Мурррашки. Истории о котах и человеках

Лариса Барабанова

Они уже не милые ручные котята. Резкие до грубости, угловатые до остроты, свободолюбивые, своенравные, рвутся из дома в поисках себя и своего пути. Вчерашние дети, завтрашние взрослые. Подростки. Непонятные и непонятые, они ждут безусловной любви, поддержки и защиты, как и их верные спутники, самые загадочные создания — кошки и коты. Кто кому нужнее в этих захватывающих историях? Историях до глубины души, до мурррашек по телу.

Анна Шенк

ЛЮСЯ И ЛЮСИ

«В душ кто-то пошёл. Удивительные эти кожаные. Добровольно лезут в воду. Каждый день, а то и не по разу. Фррр. Хорошо, что не дождь. — Люси лениво двинула левым ухом и слегка приоткрыла зелёный глаз. — Как же они эту мерзосень выдерживают… Хоть бы подогрев полов включили».

Дымчатое облако шерсти попыталось снова принять форму круглой плетёной корзинки, на дне которой, по правде говоря, лежал кашемировый шарф младшей из обслуживающего персонала. Это она мнила себя главной в роскошной квартире. Но ввиду того, что номинальная хозяйка кормила Люси только кыш-брысь-визгами, пушистая понизила главу дома до базовой ступени иерархии.

«Невозможно. Шум воды жутко напрягает. — Люси прижала уши. — И всё же дождь пошёл».

Потянувшись в тесном пространстве корзинки, кошка выпустила коготки и зацепила плетение из прутьев. Мягкое потрескивание материала, очевидно, понравилось Люси, и она стала поочерёдно расслаблять и сжимать лапки, чтобы тонкие ивовые веточки отзывались приятным для кошачьего уха звуком.

«Чудесно всё-таки, что шарфик подложили», — успела порадоваться хитрюга, как вдруг из недр шикарных апартаментов раздался визг старшей по возрасту и низшей по званию.

— Где мой шарф Burberry?! В этом доме никогда не бывает порядка! — Крик усиливался, значит, тощая продвигалась в сторону коридора, где спала Люси. Цоканье набоек по паркету мигрировало от шкафов к комодам, откуда периодически вылетали неподходящие вещи.

«Какой замур-р-чательный был побездельник, пока не проснулась эта фурия на шпильках», — Люси отважно игнорировала выбросы брендовых шалей и колких комментариев в адрес домработницы, водителя, дочери и даже домового, чего уж мелочиться. С абсолютно бесстрастным выражением мордочки кошка продолжала подогревать шарф. Тем временем мегера в белом уже объявила его в международный розыск, подключив к поиску несчастную кубинку Зинку, которая явилась строго в назначенный час реанимировать хоромы после выгульных.

— Сдэс, знат, знат! — большеглазая испано-, но ни разу не русскоговорящая помощница метнулась спасать хозяйку от истерического припадка. — La gata², сдэс!

— Мне не Gant³ нужен, услышь меня! — Тонкие пальцы с алыми ногтями лупили по ушам, в которых красовались серьги с розовыми сапфирами и рубинами. — Bur-ber-ry! Understand?

— Si, si entiendo!⁴ La gata, — хрупкая Зоэ, так на самом деле звали помощницу с Кубы, подхватила корзинку со спящей кошкой и протянула хозяйке. — Сдэс.

— У-бе-ри это. — Маргарита Владленовна сморщилась, насколько позволяли ботокс и филлеры. — В воду! Aqua!

Жестами, красноречиво изрекающими отвращение, Мегера Воландовна, как за спиной звали истеричку курьеры, водители, ремонтные рабочие и даже мало понимающая Зоэ, указала на ванную.

«Aqua, пёс меня побери! Она хочет меня постирать», — зрачки Люси сузились, тело напряглось и приготовилось удирать из тёплой корзинки. Слово aqua кошка помнила хорошо. Слишком хорошо.

Примерно три года назад, когда она попала на порог этой роскоши, Мегера Воландовна с той же ботоксной мимикой выплёвывала не предрекавшее ничего доброго aqua испуганной Люсе.

Люся. Людочка, Людмила.

В свои двенадцать она не побоялась подобрать на улице крошечный грязный комок шерсти, спрятать на груди между белоснежной блузкой и светлой курткой, а потом намертво стоять за право оставить котёнка дома.

— Да она вшивая! — голосила истеричная мать-блондинка. — Ты посмела принести это убожество в дом!

— Я её вымою, отнесу к ветеринару, она хорошая. Точно. Мам, пожалуйста. — Люся сжала и без того тонкие губки и крепче обняла пищащее от страха нечто.

— Выбрось её немедленно!

— Нет.

— Что значит «нет»?! — Брови Маргариты Владленовны хотели отправиться в свободный полёт, но свеженький препарат, вколотый косметологом, держал крепко.

— Она останется со мной. Или я уйду вместе с ней. — Ни один мускул на лице Люды не дрогнул. Она стояла с гордо поднятой головой и буравила взглядом мать.

— Дерзкая, наглая девчонка! — разъярённая мать уже готовилась плеваться огнём. — Вся в своего беспутного отца! Делай, что хочешь, но чтобы это безобразие мне на глаза не попадалось. Зоэ, aqua! — от души крикнув и хлопнув дверями в гостиную, Мегера Воландовна вызвала вздох облегчения у Люды и заодно ремонтную бригаду, которой предстояло вернуть покосившиеся от удара наличники.

— Ей нет до меня дела, поверь, в моей комнате ты будешь в безопасности, — шепнула девочка пушистому комочку. — Я назову тебя Люси, хорошо?

«Кто-о-о ты-ы-ы?! Где-е-е я? Мне стра-а-ашно!» — маленькая грязнуля истошно вопила, но её отважная спасительница в бесконечном мяу-мяу-потоке распознала лишь согласие остаться в доме.

— Мы с тобой будем дружить, Люси, играть. Накуплю тебе вкусняшек. Ой, ты же голодная, точно! Сейчас быстро помоемся и покушаем. — От мощного заряда счастья и позитива Люсю буквально распирало.

Она вмиг забыла о ссорах с матерью, о проблемах в школе и со сверстниками, о бесконечных требованиях репетиторов и опеке нянек. В её жизни появилось маленькое живое существо, которому предстояло стать не просто другом, но Ангелом-хранителем.

Однако Люси слово «дружить» не вдохновило. Ей нравилось, что руки принесли её туда, где тепло. Остальное же вызывало больше опасения, чем принятия. Пока дело не дошло до воды. Тут накрыла паника.

«Я туда не полезу! Ни за что-о-о-о! Пусти-и-и, кожаная!» — Люси голосила на разрыв. Ей казалось, что рёв сотрясает стены, стёкла и зеркала.

— Я быстро, Люси, не пищи. Надо смыть грязь, — спокойно отозвалась девочка. Кажется, истошные крики её не пугали. Картины на стенах продолжали висеть, зеркала не треснули.

«Я уже мылась в луже-е-е! — Кошечка продолжала бороться за свободу. — Ну, сама напросилась, раздеру когтями!»

— Люси, какая же ты кроха, даже коготочки ещё мягонькие, совсем не царапают. Потерпи, моя хорошая. — Вспенив приличную дозу шампуня, Люда намылила грязную шубку.

Люси же продолжала вымяукивать недовольство, несмотря на то, что на когтях и крике её аргументы против человека иссякли. Смиренно терпеть не позволял характер, но и противиться заботе хотелось всё меньше. Особенно после мохнатого полотенца и миски молока. Люси выбрала предложение дружить в надежде, что оно не таит в себе опасности.

За три года кошка хорошо обосновалась в дорого обставленной квартире Маргариты Владленовны. Поначалу её ареал ограничивался только комнатой Людмилы. Там имелось всё: корм, лоток, мягкая кровать, игрушки. Когда последние надоедали, Люси подключала фантазию. Итальянский тюль превращался в качели или ступени до недосягаемого по высоте шкафа, сорванный со стены клочок бумаги заменял шарики и фантики, а провода, которых было множество в красиво обставленном пространстве, так и манили хвостами, словно мышки. Людочка не ругала за массаж покрывала, после которого вся ткань была в затяжках, не расстраивалась из-за разбитой кружки из Императорского фарфора. Но после каждой альтернативной игры Люси грозилась, что не будет ей хода за пределы комнаты с таким поведением.

В качестве компенсации за испорченное имущество кошечка щедро делилась любовью и лаской со своим человеком.

— Достали они со своей физикой! — Люся швыряла рюкзак к стене, садилась у двери и плакала. — Ну и пусть два выводят. Плевать! Уйду вообще из школы, раз они меня такой тупой и безнадёжной считают.

Люси пристраивалась рядом с рыдающей подругой, тёрлась мохнатой макушкой об её руку.

«Не плачь, милая. Всё наладится. Ты справишься!» — тихонько мурлыкала любимица. Из раза в раз. Потому что вместо физики Люда могла пожаловаться на алгебру, географию или геометрию. История повторялась, Люси мурлыкала.

— Все девчонки как модели. Стройные, на каблучках, в коротких юбках. — Люда вышвыривала из шкафа толстовки-балахоны, широкие джинсы, оверсайз футболки. — А я как корова. Толстая! Да ещё прыщавая!

Девочка садилась у двери шкафа и плакала. А Люси протискивалась к ней на колени, мурчала и тёрлась мокрым носом о солёную щёку.

«Ты самая красивая, не плачь!» — на ушко мурлыкала дымчатая мордашка. Из раза в раз. Потому вместо красивых одноклассниц Люда могла пожаловаться на вредных пацанов в классе, отсутствие друзей, эгоизм матери. История повторялась, Люси мурлыкала.

В последние месяцы Люда не плакала. Затихла. И сейчас, когда Люси грозила расправа водой за подогретый в корзинке шарф, верной подруги и спасительницы рядом не оказалось. Её побездельник был учебным.

«Так просто я не сдамся!» — зашипела Люси.

От неожиданности Зоэ выронила корзинку. Во все стороны разлетались кошка, шарф и переплетённые прутья. Последние остались мирно лежать на холодном мраморе, а Люси сиганула со всех лап в убежище — комнату Люды.

«Попробуй поймай!» — мяукнула на бегу пушистая и ловко начала открывать лапкой неплотно закрытую дверь. «Вода зашумела сильнее, проливается», — заключила кошка.

Зато визги Мегеры Воландовны о том, что она опаздывает к врачу из-за нерадивой кубинки Зинки, которая не может ни шарф на место убрать, ни кошку поймать и помыть, стали тише. Вероятно, тощая на шпильках продвигалась к выходу.

Люси сидела под потолком на верхнем этаже своего роскошного домика и прислушивалась.

«И мерзкий дождь… и вода в душе», — кошка прижала уши и осмотрелась. В комнате царил хаос, значит, нога горничной ещё не ступала на закрытую территорию Люды. Она всегда фыркала и ругалась, когда Зоэ расставляла по местам книги, отправляла грязное бельё в стирку или аккуратно раскладывала по полочкам ком из футболок, толстовок и носков. Люси прищурилась. Рядом с огромным письменным столом, заваленным тетрадями, стоял школьный рюкзак. Судя по всему, набитый учебниками. Кошка сканировала пространство дальше. На кровати среди прочего барахла обнаружила потрёпанную шапку Люды.

— Знаешь, какое мое любимое время года, Люси? — однажды спросила девочка.

«Надеюсь, не мерзосень, — мурлыкнула пушистая, пряча нос под лапками. — Даже дома холодина. Даже для меня в теплой длинношёрстной одежке».

— Шапка, Люси. Любимое время года — шапка. — Люда натянула яркую вязаную зелень поверх пушистых кудрей. — И длится оно с сентября по май. Прекрасное время, когда я могу спрятать эти убогие кудряшки мышиного цвета.

«Пожалуй, сейчас я бы тоже не отказалась от шапки», — дымчатая пушинка свернулась клубочком.

— Мёрзнешь? — Заботливые руки начали гладить мягкую шёрстку. — Держи шарф, Люси. Для тебя не жалко, мой мохнатый мёрзнущий друг.

Люда ласково улыбнулась, потёрлась носом о серую мордочку и укрыла кошку мягким шарфом.

Люси смотрела на зелёную вязаную шапку. Застыв, словно скульптура, внимательно слушала шум воды.

«Она дома!» — одним грациозным прыжком преодолела расстояние от домика до двери. Остановилась. Прислушалась. Вход в ванную был в метре от спальни. Но в коридоре могла поджидать опасность в лице Зоэ или тощей мегеры.

«Пёс с ними. Если Люся дома, что-то не так», — с этой мыслью кошка бесшумно оттолкнула дверь и на полусогнутых лапках пошла на шум воды. На этот раз дверь была захлопнута. «Когда это меня останавливало?» — Люси начала переминаться с лапы на лапу, изящно крутя пушистой попой. Р-р-раз! И мурлыка уже повисла на ручке-фиксаторе, которая податливо опустилась. Люси держалась мёртвой хваткой. Дождалась, пока дверь приоткрылась, а затем спрыгнула и нырнула в ванную комнату.

«Так-так, значит, вместо уроков решила побалдеть… — успела промурлыкать строгая надзирательница, но осеклась. — Люся, что это?»

Зрачки кошки расширились. Её подруга лежала в переполненной ванне, без движения, а с левой руки, которая была на бортике, капала вода вперемешку с чем-то тёмным. Лужа быстро расползалась, как живая, заполняя всё свободное пространство комнаты.

«Люся! Люся-я-я!» — пушистая мяукала и поочередно отдёргивала лапки, потому что смесь из двух жидкостей стремительно подбиралась к ней. Люда не откликалась.

«Да что с тобой! Просни-и-и-ись! — кошка уже надрывно кричала, но безрезультатно. — Как же до тебя достучаться?!» Люси металась, вода отрезала путь к Люде. Не замочив лапки, пробраться к ней не представлялось возможным. «Так и знай, вылизываться буду на твоей кровати!» — с этим боевым криком кошка, боявшаяся до смерти воды, ринулась к человеку.

Она ловко вскочила на бортик ванны рядом с Людой. И даже сильно ограниченного спектра цветов, которые могла различить кошка, было достаточно, чтобы заметить изменения в лице девочки.

Люси наклонила мордочку к безжизненному лицу. Из полуоткрытого рта пробивалось едва уловимое дыхание.

«Очнись, кожаная! Не смей оставлять меня на растерзание мегере! — кошка ещё раз надрывно промяукала над ухом Люды, а потом в приступе испуга за подругу начала вылизывать её лицо маленьким шершавым языком. — Я тебя подниму!»

Спустя пару минут Люда еле слышно простонала. Люси не прекращала попытки привести в чувство ту, которая однажды спасла её на улице, а потом самоотверженно защищала в доме.

— Лю… си… — шёпот сорвался с обескровленных губ девочки.

«Я, кто ж ещё!» — мяукнула в ответ кошка и, боднув мохнатой мордой белую щёку Люды, понеслась прочь.

Когда она выбежала в коридор, её встретила тишина. Но далеко не абсолютная, как могло бы показаться человеку. Люси остановилась, прижала уши, а потом рванула со всех лап в гардеробную мегеры, где горничная вытирала пыль и раскладывала дорогущие куски ткани по полкам. В эту часть хорóм кошка захаживала систематически, несмотря на то, что Маргарита Владленовна частенько принимала важных гостей, вела светские переговоры в гостиной, сидела у искусственного огня, потягивая какую-то жидкость с пузырьками и одновременно раздавая ценные указания работникам, которые ненароком попадались на глаза. Словно лиса на охоте, Люси старалась двигаться бесшумно и незаметно, но Людочка всё равно опасалась за любимицу и каждый раз просила без надобности не совершать вылазок. Люси покорно слушала, щурила глаза-незабудки и, как только Люда уходила, отправлялась за приключениями в запретную часть. Все дорожки были исхожены, пути изучены, преграды преодолены. Сейчас целью стала кубинка Зинка, единственная живая душа в квартире, которая могла спасти Люду.

Кошка застыла на пороге гардеробной и истошно завопила: «На помощь!»

— ༏Hola, linda! — Зоэ отвлеклась и улыбнулась. — ¿Has decidido lavarte?⁵

«Я тебя всё равно не понимаю! А вот ты должна понять», — Люси развернулась спиной и продолжила пристально смотреть на горничную, зазывая последовать за ней.

— ¿Tienes hambre?⁶

«Иди за мной, хватит чирикать, как голодный воробей! — Кошка сделала пару шагов вперёд. — Ну же!»

— ¿Qué quieres?⁷

«Ты безнадежна, но у меня нет другого варианта», — Люси продвинулась ещё, и, о чудо, Зоэ пошла следом. Так, мяукая и оглядываясь, она довела заинтригованную кубинку до двери в ванную и забежала внутрь.

Началась какофония звуков, криков, стонов. Зоэ металась по квартире. Инстинктивно набрала номер Мегеры Воландовны и, услышав её голос на другом конце провода, начала тараторить на испанском. Словесная лавина обрушилась на хозяйку. Но та решила не вникать в истеричные вопли домработницы и, рявкнув: «Занята!», отключилась. Зоэ начала плакать, руки дрожали, и без того скудный словарный запас русского иссяк. Бесполезно. Она не поймёт.

Но тут девушку озарило. Она схватила смартфон и начала быстро печатать. Онлайн-переводчик не подвел. Пусть на кривом и неграмотном, но главное, на русском он выдал текст: «Мисс Люда она в ванной вся в крови. Я не знаю что случилось. Пожалуйста помогите мне. Быстрее! Быстрее!». СМС-сообщение улетело прямиком Маргарите Владленовне.

«Однако…» — Люси одобрительно кивнула и приступила к вылизыванию от посторонних запахов и воды, с которой была вынуждена соприкоснуться. Зоэ хлопотала подле полуживой дочери хозяйки, громко и эмоционально сокрушаясь на своём языке. Люси по-прежнему ничего не понимала, но ей казалось, что интонации кубинки пропитаны состраданием и теплом.

Спустя минуту словесная лавина накрыла Зоэ. Из трубки доносились визги хозяйки, но русско-испанское общение было обречено… Маргарита Владленовна кричала что-то на родном, а потерянная домработница только и лепетала: «No entiendo, Señora…»⁸

«Что ж, воспользуемся приметой человека. Почешу за ухом, может, и помощь быстрее приедет», — с этой мыслью кошка начала загребать из-за уха.

Долго ждать не пришлось. Пространство в скором времени наполнилось трелями домофона, шарканьем ботинок, звоном инструментов и чужими голосами. Люси стало страшно. Она забилась в дальний угол своего уютного, с привычным запахом, домика и слушала. Громкие разговоры, плеск воды, шум колёс по стыкам плитки, открывание и закрывание дверей, шорох бумаг, корявый перевод с языка Зоэ на человеческий. А потом всё стихло. Шаги отдалились, взревел мотор скорой, завыла сирена. Люди забрали Люсю. Чтобы спасти.

Люси оставалось ждать. Она выбралась из укромного угла своего домика и долго сидела, слушая дождь. Теперь он шумел равномерно, не раздражая, а скорее убаюкивая.

Тяжёлые удары каблуков по коридору у лифта разбудили Люси. Она открыла глаза. За окном царила непроглядная осенняя темень. Дождь не шумел. Зато квартиру наполнили всхлипы.

«Тощая плакать умеет?» — Люси навострила ушки. Любопытство подгоняло посмотреть, но звуки брошенных на пол туфель и сумки заставили содрогнуться. Плач усиливался. Кошка тихонько выбралась из надёжного укрытия и пошла в коридор.

Увиденное заставило Люси насторожиться, слишком непривычная картина предстала её глазам. Маргарита Владленовна сидела на полу у входной двери и, положив голову на согнутые в коленях ноги, рыдала.

«Люся…» — кошка смотрела на хозяйку квартиры и ждала.

Не привлекала к себе внимание, не мяукала, не приближалась. Но женщина, будто почуяв взгляд, подняла голову. Красные глаза, размазанная по лицу тушь, растрёпанные волосы. Её вид кардинально отличался от привычно-безупречного.

— Знаешь, кого она захотела видеть, когда пришла в себя? — хозяйка неожиданно обратилась к Люси. — Тебя!

«Жива!» — пушистая переступила с одной лапки на другую, но осталась сидеть на расстоянии, дающем фору в случае побега.

— Я стала Люсе чужой, а ты — другом. Понимаешь? — хрипела Маргарита. Выкуренная от стресса пачка сигарет изменила голос до неузнаваемости. — Она так и заявила мне. Я думала, что давала ей всё для счастливой жизни. Путешествия, элитную школу, лучших учителей, дорогие шмотки… А ей это не нужно. Понимаешь, не нужно!

Женщина снова разрыдалась. Речь стала невнятной. Люси не понимала, но слушала. Привыкла быть рядом, когда боль проливалась ручьями.

— Моя дочь считает, что я её не люблю. — Маргарита Владленовна схватила сумочку, вытряхнула на пол её содержимое и выудила из кучи хлама салфетки. — А я люблю! Вот так люблю! Не умею иначе, понимаешь? Она же жить из-за этого не хотела… моя девочка.

Люси молчала. Хозяйка продолжала хрипеть и всхлипывать.

— Помоги мне, Люси. Помоги вернуть дочь. Я сегодня едва не потеряла её. Что мне делать, Люси? — Серые глаза на опухшем от рыданий лице молили. В голосе сквозило отчаяние.

«Удивительно, кожаная знает моё имя», — кошка наклонила голову и прижала уши.

— Одна не справлюсь, а кроме тебя и нет никого. Вот такая жизнь. Есть связи, деньги, статус, но нет ни друзей, ни близких. Некому, оказалось, кроме тебя слёзы и слабость показать, — Маргарита Владленовна начала медленно подползать ближе к Люси. Кошка по привычке дёрнулась, но потом остановилась. Стало любопытно. — Не бойся. У мегеры тоже есть сердце.

Тощая рука хозяйки осторожно коснулась мягкой шерстяной головы. Робкое движение. Затем ещё одно. Люси не сопротивлялась и не убегала. А Маргарита Владленовна, которая впервые за многие годы почувствовала тепло и ласку на кончиках пальцев, боялась спугнуть эту внезапную нежность. Женщина и кошка исцеляли друг друга молчанием.

Утром Люси застала преобразившуюся хозяйку за сборами. Она бесшумно передвигалась по пустой квартире и собирала вещи для Люси. А как только увидела кошку, взяла в руки плетёную корзинку и улыбнулась.

— Люси, кажется, это твоя любимая лежанка. И шарф Зоэ уже постирала. — Маргарита Владленовна аккуратно поставила корзину на пол, приглашая кошку прилечь. — Я не буду ругаться. Давай вместе поедем к Люсе. Пожалуйста.

«Кажется, мне снова предлагают дружить», — подумала Люси и вальяжно проследовала к любимым ивовым прутикам с тёплым кашемиром на дне.

Примечания

2

La gata (исп.) — кошка

3

Gant — бренд одежды

4

Si, si entiendo! (исп.) — Да, да, понимаю!

5

Has decidido lavarte? (исп.) — Решила помыться?

6

Tienes hambre? (исп.) — Ты голодная?

7

Qué quieres? (исп.) — Что ты хочешь?

8

No entiendo, Señora (исп.) — Не понимаю, сеньора.