Темная сторона Души

Лариса Нагацкая (2024)

У каждого в Душе есть темные закоулки, которые порождают множество страхов. А что произойдет, если попытаться пройти через них? Однажды я столкнулась со своими страхами, которые отправили меня на тот свет… А когда я вернулась, моя жизнь в один день перевернулась… Мир изменился, стал больше и многограннее… и намного опаснее… чем я привыкла… Оказалось, что я не та, кем считала себя всю свою жизнь…, а мой отец вообще родом из другого мира. Мне пришлось отправиться на его родину, чтобы узнать больше о себе и о той силе, которой я обладаю…

Глава 4.

— Это будет даже лучше, чем если мы её просто снимем…

— Да вы настоящая Ведьма, а называете себя ворожеей! — она зыркнула на меня и погрозила пальцем. Но я-то знаю, что она на самом деле добрая. С другой стороны, понятие добра для всех разное. Для нас она добрая, а вот с другими, тут уже зависит от обстоятельств… Я ей заговорщицки улыбнулась и спросила. — А что, мстить будем?

— Для людей я ворожея, у них на подкорке страх к ведьмам записан. А так — да, я ведьма потомственная. И отвечая на твой вопрос… Да, будем мстить. Как же без этого? Ведьмы мы или кто? В конце концов, надо соответствовать. Таких, как наш “друг”, нужно на место ставить, чтобы знал, с кем связался.

— А зеркало нам для чего? — спросила Али.

Фёдоровна покрутила его в руках и поставила обратно на стол.

— В общем-то, для работы с печатью мне зеркало не нужно, я её и так вижу. Ну, а если ты, Рита, захочешь увидеть её, зеркало тебе понадобится.

— Я хочу посмотреть. Что нужно делать? — я подалась вперёд в предвкушении.

— Зеркало поставь перед собой, — она пододвинула его ко мне и зажгла обе свечи, — Аля, выключи свет, будь добра.

Алина выключила свет, вернувшись, подсела ко мне поближе, так, чтобы можно было заглянуть в зеркало. Свечи Фёдоровна поставила по сторонам от зеркала.

— Смотри на свое отражение, старайся не моргать, взгляд расфокусируй, — я смотрела на своё отражение, и через пару секунд оно начало расплываться, а вокруг появилась легкая дымка. Потом лицо начало меняться, и в отражении была уже не совсем я.… А передо мной было бледное с черными провалами вместо глаз лицо. — Что ты видишь? — я пересказала увиденное. — Хорошо, теперь смотри в центр лба, но не на сам лоб, а будто бы сквозь него, постарайся увидеть пространство за ним.

Я сконцентрировалась и увидела темноту, а на тёмном фоне передо мной светился рисунок.

— Вижу какой-то рисунок…

— Ого, я тоже его вижу… — прошептала рядом Алина.

— Опиши его, Рита — попросила Фёдоровна.

— Красный ромб с фиолетовым восьмиугольником внутри, и он светится.

— Это и есть печать, — сказала Фёдоровна и потушила свечу. Странно, но в своем воображении я представляла печать круглой.

Свет снова зажгли, со стола убрали зеркало и свечи. И мы решили, на ночь глядя, чай пить. Да и пока не решим, что делать с печатью, спать мне было опасно. Фёдоровна заварила свой фирменный чай для бодрости. Мы с Алиной накрыли стол и достали печеньки с конфетами. Куда ж без сладкого на ночь.

— Что будем делать с печатью? — разворачивая конфетку, спросила я.

— Мы её вернём хозяину, — ответила Фёдоровна. — Но для начала поменяем её направленность и местоположение.

— А подробнее…

— Печать настроена, как односторонний проводник, она передает энергию от тебя к своему хозяину, через неё хозяин проникает в твой сон. Пока ты бодрствуешь, она спит, но, когда засыпаешь, печать, наоборот, просыпается и начинает работать. — Фёдоровна немного задумалась. — Как там на вашем компьютерном языке… Мы её перепрошьём, и хозяйкой уже станешь ты, и энергия от жертвы будет идти к тебе. Переместим печать на твою ладонь, чтобы ты могла её легко передать.

— Как перепрошивать-то будем? Мне что-то нужно делать?

— Тебе нужно её разбудить, — страх кольнул где-то внутри. — Спокойно, это нужно сделать на пару секунд, чтобы я могла вытащить печать, а потом можно спокойно с ней работать и перемещать.

— А если он что-то заподозрит и придет? — спросила подруга.

— Слишком мало времени для того, чтобы печать начала действовать в полную силу, а для того, чтобы её сорвать вполне достаточно, — пояснила нам Фёдоровна.

— И как мне её активировать? Если она просыпается только во сне…

–Ты смотрела на неё через зеркало, сейчас тебе нужно посмотреть на неё внутренним взором и прикоснуться к ней. Я погружу тебя в измененное состояние, как с воспоминанием, только в этот раз иди туда, где печать.

— Я не совсем понимаю, как к ней прикоснуться… Я же не могу сделать этого физически?!

— Энергетически… Я покажу. Вытяни руку перед собой ладонью вверх, — я сделала, как она сказала. Она вытянула свою руку над моей ладонью вниз. Между нашими ладонями было расстояние сантиметров шесть. Потом я ощутила давление в центре ладони и легкий статический разряд. — Ты что-нибудь чувствуешь? — спросила Фёдоровна.

— Разряд и давление в центре ладони… Ощущение, как если бы кто-то прикоснулся.

— Я направила свою энергию к тебе, и представила, как касаюсь твоей ладони. Так и тебе нужно будет сделать, почувствуй свою энергию и потянись ею к печати.

— А если у меня не получится? — засомневалась я в себе.

— Получится, не сомневайся в себе, — подбодрила меня Фёдоровна. — И тем более ты уже это делала…

— Это когда такое было? — в недоумении уставилась на неё.

— А я помню этот момент, но если честно, тогда я думала, что мне показалось, — загадочно улыбнулась Алина.

— Рассказывай, давай, интриганка, — хохотнула я.

— Помнишь, нам было лет по восемь, и тут у нас был такой мальчик Паша? — спросила она.

— Ну, вроде был, что-то припоминаю…

— Вредный такой пацан, старше на пару лет. Постоянно задирал нас. Он как-то пристал ко мне, пытался забрать у меня мой велик… Ты тогда очень сильно разозлилась и кинулась на него. И все так быстро произошло, что я даже глазом моргнуть не успела. Ты стояла где-то в метре от меня, а в следующую секунду ты уже стоишь рядом, а он летит. В общем, отлетел Паша метра на два от нас. Такой потом переполох поднялся, его мамаша голосила на всю деревню, что её мальчика покалечили, хотя этот мальчик получил только пару царапин и психологическую травму на всю жизнь. — Алина при последних словах злорадно усмехнулась.

— Ну, в состоянии аффекта физическая сила может увеличиться… И что здесь такого? — недоумевала я.

— В том-то и дело, что ты к нему не прикасалась физически… Ты его приложила чистой энергией… — заверила меня Алина.

— А ты в этом уверена?

— Абсолютно, я всё очень четко видела, — подтвердила подруга, — правда, в тот момент я все списала на свое богатое воображение. Но бабушка сказала чуть позже, что мне не показалось.

— Я видела вашу толкотню, вы же прямо напротив нашего дома сцепились… И как ты, Рита, Павлика энергетическим потоком снесла, — рассказала Фёдоровна.

— Я эту ситуацию почти не помню, — призналась я.

— Ну, так это не удивительно, — пожала плечами Фёдоровна. — Такой психологический стресс от неконтролируемого выброса силы… Тебя потом ещё два дня лихорадило от энергетического истощения.

— В общем, ты всё можешь, главное не парься, — подбадривая, похлопала меня по плечу подруга.

— Хорошо, я поняла… Тогда давайте начнём.

Было немного страшно, но другого выбора у меня не было. Фёдоровна зажгла свои травы и начала нашептывать какие-то слова. Мое сознание качнулось, я облокотилась на спинку кресла и прикрыла глаза. Практически сразу погрузилась в темноту. “И в который раз за этот вечер? Хотя сейчас, наверное, уже далеко за полночь…” — мелькнула последняя мысль в моей голове.

Я сконцентрировалась на печати, и перед моим внутренним взором начал вырисовываться её контур. Когда она проявилась полностью, я попробовала сделать так, как сказала Надежда Фёдоровна. Сосредоточилась и мысленно потянулась к ней, представляя, что держу её в своих руках. Несколько секунд ничего не происходило, а потом печать резко вспыхнула, стала ещё ярче и начала вращаться. Сначала медленно, постепенно ускоряясь. Я смотрела на неё как завороженная, и сколько времени прошло не знаю. Но в какой-то момент я услышала: “Отпускай!”. И я отпустила, сразу приходя в себя. Я открыла глаза, а Фёдоровна держала меня за правую руку и что-то снова шептала.

Так она просидела минуты три. А когда мою ладонь опалило жаром, она отпустила.

— Всё, — сказала она уставшим голосом, — печать твоя. Когда заснёшь, он придет… Должен прийти. Его маячок я оставила, поэтому, когда уснёшь, он об этом сразу узнает. И помни, тебе необходимо к нему прикоснуться. Достаточно лишь одного прикосновения, не важно, к какой части тела, и печать сама к нему перейдёт… Тебе для этого ничего делать не нужно.

Она встала и подошла к большому шкафу, открыла дверцы, немного позвенела склянками и достала одну из них. В этом шкафу она хранила все свои зелья. В детстве нам было запрещёно открывать его, вообще даже близко подходить нельзя было. Несмотря на то, что шкафчик всегда был заперт.

А запрет приближаться к нему нам поставили, когда мы с Алиной на пару умудрились его вскрыть. Тогда ещё была жива моя бабушка, Вера, и они тогда с Фёдоровной недоумевали, как же две малявки смогли его открыть. Но на этом мы не остановились, и наше любопытство не угасло. Спёрли с самой нижней полки, куда достали, одну из бутылочек. В итоге мы покрасили бабушкиного кота в радугу. А наши жопы были биты так, что пару дней сидеть больно было, и уши нам чуть не оторвали. Наказание было жёстким, но справедливым. Нам, конечно, потом все объяснили, за что и почему. Дело ведь было не только в котике, но и в нашей безопасности. И на будущее, чтоб неповадно было. А котик потом ещё месяц радужный ходил, благо на его здоровье новый цвет никак ни повлиял.

После мы подслушали разговор наших ба. Моя заметила, хорошо, что самые опасные зелья стояли на верхней полке, и хорошо, что у нас не хватило мозгов туда залезть. После того случая мы до сих пор к этому злосчастному шкафчику и близко не подходим.

Фёдоровна взяла зелье со второй полки сверху. Я сглотнула ком в горле, стало как-то не по себе… Она вернулась к нам и протянула зелье мне. Я инстинктивно подалась назад и вжалась в спинку кресла, мне вот совсем не хотелось это трогать.

— Бери, не бойся, оно для тебя безопасно, — сказала она, усмехнувшись. Видать, вспомнила про наши детские шалости и поняла, почему я так себя веду.

Я посмотрела на Алину. Та сначала пожала плечами, а потом кивнула. Ну и как это понимать?!

— Бери, я сейчас объясню, что с ним делать, — настаивала она. Я взяла и покрутила флакон в руках, там была бирюзовая, густая жидкость. — Зелье нужно, чтобы ты этой ночью была полностью осознанной в своих снах, так будет меньше страха и больше уверенности, особенно когда знаешь, что это всего лишь сон. Гостя можешь не бояться. В осознанном сне ты хозяйка и управляешь им ты… Он приходит к тебе, а не ты к нему. Поэтому вначале дай ему зайти, как обычно. Можешь даже притвориться, что тебе страшно, пусть подойдет поближе. Он не должен заподозрить подвоха.

— Я поняла…

— Тебе, правда, бояться нечего. Сейчас ты охотник, а он жертва. Помни об этом. И в этот раз он будет играть по нашим правилам.

— А с зельем, что… Его просто выпить?

— Да, зелье надо выпить, — продолжила инструктаж Фёдоровна. — Оно практически безвкусное. Когда выпьешь, скажи слова: “сон крепкий, сон вещий, откройся мне”. А потом ложись спать.

Часы уже показывали второй час ночи. И все отправились спать. Мы с Алиной ночевали в одной комнате на втором этаже. Тут было две спальни, но ночевали мы по привычке, как в детстве, в одной, в её комнате. Спальня Фёдоровны была на первом этаже, она говорила, что ей так удобней.

Опрокинула содержимое флакончика в себя, сказала слова и легла в кровать. Думала, что из-за переживаний не усну, но стоило только закрыть глаза, как провалилась в сон.

Поначалу это был не совсем сон. Зависла ненадолго между сном и реальностью. Я не ощущала себя физически, там было лишь мое сознание. Затем передо мной начали появляться окошки, в каждом из них была своя жизнь. Как будто множество телевизоров в ряд перед собой видишь и в каждом из них свой фильм.

За каждым окном свой отдельный мир. Я направилась к тому окну, которое было по центру. При моем приближении окно начало расширяться, и я вошла в него. Сначала появилась рука, которую я вытянула вперед, за ней моя нога, ступающая на дорогу. А затем вся я целиком. Я словно материализовалась в новом мире, обретая физическую форму… Хотя так оно и было, ведь несколько мгновений назад у меня не было физического тела.

Поначалу мир, в который я шагнула, был черно-белым. За моей спиной уже не было никакого окна. Пространство стало цельным.

Я стояла на деревенской улице. Она очень напоминала нашу деревню, но, в то же время, это была не она. Кажется, мое подсознание пытается подстроить её под мои воспоминания. Улица была очень длинной, словно уходила в бесконечность. Я сделала шаг вперед, и мир вокруг начал обретать краски, оживая на глазах.

Идя по улице, я рассматривала дома, они все были разные. Одни были похожи на игрушечные домики, сложенные из разноцветного пластикового конструктора, другие были похожи на пряничный домик из сказки «Гензель и Гретта», мне даже захотелось подойти и попробовать настоящий ли там пряник. Ещё были домики из растений и цветов, похожие на клумбы… Были картонные домики, разукрашенные в разные цвета и с необычными рисунками на фасаде… Были домики из стекла — прозрачные и разноцветные… Домики из фарфора, похожие на чайный сервиз. Архитектура была разной и совершенно не типичной для реального мира, в котором я жила. При этом не было ни одного похожего домика.

По дороге я не встретила ни одного жителя этой странной улицы. И я решила заглянуть в один из домиков. Выбрала я самый вкусный, пряничный. Мне так хотелось проверить, настоящий ли он. Когда я подошла ближе, почувствовала знакомый из детства медовый аромат тульского пряника и ещё чего-то мне незнакомого. Наглеть и отламывать кусочек от веранды я не стала. Решила для начала поговорить с жильцами, а то они вряд ли обрадуются моему самоуправству.

Я постучала в дверь. По ощущениям она точно была не деревянная и не металлическая. За дверью была тишина. Я постучала ещё пару раз и прислушалась. Но там было так же тихо. Дёрнула за ручку и дверь открылась. Я толкнула дверь, и она полностью распахнулась.

— Кто дома есть? — позвала я, и снова тишина.

Странно это все было, хотя это же сон, тут всякое может быть. Вышла обратно на веранду и заметила ещё кое-что более странное. Тут вообще не было никаких звуков. Снова повернулась к распахнутой двери и направилась внутрь дома.

Там все было сделано из того же материала, что и сам дом. Небольшая столовая, кухня и лестница на второй этаж. Поднялась на второй этаж, там было три жилых комнаты и ванная.

Спустилась вниз немного озадаченная. Что же это за сон такой?!

Вышла из дома и замерла на веранде. А запах пряничного домика становился все слаще. И я не выдержала, подошла к подоконнику и отломала маленький кусочек от него. Поднесла к лицу, прикрыла глаза и вдохнула аромат. Но не успела я его поднести ко рту, как услышала протяжный визг, а дом начало трясти.

Я рванула подальше от него и остановилась на дороге. А когда обернулась, мои глаза полезли на лоб. У дома появились руки и глаза вместо окон на втором этаже, а открытая дверь и веранда образовали рот.

Дом верещал и размахивал руками. Он что-то пытался говорить, но я ничего не понимала. От его воплей голова начинала болеть.

— Тише, тише… успокойся, — крикнула я, в надежде, что он меня услышит и поймет. — Я всё верну на свое место, только перестань кричать.

И он неожиданно замолчал. А потом заговорил.

–Как ты посмела, нахалка, — возмутился домик. — Как ты посмела меня разбудить, да ещё и надругалась надо мной.

Надругалась? Офигеть… У меня просто дар речи пропал и челюсть отвисла. Я посмотрела на отломанный кусочек у себя в руках. Это он про то, что я отломала?

— Прошу прощения за свою наглость, — собравшись с мыслями, начала я свою извинительную речь. — Понимаю, что это не оправдание, но я здесь впервые и не знала, что вы живой…

— А я что должен быть мёртвый? — возмутился он, пуще прежнего. — Ты невоспитанная… Тебя, что не учили, прежде чем брать чужое нужно спрашивать разрешение…

— Как же я могу загладить перед вами свою вину?

— Как, как… Я тоже откушу от тебя кусочек, — и зловещё рассмеялся.

Только, что светило солнце, а через секунду небо затянуло черными облаками. И тут все дома в округе тоже ожили и заверещали. А этот надкушенный потянул ко мне свои ручонки.

Всего на секунду мне стало страшно, но это было всего лишь мгновение, и я вспомнила, что это МОЙ сон. И какой же это был бредовый сон. Это ж как нужно было погрузиться в свои страхи, чтобы такое приснилось… От этих мыслей стало легче и спокойнее…

Пряничный даже прикоснуться ко мне не смог. Его лапы прошли сквозь меня. А я подумала и решила, что хватит с меня всей этой жути жуткой, и речь тут не только о домиках-монстрах…

Я посмотрела на домик. Он продолжал махать руками и от злости, что не может ко мне прикоснуться, начал снова верещать.

Кусочек в моей руке я бросила ему в пасть. А затем развернулась и пошла прочь.

— Вернись немедленно, ты мне должна, — продолжал верещать мне в след дом-монстр.

А я шла по дороге не спеша. «Раз я могу управлять своими снами, значит, я могу и вот так…» — подумала я и щёлкнула пальцами. Вокруг стало тихо и на мгновение темно.

В новый сон я просто переместилась. И это был снова дом. Но на этот раз, точно знакомый мне. Я стояла в прихожей бабушкиного дома. Из кухни доносился звон посуды и умопомрачительный аромат только что испечённых блинов. И тут мелькнула мысль: “А можно ли вообще чувствовать запахи и вкусы во сне?”. Я такого раньше не замечала. И пряничный домик хорошо пах…

Ох, надеюсь, это не очередной фильм… То есть сон ужасов.

Из моих размышлений меня выдернул голос.

— Рита, ты чего там застряла, — позвала меня бабушка и сама появилась на пороге кухни. — Давай за стол, блины стынут, холодные они будут уже не такие вкусные.

Она махнула мне полотенцем, которым вытирала руки, и вернулась на кухню. Я пошла за ней… не без опаски, честно говоря, но с надеждой на лучшее.

На столе действительно стояла тарелка с дымящимися блинами, пузатый чайник и две чашки из её любимого чайного сервиза.

— Садись, не стой, — распорядилась она.

Я села, она поставила передо мной чашку и налила горячий черный чай, с ароматом смородины.

Все было настолько реально, что я чуть не потерялась в этом сне и не утратила осознанность. До меня начало доходить для чего нужна эта реалистичность во сне… Так мир сновидений кажется реальным, и человек не осознает, что он спит.

— Бабушка, ты мне снишься, — неожиданно даже для самой себя сказала я.

— Я знаю, — она мягко улыбнулась мне. — Ешь блины, пока не остыли, хотя здесь они могут быть горячими вечность.

— Вечность?

— На самом деле время понятие относительное, а здесь его и в помине нет.

— А где это здесь? — спросила я, надкусывая первый блинчик. И это был самый вкусный блин в моей жизни, прям как в детстве.

— Жаль, что Надя раньше тебе так ничего и не рассказала, — покачала она головой от досады. — Тот мир, в котором ты живешь, не единственный. И есть такие миры, которые человеческому восприятию не подвластны… Но, то место, в котором мы находимся, не один из миров нашей Вселенной, это пространство вне Вселенной… Тут всё иначе, нежели в привычном для тебя логичном мире, где всё должно следовать определенным законам. Это не реальный мир. Реальным его делает твое сознание, чтобы проще было его воспринимать. Человеческий разум всегда всё подгоняет под свои стандарты.

— То есть, ты хочешь сказать, что это не сон? И не является частью меня…

— В каком-то смысле всё в нашем Мироздании является частью нас и наоборот, мы являемся частью Мироздания. Но речь сейчас не о том, — она налила себе чай, сделала глоток и продолжила. — Ты спишь и видишь сон. Но сны могут быть разными… Есть те, в которых ты проживаешь свои жизненные ситуации и эмоции, связанные с ними. А есть сны, в которых мы можем видеть будущее или другие миры, это наши видения, и они существуют за пределами твоего сознания. Наш с тобой разговор это твое видение, и при этом осознанное… Ты будешь помнить об этой встрече.

В этот момент моя правая ладонь вспыхнула жаром. Я совсем забыла про печать, которая уже полностью проснулась и набирала обороты, раскручиваясь все сильнее. Бабушка все сразу поняла и сказала:

— У нас мало времени, он скоро будет здесь…

— Но у меня ещё столько вопросов.

— Мы с тобой ещё обязательно побеседуем, — сказала она.

— Но как же… Вдруг потом осознанности не будет, и я не вспомню тебя?! — воскликнула я.

— Тебе нужно только захотеть — и всё будет.

Жар в ладони усиливался. Я начала ощущать приближение чего-то зловещёго. А затем увидела, как по коридору к нам двигалась тьма. Она медленно начала пожирать каждый сантиметр помещения… Потолок, пол, стены — всё исчезало. А когда тьма зашла на кухню, остановилась. Она не могла пройти дальше и по краям начала искрить. В какой-то момент захотелось просто сбежать, но это была лишь мимолётная слабость.

— Иди, — сказала бабушка. — Заверши уже начатое.

Я ей ничего не ответила, лишь кивнула. Поднялась со стула, подошла к самой границе тьмы, сделала глубокий вдох и шагнула в неё, как будто резко в воду нырнула. Дыхание сбилось, и несколько секунд нечем было дышать.