И тёмен день, и ночь светла

Кристина Цветкова (2024)

От юной Ии отказались родители и она оказалась в загадочном доме с другими брошенными детьми, живущими у таинственного господина, которому Ия должна служить. Каким образом? Непонятно. Для чего? Неясно. Загадок и странностей в новой жизни Ии много, внятных объяснений ей никто не дает, значит, придется определяться со своей ролью самостоятельно. А это непросто, порой даже опасно, потому что игру по неизвестным Ие правилам ведут не люди, а гораздо более могущественные силы.

II

Проснувшись, Ия поначалу не могла понять, где находится. Потом события вчерашнего дня ожили в ее памяти, и она резко села в постели, испуганно оглядевшись по сторонам. Она по-прежнему находилась в той самой комнате, которую выбрала вчера. На столе все так же стояла невозможная лампа, на полу валялось сброшенное покрывало, остальной беспорядок тоже был на месте: горы барахла и вековой пыли. Со стоном девушка уронила голову обратно на подушку.

Тут же раздался стук в дверь, от которого она невольно вздрогнула.

— Эй, ты проснулась? — послышался довольно громкий шепот Лупа из-за двери.

Помедлив несколько секунд, она все же ответила:

— Да, Луп, я проснулась.

В ту же секунду дверь распахнулась.

— Ну, наконец-то, я уж думал, ты проспишь весь день! — мальчик бесцеремонно вошел в комнату.

— Эй! — ошеломленно воскликнула Ия, натягивая одеяло до самого подбородка. — Тебя не учили, что нельзя входить в чужую комнату без разрешения?!

Мальчик замер на пороге, удивленно склонив голову на бок.

— Нет, — просто ответил он.

Она немного растерялась, но постаралась не подать виду.

— Ну тогда… тогда я говорю тебе сейчас, что входить в чужую комнату без разрешения нельзя.

— Почему?

— П…потому что… Я могла быть не одета…

— Но ты одета.

У Ии вырвался раздраженный вздох.

— Это не важно, — она откинула одеяло и выбралась из постели, — я могла заниматься чем-то, что ты не должен видеть или… еще что-то. Нельзя входить без разрешения в чужую комнату, просто запомни это! Причина не так уж важна, это правило приличия.

Мальчик равнодушно пожал плечами:

— Как скажешь. Но если не хочешь гостей, тогда лучше запирай дверь, а то мало ли…

— Мало ли ЧТО? — Ия испуганно посмотрела на Лупа.

Тот замялся в ответ.

— Ну не знаю… Короче, это не важно! Я запомнил, что входить к тебе без разрешения нельзя.

— Не только ко мне, вообще ни к кому…

— Ээээ, нет, вот об этом мы уже не договаривались!

Не успела она что-то возразить, как мальчик продолжил:

— Я че хотел, ты долго спала, а у нас тут, знаешь ли, кто первый встал, того и тапки.

— И что это значит? — Ия непонимающе подняла брови.

— Ну того, короче, жрать там тебе нечего… Всё уже слопали…

— «Жрать»?! О, Милостивый! — в отчаянии она закрыла лицо руками. — Кто-нибудь вообще занимается вашими манерами? Обучением? Воспитанием? — слегка растопырив пальцы на руке, которой закрывала лицо, девушка взглянула на мальчика, который, кажется, слегка покраснел.

— Ну, мы тут как бы сами по себе… — он опустил взгляд и теперь рассматривал что-то на полу.

— А как же господин Репсимэ? — ее сердце невольно прониклось сочувствием к детям и негодованием по отношению к хозяину этого дома. Она убрала руки от лица, и едва сдержалась, чтобы не обнять стоявшего перед ней мальчика.

— А при чем здесь он? — мальчик с вызовом вздернул подбородок. — Господин Репсимэ дает все, что нам нужно!

— Очевидно, что это не так.

— Ты ничего не понимаешь!

— Так объясни мне.

— Здесь нечего объяснять. Либо сама поймешь, либо нет, — не дожидаясь ответа, мальчик выскочил за дверь.

— Постой, Луп, я не хотела тебя обидеть, — она живо надела свои потрепанные башмаки и, выбежав из комнаты, бросилась вслед за мальчиком.

— Как я уже сказал, есть там нечего, — продолжил он, не оборачиваясь, — но я могу послать Тита, он купит, что нужно.

— А когда я смогу увидеть господина Репсимэ? — Ия догнала Лупа и шла рядом торопливым шагом, стараясь не отставать.

— Сейчас он работает. Обычно мы собираемся все вместе за ужином.

— Господин Репсимэ тоже?

— Да.

В этот момент они достигли конца коридора и начали спускаться по лестнице. Девушка задумалась, в ее голове было столько вопросов, которые ей не терпелось задать хозяину этого дома. Но тут Луп прервал ее мысли:

— Так нужно что-то купить, или ты решила дождаться ужина? — он смерил ее нетерпеливым взглядом. — Только на ужин тоже ничего нет, так что лучше что-нибудь закажи, иначе будешь есть то, что выберем мы, а тебе это вряд ли понравится, — в ожидании ответа мальчик нахмурился, шмыгнув носом.

— А что вы обычно едите?

— Бутеры, в основном. Еще конфеты и печенье с молоком. Иногда яйца, но мы не любим готовить, так что они обычно не очень.

— Ладно… — вздохнув, она мысленно добавила еще один пункт в свой воображаемый список того, что нужно обсудить с господином Репсимэ. — Я напишу список продуктов. Тит умеет читать?

— Скорее всего.

Спустившись с лестницы, Луп остановился и выжидающе посмотрел на свою спутницу.

— Ладно, — она с трудом подавила вздох отчаяния, рвущийся из груди, и продолжила как можно спокойнее, — тогда веди меня на кухню и неси бумагу и карандаш, будет вам список.

Луп скрестил на груди руки и в очередной раз смерил ее недовольным взглядом.

— Я сделаю это, но только учти, я тебе не прислуга. Мы все здесь на равных! Я помогаю тебе, потому что ты новенькая, но потом будешь сама справляться!

— Я и не думала тебе приказывать, прости, если так показалось. Я очень ценю твою помощь.

Удовлетворенно кивнув, мальчик развернулся и последовал дальше. Ия пошла за ним. Осмотревшись, девушка поняла, что находится не в той комнате, где была вчера, хотя она ожидала, что, спустившись по лестнице, они окажутся именно там. Она не преминула спросить об этом своего спутника, на что тот лишь усмехнулся:

— Там сейчас делать нечего, мы спустились по другой лестнице.

— Разве? — Ия оглянулась и посмотрела на лестницу. — Но мне показалось, что мы шли тем же путем.

— Путь тот же, но место назначения другое, — мальчик шел не останавливаясь, и девушка решила оставить свои вопросы на потом, чтобы не раздражать его еще больше.

Тем временем они пересекли небольшую тускло освещенную комнату, свет в которую проникал лишь через крохотные окошки, расположенные у самого потолка. В лучах солнца, которые едва пробивались через мутные стекла, сплошь затянутые паутиной, кружилась пыль, которая, видимо, властвовала здесь повсюду, куда ни глянь. Затем Луп толкнул ногой скрипучую дверь, и они оказались в том месте, которое, по всей видимости, и было кухней.

Войдя следом за мальчиком, Ия зажала рукой рот, чтобы сдержать ругательства, едва не сорвавшиеся с губ при виде представшей перед ней картины. Она уже привыкла к тому, что все в этом доме заросло паутиной да пылью, и кругом валяется не пойми что, но тут дела обстояли гораздо хуже. Милостивый, да в ее словарном запасе даже не нашлось приличных слов, чтобы описать насколько хуже!

В помещении царил такой беспорядок, что девушка не могла сосредоточиться на чем-то конкретном. Стоявший посреди комнаты стол был завален немытой посудой, некоторые чашки опрокинулись, и из них прямо на стол вылилось что-то, что со временем превратилось в застывшие бурые пятна. Грязные тарелки возвышались неаккуратными горами, грозившими свалиться при одном неосторожном касании. Стоящая у стены плита имела настолько неопределенный цвет и была покрыта таким слоем жира и копоти, что больше напоминала какое-то болотное чудовище. Шкафы и тумбочки у противоположной стены смотрели на них жалобно разинув покосившиеся дверцы, за которыми виднелись полки, заваленные Тьма разберет чем. Некоторые ящики были выдвинуты, а какие-то отсутствовали вовсе. На стены и потолок просто страшно было смотреть.

— Тьма вездесущая, что здесь творится?! — только и смогла сказать Ия, как только обрела дар речи.

Луп равнодушно огляделся.

— Ну, здесь небольшой беспорядок. Мы не очень любим убираться…

— НЕ-БОЛЬ-ШОЙ! — Ия снова едва сдержалась, чтобы не выругаться. — Да это место похоже на свалку опасных для жизни отходов. Я боюсь даже переступать порог, потому что опасаюсь, что подошва моих ботинок намертво прилипнет к тому, что когда-то было полом.

— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся от нее мальчонка, — вот смотри, я спокойно хожу здесь, — он сделал несколько шагов по кухне. — Видишь, подошвы лишь слегка прилипают.

Ия обреченно воздела глаза к потолку в немой молитве.

— А раковина есть в это забытом Светом месте?

— Конечно, вон там в углу.

Она проследила взглядом за его рукой, указывающей на дальний угол.

— Там нет никакой раковины, лишь гора мусора.

— Она есть, прямо под той кучей пустых коробок.

— О, Милостивый… — больше она ничего не могла добавить.

— Ну, это, ты тут располагайся, а я сгоняю за Титом.

В ту же секунду Луп прошмыгнул мимо нее и скрылся в неизвестном направлении, предоставив девушке возможность и дальше созерцать превращенную в помойку кухню.

Она так и стояла у двери, не решаясь переступить порог, когда услышала за спиной вкрадчивый голос:

— Луп сказал, у вас есть для меня поручение.

Девушка быстро обернулась и увидела перед собой мальчика лет десяти. Он был невысок для своего возраста, худощав, но в меру. Темные волосы выбивались из-под надвинутой почти на самые глаза кепки и торчали в разные стороны. Рукава и штанины одежды были ему коротковаты, из-за чего он выглядел слегка комично, но вполне опрятно, что странно для этого места.

— Ты, должно быть, Тит, а я Ия, — она неуверенно протянула ему руку для приветствия, и он без стеснения ее пожал.

Выражение его лица невозможно было разглядеть из-за тени, отбрасываемой козырьком.

— Говорите, что нужно, я мигом все достану.

— Полагаю, в доме вообще нет никаких продуктов? — девушка совсем растерялась.

— Тех, что вам стоило бы пробовать, очевидно, нет.

— У тебя есть бумага, чтобы написать список?

— Диктуйте, я запомню.

Мальчик говорил так серьезно, что она даже не решалась с ним спорить. Тон Тита настолько не соответствовал его возрасту, что Ие стало немного не по себе.

— Ладно, дай подумать… — девушка попыталась собраться с мыслями, — прежде всего, купи молоко, яйца и муку… Какое-нибудь мясо или рыбу, неплохо бы еще овощей, хлеба и сыра. Не знаю, какой именно бюджет должен быть…

— Я все куплю.

Он быстро кивнул ей и тут же убежал с невероятной скоростью, не дав опомниться.

Вновь оставшись одна, Ия окинула кухню обреченным взглядом, пытаясь придумать, как бы превратить это забытое Светом место в такое, где можно хоть что-то приготовить.

— Так, значит, ты всерьез решила взяться за готовку?

От неожиданности девушка вздрогнула.

— Луп! — она резко обернулась к возникшему из ниоткуда рыжему мальчишке. — Очевидно, ты желаешь мне смерти!

— Что?! — его лицо выражало неподдельное удивление. — Я никому не желаю смерти. Ну, почти никому.

— Тогда, Света ради, не подкрадывайся ко мне! И так жутко, да еще ты вечно появляешься словно из воздуха.

— Да ты реально трусиха.

Она хотела ему возразить, но сдержалась, здраво рассудив, что пререкания с ребенком не делают ей чести.

Не дождавшись ответа, Луп вернулся к интересующей его теме.

— Так ты будешь готовить?

— Ну, я бы с удовольствием что-то приготовила, если бы мне удалось привести это чудовище, которое очевидно когда-то было плитой, в более или менее подобающий для этого вид.

— Милостивый, ты всегда так замудренно говоришь? — мальчишка наигранно закатил глаза.

— Я приготовлю еду, если смогу отдраить эту отвратительно грязную плиту! Так яснее? — ей с трудом удавалось скрыть свое раздражение.

— И ты сможешь приготовить что-то помимо горелых яиц? — он посмотрел на нее, недоверчиво сощурившись.

–Да, я в состоянии приготовить то, что можно есть, если только отдраю…

— Тогда жди меня здесь. Я сгоняю к бабке Фрузе и вернусь, не успеешь глазом моргнуть! — и, не дожидаясь ответа, он умчался куда-то со всех ног.

— Тьма не разберет, что происходит в этом доме. Похоже, здесь живут одни ненормальные. И, кажется, теперь я одна из них.

Набравшись храбрости, Ия все же переступила порог и решительно двинулась к мусорной куче, в недрах которой, по словам Лупа, скрывалась раковина. Она старалась не обращать внимания на прилипающие к полу подошвы ботинок. В ее голове начал вырисовываться план действий: первым делом следует добыть воду, а для этого необходимо вызволить раковину из-под горы мусора. Затем нужно попытаться отмыть плиту, чтобы можно было ею воспользоваться по назначению. Потом не мешало бы освободить стол, чтобы было где есть. Сейчас это важнее всего. Остальным можно будет заняться после.

Дойдя до груды пустых коробок вперемешку с грязной посудой, Ия огляделась по сторонам. Заметив валяющуюся под столом тряпку неопределенного цвета, в былые времена, возможно, служившую скатертью, она, брезгливо сморщившись, вытащила ее. Да, тряпица была внушительного размера, но жутко воняла, и от одного прикосновения к ней возникали рвотные позывы. С трудом переборов себя, девушка расстелила бывшую скатерть на полу рядом с раковиной и принялась складывать в нее весь мусор, отделяя его от того, что еще можно было попытаться отмыть. Вскоре из-под бесформенной груды, действительно, показалась раковина. Разумеется, ее вид тоже вызывал лишь отвращение, но надежда добыть воду все же придавала оптимизма. Потянувшись к вентилю, девушка ждала, что ей с трудом удастся повернуть его, но вопреки ожиданиям, вентиль поддался легко, и из крана тут же заструилась кристально чистая вода. Некоторое время Ия в изумлении смотрела на льющуюся из крана воду. И действительно, весь дом был запущен до ужаса, кругом царил беспорядок, но при этом из крана текла безупречно чистая вода. Это казалось чудом похлеще Изгоняющей тень лампы!

— Я же говорил, что там есть раковина.

Оглянувшись, Ия увидела в дверях Лупа с самодовольной улыбкой на слегка раскрасневшемся лице.

— Вот, — он протянул ей какую-то склянку с жидкостью. По его слегка сбитому дыханию, можно было сделать вывод, что он очень спешил.

Прежде чем протянуть руку и принять странного вида бутылку, девушка решила уточнить ее назначение, чтобы не ослепнуть или еще чего похуже, как было с той лампой:

— Что это, позволь узнать?

— Супермощная настойка от бабки Фрузе. Она сказала, что одна капля этой настойки способна отчистить что угодно, «даже твою чумазую душу» — это она про мою душу, — уточнил он, уже привычно шмыгнув веснушчатым носом.

Ия нерешительно протянула руку за бутылкой.

— И как ей пользоваться?

— Старая ведьма сказала, что нужно капнуть на то, что хочешь отмыть и, когда прекратится шипение, просто протереть тряпкой.

— Какое шипение? — Ия настороженно свела брови.

Луп равнодушно пожал плечами.

— Не знаю. Капни и сама узнаешь, так я думаю.

Ия лишь вздохнула в ответ на такой подробное объяснение.

— Ладно… Эта бабка, она что, действительно ведьма?

— Да кто ее знает. Она стара, как вечная Тьма и страшна, как ее темный прислужник. Хотя ее дом полон Света. Так что не разберешь, на чьей она стороне в итоге. Но одно я знаю точно, ее средства всегда помогают.

Вручив девушке бутылку, пацан уже собрался уходить, но Ия явно не собиралась его отпускать.

— Эй, а куда это ты собрался?

Луп замер на месте.

— Ну я… по своим делам… Не хочу мешать тебе тут…

— Ну уж нет! Так дело не пойдет! Видишь ту гору мусора, — она указала на кучу пустых коробок и каких-то огрызков, сваленную на полу на старой вонючей скатерти.

— Вижу, но с удовольствием не смотрел бы на нее, — мальчик с отвращением наморщил нос.

— Вот тут я с тобой полностью согласна, а потому, будь добр, отнеси этот отвратительный хлам на помойку. А я тем временем попытаюсь воспользоваться подозрительным зельем ужасной старухи, на свой страх и риск.

— Почему это я должен возиться с этой мусорной кучей?!

— Ну, скорее всего, потому что ты один из тех, кто приложил руку к ее созданию. Или я не права? — она строго посмотрела ему в лицо, вызывающе приподняв бровь.

Мальчишка, явно недовольный, поплелся к мусору, продолжая бурчать себе под нос.

— Свинячили мы все вместе, а разгребать почему-то должен я один… Прав был Тит, что от девчонок одни неприятности…

— Ох, ну извините, что я хочу привести эту помойку в место, куда лучам Света будет не страшно заглянуть.

Ответом был лишь еще один вздох, выражающий максимальное негодование, и какое-то нечленораздельное мычание.

Ия проводила взглядом недовольного мальчишку, волочащего за собой гору мусора, и едва сдержала смех.

Уже скрывшись за порогом, Луп снова подал голос:

— Учти, я делаю это только потому, что ты обещала приготовить еду. И я очень надеюсь, что ты умеешь готовить, иначе… — он не договорил, но тон был настолько угрожающим, что девушка больше не смогла сдерживаться и расхохоталась во весь голос.

Несмотря на недоверие к странному зелью, Ия решила его испытать, ибо прекрасно осознавала, что оттереть кошмарную плиту можно лишь при помощи чуда. И ведьмино зелье действительно помогло: одна капля заставила отвратительную жирную корку пузыриться и шипеть, а когда этот звук стих, на плите осталась лишь мерзко пахнущая бурая жижа. При помощи смоченной в чистой воде тряпки Ия с легкостью вытерла образовавшуюся жижу и с изумлением увидела кристально чистую поверхность плиты. После этих несложных манипуляций та сверкала, как новая. Не верилось, что всего несколько минут назад эта чистейшая, сверкающая на солнце плита была ужасным грязным монстром.

Вслед за плитой таким же образом преобразились стол и раковина, в которую затем была собрана вся грязная посуда. И снова одна малюсенькая капля зелья и струя воды превратили заляпанные чашки, тарелки, ложки в кристально чистые.

Глаза Ии сверкали от восторга! Она капнула волшебным средством на липкий пол непонятного цвета, и глазам девушки предстала чудесная мозаика, скрывавшаяся под слоями грязи. Зелье отмывало все: деревянные, железные, чугунные поверхности, серебро и медь, плитку и стекла. Грязь исчезала без следа, заставляя все вокруг блестеть так, словно всеми этими вещами никогда не пользовались, возвращая им первозданную чистоту.

«Пожалуй, ведьма права, этим средством можно отмыть и саму душу!» — усмехнулась про себя девушка, продолжая наводить порядок, что в итоге оказалось сделать гораздо легче, чем ей изначально казалось.

— Я принес все, что вы заказы… Свет Тьму озаряющий!

Ия обернулась на голос и увидела на пороге кухни Тита с полными корзинами продуктов в руках и отвисшей челюстью.

— О, Тит, проходи! Поставь корзины на стол. Сейчас я закончу с этими шкафами и примусь за готовку.

— Я точно не ошибся домом? — он посмотрел на свои пыльные ботинки и, казалось, не мог решится ступить ими на сверкающий идеально чистый пол.

Заметив его нерешительность, Ия отложила тряпку, и сама подошла к мальчику, взяла у него корзины и отнесла их на стол.

— Это все чудо-зелье бабки Фрузе. Так, кажется, назвал ее Луп, — глядя на изумленного мальчишку, она не могла скрыть довольную улыбку.

— Ну что же… Ясно… — опомнившись, Тит постарался вновь придать своему лицу бесстрастное выражение. — Может, будут еще какие-нибудь поручения?

— О, нет, благодарю, — она окинула взглядом содержимое корзин, — ты купил все, что нужно, и даже больше. Сейчас завершу уборку шкафов и примусь за готовку. Наверное, вы уже проголодались?

Тит пожал плечами:

— Мы свора пацанов, мы всегда голодные.

— Хорошо, тогда займусь готовкой прямо сейчас, а уборку закончу после. Но учти сам и передай остальным, что за стол будут допущены только мальчики с чистыми руками и лицами. Если таковые имеются в этом доме.

Тит молча кивнул и удалился, несколько раз обернувшись напоследок, словно опасаясь, что увиденное лишь мираж, который исчезнет, стоит отвести от него взгляд.

Ия тем временем принялась разбирать содержимое корзин, отмечая про себя, что Тит действительно купил много продуктов отличного качества, хотя от мальчика его возраста сложно было ожидать такой разборчивости. Тем не менее, все овощи и фрукты были наисвежайшими, мясо и рыба — настолько хорошими, что она сама в жизни не видела таких (ведь обычно мясники приберегают лучший товар для самых богатых клиентов). Как удалось мальчику в коротких штанишках уговорить этих жадных до денег торговцев продать все это, просто не укладывалось в голове! Но в последнее время у нее много чего не укладывалось в голове, так что она не стала долго размышлять над этим. Вместо этого Ия взялась за готовку. И заваленный старым хламом и пропитанный пылью дом, впервые за очень долгое время наполнился ароматами шкварчащего на сковороде мяса, бурлящего в кастрюле супа и подрумянивающихся в духовке пирожков.

Взявшись за готовку, Ия не могла остановиться: в памяти всплывали старые бабушкины рецепты, и руки сами, не зависимо от головы тут же начинали что-то резать, смешивать, посыпать пряными травами. Она без устали крутилась у плиты и не замечала, как у двери в кухню появляется все больше взъерошенных мальчишечьих голов. Семь пар огромных разноцветных глаз светились восторгом, носы шевелились, улавливая аппетитные запахи, а рты не переставая сглатывали набегающую слюну. Наконец неимоверно громкое урчание чьего-то живота заставило Ию отвлечься от плиты и обернуться.

Вид представшей перед ней разношерстная компания поначалу поверг девушку в шок, но она быстро взяла себя в руки и обратилась к мальчишкам как ни в чем не бывало:

— А, вот и вы! — Ия старалась говорить уверенно и при этом не таращиться на бедных детей, хотя последнее давалось с большим трудом.

— Мы почувствовали запахи, и решили, что, возможно, это самое… ну то есть, может, уже пора идти есть… — начал Луп, одной рукой нервно теребя свои спутанные рыжие волосы, а другой вытирая свой беспрестанно шмыгающий нос.

Рядом с ним, привалившись спиной к косяку, стоял Тит, скрестив на груди руки, и делая вид, будто он не так уж и голоден, просто мимо проходил. Он смотрел на девушку краем глаза, даже не поворачивая головы. За ним прятался совсем маленький ребенок лет четырех-пяти, его Ия почти не могла рассмотреть, так как видела только пару испуганных ярко-голубых глаз, которые то показывались из-за спины Тита, то вновь скрывались за ней. За Лупом стоял русоволосый мальчик на полголовы выше него. Его темные, предположительно карие глаза, смотрели на Ию изучающе и очень серьезно, кажется, он был старше всех, на вид ему было лет двенадцать. Рядом с ним переминался мальчик с черными волосами и невероятно светлыми, почти бесцветными глазами, ниже его на голову и явно младше на несколько лет. От взгляда его прозрачных глаз Ие стало не по себе, но она постаралась не подавать вида. Тем более, что за спинами этих толпящихся в дверном проеме мальчишек, дальше всех от двери стояли, держась за руки, два мальчика, которых легко можно было принять за привидения, так как они были абсолютно белыми, не считая надетой на них одежды. И они сверлили ее своими светло-розовыми испуганными глазами, им было лет по шесть.

«Должно быть, это те самые близнецы, о которых упоминал Луп», — решила девушка, заметив эту странную парочку и стараясь не таращиться на них.

— Ну, если ваши руки достаточно чистые, то можете садиться за стол, — Ия старалась говорить как можно более непринужденно.

С этими словами, она направилась к горе вымытых тарелок, которые еще не успела расставить в шкафу, так как была вынуждена взяться за готовку.

Тем временем за ее спиной мальчишки ринулись к столу, толкаясь локтями.

— Это мое место!

— С каких пор?

— Я хочу сидеть здесь…

— Я тоже хочу…

— Отвали, это мое место!

Ия резко обернулась на поднявшийся гвалт.

— Так! — начала она громко, стараясь перекричать свору орущих детей. — Что это за стая диких собак на моей кухне?!

Мальчишки тут же смолкли и замерли на месте.

— Никаких драк и препирательств я здесь не потерплю, — продолжила девушка менторским тоном, — сейчас же расселись на ближайшие свободные места!

Ребята переглянулись и тут же расселись за столом, не издав при этом не единого звука.

— Отлично! — она вернулась к тарелкам. — На первое у нас овощной суп.

Открыв огромную кастрюлю, начала разливать ароматный суп по тарелкам.

Тут за спиной раздался чей-то недовольный шепот:

— Ненавижу овощи.

Ия резко обернулась и увидела семь замерших статуй с опущенными глазами.

— Вы что-то сказали? Я не расслышала, — ей едва удавалось сдержать улыбку.

Семь голов одновременно замотались из стороны в сторону.

— Значит, мне послышалось, — возвращаясь к прерванному занятию, Ия беззвучно рассмеялась, надеясь, что никто из сидящих за столом не заметит, как ее плечи слегка подергиваются от немого смеха.

Когда семь тарелок были наполнены, она принялась разносить их и расставлять перед голодными детьми. Все тарелки были разными, когда она мыла их, не увидела ни одной пары. Разная глубина, форма, рисунки, цвета — такого разнообразия она еще не встречала. Когда перед каждым мальчиком стояла дымящаяся тарелка, девушка вернулась к разделочному столу, нарезала хлеб, сложила его в большую тарелку странной шестиугольной формы и поставила ее в центр стола. Затем вручила каждому ложку.

Все было готово, но никто не решался притронуться к еде первым.

Ия не выдержала и рассмеялась:

— Ну же, чего вы замерли, как истуканы, давайте налетайте!

В ту же секунду, все руки метнулись к ложкам, и еще через секунду послышались хлюпанье и чавканье.

«Ладно, еще будет время поговорить о манерах, а пока пускай поедят в свое удовольствие», — отметила про себя довольная повариха. Заметив, с какой невероятной скоростью исчезает суп, она решила, что самое время накладывать второе.

К тому моменту, когда она закончила наполнять тарелки кусками томленой в специях говядины и нежнейшим пюре, обильно сдобренным подливой, от супа в тарелках не осталось и следа.

— Будьте так любезны, сложите пустые тарелки в раковину, а я тем временем раздам вам второе.

— Будет еще еда?! — раздался удивленный возглас, судя по голосу, Лупа.

— Будет, если вы уберете за собой.

Все тут же повскакивали со своих мест и ринулись к раковине, снова толкаясь и пререкаясь.

Ия лишь обреченно вздохнула, расставляя новые порции на столе. Когда мальчишки вновь поспешно расселись за столом, на их лицах застыло изумление.

— Тьма меня побери, а Свет убереги! Я в жизни не ел ничего, что пахло бы так умопомрачительно вкусно! — вновь за всех высказался Луп.

Ия не выдержала и расхохоталась. Следом за ней ребята за столом тоже начали посмеиваться.

— Хватит уже смотреть, ешьте давайте, — подбодрила их девушка, продолжая смеяться.

Когда все вновь налетели на еду, она положила себе порцию и тоже села за стол. Пока она готовила, голод отступил, но сейчас вернулся и требовал удовлетворения, и она не стала противиться.

Ей было оставлено место во главе стола. По правую руку от нее сидел Тит, на его голове по-прежнему красовалась кепка, сползающая на глаза и скрывающая большую часть лица. Рядом с ним устроился, судя по всему, самый юный участник этой странной компании, светловолосый и голубоглазый невероятно красивый малыш, похожий на посланника Света во плоти. Его одежда, в отличие от нарядов Лупа и Тита, была хорошего качества — красивого лазурного цвета штанишки, рубашечка, очевидно, когда-то бывшая белой — явно не дешевая, хотя порядком поношенная и грязноватая.

Далее сидел мальчик, светлые глаза которого удивительным образом сочетались с абсолютно черными волосами, подстриженными довольно коротко. Он ел, не поднимая глаз от тарелки, так что Ия не могла встретиться с ним взглядом. А одежда на нем была словно от разных людей: брюки явно велики, а потому штанины были закатаны, причем, одна выше, а другая почти распустилась и свисала до пола; башмаки на ногах из разных пар — один рыжий, другой черный с дырой, из которой выглядывал большой палец; а клетчатая рубаха парнишке была явно мала и при этом неправильно застегнута и потому сидела криво, одна пола выше другой. Глядя на него, хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Он весь словно состоял из противоречий.

Напротив девушки, прямо по центру восседал Луп. Несмотря на то, что мальчик был не самым старшим в этой компании, он явно занимал в ней главенствующее положение. Возможно, дело было в его невероятной коммуникабельности или в том, что он стал первым, кто оказался в этом странном доме. Одежда на нем выглядела чистой и подходящей по размеру, но рубашка с расстегнутыми манжетами торчала из штанов, а, один носок сполз. А еще он небрежно повязал ярко оранжевый шейный платок, как будто огненно-рыжие волосы и рассыпанные по всему лицу веснушки привлекали к нему недостаточно внимания.

По левую руку от Ии сидел самый высокий русоволосый мальчик. Он ел непринужденно и изо всех сил старался не демонстрировать своего восторга, хотя это не всегда ему удавалось. Одет он был безукоризненно: кроме рубашки и штанов, на нем даже был пиджак. Кроме этого, он обладал аристократичной внешностью и безупречной осанкой, что явно выделяло его на фоне остальных детей. Он будто бы принадлежал к другому миру и оказался в этой разношерстной компании по ошибке.

Рядом с ним сидели близнецы-альбиносы. Ия вспомнила это слово, но ей казалось, что она слышала его применительно к животным, и тот факт, что среди людей тоже могут встречаться альбиносы, ее немало удивил, хотя она и старалась не показать этого. Однако взгляд ее так и тянулся в сторону близнецов. Как и у большинства собравшихся за столом, волосы у братьев были спутаны, торчали в разные стороны и лезли в глаза. Ветхая одежда зияла дырами, а обуви на ногах совсем не имелось. Как она раньше отметила, близнецы походили на призраков, но не только из-за своей почти прозрачной кожи и белых волос, а еще и потому, что их движения были бесшумны, а что еще больше пугало — абсолютно синхронны. Это пугало и завораживало одновременно, как и многое другое в этом доме.

После беглого осмотра Ия поняла, что, наладив питание юных обитателей странного дома, следует заняться их внешним видом.

Решив нарушить тишину, которая воцарилась, стоило ей занять свое место за столом, Ия заговорили как можно более непринужденно:

— Ну, раз уж мы впервые собрались все вместе, не мешало бы нам познакомиться, — она быстро пробежала глазами по всем собравшимся, но большинство продолжали сидеть, не поднимая глаз от тарелок. — Меня зовут Ия, и, судя по всему, я буду жить здесь какое-то время.

Прервал затянувшуюся тишину протяжный вздох.

— Ладно, раз никто не хочет говорить, значит, как обычно, мне придется отдуваться за всех, — Луп наигранно закатил глаза.

— Ну что ж, будь так любезен, — с улыбкой ответила ему Ия.

— Итак, — он ткнул вилкой в сторону Тита, — этого ты уже знаешь. С ним рядом жмется Орест, я тебе уже говорил, что он самый младший из нас и сдали его сюда незадолго до тебя. Сколько тебе Орест?

Маленький мальчик в ответ лишь еще ниже опустил голову, почти коснувшись лбом стола.

— Ему четыре, — вместо него ответил Тит, злобно сверкнув глазами в сторону Лупа.

Ия хотела подойти к бедному ребенку и пожалеть его, но сдержалась, осознавая, что для начала нужно заслужить его доверие. А на данный момент, судя по всему, Орест больше всех доверял Титу, и тот вполне оправдывал оказанное ему доверие, защищая малыша. «Ладно, все по порядку, — решила про себя девушка, — сначала знакомство, потом дружба».

— Хорошо, проехали, — продолжил тем временем Луп. — Этот светлоглазый чудик — Элим.

Элим не удостоил говорившего взглядом и даже бровью не повел.

— Да, Элим, очень приятно было с тобой пообщаться, как всегда, — рыжеволосый провокатор выждал еще какое-то время, но так и не получив никакого ответа, продолжил. — С другой стороны от тебя сидят Юст, — услышав свое имя, русоволосый мальчик, сидящий слева от Ия, молча поднял руку, — и близнецы Фирс и Фока. Кто из них Фирс, а кто Фока, сама Тьма не разберет, но это и не важно, они всегда ходят парой, как приклеенные.

Братья в свою очередь тоже одарили оратора недовольными взглядами, но промолчали.

— Ну, вот и вся наша веселая компания. Спасибо мне, — закончил Луп, картинно поклонившись.

— Благодарю тебя, Луп, хотя тебе и не мешало бы относиться к окружающим с большим уважением.

— Поверьте, — неожиданно подал голос, сидящий рядом с Ией Юст, — несмотря на его показную браваду, этот рыжий души не чает в каждом из нас, ведь мы ежедневно скрашиваем его пребывание в этом жестоком мире, который повернулся к большинству из здесь собравшихся неприличным местом.

Форест и Фока прыснули от смеха при упоминании неприличного места. А Луп ответил, так же едва сдерживая улыбку:

— Напротив, я считаю, что всем нам, собравшимся за этим столом, неимоверно повезло. Пожалуй, я бы даже сказал, что мы самые счастливые дети!

В ответ на это замечание малыш Орест не сдержался и жалобно всхлипнул. Ия не могла больше сидеть на месте и, поднявшись, быстро подошла к ребенку, который поспешно стирал ручками набежавшие слезы. Она присела рядом с ним на корточки и, протянув руки, тихонько сказала:

— Иди ко мне.

И неожиданно для всех Орест тут же слез со стула и пошел в объятия незнакомой девушки. Она же подхватила его на руки и вместе с ним вернулась на свое место, нежно прижимая мальчика к груди. Затем поудобнее устроила его у себя на коленях и, нежно поглаживая по голове, начала тихо покачивать. Малыш спрятал лицо у нее на груди и сидел тихо. Всхлипы прекратились, и вновь воцарилась тишина.

Ия не сразу обратила на это внимание, так как была поглощена утешением покинутого родителями ребенка, который еще не успел смириться со своей участью. Но когда осознала, что в помещении повисла тишина, то подняла голову и увидела шестерых брошенных всеми детей, которым очень не хватало материнской любви и ласки. Более взрослые члены этой странной компании быстро взяли себя в руки и вернулись к еде, делая вид, будто им все равно. Но Фирс и Фока продолжали сидеть и смотреть на девушку, нежно обнимающую их маленького товарища, и в их глазах читались зависть и боль.

Пожалуй, именно в тот момент Ия поняла и приняла тот факт, что она не сможет покинуть этот дом. Не потому, что ее будут удерживать насильно, и не потому, что ей некуда пойти, а потому, что она просто не сможет покинуть и предать этих детей, как это сделали другие люди до нее. Не сможет и все. Теперь она должна о них заботиться. Казалось бы, эта неожиданно свалившаяся на голову ответственность должна была ее испугать, но Ия, напротив, испытала облегчение, словно наконец-то обрела свое место в этом мире.

Остаток обеда проходил в тишине, нарушаемой лишь постукиванием вилок о тарелки и причмокиваниями, раздававшимися со всех сторон. Орест больше не всхлипывал и спокойно сидел на коленях у Ии, все еще прижимаясь к ней головой. Близнецы тоже продолжили есть вместе со всеми и больше не сверлили свою новую гостью пронзительными печальными взглядами. Но атмосфера из радостной и задорной сделалась напряженно-задумчивой. Желая вернуть ребятам прежнее настроение, Ия решила, что самое время вспомнить про испеченные ею пироги.

— Мальчики, надеюсь, обед вам понравился? — начала она издалека.

— Да!

— Это был самый шикарный обед в моей жизни!

— Просто отвал башки!

— Мой живот еще никогда не был таким довольным!

Восторженные реплики посыпалось со всех сторон.

— Я очень рада, — рассмеялась Ия. — Вы вполне сыты или еще осталось немного места для фирменных пирогов моей бабушки?

— ПИРОГИ!

— Свет всемогущий! Да это лучший день в моей жизни! — Луп, как всегда, был самым громким.

Ия со смехом поднялась со своего места, аккуратно поставила Ореста на ноги, а сама проследовала к духовке, в которой ждали своего часа румяные пироги. Орест остался стоять там, куда его поставила девушка, а все остальные повскакивали со своих мест, чтобы своими глазами убедиться в реальности обещанных пирогов. Они сгрудились за спиной Ии.

— Какой запах!

— Это правда, пироги!

— После такого обеда не жаль и помереть.

— Ну уж нет, после такого обеда я помирать точно не согласен!

— Мальчики, отойдите подальше, пока я вас не обожгла! — Ия не могла сдержать смех.

Они отступили на пару шагов, освободив ей место для маневров с еще не успевшим остыть противнем. А когда девушка выложила пироги на поднос и повернулась к ожидавшим ее ребятам, то поднос опустел настолько быстро, что она даже глазом не успела моргнуть. А в следующую секунду в кухне уже остались только она и Орест, остальных словно ветром сдуло вместе с пирогами. Орест стоял рядом с ней, одной рукой он держался за ее юбку, а в другой держал надкушенный пирог. Кусок от него был отхвачен немаленький, и малышу с трудом удавалось удержать рот закрытым, пока он его пережевывал. Ия потрепала его по голове.

— Ну, раз уж все разбежались, ты поможешь мне навести здесь порядок и приготовить нам ужин?

Малыш охотно кивнул.