такое отменное окружение против сына. Ведь пара — отличный поводок. Крепкий. И короткий.

Тем временем девчонка наконец осмелилась бросить на меня взгляд. Изучающий и… почти боготворящий… Она так смотрела, будто сама Луна явилась перед ней.

Говорил же, в меня все влюбляются.

— Сейчас ты будешь говорить только правду. Соврёшь — пожалеешь. Поняла?

Она кивнула.

— Кто тебя послал?

— Куда? — тупила она.

— КО МНЕ! — рыкнул, а она отпрянула.

— Н-н-никто… Я же… Мы же… случайно… сегодня…

— Не верю я в такие случайности. Ты говорила с моим отцом?

— С альфой?

— Ты ещё глупее, чем я думал. У меня есть другой отец?!

— Прости… Я… нет… я не виделась с ним… Только на общих собраниях…

— Тебе кололи какие-то препараты последнее время?

— Нннет… — прозвучало неуверенно.

— НЕ ВРИ! — надавил я силой текущей во мне крови альфы, и она едва не хлопнулась в обморок.

— Я не вру… Правда, Атаман, я…

Ненавистное имя царапнуло. И весь этот её жертвенный вид только провоцировал зверя и охотничьи инстинкты. Жертву хотелось добить. Догнать, оттрахать и добить. Поэтому чем больше она боялась и дрожала, чем дальше отходила от меня, тем злее я становился.

— Прошу… Не сердись на меня… Я ничего не сделала…

— Так уж и ничего?

— Правда… Я не понимаю, в чём ты меня обвиняешь, но…

— Не смей со мной спорить!

— Я не спорю! — горячо возразила она, подняв голову, и тут же в глазах отразилось понимание, что сейчас именно это и сделала. А ещё… Наряду почти со слезами, в них снова горело обожание. И желание. Как бы там ни было, но она тоже чувствовала притяжение ко мне. Правда, глаза быстро спрятала снова в пол.

— Сними свой балахон, — проговорил жёстко.

Девушка робко подняла на меня свои огромные, влажные глаза.

— Снимай, ну. Я же пара тебе. К чему стеснения?

Дрожащими тонкими пальцами она послушно потянула платье вниз. И нерешительно перешагнула его, оказываясь обнажённой. Многие из наших не любили нижнего белья. Оно и к лучшему.

— Иди ближе.

Шаг.

— Ещё.

Ещё один.

— А теперь на колени.

И вновь её полный растерянности и непонимания взгляд.

— Ты же моя пара, так порадуй меня…

Её глаза расширились, а щёки залились краской смущения.

Я не спеша осмотрел худенькую (даже слишком) фигурку с круглой небольшой грудью, стройные ножки, стыдливый румянец, заметил вновь кроткий взгляд из-под полуопущенных, кокетливо-пушистых ресниц. Ещё в нём светилось обожание, перемешанное со страхом. Она точно желала меня. И боялась.

И если первое объяснялось связью (неважно, настоящей или нет), то второе нервировало. А ведь я и так был нервным…

— Что же ты меня боишься? Ты не должна бояться свою пару, — проговорил вкрадчиво.

Я был под впечатлением после драки с тем охранником. В носу ещё щекотал запах крови, которую даже смыть не успел. И идея спустить пар со своей парой (как забавно звучит), казалась отличной. Обычно стоило учуять истинную, от неё было вовсе не оттащить, а тут я и так сначала сдержался из-за Лис, потом задержался из-за сражения, теперь она вот тормозит. Мы же оборотни, для нас такое естественно и нормально. Сначала секс, потом всё обсудим и познакомимся.

— На колени! — рявкнул, и она резко опустилась, стукаясь коленями об пол.

От этого звука я поморщился. Но это была не моя вина, что она такая неаккуратная. Да и оборотница же — регенерация не позволит ей долго испытывать боль.

— Умница. Послушная. Давай. Дальше сама…

Она замотала головой, раздражая ещё больше. Я планировал развлечься с ней, а потом выяснить о лжи и отправить к альфе, чтобы показать, что не повёлся. Прислушиваясь к себе, не мог пока быть уверен, обман это или нет. Она вот отказывалась признаваться. А пытать эту недалёкую (я не знал, была ли она глупой, но смотрела на меня как божество — это явно не от большого ума) даже для меня слишком. Но рассчитывал, что в процессе близости соображу — насколько сильно захочется продолжить или поставить метку.

Хотя конечно девчонка была ничего. Не настолько, чтобы мне захотелось прожить в ней всю свою жизнь, но на пару ночей точно. К тому же и влечение к ней из-за связи бушевало внутри. Волк тянулся к ней носом. Но несмотря на её довольно жалкий вид (уж больно тихая, пугливая, скромная для волчицы), хотели мы её только физически. Ни особенной жалости, ни сочувствия к ней не испытывали.

Она же стояла передо мной на коленях, глядя в пол, и не решалась поднять голову. А уж делать то, на что я рассчитывал — и подавно. Вероятно, она не стала бы сопротивляться, если бы я стал настаивать. Но проявлять инициативу — точно не собиралась. Хотя её тоже потряхивало от желания — видел же, как принюхивается ко мне, как твердеют её соски, как стискивает бёдра, как губы кусает…

Неужели Луна и правда подшутила надо мной такую злую шутку? Вот это — моя пара? А если её выбрал отец, чтобы влиять на меня, то на что мог быть расчёт? Одно дело — подложить мне раскрепощённую, соблазнительную, горячую волчицу, а другое — вот это ни на что не способное недоразумение. Хочет ведь. Но стесняется… Серьёзно! Волчица стесняется! Ещё и из нашей стаи. Её в погребе что ли растили и не выпускали из дома?

— Скажи ещё, что ты девственница, — пробормотал вслух, и девчонка смущённо кивнула.

А я выругался. Кажется, это вторая девственница в стае в таком возрасте после моей сестры. Но если с последней всё было понятно, не до развлечений ей было с парнями, то с этой-то что не так? И это с ней я собирался поразвлечься… Ага. Я ж не извращенец испытывать удовольствие от боли и крови худосочной девчонки. Даже возбуждение спало. Ну их, этих девственниц. Обычно предпочитал девушек опытных и знающих, как доставить удовольствие мужчине. В крайнем случае тех, кто готов был быстро этому научиться. Эта точно не готова.

— Вставай, — приказал.

Она поднялась, прикрывая грудь руками. Вот было бы что там особо прикрывать. Даже у Лис грудь больше… От появившейся перед глазами картинки воспоминаний, в паху снова потяжелело. И это при том, что я прежде не видел в Лис девушку, а эта вот передо мной голая стоит. Вот что за ерунда с моими мозгами творится?

Девчонка в это время украдкой рассматривала меня и старалась незаметно приблизиться. Я размял шею, и она отшатнулась, будто накинулся на неё с кулаками. БЕСИТ! Если оставлю её себе, так и будет всю жизнь шарахаться от меня? Хотя тогда у меня появится не хилое слабое место. Я с одним-то, которое сейчас в камере сидит, разобраться не могу. Куда мне ещё эта? Нужна ли мне такая пара? Да и вообще пара. Привязанность. Зависимость. Уязвимость… Ну уж нет. Свою к ней тягу пока перетерплю. А потом посмотрим.

— Я не стану ставить тебе метку, — холодно озвучил своё решение.

Она непонимающе подняла голову, снова прикрываясь руками.

— Я тебе не нравлюсь? Ты меня не хочешь?

И я в её голосе звучала одновременно и надежда на обратное, и обида на сказанное. Даже какая-то искренняя. Мне прям захотелось поверить. Но я не стал. Вместо этого оглядел её снова и понял, что реально ничего кроме желания, навеянного связью, в ней меня не привлекает.

— Что тут можно хотеть? — вырвалось. Я не собирался её специально обижать. Но волчица всхлипнула и низко-низко опустила голову. Молча.

Сам я едва не зарычал.

Во мне кипела досада. Я не был хорошим малым, не был добрым, не был сочувствующим. Я был сыном своего отца. Мне нравилось запугивать, нравилось чувствовать власть и получать своё любыми путями. Я почти никогда не испытывал угрызений совести, и тем более — жалости. Пусть я хотел свободы от стаи, но всё же внутри я был её частью — это невозможно отрицать.

Однако последние события с моей сестрой, её нынешнее состояние, обречённость, витающая вокруг, а потом и тот факт, что Лис сейчас одна сидела в камере в то время, когда в любой момент альфа мог её уничтожить сам или отдать такой приказ… Всё это что-то во мне поменяло.

Может я отказывался понимать, что на самом деле это самое «что-то» было во мне ещё с тех пор, когда мать Евы только появилась в нашем доме, потом когда она сама вела себя как обычный ребёнок, не знающий жестокости своей семьи, и после, когда на том долбанном обрыве я встретил ещё одну девочку, к которой зачем-то вернулся затем. Может всё это время я как раз и хранил в себе нечто, что сейчас заставляло чувствовать себя неприятно от слёз этой волчицы.

— Пока я не буду уверен, что наша связь настоящая, тебе не стоит ко мне приближаться, если не хочешь грубости, — предупредил её и наткнулся на непонимание в тёмных заплаканных глазах.

— Разве… она может быть ненастоящей? — девчонка почти прошептала это, и ни звериной чуйкой, ни силой альфы, что текла в моих жилах, я не почувствовал лжи.

Либо она была отличной актрисой, либо всё это — правда. Хотя оставался ещё вариант, что её могли использовать. Как когда-то я использовал Мию, например, и она не знала, что именно колют ей в клинике. Ведь это был бы отличный вариант…

Я осмотрел вновь хрупкую фигуру, которую девчонка не пыталась прикрыть, хоть при этом и краснела мучительно. Всё в ней кричало о том, что она хочет мне понравиться. Это было слишком очевидно. Она верила, что истинность — благословение. Что я должен если не влюбиться в неё с первого взгляда, то по крайней мере возжелать сразу же. И я хотел бы… Если бы новые волны ярости не появлялись снова и снова. Им не было причины именно сейчас — во всяком случае, не таким сильным. Мне даже начинало казаться, что это чужие ощущения. Только от истинной я не чувствовал ничего такого — она была расстроенной, но точно не злилась.

— Уходи, — приказал. — Сейчас.

Она помедлила и неловко подняла свой балахон. Но не оделась.

— Что? — я выгнул бровь, не скрывая недовольства. Неужели станет умолять меня взять её и поставить метку? Тогда мне точно не нужна эта жалкая девчонка в качестве пары.

— Мой отец…

— Говори быстрее, у меня нет на тебя много времени.

Она опустила глаза в пол.

— Мой отец… — повторила. — Он сказал не возвращаться без метки, когда…

— Сама виновата, что рассказала.

— Но… куда мне теперь…

— Это меня не касается. Можешь выбрать одну из комнат здесь или остаться у подруги на ночь.

Она помотала головой.

— Мне не разрешено… оставаться вне дома… одной…

— Надо же, — выдохнул я. — С каких пор у нас в стае такие строгие нравы? И вне дома тебе оставаться нельзя, но трахаться со мной, чтобы получить метку — пожалуйста?

Её щёки стали свекольного цвета, мне даже показалось, что сейчас у неё случится приступ от слова «трахаться». Но в последний момент она почти взяла себя в руки и подняла взгляд, всё тот же смущённый, робкий:

— Можно я останусь тут… и скажу, что ты… задержал меня… Я буду тихой.

— Нет, — отрезал.

Меня тянуло к ней, и я прекрасно понимал, что не удержусь, если буду с ней всю ночь. А после метки в стае не поймут, если я её оставлю. Ведь мало кто знает, что связь может быть ненастоящей.

Она убито кивнула. Натянула своё ужасное платье. А затем кинув на меня последний, полный надежды взгляд, попрощалась и выскользнула за дверь. Во мне же снова бурей поднялось раздражение. И не совсем осознавая, что и зачем я делаю, надеясь только выяснить правду, я отправился прямиком в дом отца. Хотел быстро получить свои ответы и вернуться.

Будто бы он стал так просто мне отвечать…

После того, как я не очень вежливо вошёл в его кабинет без стука, он просканировал меня своим тяжёлым взглядом и его губы изогнулись в презрительной усмешке:

— Что такое, сынок? Спешил поделиться своей радостью?

— Вижу, что в этом нет необходимости, ведь ты узнал обо всём, вероятно, ещё раньше, чем я, — я впервые открыто нарывался. И внутри полыхала сила настолько, что он не мог её не почувствовать.

— Следи за языком и собой, если не собираешься бросать мне вызов, сосунок, — он поднялся из-за стола.

— Это ты послал ко мне ту девчонку?

— С чего ты взял? — деланно вскинул он брови, насмехаясь. И по его реакции нельзя было сказать, так это или нет.

— Я откажусь от неё.

— Повтори, — прорычал он.

— Я откажусь от неё. При всех, — на самом деле я ещё не принял окончательное решение по поводу её. Но сейчас сказал довольно твёрдо. И уж никак не ожидал, что отец побагровеет от гнева.

— Так ты подумал, что можешь принимать решения самостоятельно? Решил, что я спущу тебе с рук то, что ты потакал сестре, что ты ослушался меня и пытался сбежать, что возился с этой мелкой калекой, а теперь будешь ставить мне условия и полоскать моё имя, отказываясь при всех от благословения Луны? Ты — ничтожество, которое без меня ничего не стоит. Будешь так говорить с отцом и своим альфой?!

Его сила заставила меня склонить голову, что я ненавидел. И даже попытался бороться, но это было невозможно.

— Ты будешь делать, что я тебе скажу. И завтра поедешь со мной за той покалеченной девкой и сделаешь что нужно, иначе я расскажу ей одну увлекательную историю, — он мерзко оскалился, а я сжал зубы и кулаки, надеясь, что он лишь запугивает меня. — Но в наказание за твои поступки, я не дам тебе шанса изменить решение. Считай, что от пары ты уже отказался. И чтобы ты понимал, что нужно нести ответственность за то, что треплет твой язык, я преподнесу урок и тебе и той, которая тебя, видите ли, не убедила в своей искренности. Позже. А теперь пошёл вон.

Только тогда я понял, что натворил. И что вёл себя как полный… олух, как сказала бы Лис. Но в тот момент мной управляло что-то иное, чем разум. И кажется, в этот раз всё оказалось серьёзнее, чем во все предыдущие. Потому что в этот раз за мои промахи пострадаю не я сам…