Кинжал во тьме

Константин Кохан (2024)

Рождён ли незнающий первозданно свободным или же обречён подчиниться владыкам, внимая их золотому нарицанию избранности судьбой? Беспощадно сложив головы в были, сотни уже стали чёрной пылью этого многогранного, но в то же время замкнутого свыше пути, так и не сумев вкусить истину. Только вот существует ли она, али то есть не что иное, как жестокое наваждение? Истина ли то, что лишь перед лицом неизбежности каждый волен самостоятельно изогнуть спираль судьбы и повлиять на то, как он окончит путь: опустит руки или будет бороться? С самой юности Эйлу не верил в её силу и беспечно считал, что всё зависит исключительно от него самого. Именно за это герой серьёзно и поплатился. Сможет ли он продолжить сломленный рукой жестокой судьбы путь или же начнёт новый, всё сильнее пачкаясь кровью невинных, через головы которых она обязала переступать?

Глава I: Тёмный лес Йотунар

И надел Избранный древнюю маску скорби, дабы сокрыть своё лицо. Стыд и принятие… Узы Смерти сковывают волю, закрывают рот и накрывают чёрной пеленой голубые глаза… Не иметь ему больше свободы, ибо ястребиные крылья сломлены, а птица падает вниз. Слугой Смерти судьба обрекла его быть, вынудила с головой погрузится в кровавую пучину Пустоты, откуда доносится голос. ³

— пророчество об Избранном Пустоты

— Ночь… Что может быть прекраснее лун, медленно идущих над здешними видами, а, путник? Свет мерцающих и едва заметных звёзд поди так и манит, правда? — хриплым голосом пробормотал незнакомец.

На вид он слаб. Глаза его со временем уже успели покрыться тоненькой дымкой — пеленой, притупляющей некогда ясный взор. Одет старец был достаточно бедно, а через плечо виднелся аккуратно выточенный ивовый лук. Скорее всего, незнакомец не кто иной, как местный охотник или же лесник.

Вокруг стояла кромешная тишина. Только хруст тлеющих в костре палок уносился вдаль, пугая обитателей мрачного леса, а дикий вой волков, или куда более ужасных тварей, изредка раздавался в самой его глубине.

— Да, ты прав... — тихим голосом ответил с виду молодой парнишка.

Он выглядел как обычный бродяга, ничем не примечательный авантюрист. На кожаном доспехе, сплошь увешанным различными ремнями с сумками-карманами, позади воротника в нагрудник были ввинчены два кольца, удерживающие потёртый временем плащ. Кольца те окутали чёрные, изрядно состарившиеся, ламинарные наплечники. Пустые ножны для меча повисли на его спине, крепко держась на закинутой через правое плечо потёртой трёхэлементной портупее. Он, подобно старику, смотрел на медленно идущие звёзды.

–…Вид здесь воистину прекрасен!

Эйлу Хартинсон — так звали нашего героя. Да, героем и человеком, на которого стоит равняться, его было трудно назвать, точнее — совсем язык не поворачивался, но всё же. Он, отлично умеющий орудовать кинжалами и ловко скрывающийся от чужих взглядов, плут, постоянно находящийся в тени своих противников. Несмотря на это, его навык боя с одноручным или полуторным мечом также был на приемлемом уровне.

— Но могло быть куда красивее… Вот скажи мне, ты когда-нибудь видел северное сияние?

— Только на страницах книг, в тексте. Здесь это редкое явление. Оно происходит чуть севернее, я думаю.

Мужчина улыбнулся.

— Бьёшь прямо в цель своими познаниями… Откуда сам будешь? Знатно меня напугал, я ведь даже не заметил, как ты подкрался… — возмущённо взмахнул руками. — Вот наглец, ни стыда, ни совести…

— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялся парень.

— Неужель очередной бандюган с дороги, желающий получить лёгкую добычу? — старец, словно оценивая, оглянул странника немного волнующимся и испуганным взглядом. — Учти, что в случае чего — без боя я не дамся!

Он пригрозил кулаком. Герой усмехнулся.

— Не волнуйся старик, я тут уже давно сижу, порядка двух часов. Ты ведь сам сел рядом со мной, пускай и не заметив.

Эйлу, посмотрев в его мутные и уставшие серые глаза, улыбнулся.

— Не разбойник, пожитки твои брать не стану. — зевая проговорил. — А сам я из небольшой деревушки на окраине королевства Дасанта, Зеленый Дол называется. Это которая рядом с проливом Освина, слыхал ли?

— Но… — удивившись, продолжил старик. — Империя Ковенант ведёт войну с Восточной Коалицией уже много лет.

«Война… Война, война-война! Вой… У вас всех только это на уме?»

–…Как тебе удалось без последствий перебраться через Сноргскую Великую стену, пройти неописуемо далёкий, чрезвычайно сложный, путь и попасть в это лесное захолустье? Это ведь карается законом!

— Сноргскую, говоришь? Не знаю, — задумчиво, пытаясь объяснить хоть что-то, продолжил плут. — дыра в стене была даже очень кстати, да и стража спала днём… Ты мне лучше скажи, дедуля, как из леса этого проклятого выбраться, ночую тут уже четвёртый день, тёплую кровать бы найти, да позабавиться немного.

От слов „старик“ и „дедуля“ лицо незнакомца корёжило, и только он хотел возразить наглецу, как увидел на ремне путника кинжал. Ножны его потёрты в области держащей их лямки, да и висели они не так, словно использовался кинжал лишь в крайних случаях.

«Какая красивая рукоять… Да, это определённо мастерская работа. Гхм… Далеко не все кузнецы на такое способны.» — пытаясь убрать ком в горле, думал охотник.

Хотя где ему могла выпасть возможность лицезреть на что они способны, что за вздор? Его удел — это лишь вилы и лук с колчаном стрел, не боле.

— Ну пойдём, мальчишка, — проворчал старик, будто пытаясь хоть как-то оскорбить героя в ответ. — дороги я тут практически все знаю, не заплутаем. Неподалёку же есть небольшая деревушка Риверхолл. Народ её спокойный и радушный, там и отдохнёшь.

Встав первым и подав руку, Хартинсон этим удивил старика и заставил его немножечко улыбнуться. Взяв с собой факел и затушив водой с котелка, а также несколькими ударами ногой, догоравший костёр после, они двинулись в путь, разорвав окутывающий с ног до головы мрак, что источало это жуткое место.

– В книгах пишут всё слишком умно. Такой у них слог! Я же поведаю тебе о том, что видел сам — куда более простым и понятным языком… — вздохнул, выразив всю усталость. — Ох… тимериец ты, иль истинный норд — это не важно. Дух холодного и сурового севера есть в каждом человеке. Недаром говорят, что далёкие предки были рождены именно здесь, отчего нордлинги всегда помнят эти мурашки на теле, которые неосознанно вызывает холод. Ты только сделай вдох, да поглубже… Этот ветер, эта первозданная природа… они прекрасны!

Он расправил плечи и, что есть мочи, наполнил воздухом свои лёгкие. Факел освещал им путь.

— Ты прав, воздух здесь действительно живой. Холодный, зараза, но как нигде живой.

— Ты не даёшь ему себя показать. Не нужно внушать себе это, поскольку холодных зим уже не было… — незнакомец задумался. — Хм-м-м… А я и не припоминаю таких на своём веку…

— Ты мудр, старик. Будет интересно тебя послушать, но вряд ли ты меня поразишь чем-то относительно новым.

— Ну не нужно льстить себе, юнец. Пишут одно, а на деле — всё совершенно другое.

— Ну да, конечно.

***

Осторожно шагая дальше, плут любовался видами. Природа Ближнего севера очень разнообразна, особенно сильно завораживал иногда падающий белоснежный бархат. На всём материке его можно увидеть либо высоко в горах, либо здесь, в умеренном и субарктическом климатическом поясе. Обычно он идёт тут восемь месяцев из двенадцати и, местами, наметает под шесть фэрнов („фэрн“, что производное от слова „фэрнот“ — нога, является одной из околоточных единиц измерения длины, принятой нордами во времена первого периода Эры Дракона и использующейся жителями Водамина и по сей день. Один фэрн соизмерен ноге среднестатистического человека) ввысь, а обрушивающийся следом суровый мороз, способен заставить задержаться в здешних местах одинокого беднягу навсегда. Остальные четыре месяца предстали довольно холодным летом. Сами северные леса очень густые и непроходимые, в них легко теряются и остаются на съедение либо мерзлоте, либо местным хищникам.

— Осторожно. Смотри внимательнее под ноги. — промолвил в полтона Эйлу, показывая горевшей палкой на хлёсткий спуск вниз.

— Я помню про неё. — приуняв шаг ответил путник. — Лучше сам смотри под ноги, если не хочешь свалиться в какой-нибудь овраг или увязить в трясине болота.

Деревья в основном вечнозелёные хвойные, а самые большие из них достигали порядка шестидесяти пяти фэрнов в высоту. Из огромного числа, взрастающих исключительно в этих краях, деревьев, можно отметить снежные яблони с питательными, но маленькими плодами, обладающими целебными свойствами, а также красивые, но более редкие здесь, нордские пихты, древесина коих очень хорошо ценится, благодаря способности сохраняться на долгие столетия.

Помимо лесов и гор, на Ближнем севере множество просторных равнин, зимой напоминающих настоящие снежные пустыни, бескрайние земли которых до сих пор остались полностью не изученными и не освоенными человеком. Таёжные кустарники и кустарнички-ягодники кормят и украшают эти просторы, не давая сгинуть более мелкой живности. В большинстве они тоже игольчатые и устойчивые к экстремально низкой температуре. Сильно распространены можжевельник, смородина и дикая нордская малина, но помимо них здесь растёт уйма других ягод, содержащих в своём соке важные и незаменимые алхимические свойства, а также питательные вещества.

Продолжив путь чуть выше, на Ближнем севере можно лицезреть плоскогорье, таящее в себе крутые смертоносные лощины и не менее опасные глубокие ущелья, где легко можно остаться заточённым под многовековым слоем снега и льда. Проследовав в самую глубь, к границе с неописуемо холодными Просторами Вечных, что отделяют от Ближнего севера лишь Великая Северная стена, именующаяся Двуликой, и крепость Последней Надежды, возможно увидеть хребты огромных и величественных гор, полностью покрытых кристальным льдом, за коими находились лишь не имеющие конца пласты льда Драконьей Мерзлоты.

— Поведай мне, что водится в здешних местах?

— Ну… — охотник задумался. — Странно, что ты не знаешь этого с писанины… Да… многое, в целом… Кого тут только не встретишь. Среди северной фауны стоит отметить белых медведей и саблезубов.

— Почему же? В чём их особенность? Я наслышан о куда более ужасных тварях. Сказки, не боле?

Под их ногами ломался и трещал хворост.

— Храни тебя Шор! — возмущённо взмахнул рукой. — Твари эти в глуши, они редко являют свой лик, что не скажешь о диких хищниках… А не веришь ты в них, поколе собственными глазами не удосуживался лицезреть. О чём это я… — на секунду умолк. — Точно! Местные медведи же имеют белый, подобный снегу, окрас…

— Маскировка. — тут же подметил парень. — Вероятно, во время пурги их тяжело заметить…

— Верно! Поэтому держи ухо в остро! Это неописуемо суровый и первозданно дикий зверь, и если и есть он в округе, то подкрасться ему к нам не составит особого труда. Но не охочусь я на них, моё время прошло. И, как бы не хотелось признавать, теперь по душе больше грибы да ягоды. Что же касается саблезуба, то он трудный в поимке хищник. Увесистый… дорогой. Знаешь ли — мех этой громадины очень ценится в угоду своей теплоты и теплоизоляции…

«Да уж… Мне бы это сейчас, как-никак, кстати, понадобилось… Было бы не так холодно…»

–…Каждый уважающий себя норд должен иметь такой дома, поскольку вешать шкуру поверженного зверя — одна из старинных традиций нашего народа. Что касаемо их мяса, то оно несъедобно.

Герой ненадолго остановился, дабы подождать отставшего спутника. Поднимавшийся на овраг старик тяжело вздыхал, пытаясь отдышаться. И хоть был он открыт на диалог, косой взгляд его был пронизан подозрением к чужаку.

«Помню-помню… Оно чрезвычайно токсично. Отличный ингредиент для мощного яда.»

— Распространены они, — переведя дыхание, продолжил лесник. — почти по всему континенту, но!.. Но на севере эти кошки намного большего размера — прямо гигантские! Окрас же их может быть, как и полярным в пятнышках, так и чёрным, подобно ночи, или снежно-белым.

— Для таких, как ты это тоже довольно-таки неплохой улов, не так ли? Очень ценный.

— Что правда, то правда. И у меня она имеется… серая, в пятнах цвета дымки. Аккуратно снятая шкура саблезубая стоит недёшево, путник.

— Тяжело было выследить?

— Тяжело. Кто знает, что было то на самом деле: охота на хищника, иль же охота на охотника? Большие кошки ходят стаей, предпочтительно ночью… когда уже темнеет, — не выбрасывай это из головы. Это делает их непомерно опасными, особенно для неподготовленного, вроде тебя.

«Они прямо как я… Охотятся ночью.»

— Также не стоит забывать о волках, коих в этих краях бесконечно много, а особенно снежного, более хитрого и опасного подвида. Реже, но можно встретить ужасных морозных приведений… Страшные создания…

«А он действительно много знает… С останков этих „приведений“ вроде бы получают «Морозную дымку», необходимую для зелья «Сопротивления холоду» и «Ледяного паралича»… Чёрт, как же я давно не практиковал алхимию, вероятно, и рука уже ослабла.»

— А что насчёт огромных огров, свирепых снежных троллей и великанов? — перебив раздумье героя, возобновил сказ мужчина. — Они тоже водятся в здешних местах. Рост этих исполинских тварей может превышать тринадцать фэрнов, представляешь себе? Тренадцать!

— Ну это откровенно сказки же, не верю! А дичь тут какая водится? Я про ту, что не сожрёт при встрече. Ха-ха-ха! — Хартинсон рассмеялся.

— Аргх! — показал своё недовольство. — Не сказки это, чужак! Послушай, тут что угодно может тебя сожрать!

— Сомневаюсь.

Закричали и поднялись в небо вороны.

— Среди нехищных животных опасны неестественно большие и легко входящие в состояние бешенства вепри, чьи клыки способны пробить даже качественно плетёную кольчугу!

Эйлу тяжело вздохнул, а затем, посмотрев на охотника, подметил:

— Или, говоря куда короче… Север, мать его, прекрасен.

***

Потихоньку начало светать. Эйлу не приходилось видеть таких высоких и кронистых деревьев в краях, откуда он родом. По крайней мере, настолько огромных не было. Лес Йотунар до ужаса необъятен. Не зря он носил имя Великого леса севера. Столь прекрасный и столь же губительный, он был способен навеки сокрыть в своих объятиях потерявшегося путника. Он — самый гигантский на севере и, по всей видимости, самая большая обитель природы на всём континенте. Но ведь раньше Йотунар был куда шире, доходил аж до грозных предгорий Междугорья. Глухой лес таит в себе куда больше, чем желали узнать ступившие на его территорию.

«Как же холодно… Нужно добыть какой-нибудь тёплый плащ как можно скорее. Вот бы мишка попался…»

Глядя наверх, едва было заметно небо, лес попался очень густой, да и деревья росли практически вплотную друг к другу, а тропа, словно ручей, пробивающий дорогу в скале, легко терялась из виду. Но этот лес в народе имел ещё одно название… — проклятый.

— Стой. — поставив перед мужчиной руку, проговорил Эйлу.

Охотник, удивившись, остановился. Герой что-то увидел, что-то пробежало меж кустов. Белый благородный олень? Он достал свой кинжал. Силуэт расплылся, не удалось определить наверняка. Это…

— Я думаю это дриада, парень. Защитница леса и ребёнок Матери-природы. Её не нужно бояться, по крайней мере, нам с тобой.

— Ты старовер? — спросил, убравший за пазуху кинжал, плут.

— Старые боги, Новые… Неизвестно, что на самом деле идёт после смерти. Я верю в истину.

— Разве это истина?

— Я не знаю. Лучший вариант — не отрицать их всех, это самое правильное решение.

Эйлу задумался над сказанным им. Этот лес действительно проклят. Может, не в привычном значении этого слова, но множество воистину тёмных и зловещих событий произошло в его чертогах. Страшные мистические ритуалы и жертвоприношения Матери-природе стали для него совершенной обыденностью. Он волшебен.

***

Прошло около пяти часов, но они всё ещё шли. Миновала небольшая лужайка, что сокрыла, с первого взгляда, непонятное древнее строение. Это был храм, настоящая святыня Детей Неба, где они в былые времена практиковались совершенству возгласа. Плут и охотник повстречали несколько волшебных Чар-дубов, коими столь богат этот дивный лес. Также по дороге миновала и полуразрушенная эльфийская башня на крутом холме, от которой Эйлу не мог отвести глаза. Время окутало её мощными стволами деревьев, что корнями прошли сквозь белый мрамор. Их раньше было много — эльфийских селений, раньше это были их земли… Но что-то должно уйти, а что-то остаётся навсегда. Может оно и к лучшему.

— Какие у тебя планы, сынок? Не хочешь поведать мне? — проговорил опирающийся на батог охотник. — Не идти же нам весь оставшийся путь молча, хм-м? Это сильно нагнетает, ибо в последние годы много на дороге идиотов попадается…

— Тоже верно. Мой путь лежит к вашему императору.

— Неужели?

— В срочном порядке нужна аудиенция с ним. — посмотрев на него краем глаза, ответил плут.

— Ну и ну! — удивился. — Зачем тебе, чужаку с далёкой Тимерии, аудиенция с Императором?

— Нужна, причём в срочном порядке. — монотонно и нехотя ответил Эйлу.

— Небось шпион их, да? Многих, подобных тебе, я повстречал за свою жизнь. Все они прискорбно встретили свою кончину, знаешь? На плахе!

— Нет же! — отмахнув рукой, промолвил плут. — Я обладаю важной информацией. Информацией, что может остановить эту бессмысленную, только разрушающую всё, войну. Понимаешь? Давно уже пора закончить бесчинства, которые творятся на Востоке.

— Много вас таких, „героев“ на белом свете… А толку?

— Не тебе судить меня, старик. — сурово ответил Хартинсон. — Заканчивай с этим и скажи лучше, сколько осталось до столицы?

— До столицы? — полюбопытствовал. — До столицы-то далеко… Ты контршпион, что ли? — резко сменив тему, следом промолвил мужчина. — Я совершенно не понимаю тебя, парень. О чём ты говоришь, что за информация?

— Что-то ты суёшь свой старый нос совсем не туда, куда надо. Мало знаешь — крепко спишь, много знаешь — умираешь. Не вдавайся в подробности. — с ухмылкой сказал парень, опять разозлив мужчину. — Это знать тебе нельзя, да и, я думаю, не совсем нужно. Успокойся.

Тот, решив не вступать в конфронтацию с незнакомцем, умолк. Проблем ему не нужно.

***

Миновала ещё пара часов, уже стало совсем светло и ясно. При поднятии головы в сторону неба, яркая Суур начинала буквально резать глаза. Деревья всё ниже и ниже, а гул голодных зверей и вовсе — утих, сменившись хлёстким пением птиц, что раздавалось вдалеке. Сделав очередной глубокий вдох, парень почувствовал всю очаровывающую силу севера, почувствовал прекрасный таёжный сивер. Лес неожиданно закончился.

– Неужели вышли! Да, старик, чуйка тебя не подвела, и мы наконец-то выбрались из мрака.

— Ещё бы… Всю жизнь живу в здешних краях…

— О-о-о-о! — прикрыв глаза рукой и присмотревшись, герой увидел неприметные очертания домов. — Кажись, и та самая деревня виднеется! — удивлённо воскликнул Эйлу, глядя вдаль.

— Да, кажись, это она… — отдышавшись ляпнул бросивший истлевшую палку мужчина. — Быстро же мы дошли… Прекрасные ра…

— Бывай! — перебив его, крикнул Хартинсон. — Спасибо за помощь! Береги себя, старик.

Плут побежал в её сторону, позабыв про своего спутника. Долгое брождение средь деревьев окончилось, ибо они наконец-то покинули проклятый лес. Он радовался, ведь невнимательный незнакомец так ничего и не заметил. Старик махал ему рукой, но герой даже и не обернулся.

***

Эйлу посмотрел назад.

— Наконец старик отстал от меня. Честно, не люблю лишние глаза и ушки, но он не был похож на какого-то местного сборщика информации, хоть и задавал каверзные вопросы. Всё равно, думаю, о моём прибытии в скором времени узнают все жители. Нужно поскорее найти очаг и отдохнуть. После не помешает и чуточку подзаработать…

Уверенными, но уже уставшими шагами, он вот-вот прибудет в деревню.

«Стало быть, это и есть Риверхолл. С виду ничем не примечательная деревенька.» — поверхностно подумал Эйлу.

Подойдя чуть ближе, перед ним предстало в меру ветхое, зажиточное в прошлом, но пришедшее в упадок ныне, поселение с находящимся неподалёку заброшенным портом на озере Рив. Большая часть домов была бревенчатая и достаточно высокая, а некоторые из — даже являлись двухэтажными. Их клали из очень толстых и, скорее всего, хорошо изолированных соломой, обтёсанных стволов деревьев. Народ, проживающий тут, суровый, уже давно привыкший к тундровому и мёрзлому климату. Они — норды, народ идущий непосредственно от Перволюдей, заселивших когда-то Дальний север.

Герой насчитал хижин немного меньше дюжины. Все они были окружены уже замшелой и немного треснутой каменной стеной, чуть больше трёх окелъров („окелър“, что производное от слова „окелърэн“ — король, является одной из околоточных единиц измерения длины, принятой нордами во времена первого периода Эры Дракона и использующейся жителями Водамина и по сей день. Один окелър соизмерен длине от кончика носа до кончика среднего пальца вытянутой в сторону руки среднестатистического человека и приравнивается трём фэрнам) и три четверти фэрна высотой, переходящей в некоторых местах на частокол. Некоторые места защитного сооружения разрушены и никак не подлежали столь необходимому восстановлению. Также вдалеке видны три башни, аккуратно расположенные на примерно одинаковом друг от друга расстоянии. Вместе со стеной они образовывали своеобразный круг, защищавший деревушку. Но это было раньше, сейчас уже они мало от чего защитят, да и стражников тут два с половиной человека, а назначенного правителя, — хускарла, как говорят местные, сейчас нет на месте.

Прогулявшись по улицам, герой выделил для себя кузницу с огромной доменной печкой-плавильней, в которой вместе с мужчиной работал ребёнок, — вероятнее всего, это его сын-ученик. Идя чуть дальше, он заметил несвойственную для такого поселения лавку алхимии с очень старой и трудно читаемой табличкой над входной дверью. Напротив её входа находился магазин здешнего охотника. Название лавки — «Охотник на Саблезубов» показалось герою немного забавным, и он уж подумывал туда зайти, как вдруг увидел таверну — двухэтажное здание с каменной пристройкой. Эйлу потихоньку двинул по направлению долгожданного отдыха. Рядом с таверной находилось высокое здание местного феодала — хускарла этой деревни, к которому тоже можно будет зайти, но позже. Вдалеке красовалась ферма и загон со скотом.

***

Прошёл почти весь день. Герой обошёл Риверхолл целиком, и пора бы теперь посетить заветный трактир. На пути к заветной тёплой постели, когда Эйлу уже практически ступил на порог дома, его писклявым голосом окликнул стражник.

– Эй, вы! Гражданин! Вы не могли бы подойти ко мне, сейчас же!

Хартинсон хотел проигнорировать и дать либо ему в бубен, либо дёру, но зачем-то обернулся и стал ожидать, пока он подойдёт сам.

– Кто вы, гражданин? Не помню, что видел вас здесь раньше…

Он был до смеха невысок. Типичный сельский стражник из тимерийских анекдотов в довольно-таки скудной одежде.

–…Немедленно доложите мне и заплатите налог в количестве трёх серебряных юстианов за право войти в деревню! — с довольной ухмылкой вывалил стражник.

– Конечно, сэр. — с ехидной улыбкой, ответил герой. — Вот ваши монеты, правда, тут медяками. Всё верно до единого юстиана, можете даже пересчитать.

Стражник не очень обрадовался целому кошельку медных монет, но всё-таки кивнул и ушёл с мешочком дальше, оставив плута в покое.

«Вот уроды… Налог на вход, тоже мне! Не знаю сколько их там, но всё в кошеле цвета бронзы.» — удалившись от него подальше, подумал Эйлу.

Ворота и как таковой вход в Риверхолл — отсутствовали, вдобавок стражников на дороге тоже не было. Он с самого начала догадывался, что его нагло обманывали, но ему не нужны сейчас проблемы, да и не пропадать же кошельку того старика даром. Немного побродив, герой наконец-то зашёл в таверну. Эйлу никогда раньше не приходилось видеть нордские трактиры. Как оказалось, внутри они ещё более величественные, нежели снаружи. В ней находилось с десятка местных, проводящих день за кружкой эля или просто отдыхающих от рутины. Подойдя к трактирщику, он хотел снять девушку и комнату на ночь, дабы хорошенько отдохнуть, но, к сожалению, ему хватило только на комнату и малую порцию еды. Хартинсон уселся за свободный, отстранённый от других, стол.

— Ха-ха-ха!

Эйлу обернулся на смех. То был около шести фэрнов, шести и семидесяти двух после запятой нармов („нарм“, что производное от слова „нармэрк“ — палец, является одной из околоточных единиц измерения длины, принятой нордами во времена первого периода Эры Дракона и использующейся жителями Водамина и по сей день. Один нарм соизмерен ширине большого пальца взрослого мужчины. В одном фэрне содержится двенадцать нармов) рыжий норд.

— Никакой он не драконокровый, дурак! Драконорожденный и точка! У вас в горах такое невиданно, дак и знать никто не способен!

С ним за столом сидело ещё двое: меньших размеров с каштановыми волосами, в более скромной броне и чужеземец скварниец, покрытый с рук до лица руническими рисунками на теле. Они сидели за спиной Хартинсона. Поймав чужой взгляд, парень отвернулся.

— У нас в горах это хорошо известно, ибо Верховное королевство Хеллорданар, откуда я родом, и Верховное королевство Фаурахрас, откуда я прибыл в ваши края, давно находятся на служении короне! — возразил чуть больше пяти фэрнов скварниец. — Не нужно меня чужаком кличить, Свирепый. Мы такие же норды, как и вы, равнинные.

— На услужение интегрирово… интериро? Чёрт! — от удара руки прогремела посуда.

— Интегрированные? Ха-ха-ха-ха! — рассмеялся Лорс. — О Шор, не бери на душу.

— Хеллорданар… и Фаурахрас, говоришь? — включился в разговор второй норд. — А это где?

— Вот! Вот о чём я и говорю! Вы даже не знаете, где находится Северный и Южный Сквар, Индриг!

— Знаем, это он просто скупой дурак. Да, Тирл? Император архарождённый, поскольку он… чёрт!

— Да! — ударив по столу, рявкнул скварниец. — Да, чёрт бы нас побрал! Я об этом и говорю — он не посещал башню Шооль'варасс, дабы возжечь там Огни Палленальере!

— Шооль'варасс не посещали с момента… Чё-ё-ёрт… А посещали ли её после Олафа и его войска, Но'ордаторун?

— Посещали, но очень давно. — добавил Тирл. — Около двух сотен лет тому в быль.

— Но это не утверждает то, что он драконокровный. Столп тут не при чём, покуда он носит Амулет и соблюдает обет защиты мира. Наш правитель способен использовать возглас, как и другие императоры до него.

— Возглас подвластен всем. И архарождённым и архакровным. Может он вообще арха-нтуро!

— Людоящер? — услышав это, удивился трактирщик. — Те, что с домов болот Гроти-Самел, аль с далёкой империи арха-тсюке?

Пустой галдёж за ближайшим столом уже успел надоесть ему. К Эйлу подошла девушка в лёгкой домашней накидке. Парень, оторвавшись от еды и посмотрев в её хрустальные, подобные голубому небу, глаза, улыбнулся. Северянки несказанно красивые. Они сильно отличались от женщин с востока и юга, но особенно их ценят и жаждут за невинную преданность и материнскую заботу, да и в плане утех они особенные: резвые и с характером.

— Ну привет, красавица. Чем обязан?

— Я пришла убрать за вами стол, путник. Вы доели?

Она помощница трактирщика.

— Да, уже.

Сделав свою работу, та ушла. На героя накатила грусть, но сон обещал быть крепким. Эйлу направился в комнату. Прикрыв скрипучую дверь, он со вздохом плюхнулся на кровать, уставившись в потолок. Уснуть он смог достаточно быстро.

***

Проснувшись после четырнадцатичасового здорового сна, Эйлу невзначай достал свой амулет. Это был подарок отца. Серебряный, украшенный золотом и драгоценными камнями с вырезанным на фронтальной стороне драконом. Снова нахлынули воспоминания…

…Отец был очень строгим мужчиной около шести фэрнов и двух нармов росту. Нордские корни сыграли своё и сделали из него настоящую несокрушимую гору мышц, способную поднять молот весом около пятнадцати килограммов и спокойно орудовать им словно игрушечным скимитаром. Благодаря этому, он с молодости обустроился в местной Гильдии Воинов, быстро достигнув там неплохих результатов и став впоследствии мастером-учителем одноручного и двуручного оружия. Но несмотря на естественную природу отца, малыш больше пошёл в свою мать, — среднестатистическую девушку Востока, хитрого эксперта в области алхимии. Он получил её точечный ум и невысокое, хрупкое телосложение. Эх… Ежедневные занятия изнуряли меня, но только путём тяжёлых усилий и долгой, не менее тяжкой, практики можно достичь хоть какого-нибудь видного результата. Отец обучил изумительному владению одноручным оружием, а мама — достаточно важному умению варганить лечебные снадобья, хотя меня всегда больше интересовали опасные яды. В возрасте пятнадцати лет я покинул родную деревню и… ограбил свой первый караван. В одиночку. Ночью. Была настоящая кровавая бойня, пришлось прирезать их как скот. Поначалу было жаль невинных наёмников, но пришлось отбросить сострадание и жалость ради выживания. Такими темпами, кражей за кражей, убийством за убийством, я сколотил довольно дурную репутацию в своём королевстве…

Холодная вода из бочки освежила его разум и Эйлу пришёл в себя.

— Сейчас уже 15-е число Последнего урожая 904-го года ПЭ, это получается… — плут на мгновение задумался. — Я около двух месяцев потратил, чтобы добраться до этой деревни, питаясь чем попало с дороги и мелкими дикими животными. Потратил слишком много времени и сил. Долго и убого… Чёрт!

Близился конец лета. Выйдя на улицу, герой заметил листовки с розыском грабителя, укравшего у местного лесника сумку и кошель. Они не стали медлить и принялись искать виновника. Сразу поняв, что к чему, Эйлу накинул на грязную голову капюшон, пытаясь хоть как-то потеряться и не выдать себя.

Следуя по деревеньке дальше, он увидел того самого старика, торопливо разговаривающего со стражей.

«Нужно как можно скорее уходить.» — оценив ситуацию, подумал плут.

Осторожно шагая по старой деревенской тропинке, он снова наткнулся на ту самую лавку алхимика, страшно заинтересовавшую его прошлым днём.

«Так… а работает ли она вообще? Сегодня вроде бы шориус… или послесиус?.. Чёрт, какой сегодня день недели?»

Дни недели, как и месяца в рамках сезонов, были давно обозначены Тайвуром Снежнобородым, который ввёл эти понятия в обиход, упростив подсчёт суток и обозначив у крестьян рабочие дни и выходные. Неделя же состоит из семи дней, первый из которых — первиус, с момента 1-го числа Далёкой звезды 1251-го года ДЭ. За ним следуют вториус, третиус, середиус — знаменующий середину недели, суббиус и, наконец, послесиус.

«Ладно… Неважно.»

Дверь была открыта.

«Видать всё же шориус.»

Зайдя внутрь, на первый взгляд показалось, что никого нет. По двум сторонам от прилавка стояли огромные еловые шкафы с колбами самого разного рода зелий. Эйлу сразу приметил микстуры «Слабого лечения», «Скорости и проворства» и «Кратковременной невидимости». Пузырьки с ядом аккуратно разложены позади них, словно специально спрятаны от лишних глаз и не разбирающихся. Ничего не трогая, Хартинсон внимательно вчитывался в названия ядов, но все они казались ему чересчур слабыми, даже неэффективными.

– Эй! Есть тут кто?.. — крикнул герой, не отводя взгляда от манящих пузырьков. — Эге-гэй!

Позади прилавка находился покосившийся от тяжести стеллаж с различными ингредиентами. Эйлу обернулся и подошёл к нему. Некоторые из них – крайне редки и растут только в свойственных им местах. Он посмотрел на один корень в миске, страшно напоминавший корешки дерева Хлаар, встречаемые лишь в государствах востока, на родине героя. Снова нахлынули воспоминания.

«Помню, как раньше я помогал своей маме… Как бродил по лесам, — начал вспоминать Эйлу. — как я пытался найти эти скрытые от взора деревья Хлаар. Они были выше обычных и имели достаточно прочную кору, которую невозможно проковырять без специального ножа-скребка. Помню, как матушка говорила ни в коем случае не пить этот сок, поскольку он являлся ингредиентом для сильного яда, иногда вызывающего мгновенный паралич. По своей сути этот сок и представлял собой концентрированный яд, способный убить глупого путника, решившего испить неизвестный напиток…»

Вспоминая это всё с улыбкой, Эйлу внезапно испытал очень сильную тоску по дому и злость, от воспоминаний пошли мурашки. Он даже не заметил, как подошёл алхимик.

— Чего кричите-то? Ну?.. Чем могу вам помочь? Может что-нибудь подсказать? — грубо проговорили из-за угла.

Алхимик вышел из соседней комнаты и встал за прилавок. Лицо его было недовольно.

— Или вы очередной „больной“?

Он выглядел достаточно молодо, около двадцати пяти лет мужчина. На нём надето донельзя длинная и наверняка тяжёлая шуба, а на поясе висело несколько непонятных герою колб с какими-то снадобьями. Взгляд был слегка зашорен.

— Больным меня не называй и пальцем не тычь. Ты не местный, не так ли? — сразу подметил возмутившийся плут. — По тебе сразу видно… седой волк средь беззащитных овец. Откуда ты?

— Пф-ф. — скрестив руки на груди, нерадостно вздохнул. — Неужели это столь важно? Странный ты какой-то… Допустим, что да, верно. Я родом с Тимерийской Империи, или как её называют норды — „Восточной Коалиции“, если быть точнее, то из маленькой деревушки одного из королевств. Я очень долгое время путешествовал и решил ненадолго остановиться тут.

«Тоже мне, „империи“…»

Явно уставший за день, он монотонно зрил на героя. Алхимик несильно дёрнул головой, как будто спрашивая, чего же тот хочет.

— Мне нужны деньги, подойдёт любая работа. — ответил плут, но тут же задумался. — «Зачем мне работа? Я же могу просто обокрасть это жалкое семейство хреноваров… Нет уж! Никаких больше краж, по крайней мере, сейча.с»

Плут ухмыльнулся и пристально, словно разбирая стучавшего пальцами о столешницу алхимика по кусочкам, окинул его взглядом.

— Ну так что?

— Да, у меня есть для тебя небольшая работёнка. Не знаю, сможешь ли ты…

— Валяй. — слегка дёрнул рукой, веля продолжить.

— Нужно раздобыть достаточно редкий ингредиент — мёрзлый синесвет. Растёт он обычно в пещерах неподалёку, больше его нигде не достать, только в этих снежных краях.

— И всё? Ну это явно мне по силам.

— Посмотрим… Время — деньги. Синесвет, если ты не в курсе, представляет собой тускло сияющий голубой гриб, растущий только в глубоких пещерах. По своей сути он является сильным катализатором, способным усилить практически любое, сваренное даже не опытным зельеваром, снадобье…

— Мне это известно. — сказал парень несмотря на то, что он не знал, чем же отличается мёрзлый от обычного.

— Вот как… Похвально, похвально… Мало таких, кому известно. Местные так вообще не слушают, внимая только награде.

— К сожалению.

— Ну так что, берёшься?

— Как сказал ранее, мне подойдёт любая работёнка. Назови лишь цену.

— Хм-м-м… — протянуто промычал. — Цену, говоришь? Дам тебе пятнадцать серебряных за это, не больше.

— Я согласен, но только мне нужно будет что-то на перекус, не против, если я возьму твою домашнюю стряпню? Денег на другое у меня сейчас нет.

Нехотя мужчина протянул ему небольшой мешочек, который, по всей видимости, собирал для себя. Глядя внутрь, герой увидел недельный запас еды и парочку зелий, а также бинты и нарисованную от руки карту. Он сразу кивнул, сказав, тем самым, спасибо, и потихоньку пошёл в сторону выхода, закинув содержимое мешка в свой просторный рюкзак.

— Коль все до тебя, вероятно, в лучшем мире, — держи, думаю тебе это пригодится. И постарайся не умереть, подобно остальным. — сказал ему вслед алхимик.

— Хах! В скором времени вернусь, алхимик. Приготовь деньги и ожидай.

Хлопнула дверь. На улице стало холодать и немножко метелить, что изрядно затрудняло видимость. Застегнув верхние пуговицы плаща, который он закинул на плечи, и переложив карту из рюкзака в небольшой карман на груди, Эйлу двинулся в путь.

«Синесветы, значит?.. Хотелось бы чего-нибудь более интересного и стоящего.»

***

Примечания

3

Мат натрасэк Корнару нарту'уг ма'ари фэла, акс саррос-ąръ риг куарэт. Интерон мат щаргарэту… Урку Ро'ах-а сасвирэвохъёӄ фрохъё, ратдинвохъёӄ оша мат натдинвохъёӄ элу-тар шулэт-тар фрозо'эт окаот. Наре кирс-ęк кшӥ орис асурку, бро'он ярса'имдэт архатэр, нъ ярот килотё вират. Нтурэт-тар Ро'ах-а хтарот кирэкукс кши икзу, вёрфроа'экукс ръ челэт-тар шатфра-ана-ӥкк-эраӄ иръ роховуг пущгари Андерло-ку, тек маршуракажк-эраӄ оха.