– Верь мне

М. Брик, 2022

Ложь способна привести к куда большим потерям, чем доверие человека.С детства Элиза Броер знает о том, что жизнь – это театр. «С возрастом всё становится проще: отец оказывается банальным лгуном, мать – его верной игрушкой и служанкой, Арнольду, болеющему СДВГ, просто не повезло, ведь он не такой, как все, а я каждый день боялась быть похожей на мужчину, забиравшего меня со школы до десяти лет». Главная героиня ужимается за семейным столом, врёт без умолку даже своему лучшему другу-инвалиду, дабы на неё наконец обратили внимание.В осознанном возрасте девушка выбирается из родного гнезда и отправляется в маленький морской городок, полный загадок и недосказанности. По мере того, как героиня будет понимать, что врёт здесь не только она, её прошлое, как паззл, расскажет нам о том, что именно завело её сюда, а затем она сама узнает, почему люди застревают здесь на всю жизнь.Книга не ответит на ваши вопросы – она будет создавать новые снова и снова.

«Ещё увидимся!»

Карлинген засыпал по мере того, как часто «французы» выходили из кабака и сколько стаканов арманьяка выпивала Анна, сидящая напротив меня, периодически перебивая привкус алкоголя водой и выкрикивая «гарсон!» со своей поддельной картавой “r”. Бармен, всё так же вытирая стекло от пыли, внимательно слушал разговоры девушек, как вдруг время само себя переиграло: в помещение вбежали двое молодых мужчин без жёлтых жилетов.

— Всем арманьяка! — крикнул один из них, изрядно заряженный. — Всем!

С порога двое приметили Элизу с Анной, таких же молодых и красивых, но девушек, отчего встали рядом и делали вид, что им негде сесть, хотя свободных мест становилось всё больше и больше.

— Некуда сесть? — игриво спросила подруга героини, опираясь о стойку.

— Мадам, — один из них был в шляпе, — верно, — после чего снял её.

Второй же точно уставился на Элизу взглядом не влюблённым, а, скорее, говорящим: “Где-то я Вас видел или слышал”, отчего она не сдержалась и спросила:

— Что-то не так?

— Нет, — помотал головой. — Вы случаем не из наших кругов?

— Я из Штатов, — ответила Элиза, забыв свою “правду”.

— Штатов? — повернула свою голову собеседница. — Разве не из Канады?

— Да, — заметно начала волноваться. — Родилась в Торонто, а приехала из Вашингтона.

В отличие от Мюнхаузена у Элизы не было усов, хотя они выступали в лет двенадцать и тут же были деактивированы, но во всём остальном их нельзя было отличить. Говорят, что мужчина никогда и не врал: у него был свой мир, где царствовала своя правда, даже если для всех она была разной.

— Не желаете прогуляться? — спросил первый, определённо менее скромный за второго. — У нас прекрасный городок! А вы, как я вижу, — указал на их чемоданы у стоек, — приезжие.

— Где Вы заселились? — спросил второй, обратившись к Элизе.

— В гостинице у Кристофера, — встав, ответила за неё Анна, — у мужчины с огромной собакой, — тогда я и узнала, что ночевать мы будем в одной гостинице за одну скидку и в соседних номерах.

— Арне Могнсен, — представился первый, чуть задрав голову.

Симон Клаусен, второй из их шайки, был совершенно другим, начиная от полоумного выражения лица и заканчивая статусом в обществе. Особенно Элизу привлекали их не голландские фамилии: “Монгсен и Клаусен не похожи внешне на нидерландцев и зовутся совсем не так”, — размышляла она, разглядывая их лица.

Недолго думая, девушки решили встать и покататься свои чемоданы по ночному Карлингену, особенно красивому, хотя и идея гулять с незнакомцами казалась Элизе чересчур глупой и небезопасной. Они шли стеной отдельными группами, разделёнными по половому признаку. Во время прогулки по улице в основном говорил Арне, временами расспрашивая девушек о прошлом, но Элиза была вынуждена умалчивать детали, где-то недоговаривать, но придерживаться действительной правды о семье, которую рассказывала ещё около пары часов после рассказа про парковку.

— А у Вас? — решила спросить она, посматривая на Симона сбоку.

— Жизнь удалась, — посмеялся он. — С детства живу с родителями в хорошем доме на окраине городка.

— Не думали уехать отсюда?

— Нет. Никогда не узнаешь, как долго мы будем ещё вместе, — шуршал лакированными ботинками по асфальту. — Каждый год, проведённый с родителями, я представляю как шанс пожить с ними немного больше.

— Боитесь их смерти? — неожиданно спросила Анна, чуть пошатываясь, из-за чего подруга держала её за руку.

— Когда Симон был подростком, их семья потеряла Ребекку, — выкрикнул Арне.

— Кто это? — поинтересовалась Элиза.

— Его младшая сестра.

— Не стоит, — Симон начинал отмахиваться руками.

— И знаете, Элиза, — первый выступил за “стену” и шёл спиной вперёд, — они до сих ищут её! Каждый вечер не обходится без того, чтобы он проходится по городу, а в особенности по порту, думая, что она может приплыть сюда.

— Вы верите, что она жива? — спросила Анна у Симона, поглядывая сквозь мою фигуру, замечая, что в ответ он кивает.

Эта бесконечная борьба за веру в то, что всё будет, как раньше, казалась Элизе безнадежной. Традиции, которые проедают до мозга костей, лица, запомнившиеся на всю жизнь, и движения, приследующие людей в виде привычек, остаются лишь в памяти. “Если Ребекка и умерла десять лет назад, то Симон зря её ищет, а если жива, то он вряд ли её найдёт”, — думала она, побоявшись произносить это вслух.

— Как вам наш арманьяк? — спросил Арне с улыбкой.

— Отличный, — ответила Анна, посмеиваясь, — жаль, что Элиза не попробовала.

— Вы не пробовали? — удивлённо спросил Симон. — Почему?

— У меня аллергия на алкоголь, — покашляла. — Как — то раз в детстве мой отец дал мне выпить вина, но оно тут же вернулось ему в бокал.

— Забавно, — ответил он. — Мои родители всю жизнь производят арманьяк, а я тоже ненавижу алкоголь и в жизни пробовал его лишь раз, но сразу же выплёвывал, — улыбнулся.

Мы проходили разные здания, чуть подсвеченные в темноте, начиная от каменной церкви и заканчивая двумя подъёмными мостами, на которых молча разошлись. Моментами Арне рассказывал что-то о пробегающих перед нашими глазами зданиях, а мы глупо кивали или делали выражения лица, говорящие о том, что мы будто бы удивлены, пока Симон в раздумиях, чуть огорчённый шёркал дорогущими туфлями.

— Ещё увидимся! — уверенно крикнул Арне в конце, ускакивая от нас по карлигенским дорожкам.